Читать книгу Кваки против слепой старухи - Денис Александрович Игумнов - Страница 3

На третий день пути я вышел на поле отгремевшего совсем недавно масштабного сражения между веррата и рептилоидами. Кое-где над стальными сожжёнными монстрами поднимались сизые струйки дымков. Железо, напоённое неизвестной энергий, непонятно долго отдавало тепло. Учитывая, что я никаких раскатов грома сражения не слышал, всё было кончено минимум два дня назад, а техника всё ещё дымила.

До самого горизонта, на почерневшем от огня поле, среди воронок стояли мёртвые боевые машины. Танки, БМП, БТР, боевые машины поддержки танков и совершенно неизвестные мне установки, разбитые и изуродованные, оплавленные и искорёженные, а некоторые целёхонькие, бликующие в лучах заходящего солнца оптикой, брошенные экипажами, горбатые, с раструбами хоботов, с раскрытыми крыльями летучих мышей антенн, рогатые гусеничные чудища. С одной стороны поля, с которой двигался я, техника была окрашена преимущественно в различные оттенки цвета хаки, а с противоположной на неё напирала армада выкрашенных в весёлые жёлтые и мрачные чёрные цвета, клеймённая двумя оранжевыми треугольниками, растущими друг из друга, бронированных жуков. Первые машины, – как не трудно догадаться, – принадлежали рептилоидной расе, тяготеющей к человеческой классике, а вторые создал извращённый ум поганых веррата.

Битва Титанов звероморфов. Тысячи уничтоженных машин, а трупов нет. Я специально заглянул в несколько открытых люков, но так никаких тел и не обнаружил, лишь пятна сажи на местах командира, наводчика, водителя и сидушках десанта, впитывающие любой падающий на них свет, и от этого кажущиеся проломами в иной мир. Правда, тяжкий, омерзительно сладкий дух крови, горелой плоти, витающий над полем сражения, говорил о том, что убитых недавно здесь было предостаточно.

Земля дышит гарью, железо отдаёт последнее тепло. Я иду, утопая по щиколотки в тёмно-сером пепле, как в снегу (разве что пепел под ногами не хрустит), и то и дело натыкаюсь взглядом на более тёмные бархатные пятна сажи с силуэтами, похожими на человеческие, обосновавшиеся на обгорелом грунте, как неподвижные тени, упавшие от существ невидимок. Куда же делись покойники? И кто выиграл? Судя по тому, насколько далеко продвинулись машины веррата, перевес оказался на их стороне. Если не победа, то ничья в пользу крыс.

Подойдя к центру поля, я наткнулся на огромную круглую воронку, даже не воронку, а след, будто оставленный огромным раскалённым шаром, ударившим в землю, и чудовищным жаром, опалившим почву на глубину десятка метров. Земля спеклась до стеклообразного состояния и тускло мерцала чашей огромного чёрного зеркала. Боевые машины, раскиданные по периметру, выглядели как обгоревшие в страшном пламени коробочки. Можно предположить, что здесь произошёл какой-то невероятно мощный взрыв, и бомба или ракета взорвалась в воздухе, не долетая до земли. Вот и разгадка тайны – куда подевались трупы. Нетрудно догадаться, что следствием взрыва стало не уничтожение нескольких сотен машин, ни его тепловое воздействие на окружающую среду, а излучение неизвестной природы, уничтожившее всю органику, включая животных, насекомых, звероморфов и даже растений, за считанные секунды. Поэтому вторично нагретая броня никак и не могла остыть. О радиоактивном заражении думать не хотелось. Я надеялся, что бомба народила на свет бушевание излучения иного порядка.

Рискну сделать ещё одно предположение. Новое секретное оружие применили рептилии, вытащили его в самый критический, переломный момент генерального сражения, как джокер из рукава, и прибили им сразу все выигрышные карты веррата. Заодно полководцы рептилоидов, следившие за ходом битвы, зная их манеру, наверняка следившие издалека, одновременно с тем, что они отобрали победу у крыс, уничтожили всех свидетелей своего триумфа и преступления – как своих, так и чужих. Преступление, конечно, с человеческой точки зрения, а там, кто их знает этих хладнокровных ящеров. Возможно, коллективное самоубийство ради мирового господства их расы является для них чем-то героическим – навроде подвига самопожертвования ради светлого будущего всего их хладнокровного рода.

Идти мне пришлось по полю, лавируя между подбитыми машинами, всего порядка двух часов. Солнце второпях убегало от приближающейся ночи, оставляя на небе розовые и оранжевые хвосты заката: я спешил выбраться из духоты политых прогоревшим машинным маслом металлических опилок. Мне казалось, что оставаться на этом кладбище боевых устройств, не безопасно. Того и гляди из зевов люков, из проёмов между днищем и землёй выползет, выпрыгнет кто-то, покрытый зелёной чешуёй или клацающий передними резцами грызуна, обязательно изуродованный и мёртвый. Липкое, неприятное ощущение беспомощности перед фантомной угрозой лишало меня сил. Посттравматический синдром. Обычное дело после ранения. Я не ожидал, что, когда произойдёт восстановление функций тела, сознание будет давать такие сбои, но в принципе в этом не было ничего удивительного и того, с чем бы я не смог справиться со временем. А пока я задумал переночевать в другом месте и готов был идти до этого другого места хоть всю ночь напролёт.

Выбравшись из остывающего ада недавней битвы, я оказался в крае холмов. По проезжей, разбитой колёсами броневиков и гусеницами танков дороге я не рискнул передвигаться, а опасаясь, впотьмах свернуть себе шею, пошёл параллельно ей прямо по холмам. Небо потемнело, огонь нашего светила догорал алым костром за горизонтом, и я собирался оборудовать себе лёжку в кустах, обустраиваться на ночлег, когда в прозрачном вечернем воздухе, напоённом свежестью, особенно ощущаемой после смрада ада битвы, издалека затарахтело. По петляющей между холмов шоссе в мою сторону направлялась какая-то явно не просто легковая машина. Пришлось мне спуститься со склона холма ближе к дороге и залечь в ожидании приближающегося агрегата, которым оказался броневик на колёсном ходу.

Для своих размеров броневик двигался чрезвычайно тихо. Таких я раньше не встречал. Кургузое бронированное тело, покрытое, как прыщами, цилиндрами активной защиты и лазерного противодействия управляемым ракетам. Выкрасили кузов этого чуда в серый цвет придорожной пыли и поставили на базу из шести толстых конусообразных колёс, расширяющихся от элементов подвески наружу и выходящих за границы бортов, должно быть придающих машине необыкновенную проходимость. Колёса прикрывали бронированные кожухи. Сдвинутая ближе к корме, на кузове имелась усечённая пирамидка башни, увенчанная скорострельной пушкой и двумя пулемётами. Навряд ли она была обитаемой, слишком маленькая. Размерами броневик походил на грузовик. Выдающийся силуэт – мечта гранатомётчика. Поэтому, наверное, на броневик и навешали столько дополнительных систем защиты.

Решение пойти на захват броневика возникло спонтанно. Да и не решение это было, а порыв, нужный мне для того, чтобы побороть свой страх. Знаю по опыту – для того, чтобы справиться с нервами, нужен стресс. Ждать пока само уляжется, я не умею, поэтому пошёл на безумный риск. Стоило мне увидеть, что один из люков перед башней приоткрыт (экипажу захотелось подышать дуновением свежести вечернего ветерка), я, больше не раздумывая, кинулся вперёд. Пользуясь тем, что мой камуфляжный комбинезон делал меня малозаметной целью, я, после того как броневик поравнялся со мной, встав, побежал к нему, пригибаясь, наискосок, пристроился рядом, и несколько метров мы сопровождали друг друга, пока я не залез на крышу боевой машины.

Бросок к люку и вот уже в его приоткрытую, светящуюся тёплым уютным домашним светом щель летит граната. Я наваливаюсь всем телом на люк и через три секунды раздаётся взрыв. Броневик, содрогнувшись, подбросил меня вместе с люком на полметра вверх. Броневик продолжил движение, двигатель бурчал – он не повреждён, поражён только экипаж.

Весь вопрос в том – всех ли мне удалось уничтожить. Иду проверять. Распахнув люк, я нырнул в дымное, пахнущее сгоревшим порохом и стонущее нутро броневика. Стоны звучат в загазованном мраке, значит, не все мертвы, значит, кто-то может оказать сопротивление. Действуя на ощупь, полагаясь на интуицию, открыл огонь. Вспышки от пламегасителя озарили заброневое пространство. Вижу трёх валяющихся на полу рептилоидов. Ага, мои дорогие ящерки, я вернулся! Ещё один рептилоид сидит в кресле перед панелью управления вооружения. Он съехал набок, руки обвисли. Стонет именно он. От мучений его избавляет короткая очередь – и я оглох.

Толкнув ногой дверь, ведущую в отсек управления к водителю, я сразу же начинаю стрелять. Чуйка меня не подвела, за дверью меня ждал командир броневика с пистолетом в руке. Пустив очередь, я отскакиваю в сторону и выпущенные из его ствола пули не причиняют мне вреда. Броневик начинает трясти и разворачивать: раненный мной водитель повис на штурвале и машина, съехав на обочину, врезается клином заострённого носа в кучу земли, доблестно пропахав несколько сантиметров, начинает буксовать. Прикончив водителя ножом, я глушу мотор. Остаётся осмотреть захваченный мной броневик.

Внутри машина оказалась довольно просторна. Она рассчитана на десять человек десанта и трёх членов экипажа. Я уничтожил всего шестерых, значит, броневик не ехал на боевое задание, а выполнял роль патрульной или разведывательной машины. В пользу моей догадки говорить то, что все трое десантников одеты в гражданскую одежду. Броневик отправился на рекогносцировку, возможно, на осмотр техники оставленной на поле битвы врагом, и гражданские спецы или инженеры захотели подышать свежим, а не спёртым кондиционированным воздухом, за что и поплатились. Очень похоже, что моя догадка с инженерами верна. Рептилоиды точно знали, что их противник веррата отступил, поэтому проявили преступную небрежность. Роковое стечение обстоятельств – в моём лице, лишило их жизни до того, как они ознакомились с чудесами веррата техники. Трупы я сбросил за борт, предварительно их обыскав и оставив себе все найденные в их карманах предметы. Некоторые из них, такие, как шариковые ручки или бумажники, мне были знакомы, другие же вызывали чувство законного любопытства. Карточки. По виду банковские, но тоньше и с надписями на неизвестном языке; шарики с двумя дырочками; железные пластинки в форме небольших треугольников и ещё множество каких-то пакетиков, фантиков, наполненных то ли травками, а то ли порошками, пахнущими остро или пряно.

Управление броневиком рептилоидов ничем особо не отличалось от управления БТР-80, за исключением того, что вместо руля у него стоял крендель штурвала, в остальном детали управления оказались схожи, разве что место командира, располагавшееся рядом с водительским сидением, оборудовалось страхующими системами управления вооружением всей машины. Курс управления различными боевыми машинами я прошёл ещё, когда меня рептилоиды комиссары из комитета исторической идентичности готовили к выполнению первой мисси по разоблачению строительства на земле «Веррата Рейха». Попотеть всё равно пришлось, не все навыки возвращались так быстро, как мне хотелось. В первые минуты вождения я настраивался на машину, давая ей привыкнуть ко мне, а потом броневик пошёл легко, охотно отзываясь даже на такой корявый стиль вождения, как у меня. Полного бака могло хватить, по моим подсчётам, не на 600 км, как у обычного 80-го, а на 1200 или даже 1500 км. Не знаю, как этого добились инженеры рептилий, но при большей массе расход топлива оказался на тридцать процентов меньше, чем у машины, созданной людьми, а при большей ёмкости баков это качество увеличивало запас хода более чем в два раза.

Я ехал на северо-запад, придерживаясь изначально взятого мной курса на столицу. Мой расчёт строился на том, что я либо настигну так называемых повстанцев на марше, либо отыщу их базу уже под Москвой. В основном мне пришлось бы придерживаться второстепенных дорог, чтобы без ненужных приключений добраться до места назначения. Непонятно, кто контролировал те территории, через которые пролегал мой путь, но в любом случае моему появлению не стали бы радоваться ни те, ни другие звероморфы. Понимая, что меня могут засечь средства слежения как рептилий, так и их противников, решил использовать броневик хотя бы наступающей ночью и возможно немного утром, пока его не хватились. Сознательно шёл на риск, спеша наверстать упущенные километры между мной и уходящей вперёд бандой. Мне почему-то представлялось, что я веду преследование в правильном направлении.

Воплотить мои замыслы в жизни мне помешали непредвиденные обстоятельства. Всю ночь я вёл броневик и никого не встретил по дороге, только остовы легковых и грузовых автомобилей, ржавеющих на обочинах, а вот под утро ожил экран связи на приборной панели. На нём выплыл из небытия электронных помех одетый в зелёный военный мундир, перетянутый кожаными чёрными ремнями худой человек с измождённым лицом заядлого наркомана метамфетаминщика. Его глубоко запавшие в глазницы золотистые глаза ящерицы сверкали, как из тени глубоких колодцев, водяными искрами. Он, не моргая, смотрел мне в переносицу и после нескольких секунд молчания, проговорил глухим, словно осипшим после тяжёлой простуды голосом.

– Егор Клещёв, – прошипел он моё имя и фамилию.

– Ух ты! Да я знаменит, – сбавив скорость я продолжал вести броневик и лишь посматривал на экран, ожидая какого-то подвоха. Виду я не подал, что испугался, скрыл чувства за показной иронией, но самому себе врать не имело смысла. Раз они вышли со мной на связь, значит, сумели вычислить моё местоположение. Скверно.

– Удача, что ты остался жив.

– Неужели?

– Мы наблюдаем за тобой.

Словно подтверждая это утверждение рептилоида, бортовой радар запиликал. Дядя не врал. Светлые точки на радаре, приближающиеся к броневику с запада и севера, означали, судя по их размеру, стаю летающих дронов. Я под прицелом. Знакомое неприятное ощущение.

– Заканчивай. Чего тебе надо?

– Я Борис Зеленов, глава клана историков, приемник Снейкова, того самого, которого ты убил. Помнишь?

– Меня не разжалобишь, ящерица.

– Не собираюсь. Ты нам нужен, Кваки.

– Да пошёл ты!!

Этот чёрт меня разозлил. Сильно разозлил. А тут я повернул и чуть ли не врезался в нагромождение бетонных блоков, перегородивших мне дорогу. Пришлось остановиться.