Читать книгу Memento Finis. Волосок Ангела - Денис Игнашов - Страница 4

Дорога ангела, 12 мая 2006, Москва

Как внутри, так и за окном высокого офисного здания компании «РосТорг» кипели жаркие весенние московские будни, наполненные активной деятельностью, шумом и движением. Но общий деловой настрой сильно расходился с настроением Владимира Китаева, которого охватило тягучее постотпускное похмелье свободы.

Владимир немного наклонил голову направо и снова бесцельно, искоса уставившись пустым ленивым взглядом, пересчитал карандаши и ручки, стоявшие у него в чёрном стаканчике. Пятнадцать, включая белую пластиковую вилку, непонятно как попавшую в компанию пишущей остроносой братии. Пять минут назад было почему-то четырнадцать – вероятно, ошибся, очередной раз пересчитывая… Владимир огляделся, обвёл отсутствующим взором комнату, скользя по сосредоточенным лицам своих коллег, – все они были погружены в работу, набивая что-то на клавиатуре или общаясь по телефону, – и тяжело вздохнул. Психофизическая единица бытия по имени Владимир Китаев совсем не хотела встраиваться в рабочий ритм дружного и трудолюбивого коллектива. Гора накопившихся за время отпуска на столе и не разобранных документов откровенно склоняла своим видом к необходимости плодотворного труда – но так не хотелось работать и возвращаться к повседневной жизни, забыв о солнце, море и расслабленной неге пляжного туриста.

Олег Шепель из департамента маркетинга внезапно появился за спиной Владимира и непринуждённо шлёпнул того по плечу.

– Не вижу энтузиазма! ― громко сказал он. ― Отдохнувший, посвежевший, с новыми силами! Что, не вошёл ещё в трудовой ритм, товарищ пролетарий? ― широко улыбаясь, шутливо осведомился Олег. ― Ну, это мы быстро исправим!

За неимением гостевых стульев Олег присел на стол, отодвинув в сторону кипу бумаг. Небольшого роста, полноватый молодой человек с открытым, жизнерадостным лицом сидел на широкой столешнице и беззаботно болтал свесившимися ногами.

Олег Шепель появился в компании год назад, но за это время успел сделать быструю и успешную карьеру. С должности простого менеджера он поднялся сначала до куратора проекта, а потом и начальника отдела в департаменте маркетинга. Ходили слухи, что он дальний родственник коммерческого директора компании Эдуарда Рихтера или хороший знакомый его семьи. Он эти слухи не подтверждал, но и не опровергал. Как бы там ни было, его успехи в бизнесе и карьерный рост были налицо, и он мог этим гордиться, демонстрируя деловую спесивость. Однако в общении с Владимиром он оставался тем же весёлым рубаха-парнем, с каким Владимир познакомился и успел подружиться год назад.

– Ну, как там кубиночки? Ничего себе? ― Олег стал говорить заметно тише, его лицо расплылось в довольной, заговорщической и подозрительно мечтательной улыбке.

Владимир как-то без энтузиазма пожал плечами.

– Реальность серьёзно разошлась с ожиданиями, ― сказал он.

– А мне, когда я был там два месяца назад, кубиночки очень понравились, ― заметил Олег, плотоядно щёлкнув языком.

– Ну, знаешь, мне было не до местной экзотики. Я же был на Кубе со своей девушкой, с Зоей.

– Ага, понятно, ― кивнул Олег, ― в Тулу со своим самоваром. Ну, ты тоже молодец!.. ― криво усмехнулся. ― А фотки-то кубинские есть уже?

– На сети лежат уже с утра, я всем знакомым в компании ссылку сбросил, включая, между прочим, и тебя, ― немного обиженно ответил Владимир.

– Я с утра ещё до рабочего места не дошёл, ― махнул рукой Олег. ― То одно, то другое, понимаешь. Совсем забегался… Ну, не томи, давай, показывай!

Олег склонился над монитором, а Владимир уже открыл файлы и приготовился к необходимым пояснениям, как вдруг зазвонил телефон. Отвлёкшись от красивых кубинских пейзажов, Владимир нехотя, только после четвёртого звонка, снял трубку и замер в неожиданности. Выслушав удивительно короткое сообщение и успев сказать только «да, иду», Владимир положил трубку.

– Кто это был? ― спросил Олег, обратив внимание на озадаченное выражение лица приятеля.

– Секретарша Лисы.

– Самого?! ― громко удивился Олег, округлив глаза. ― А что ему от тебя надо?

Владимир пожал плечами и медленно, непонимающе пробормотал:

– Просит зайти срочно.

Лисой в компании звали за глаза вице-президента Пахомова. Он и вправду был похож на лису – рыжий, с хитрым, прищуренным и цепким взглядом. Пахомов появился в компании примерно года полтора назад. Бывший генерал ФСБ курировал службу безопасности в компании и отвечал за работу с государственными органами. В компанию его пригласили акционеры. Президент, директора, да и весь коллектив, с опаской и подозрительностью относились к нему, справедливо полагая, что не просто так в компании появился бывший генерал ФСБ. Никогда ранее Владимир не просто не пересекался по своим служебным делам с грозным вице-президентом, но даже и не общался с ним ни разу. Это был не его уровень отношений, да и что могло связывать обыкновенного рядового менеджера с высшим руководством компании? Первой мыслью сразу вспыхнуло: «Что я мог натворить такого страшного, если мной заинтересовалась служба безопасности, да ещё на таком уровне?» Но Владимир решительно не мог припомнить за собой ничего хоть чуть-чуть криминального. Именно чистота своей совести перед компанией его смущала теперь больше всего.

Пахомов, развалившись в дорогом кожаном кресле, сидел за огромным и пустым столом и что-то с интересом рассматривал в мониторе. Он мельком взглянул на секретаршу и Владимира, осторожно вошедших в кабинет, и опять уткнулся в монитор.

– Леночка, ― тон Пахомова был равнодушно-повелителен, и чувствовалось, что он не требовал никаких повторений, ― сделайте, пожалуйста, нам два чая… ― Пахомов взглянул на Владимира и спросил, видимо решив уточнить, скорей из фигуры начальственной вежливости: ― Владимир, вы чай будете?

Владимир поспешно кивнул, не сводя глаз с вице-президента.

– Два зелёных чая, Леночка, ― сказал Пахомов, вернувшись к монитору.

Секретарша мгновенно исчезла.

– Владимир, садитесь, пожалуйста, ― предложил Пахомов.

Владимир аккуратно присел на край самого близкого к себе стула и выжидательно замер, выпрямив спину и сцепив пальцы рук.

– Из отпуска? ― лениво спросил Пахомов, так и не оторвав глаз от своего монитора.

Владимир кашлянул, прочистив внезапно пересохшее горло:

– Да, сегодня первый рабочий день.

– И где вы отдыхали?

– На Кубе.

– Красивая страна? ― Вице-президент отвлекся, наконец, от монитора и стеклянным, отсутствующим взглядом посмотрел на Владимира.

– Да, ― сказал Владимир, натужно, изображая открытость, улыбнулся и принялся рассказывать: ― Красивая страна, прекрасные пляжи, добродушный, приветливый народ…

– Я был на Кубе лет семнадцать назад, ― хмуро оборвал Владимира Пахомов, решив, видно, предупредить своим замечанием ненужный рассказ.

Владимир осёкся и замолчал. «Что же ему надо от меня?» ― раздражённо подумал он и стал нервно отстукивать каблуком дрожащий ритм под столом. Вошла секретарша с подносом и любезно выгрузила с него зелёный чай.

– Вы можете подойти поближе? ― вдруг спросил Пахомов, когда секретарша снова покинула кабинет.

Рука Владимира, державшая чашку, дрогнула.

– Я? ― ответил Владимир тупым вопросом на вопрос, вытянув лицо в сковывающем и взволнованном изумлении.

– А вы, ещё кого-то видите в комнате? ― рассудительно заметил Пахомов.

Владимир, неуверенно переступая, подошёл к столу Пахомова.

– Это ваши фотографии? ― поинтересовался вице-президент, рукой показывая на экран монитора.

Треть растянувшейся на весь экран фотографии занимал Владимир Китаев собственной персоной. В шортах, цветастой рубашке и кепке с надписью “Cuba”, с довольным выражением лица – всё как полагается для счастливого момента отпуска в жаркой тропической стране. А кругом ― знакомые, солнцем залитые дома старой Гаваны и приветливые жители Кубы. Яркие краски тропиков и отдыха, запечатлённые фотоаппаратом и разлившиеся по экрану монитора. Весёлые, улыбчивые лица кубинцев и туристов на маленькой улице Гаваны…

– Да, мои, ― тихо проговорил Владимир, искренне не понимая, чем же могли заинтересовать вице-президента крупной компании его кубинские фотографии.

– Вы знаете этих людей?

– Кубинцев? ― Владимир обескуражено посмотрел на вице-президента и понял, что сморозил очередную глупость.

– Нет, ― немного раздражённо бросил Пахомов. ― Вот эту парочку на заднем плане. ― И вице-президент пальцем ткнул в верхний угол экрана.

Парень и девушка. Она – загорелая юная брюнетка, он – русоволосый молодой человек лет двадцати пяти.

– Вы знаете этих людей? ― повторил свой вопрос Пахомов.

– Ну, это… ― растерявшись, промямлил Владимир, запнулся и выдал свою версию: ― Это туристы, наверное.

– Туристы? ― недовольно спросил Пахомов. ― Вы знаете что-нибудь о них? Как зовут? В каком отеле жили? ― В глазах бывшего генерала загорелся огонёк искреннего интереса.

– Нет, ― проговорил Владимир и виновато опустил голову, как будто действительно серьёзно провинился, не узнав у людей, случайно попавших в кадр, как их зовут и где они живут.

– Жаль, ― с еле скрываемой досадой сказал Пахомов и прибавил: ― Спасибо, Владимир, я вас больше не задерживаю.

Уже у дверей Владимир вдруг остановился. Память вытащила на свет маленькую, совсем незначительную деталь той гаванской экскурсии. Он вспомнил эту молодую пару, случайным образом оказавшуюся на фотографии. Нет, они, скорее всего, не были туристами. Но и кубинцами они тоже не были. Владимир вспомнил, как проходя мимо этих парня и девушки, он слышал их разговор между собой…

– Они французы и, полагаю, работают в одном из кубинских университетов, ― вдруг проговорил Владимир, уже взявшись за ручку двери.

– Французы?! ― откровенно удивился Пахомов и с любопытством посмотрел на Владимира.

– Я слышал, как они разговаривали друг с другом на французском языке и говорили, по-моему, о каком-то университете.

– Вы уверены?

– Да, я уверен, ― в подтверждение своих слов Владимир решительно кивнул.

Пахомов задержался в этот день на работе дольше обычного. Он долго смотрел на фотографию, пытался её приблизить, отдалить, чтобы лица заинтересовавших его девушки и парня можно было разглядеть получше. После этих несложных упражнений Пахомов вставал, ходил по кабинету, о чём-то размышляя, потом опять садился в кресло и принимался снова разглядывать фото. Иногда кривая улыбка медленно изгибала краешки его губ, вдруг быстро и бесследно исчезая.

Бывший генерал ФСБ не верил в свою удачу. Прошло уже три года. И вот спустя три года он всё-таки увидел их вместе. Он был уверен, что случайная фотография запечатлела лица его старых знакомых – Руслана Кондратьева и Карины Станкевич. Не хватало только третьего, и самого главного, персонажа той давней истории – Вячеслава Полуянова, отца Карины. Но Пахомов был уверен, что тот должен находиться где-то рядом с этой парочкой. А значит есть все шансы заполучить наконец в свои руки заветную вещицу… Несмотря ни на что, он верил в то, что древняя реликвия ― перстень Соломона, ― за которую в своё время покойный Бартли предлагал ему очень неплохие деньги, существовала в реальности, а не была плодом чьего-то воображения или исторической фантазией.

Пахомов вынул записную книжку и быстро нашёл в ней нужную запись. Четыре года назад он виделся со своим коллегой, который работал тогда в российском посольстве на Кубе. Как он тогда просил его устроить в Москве!.. Ну, что ж, если ты сейчас мне поможешь, подумал Пахомов, так и быть, возьму тебя к себе в службу безопасности.

В Гаване было утро. Разговор получился короткий. Знакомый с радостью согласился выполнить небольшое поручение – найти молодую парочку, предположительно, французов, работающих по найму или обучающихся в каком-то кубинском учебном заведении. Дело, в общем-то, пустяшное, если есть фото этих самых французов, а перспективу оно рисует неплохую. Понадобилось всего несколько минут, чтобы получить по электронной почте фотографию.

После разговора с бывшим коллегой Пахомов опять встал из-за стола и прошёлся по кабинету, меряя его шагами. Надо было подождать несколько дней, получить новости с Кубы, а потом уже сделать следующий ход. Но Пахомову не терпелось начать игру. Он порылся в своей визитнице и вытащил на свет кусочек плотного белого картона, на котором было напечатано по-немецки: «Генрих Келлер, адвокат» и один телефон в Цюрихе. Пахомов повертел визитку в руках, положил её на стол, а сам сел в кресло. Он сидел неподвижно почти несколько минут, разглядывая эту короткую надпись на плотной бумаге, и пытался вспомнить все детали давних событий.

Это произошло три года назад после его сокрушительного фиаско, связанного с делом Полуянова.

В той гонке он шёл вторым номером, правильнее сказать, у него была роль второго номера в партии, разыгранной покойным Джорджем Бартли. Бывший агент ЦРУ Бартли был излишне самоуверен, он и не думал, что генерал ФСБ Пахомов не ограничится ролью исполнителя, приняв на веру обещания щедрой оплаты его помощи. Пахомов решил взять инициативу в свои руки, используя Бартли как таран, а потом откровенно с ним расправившись. Но игра сулила неплохой доход. Пахомову удалось узнать имя человека, который поручил Бартли найти Полуянова и древнюю реликвию. Этим человеком оказался некто Джеймс Лоуренс, американский историк. Генералу даже удалось связаться с ним – тот в случае успеха, в обход Бартли, предлагал сумму, в пять раз превышавшую ту, которую обещал Бартли Пахомову. Стоило рискнуть – в случае успеха Пахомов мог обеспечить себе безбедную старость.

Но всё закончилось печально. И казалось, Пахомова уже ничто не могло спасти – погибли люди, открылись очень неприятные обстоятельства его тайных личных дел. И если бы не заступничество некоторых влиятельных лиц и опасение огласки со стороны ведомства, Пахомов сейчас наверняка находился бы в тюрьме. Однако всё это ограничилось лишь увольнением со службы. Ко всему прочему генерал узнал о гибели в автокатастрофе Джеймса Лоуренса – кто-то умело оборвал все ниточки…

Уже после всех драматических событий, месяца через два после скандального увольнения, в его квартире появился необычный человек, швейцарский адвокат Генрих Келлер – прекрасно говорящий по-русски маленького роста седой иностранец в очках с толстыми линзами. Он был откровенен, и Пахомова поразила его полная осведомлённость в деле Полуянова. Келлер знал практически всё о перстне Соломона, о Полуянове, о том, что тот, возможно, обнаружил древнюю реликвию в Москве. Пахомов сразу понял, что имеет дело с представителем истинного заказчика поисков перстня Соломона, тогда как погибший Лоуренс был, скорее всего, лишь подставной фигурой, назначенным посредником. Разговор с адвокатом получился короткий, но обстоятельный. Келлер предлагал очень неплохие деньги за любую информацию о местонахождении Руслана, Карины или Полуянова и совсем уж неприлично серьёзную сумму за саму древнюю реликвию.

Пахомов покрутил в руках визитку и вспомнил озвученную адвокатом сумму гонорара с семью нолями. Ставки в игре значительно выросли! Пахомов не мог больше ждать, маленький кусок плотного картона жёг ему руки. Он решительно набрал номер телефона. Мычать что-то в трубку по-английски не пришлось, секретарша, видя затруднения генерала с языком, легко перешла на русский и через несколько секунд соединила со своим хозяином.

– Рад, что вы позвонили мне, дорогой Константин Павлович, ― услышал Пахомов в трубке приветливый тихий голос с характерным акцентом.

– Я знаю, где они, ― сказал генерал.

Келлер на некоторое время замолчал, а потом поинтересовался, медленно выговаривая слова:

– Вы уверены в этом?

– Считайте, что я видел их.

– И где вы их видели?

– Я не хотел бы об этом сейчас говорить… Необходимо встретиться и всё обсудить.

– Хорошо, ― после недолгой паузы сказал адвокат. ― Завтра я вылетаю в Москву. Ждите моего звонка.

Пахомов положил трубку телефона, встал, прошёлся по кабинету. Он был непривычно взволнован. Неужели всё-таки удача улыбнулась ему? Сейчас он думал только об одном – о цифре с семью нолями…

В это время в маленькой тёмной комнатке без окон, заполненной всевозможной аппаратурой, сотрудник службы безопасности компании «РосТорг» снял наушники и набрал номер на мобильном телефоне.

– Генерал звонил в Цюрих. Завтра приезжает гость, ― быстро доложил он кому-то.

Дорога демона, 13 мая 2006, Гавана

Яркое утреннее солнце, поднявшееся в океане, уже разогрело влажный воздух Новой Гаваны, вдохнув пробуждение в городские улицы квартала. Руслан встал в субботу рано, когда его девочки ― жена Карина и дочка София ― ещё крепко спали. Руслан осторожно вылез из кровати, бережно сняв руку Карины со своего плеча, и, тихо ступая, на цыпочках вышел из спальни на кухню. Автоматическое движение руки, привыкшей к уже отработанной месяцами очередности действий, – в кофеварке появился молотый кофе, потом второй шаг – и уже зашумела закипающая вода. Сонливость пока не отступила, укачивая мозг всё ещё удерживающей расслабленностью ночи, но тело уже словно автономный механизм самостоятельно вошло в рабочий ритм начинающегося дня… Кофе оказался слишком сладким – вероятно, переборщил с сахаром.

Вот уже больше двух лет Руслан и Карина вынуждены были жить под вымышленными именами вдалеке от родных мест. Его звали Марк Лефевр, её – Дениза Лефевр. Из этих двух лет год они прожили на Кубе, проходя длительную стажировку в Гаванском университете.

Их новая жизнь началась два года назад. Полуянов вывез Руслана во Францию, где его ждала Карина и маленькая дочка. Для Полуянова, казалось, не существовало непосильных задач. Он не только организовал Руслану и Карине новые французские паспорта, но и устроил направление одного частного института в Гаванский университет. По легенде, которая практически не расходилась с действительным положением дел, супруги Лефевр проходили длительную стажировку в Гаване, изучая испанский язык, кубинскую литературу и историю. Полуянов только по ему ведомой причине, которая имела, наверное, свои основания, полагал, что на Кубе будет достаточно сложно обнаружить Руслана, Карину и их дочку тем, кто захочет использовать их в новой игре.

София росла бойкой и любознательной девочкой. Она стала рано говорить. Вынужденное многоязычие семьи не могло не сказаться на девочке. Набор первых слов, который стала использовать в общении София, представлял собой жгучую смесь французского, испанского и русского языков. И в большинстве случаев только родители могли разобрать, о чём же говорит их дочь.

Жизнь приобрела удивительную размеренность и смысл. Руслан столкнулся с абсолютно неизвестным ранее чувством ― с завистью. И завидовал он саму себе. Никогда ранее он не был так счастлив, как в этот кубинский год своей жизни. Руслан открыл для себя то, что казалось невероятным как в силу своей отдалённости, так и в силу своей непонятости ранее. Он открыл для себя собственную важность и необходимость для других людей, для тех, кто стал его маленьким семейным микромиром, его «мы», отделённым стеной самодостаточной целостности от внешнего окружения. Жизнь Руслана сильно изменилась. У него появилась своя крепость, которую он готов был защищать до конца.

Материальное основание семейной крепости Руслана, тем не менее, поддерживал не он, а Полуянов. Банковский счёт периодически, раз в месяц, пополнялся новыми денежными переводами, которые приходили из-за границы. Эти средства позволяли молодой семье безбедно существовать, учиться и воспитывать ребёнка, снимая старую виллу в одном из самых престижных районов Гаваны. Подобное положение дел задевало самолюбие Руслана. И хотя он не раз порывался заняться каким-нибудь делом, приносящим хоть какой-нибудь доход, Полуянов был всегда категорически против этой затеи. Полуянов считал, что любые новые знакомства и расширение круга общения, которое с необходимостью предполагала бы работа, лишь повышает опасность обнаружения Руслана, Карины и их дочки неизвестными злоумышленниками.

Сам Полуянов жил где-то в другом месте или, точнее сказать, в других местах. Периодически, всегда неожиданно, он появлялся у Руслана и Карины, но гостил недолго и снова исчезал так же внезапно, как и появлялся. Он никогда не говорил, откуда едет и куда направляется, и был всегда один. Он кочевал по миру, использую разные паспорта. Сегодня он был французом, через три месяца он уже появлялся как аргентинец, а ещё месяца через четыре он был уже канадцем. Его дела и жизнь представляли собой ещё бóльшую загадку, чем каждая его новая личина.

Руслан не смог бы никогда забыть удивительные откровения Полуянова, сделанные им два года назад. Это было чудное и пугающее прикосновение к тайне. Силу воздействия этого прикосновения трудно было переоценить ― не всякий человеческий разум смог бы воспринять ту информацию только потому, что вдруг возникшая новая система координат, где фоном человеческой жизни был вечный заговор, полностью разрушала все прошлые удобные стереотипы. Руслан никак не мог оценить своё отношение к новому видению мира. С одной стороны внутренний скепсис взывал к трезвости мысли, с другой стороны, опыт и внутренняя мистика сознания требовали признания нового видения. Как бы то ни было, Руслан просто привык к этому существованию, в котором мир Полуянова стал далёким фоном его новой жизни. Сам же Полуянов совершенно не торопился посвящать Руслана в новые тайны, знатоком которых он, безусловно, должен был быть. Более того, он старался пресекать любые попытки новых объяснений.

Как бы то ни было, в одном Руслан был совершенно уверен ― перстень Соломона был у Полуянова.

Полуянов взял слово с Руслана, что тот будет хранить в тайне их разговор двухлетней давности в сквере на Самотёчной улице. О странной двойственной природе Полуянова и его тайне никто кроме Руслана не знал. Да и сам Руслан иногда вполне серьёзно задумывался о том, а было ли всё это на самом деле, не шутил ли с ним беглый историк? Его откровенно угнетала широкая панорама всемирной тайны, где любое земное движение есть всего лишь индикатор игры потаённых сил. С осознанием и принятием этих странных правил объяснения было очень трудно жить ― порой это было похоже на паранойю. Иногда это и вправду представлялось Руслану странной фантасмагорией разума, взятой из параллельной жизни. Но обычно любое сомнение исчезало у Руслана, когда он вспоминал холодный блеск грустных зелёных глаз и загадочную неподвижную улыбку, застывшую на лице ночного гостя. Бывало и так, что Руслан, наблюдая восхищённым взглядом за первыми жизненными успехами своей маленькой дочурки, внезапно грустнел, осознавая что-то важное и тяжёлое, и отходил в сторону, стараясь унять неожиданно появившиеся волнение и боль. Карина видела это, но всегда списывала странное поведение супруга на удивительную восприимчивость, когда излишне разумная оценка собственных чувств мешала просто, откровенно и самозабвенно радоваться жизни.

Держа в одной руке чашку с кофе, другой рукой Руслан поправил лёгкую, почти прозрачную штору на окне, подошёл к столу и уже собирался опуститься на стул. Вдруг внутренний толчок подозрения заставил его отодвинуть стул в сторону и снова подойти к окну. Открывшаяся картина вида за окном потребовала более внимательно разглядеть непонятную, мельком увиденную деталь, которая словно заноза впилась в его память.

На противоположной стороне улицы, напротив их дома, он увидел несколько человек. Кучерявый кубинец в потрёпанных старых шортах и майке остановился посреди тротуара и, отчаянно жестикулируя, объяснял что-то своему товарищу, который слушал того, одобрительно кивая. Полноватая матрона с большой сумкой в руках степенно двигалась куда-то вверх по улице. У раскидистого дерева стояла пара старых машин советского производства. И около них, боком к Руслану, ― высокий мужчина в тёмно-синей рубашке. Ухватившись одной рукой за железную пику, он прислонился к ограде соседнего дома, повернул голову направо и, вытянув шею, рассматривал через изгородь двор дома напротив.

Ничего необычного. Типичная сценка из жизни кубинских улиц. Встретились знакомые, у которых обнаружилась тема для разговора, дама идёт в магазин или на рынок, а мужчина в синей рубашке кого-то ждёт… Что тут может быть подозрительного? Но только одна маленькая деталь, деталька, которая, провоцируя невесть откуда взявшееся беспокойство, заставила Руслана подняться и снова подойти к окну. Руслана смутила… вытянутая правая рука мужчины, которую почти полностью открывала синяя рубашка с коротким рукавом. Белая рука, словно и не видевшая яркого южного солнца, была так нетипична для кубинца. Но это был лишь первый внешний сигнал опасности. В застывшей позе мужчины чувствовались сосредоточенность и интерес, с которыми он за чем-то наблюдал. Руслану вдруг показалось, что этот человек совершенно ничего не высматривал в соседнем дворе – он вообще туда не смотрел, а смотрел он, скорее всего, в боковое зеркало стоявшей рядом «шестёрки». Зеркало было неестественно вывернуто в сторону, и, глядя в него, можно было, не привлекая внимания, следить за домом Руслана.

Руслан резко задёрнул штору, отошёл от окна, походил по кухне, раздумывая, а потом снова подошёл к окну. Мужчина уже повернулся лицом к его дому и был не один. Рядом с ним стоял ещё какой-то человек в белом льняном костюме. Новый неизвестный особенно заинтересовал Руслана. Высокий сухопарый мужчина совсем не походил на кубинца: длинное, вытянутое лицо, пшеничные, почти совершенно жёлтые, волосы, большой нос с горбинкой – по облику и манерам он больше был похож на англосакса или немца, чем на латиноамериканца. Незнакомец что-то говорил своему товарищу, тот его внимательно слушал – было отчётливо видно, что желтоволосый в этой странной паре старший. Всё то совсем недолгое время, какое Руслан наблюдал за двумя неизвестными под своим окном и пытался получше их рассмотреть, высокий иностранец в льняном костюме стоял вполоборота к нему, но скоро он повернулся и прямо посмотрел в сторону Руслана. Он не мог видеть лица Руслана, но и не заметить фигуру за прозрачной шторой тоже не мог. Некоторое время желтоволосый, стоя неподвижно, внимательно и демонстративно разглядывал окно, за стеклом которого находился Руслан, потом он посмотрел на часы и, вернувшись к своему наблюдению, поднял руку и… помахал ею.

Руслан в нерешительности отпрянул от окна. Что бы всё это могло значить? Незнакомец вполне очевидно и явно сделал знак рукой именно ему! Руслан не знал, как это можно было объяснить, но он вдруг почувствовал приближение опасности. Надо было что-то срочно предпринять. Он поспешно выскочил из кухни и по коридору направился в спальню. Там, в спальне, за неприметной дверью, спрятанной за высоким комодом, находился запасной выход. Надо было срочно разбудить девочек и быстро покинуть дом. Времени практически не оставалось ― уже теперь Руслан благодаря непонятному внутреннему чувству, ворвавшемуся в его сознание, был практически уверен, что появление этого странного желтоволосого человека не могло принести его семье ничего кроме несчастья! Потом, потом он узнает всё и во всём разберётся, а теперь надо было срочно вывести девочек из дома и где-нибудь их спрятать!

Руслан хотел побежать, но случилось что-то совершенно непредвиденное. По телу вдруг растеклась непонятная усталость, в ногах появилась непреодолимая свинцовая тяжесть, внезапно сделавшая шаги очень трудными, почти невозможными. Руслан пытался идти дальше, превозмогая неожиданную скованность и вялость в теле. Голова закружилась, всё поплыло перед глазами, стена стала уходить куда-то в сторону. Не удержавшись на ногах, Руслан упал на пол, не в силах уже сделать ни одно, даже самое простое, движение. За секунду до того, как он потерял сознание, в его голове пролетела запоздалая догадка: «Слишком сладкий кофе…»