Читать книгу Красный лёд - Денис Александрович Игумнов - Страница 6

На этот раз перечить в дороге Тимуру никто не решился. Шли весь день, сделав всего один короткий привал на обед. Даже костёр не разжигали, подкрепились всухомятку. Дождик стал накрапывать ближе к вечеру. Из набежавших тучек хиленько полилось и перестало: на обещанный ливень не очень-то и похоже. В этот день группа прошла рекордные тридцать километров. У туристов после утреннего шоу словно открылось второе дыхание, они накатывали через буреломы караваном бульдозеров. У речки останавливаться на долговременный отдых, как вчера вечером (как же давно было это «вчера вечером») предлагал Адам, не стали, переправились по мелкому броду, миновали открытую часть пути со скалами, вновь углубившись в лес. Тимур возглавлял группу, привычно прокладывая путь. Войдя в ритм, он, продолжая двигаться, как робот – так же точно и мощно, в мыслях же улетал далеко. Лес отступил, из серой дымки выступили зелёные, ошпаренные паршой стены, он вновь очутился в школе – в своих воспоминаниях о школе. Тимур давненько не возвращался к той поре. Сегодня эта нелепая попытка увальня Адама его побить открыла прежние раны памяти.

Седьмой класс, Тимур вышел на большую перемену после любимого урока по Биологии. Не успел он сделать и трёх шагов, как на него напали. Наскочили, как на неодушевлённый предмет, два старшеклассника. Великовозрастные мальчики дурачились, толкались и не заметили, как сами заигрались. Тот, что рыжей шапкой лохматых волос походил на молодого викинга, поддел того, что поменьше, с улыбкой до ушей, рыхлого, с сонным личиком, покуиста. Рыхлый, запутавшись в коленках, повалился сквозь расступающуюся перед его падением толпу школьником прямо на Тимура. В период своего полового созревания Акулов так, как сейчас, не умел контролировать себя, но всё же отброшенный к стенке, здорово приложившийся к ней лопатками, в драку не бросился, ограничившись замечанием:

– Ну ты, полегче. – Шары того и гляди из гнёзд выскочат, но Тимур, не обращая на боль в спине, стоял прочно, не шелохнувшись, как боевой конь в стойле.

– Мне показалось или завоняло? – поднимаясь с пола, обратился Рыхлый к Рыжему.

– Эй ты, спиногрыз, Вове показалось или как? – Подходя к приятелю, сказал Рыжий, в свою очередь вылупившись на Тимура.

– Не-а! – Задорно, совсем по-утиному, как Дональд Дак, крякнул Акулов.

Старшеклассники не успели удивиться, как им прилетело. Пнув Вову по яйцам (хорошо попал, удар подкосил Вову сразу, он не успел встать, как опять прилёг, изображая лягушачью рожицу), Тима налетел на Рыжего и вроде как несильно тыкнул в рассадник веснушек, занимавший центральную часть его лица. Ткнул раз, другой, третий и, не останавливаясь, дальше, словно взбесившаяся швейная машинка, начал наносить удары с подковырками.

Рыжий не понял сначала, что произошло. Его в щёку укусила шершень, шершень, которого сжимал в пальцах этот психопат. Потом ещё укус, и ещё: по щекам потекли слёзы, но он ведь не плакал. Когда кровь начала брызгать на стены, до него дошло, что лупоглазый дрищь орудует гвоздём, намереваясь произвести с его лицом пластическую операцию обезображивающего порядка. С пониманием пришла боль: между первым проколом гвоздём и осознанием реального вреда прошло не больше двух секунд, а Рыжий ощущал, что щёки превратились в решето, губы онемели, а правый глаз ослеп от попавших в него красных брызг.

– АААААААААА! – слоном затрубил старшеклассник, прикрываясь кистями от безжалостного стального жала. Отвернувшись, он дёрнулся в побег: Тимур, напрыгнув на него сзади, пригнув за шею, задержал его, продолжая всаживать гвоздь в бок старшеклассника.

Хорошо, что гвоздь оказался неподобающего для убийства размера. Когда Рыжий упал, Тимур, отбросив окровавленный кусочек стали, вернулся к пришедшему в себя Вове. С ним он и вовсе не церемонился, обняв его, как барышню, помог встать и затем, разогнавшись с ним, впечатал голову Вовы в край старой парты, кем-то предусмотрительно вытащенный в коридор. Не издав ни единого звука, грохнувшись с разбегу виском об угол парты, Вова сдох. Ну, что он сдох, подумали все остальные школьники, наблюдающие расправу со стороны – на самом деле он потерял ненадолго сознание. За то, что он не умер, можно благодарить случай, параллельно отдавая должное крепости его черепушки.

Тогда Тимур в полной мере познал власть насилия над массами, став номером один по популярности в школе. Один избил двоих, старше его по возрасту на два класса! Шок и ужас. За взлетевший к небесам рейтинг пришлось ответить. Не обошлось без посещения кабинета директора, постановки на учёт, угроз и намёков, но сами пострадавшие спустили дело на тормозах, не подписавшись под заявками в полицию, на которых так настаивали их родители. Тима отлично до сих пор помнил, с каким скрипом тупил остриё гвоздя о кости старшеклассника, с каким скрипом он процарапывал их, поддевая мясо, и наслаждение от той волны энергии, что заполнила мышцы, ему не забыть никогда. Страшное чувство звериного начала, взявшего верх над человеком. Дьявол водил его рукой, и ему это нравилось. С ним тьма поделилась властью, дав часть своей силы, как бы, взаймы. Расплата неизбежна, Тимур, даже будучи зелёным трудным подростком, хорошо понимал это.

С того случая и до дня поступления в "Пламя", Тимур потерял контроль над собой, пустившись во все тяжкие, связался с бандой Ведуна и в конце чуть не присел – теперь уже не понарошку, а по-настоящему.

Палатки вечером Тимур ставил, но ужин уже не готовил, до конца похода переложив обязанности повара на Димона, дав отдохнуть Адаму, как официально признанному раненному. Дима, готовя ужин, суетился, вздыхал, ёрзал. Его лихорадило, очевидно, он чего-то с нетерпением ждал. Но вот чего? И плохой наблюдатель понял бы что он что-то задумал, а Тимур и подавно.

Когда в лагерь заявились девушки с Адамом, ужин еще не был готов. Димон отозвал свою девушку Таню в сторонку, что-то ей сказав на ушко. Та кивнула, соглашаясь с ним, впрочем, не выказав особого энтузиазма с его слов. Через пару минут они исчезли из поля видимости Тимура. Оставив кашеварить Адама, следить, чтобы ужин не подгорел, он отправился на их поиски.

Местечко для возлияния парочка облюбовала себе за холмиком, рядом с канавой, заполненной, покрытой зелёной плёнкой ряски зацветшей стоячей воды. Убежать от стресса легче через горлышко бутылки, так подумал Димон, предложившей грудастой мышке Тане присоединиться к выпивке. Стянув из своего же рюкзака флакон водки, он удалился с девушкой, чтобы второпях принять на грудь. Как бы он ни спешил, но стаканчики не забыл прихватить вместе с пакетиком рыбьих снеков. Не бог весть какая закуска. Другая под руку не подвернулась.

Застал их Акулов за розливом первой порции, Дима, нацедив девушке, лил водку к себе в стакан, а здесь к ним нагрянул незваный гость.

– Эге. Ты знаешь, Димон, что бухать отдельно ото всех – это не по-товарищески? – говорил Тимур язвительно, напирая грудью на неудавшегося пьянчушку.

– Тима, но ведь он же не один? – жалостливо проскулила Таня, ожидая, что сейчас её любовничку морду набьют за крысятничество, а заодно и ей перепадёт на орехи. Девушка заискивала, лебезила, мошенничала.

– Ах да. Таня, я тебя сразу не заметил, извини, – отвесив ей шуточный поклон, Тимур, протянув открытую ладонь к Диме, потребовал. – Давай бутылку сюда.

– Нооо… – Диама "но" протянул, как малыш, которого мама загоняет с улицы домой, заканючил бы "нууу"; пожалуй, в конце "пожалуйста" не хватало.

– Бутылку. Дай. Сюда, – раздельно произнёс Тимур. Добившись своего, он добавил. – Из стакана вылей. Хорошо. – Таня, не дожидаясь замечания в её сторону, сама добровольно избавилась от сорокоградусной гадости. – Любой алкоголь вреден, особенно крепкий. Мозги тупеют, а мне в моей группе пьяных уродов не надо. Усвоил?

Нравоучение пошло на пользу, понурившись, скроив губами куриную гузку, Димон произнёс:

– Да.

– Я рад, что ты меня понял правильно. Другим не забудь передать, что отныне и до конца похода у нас объявляется сухой закон.

Тимур, повернувшись, собрался идти обратно, когда Таня, сделав попытку его остановить, произнесла:

– Тима, ты уходишь?

– Как ни странно – да. Вы тоже поторапливайтесь, ужин должно быть готов через десть минут максимум.

– Можно мне с тобой поговорить наедине? – Таня намеренно напрашивалась на аудиенцию, бесстыже стреляя глазками, поводя грудью, делала недвусмысленные намёки.

Поняв правильно Таню Тимур, передёрнув плечами, высказался:

– Потом поговорим, мне сейчас некогда. Не задерживайтесь тут, не заставляйте всех вас ждать.