Читать книгу Весь этот бред… Восемь минут моей жизни - Денис Федоровский - Страница 15

На Александровском мосту в Париже стоял странный человек. Влажный ветер, дующий с Сены трепал полы его длинного черного плаща с поднятым воротником и то и дело тушил сигарету «Мальборо», зажатую в длинных пальцах. Он выглядел устало и как-то отрешенно. Эта отрешенность выглядывала из развевающегося плаща, черной футболки и замоченных снизу речной водой белых брюк от Армани, сквозила в чуть ссутуленной спине, густо заросшем черной щетиной подбородке и светлых, чуть поседевших на висках волосах. Но больше всего усталость выдавали глаза, серые, с голубым оттенком и полные затаенной боли, которая, казалось, вот-вот выплеснется наружу. Вряд ли кто-то узнал бы в этом человеке жизнерадостного Артема, но, тем не менее – это был он.

Артем смотрел на волны, с завидным упорством бьющиеся по опорам моста, словно желая сдвинуть его, слушал гудки проплывающих прогулочных катеров и постоянно курил. Артем был в Париже уже две недели, и каждый вечер приходил на этот мост. Он словно искал встречи с кем-то, кто знал и хотел сказать Артему что-то важное, но загадочный Кто-то не приходил, да, скорее всего его и не существовало в природе. Кувыркаясь в воздухе, сигарета полетела в воду, а Артем, не дожидаясь пока она упадет, круто развернулся и зашагал в гостиницу.

Администратор молча выдал Артему ключ и проводил его взглядом. Ему было жалко этого странного русского, но кроме жалости этот человек почему-то вызывал уважение. Администратор чувствовал, что мужчина очень одинок…

Артем скинул плащ в прихожей, вошел в комнату и, взяв со стола бутылку «Мартеля» плеснул в стакан коньяку. Хотелось напиться, но снова чувствовать себя пьяным было противно. Артем поставил стакан на стол и подошел к окну. Париж…

Артем полюбил этот город с первого мгновения, проведенного здесь… Но сейчас, почему-то никаких эмоций он не вызывал. Артем будто сгорел изнутри, утратил не только чувство реальности, но потерял что-то более важное: радость, желания, любовь и ненависть… Внутри было пусто. Артем подозревал, что вызывает чувство жалости у окружающих, поэтому ни с кем не общался, а если бы мог ненавидеть – скорее всего, возненавидел бы себя.

– Тряпка! – сказал себе Артем и отправился в холодный душ, который принимал по нескольку раз в день, словно желая смыть то единственное, что осталось внутри – воспоминания…

Кухня. Вика устало смотрит на него…

– Да! Такая вот я! И что? Можешь ударить меня! А сам то ты кто!? Мужик? Какой ты на хрен мужик? Ты сделал что-нибудь полезное? Ну почему ты всегда молчишь?

Артем не слушал ее. Он до сих пор любил ее и ничего не мог с собой поделать. А Вика… Вика не любила его никогда. Он обманывал себя с того самого вечера, когда увидел ее. Все рухнуло сегодня, когда он застал ее в своей кровати с холеным длинноволосым жеребцом… Такие ей нравились всегда, длинноволосые, болтающие без умолку…

– Не молчи! – Вика заплакала.

Артем молча поднялся, сунул в карман коробок спичек и ушел из ее жизни навсегда.

Сейчас, стоя под обжигающими ледяными струями воды, он понимал, что другого выхода у него не было – в тот вечер он принял единственно правильное решение. Но с той самой минуты, как за ним захлопнулась дверь его же квартиры, он не мог найти себе места. Вика словно вернула всю его любовь к ней назад, а он не знал, куда деть эту непомерную ношу, превратившуюся к тому же в пустоту и сжигающую его изнутри. Он искал себя там, в России, мотаясь по крупным городам и маленьким убогим деревушкам, потом приехал сюда и, наконец, понял – то, отчего он бежит – внутри… Обернувшись большим махровым полотенцем, Артем снова подошел к окну. Напротив гостиницы, прислонившись к стене, стоял маленький черный мальчонка. Он играл на скрипке. Рядом лежал распахнутый футляр. Он был пуст.

Администратор удивленно проводил взглядом Артема сбегающего по лестнице к выходу, и растерянно покачал головой. Артем, пытаясь на бегу попасть в рукав плаща, выбежал из гостиницы. Администратор подошел к стеклянным дверям и с любопытством наблюдал, как Артем положил несколько купюр в футляр и стал заворожено слушать скрипку. Впервые, после того вечера, на губах Артема играла улыбка.