Читать книгу Банка «гОзировки» - Денис Давыдов - Страница 6

– О, привет! – и он застыл в дружелюбном жесте. На лице улыбка с прикрытыми глазами, рукой показывает «викторию».

– Пошел ты со своими приветиками, Генерим, – а в голове крутилась идея как побольнее ударить его. – Что тебе нужно?

С его лица не сходила улыбка и даже ни один мускул не дрогнул.

– Ох, твои слова ранят меня. – он, по-театральному изобразил гримасу обиды, а я по-настоящему принял решение.

Я не собирался больше терпеть. Схватил учительский стул и только занес его над своей головой, но получил в голень. Стул я выпустил из рук и попытался ударить его в лицо, промахнулся, и потерял равновесие. Он схватил меня со спины, за шею и потянул влево, а ударил коленом правый. Меня обожгло болью, куда-то из меня улетучился весь кислород, но я что было сил, ударил назад локтем, твердо встав на правую, не ушибленную ногу. Захват расцепился, я не понял, попал или нет, повернул голову и прямо в челюсть прилетел кулак.

Я упал и кажется, отключился. Потому что перед глазами встал образ из прошлого. Как я тогда ещё ни с каким не Генеримом, а просто Геной Римовым вцепился на подъезде Мэлоди. Их было семеро: три девушки, под стать пацанчикам, коих было четыре, включая самого Геннадия. Он был простым быдлом: сигареты… нет, не так, сиги и полторашка пива, то же не так пиваса, кепка, семки и базар, когда какой – когда правильный, когда гнилой.

– Ты чьих будешь? – вопрос прилетел мне в спину и окончился ударом где-то в районе макушки пластиковой бутылкой, застав меня врасплох, после любовных похождений с моей любимой. В свою очередь удар с локтя назад застал врасплох Гену.

А затем я пулей вылетел с подъезда. Они же вчетвером, бросив своих девчонок, помчались за мной. Через минуты две бега мне стало понятно, что за мной ещё бегут. Я резко развернулся и встал в боксерскую стойку, хоть в боксе я нихрена не смыслил. Это все же лучше, чем встать как столб. Но Гену это не обмануло, хуже того – он, по-моему, даже не запыхался. И поэтому прямо сходу напугал меня боковым пинком в лицо. Я присел и получил тычковый с ноги, блокировал его, но сел на жопу и тут же почти получил в лицо. Ухватился за руку, был подтянут за нее и, улучшив момент, ткнул с кулака в горло, и, тут же посыпались удары, много ударов в спину. Меня бы запинали, но Генерим всех их растолкал.

– Ты чего, Генка? – спросил один из его ребят.

А Генка так, еле шипя:

– Я сам.

Он занес ногу для удара. Но тут как будто что-то в нем переключилось. Он подал мне руку, а когда я встал, ударил под дых.

– Это тебе за то, что чуть не убил, – а потом схватил меня за волосы, я держался за живот, посмотрел мне в глаза, – ладно, живи, сочтемся.

И уже добавил своим:

– Пошли, пацаны.

Если честно, я тогда ничего не понял, но больше ко мне они не задирались. И даже не обращали внимание. До одного случая.

– Так, пацаны, мы будем здесь крышевать, и порядки свои мутить, – Гена стоял один на крыльце.

А его «пацаны» стояли рядом с крыльцом. Рядом же с самим Геной стояли два короткостриженых представителя местного криминала, лет семнадцати. И что-то «втирали». Увидев и услышав, как я выхожу из подъезда, они немного потеснились, хотя, скорее всего, в их голове прозвучало: «Не трамвай, объедет».

Я начал спускаться, как услышал Гену:

– Батя, мой тут ещё раньше вас всех дела свои делал… -Но был прерван одним из парней:

– Цыц, щенок. Ты что, не понимаешь?

И тут все пошло, как в нормальном таком фильме-боевике. Пацаны Гены застыли в оцепенении, сам Гена схватил одного из них за грудки и начал бить в лицо. Второй пытался их растащить. Первый сомкнул клешни на горле у Геныча. Я не мог не вернуть долг и пробил серию ударов в бочину тому, кто пытался оттащить Гену от напарника. Но получил по лицу. Затем – в корпус и по ноге от обратившего на меня внимания бугая номер два. Говоривший понял, что вообще без «рожи» домой уйдет, достал нож и полосонул по щеке Генку.

Я понял, что делу крышка, надо тикать. Ушел с линии удара второго и стукнул ему дверью, потом ещё раза два, затем с ноги в бочину. Таким нехитрым приемом я столкнул двух верзил, и они, как биллиардные шары, стукнулись и покатились по лестнице.

Я завел Генку в подъезд, а его ребят давно и след простыл, сам Гена был в ступоре из-за пореза, точнее, из-за крови, что оттуда сочилась. Я погнал его вперед, наверх, сказал, куда идти, сам же снял пружину с двери и пару раз мачканул первого сунувшегося в подъезд. Потом все затихло. Понял, что теперь они думают, как бы правильно войти в подъезд. Правильно, ребятки, думайте. Сам же я уже рвал когти в сторону квартиры Мэл. Забежал, закрыл дверь и затаился.

Затем мы отвели в травмпункт, зашили щеку и разошлись по домам.

А однажды он появился у Мэлоди под дверью, позвонил, я открыл. И позже я никогда не жалел о своем решении открыть ему дверь. Он спросил, не хочу ли я научиться чему-нибудь? Чтобы уметь защищаться? Я спросил, какова плата? Он объяснил, что ему нужна помощь тем двоим наподдать по их переднему, верхнему месту. Я не раздумывая согласился.

В тот момент, когда мы в первый раз вцепились с ним, я думал, что он какой-нибудь гений-рукопашник. Все оказалось прозаичней: его отец был тем ещё воротилой, и когда все остальные ездили в Египет и Турцию, он налаживал контакты в Таиланде, чтобы продавать туры и путевки, и поэтому прожил там прилично долго. А сын вместе с ним. Там же папка его и всучил какому-то тренеру – не то монаху, не то просто отшельнику. И так Гена и вырос в боевую машину.

И боевая машина принялась за меня. За маленькую боевую машинку. И с начала каникул я уходил с ним в 6 утра, приходил на обед в два, ел и лежал полчаса. А потом снова бежал до него и приходил домой уже в одиннадцать вечера. Мылся, пил воды, чистил зубы и падал, нет, не ложился, а падал спать. Я делал все: бегал, приседал, отжимался, подтягивался и, даже когда у меня не оставалось сил, он все равно их из меня жал. Вначале посадил за велик и бежал за мной, то и дело влегкую обгоняя. А потом менялся, и уже я должен был не отстать, что не удавалось вообще.

Мы играли футбол, и я ходил гуськом вокруг поля за каждый пропущенный мяч.

Сука, аж злости не хватает… Не, ну вообще это реально? 10:0 раз за разом! И когда я подумал, что умру, я не умер.

Но начались ещё более адские будни. Я колотил по столбу, получал люлей в спарринге, учился двоечкам, обводам, уходам, сериям. В общем, технике… Сам научить я бы никогда не смог. Но все понимал, как надо, и когда летние каникулы закончились, я перешел на профилактику, то есть три раза в неделю поддерживать форму.

А значит, настало время мести.

Мы стояли на крыльце в кругу его пацанов. Те курили, пили пиво. Мы же был спортсменами. И хоть я был не из их круга, рекомендацию Гена сказал четкую, мол, я с ним, кто полезет, получит в лоб.

Мы стояли, ждали оппонентов и не заметили, как разговорились.

– Слушай вот ты ж начитанный, а я что хочу узнать, – спросил у меня Гена – а вот эти готы, это кто?

– Смотря, о каких ты говоришь? – лицо мое засияло, блеснуть знанием я люблю и, хуже того, – даже выпендриваться. Таких называют умниками – если о тех, что в четвертом веке Рим разгромили, это – одни, а если о тех, которые сейчас по улицам ходят то это – другие.

– Бля, ну и зачем мне эти из четвертого века?

– Да я хз, зачем тебе вообще хоть какие-нибудь, – и улыбнулся.

Ох, как же мне нравилось с ним общаться! Недостаток образования вкупе с живым умом – это всегда здорово.

– Ну, просто я вот так думаю, они вот всё-такие бедные несчастные в чёрном. А маскировка-то ничего. Вот стоишь ты на улице, подходит к тебе быдло – быдло-то быдло, да вообще супербыдло… и такое: «Сиги есть?» – А ты ему ударов пять в пачку прописал, и он сразу осел. И в итоге ещё и одежда у них стильненькая. Ну, у девчонок я имею ввиду. Как думаешь?

– Думаю, делать тебе нечего, – и заулыбался.

– Да ну тебя…

– А хотя, почему бы и нет? Глядишь, через пару лет будут звать тебя Владыка Тьмы Генерим.

– Слушай, а че? Звучит!

И тут он уже сказал своим, что зовут его теперь Генерим. Те поддержали его массовым ржачем. Вот кто – быдло. Серая толпа ничего не желающая кроме пива и сигарет. Запить свою тупость, чтобы стать тупей, закурить сигаретой, чтобы отупить будущее поколение. И женщин себе под стать нашли. Вот кто через пару поколений будет порождать рабов. Глупых, уродливых, слабых, только с одной мыслью и целью – прислуживать красивым, умным, сильным. Это же понимал и Генерим. Вожак стаи. Но эту стаю он водил временно. Мне кажется, с меня должна была начаться его настоящая стая. Но об этом позже.

– Вон идут эти тюлени. Готовьтесь, ребзы.

Они все «затухли», поставили бутылки и напряглись. Генерим остался спокоен и даже нацепил на лицо раздражающую улыбку. Одному мне было плевать, я хотел драки. Во мне проснулся кровожадный зверь. В темечке застучала кровь. Бить, бить, бить, бить, бить, бить, бить, бить.

Они приблизились к нам. Рот открыл тот же что и до этого:

– О, бакланы. Так до вас ничего и не дошло, правда?

– Баклана в зеркале увидишь, – ответил Генерим, – правда, ребят?

Ребята заржали, но говорливый баклан их осадил:

– А вы хули ржете?

Теперь «наши» затухли окончательно, ну и славненько. Я почувствовал, как у меня во рту накопилось много слюны. Как будто я собака Павлова и передо мной зажигают лампочку.

Говоривший с нами, вдруг посмотрел на меня уже серьезно и сказал Геннадию:

– А с этим придурком чего? Из психушки сбежал что ли?

Но последнее что я услышал, это были слова Генерима.

– Бей их!

Вы чувствовали когда-нибудь, хоть разок, хоть на секунду, что реальность вокруг вас тормозит? Идет намного медленней, чем есть? И в этот момент вы можете прыгать дальше, бить быстрей, стрелять, попадая в цель, не целясь! Жаль, что я такого никогда не испытывал. Я рванул со всех ног к одному из них, но был недостаточно быстр и получил по лицу, лицо заболело, возможно, потекла кровь из носа. Я ухватился за лицо и тут же получил пинок в живот, согнулся, одной рукой держась за живот, другой держась за лицо. И тут он подошел ближе, чем на расстояние своих длинных рук и ног. Бинго. Я ударил четко под колено, и его нога застыла в ступоре, он даже потянулся ее подержать и я встретил его ударом в челюсть. Сразу подумал, что остался без руки – ошибка новичка: ударил пальцами, а не костяшками. Издал возглас: «Ай!» – но тут же исправился и начал бить костяшками левой руки прямо в лицо. Нанес удара четыре, а когда он упал – каблуком стал бить ему по животу.

После двух ударов он ухватил меня за ногу, дернул, я сгруппировался и упал на правую сторону, зашипел от злости и, не подымаясь, наотмашь левой ногой ещё раз крепко задел его по лицу, кинулся к нему и начал бить локтями, после чего «бобик сдох».

А свалился на землю, все тело болело: болело лицо, болел живот, пальцы на правой руке. Но я был счастлив! Я завалил противника выше и тяжелей себя. Не без потерь, конечно, но черт с ними, с потерями. Это удовольствие -от того, что я преодолел такого соперника- сладостью ощущалось в моем рту. Хотя если посудить, встретив меня в следующий раз, он ко мне не приблизится ближе, чем на удар ноги или руки и скорее всего, отлупит меня как лоха, но в следующий раз и я буду уже матерей и опасней. До следующего раза, урод.

И я от самодовольства засмеялся, уставившись в темное пустое небо, которое возможно только в моем городе. Меня прервал голос Генерима:

– Долго ты там ржать собираешься?

– Отстань, не видишь человеку хорошо, – ответил я, подумав мгновение, добавил – или плохо.

Он подошел ко мне и подал руку, помог встать.

– Ну, в общем ставлю тебе – он изобразил задумчивое лицо – наверно тройка с минусом, видя, как ты работаешь с грушей и так лажать с этим лохом.

– Ну, груша и человек это…

– Это разное? Если правильно и вовремя ударить, то можно превратить человека в грушу. Именно об этом и есть искусство любого боя. Не тратить время на долгий поединок, не учится ненужной никому выносливости, а четкий, быстрый, молниеносный поединок с одним, а потом переключение на следующего врага. Тебе ясно?

– Ясно.

– Ну, тогда пошли ещё побегаем.

– Сейчас?

– А когда? Сейчас вообще самое время.

И мы побежали. И бегали, занимались до того как выпал снег. А потом он нашел какой-то зал, и мы бегали там. Он жал с меня соки в зале. Но почему-то я так и не смог дать отпор Сергееву. Мне было совестно за его судьбу, может из-за этого? Не знаю. Но, то, что я мог его уделать, я уже не сомневался, вот, если бы я встретил мастера с черным поясом. То ничего не произошло бы, я б взял камень в руку и бил в голень ногой. О, чем вы? Мастера и прочие кадры занимались всю жизнь, а я занимался так для себя. В итоге я подтянул учебу, стал целеустремленным, теперь я хотел учиться разным боевым искусствам. Обладать запасом умений как, как… Как Билл из одной картины! Я цельнометаллический снаряд, летящий прямо в цель. Однако все сорвалось в один момент.

– Помнишь, про готов говорили?

– Ага, идеальная маскировка.

– Во-во, я одного тут начал бить так он…

– Ну и нахрен ты его стал бить?

– Эммм, неважно. Так вот я тут подумал ну прямо ваще супер, он даже попытался мне сопротивляться. Но вот я что смекнул. Надо ж настоящую маскировку. Одежда там, книжки читать, чтобы речь была правильная, а заодно и самое главное черепа и кресты, и волосы черные.

– Да ты прямо серьезно за это взялся.

– Ага, только ты со мной.

– Нее, это не по мне.

– Я не право выбора тебе предложил, а сказал что делать – тут он достал балисонг, развернул его, – понял бля? – И ухватил меня за руку, а нож к горлу подставил.

Наверное, сейчас бы он разразился тирадой про то, что жизнь мне спас и защищаться научил. В общем дал бы мне понять, что он хозяин моей жизни. Но почему-то с детства я был научен примером других людей, что свобода выбора – что делать, что пить, есть и одевать, а главное, думать самостоятельно – это намного важнее, чем прислушиваться к мыслям хорошего лидера.

И что-то во мне щелкнуло, я подцепил его правую ногу своей левой ногой и сделал быстрый шаг назад, потянул ногу за собой, а рукам толкнул в грудь. Он упал. Наверное, просто не ожидал от меня дерзости или я уже достаточно поднаторел в его науке. Он попытался встать, резким пинком я ударил ему в грудь, а уже затем хорошенько ударил раза три в бочину и был таков.

А затем, пошли явки и пароли. Мэл или приходила ко мне или я оставался у нее до утра. Я уж было подумал, что отвязался от него. Но вскоре Генерим перевелся ко мне в школу и начался ад.

Он по странным обстоятельствам нравился всем учителям и ученикам. Да о чем я? Весь из себя такой задумчивый, речь красивая, правильно поставленная, в ухоженной одежде, с черными волосами и длинной челкой. В общем, яркий представитель неформальной тусовки. Помните, о чем он говорил? Идеальная маскировка. Он был идеален. Взял на себя ответственность и создал дисциплинарный комитет. И моя жизнь превратилась в погоню: как только очередной учитель жаловался, что я веду себя плохо, я тут же чувствовал на себе праведный гнев Генерима, возможно, за подбитую бочину. Иногда у меня получалось с жесткими побоями заставить его отступить, а иногда, точнее, как правило, я просыпался в медпункте.

Вот и сейчас я открыл глаза. Тут. В медпункте.