Читать книгу Я – казакъ, или В поисках Бога - Денис Казачок - Страница 5

Я сидел у окна и ждал машину. Это был новый «Land cruiser». Водителя звали Тимур. Он был лет на десять старше меня, похож на военного. Я рассказал ему о себе честно, всё как есть!

– Ты вообще понимаешь, куда собрался? Там реально гибнут люди. Там мясо! А ты даже в армии не служил.

– Я понимаю… На всё воля Божья! Значит, это судьба. Я – казак! Да и надоела мне моя жизнь – такая, как она есть. Ни Богу свечка, ни чёрту кочерга. Хочу, чтоб от меня была хоть какая-то польза.

Мы помолчали. Он улыбнулся:

– Ладно, только про тюрьму свою там, куда я тебя сейчас отвезу, никому не рассказывай.

Мы выехали за город и через какое-то время подъехали к воротам, обтянутым защитной сеткой. Нас встретил камуфлированный парень. Я попрощался с Тимуром, от души пожав ему руку.

Это была какая-то база отдыха. Деревянные двухэтажные домики. Меня провели в беседку к человеку в «горке».

– Здорово живёшь!

– Слава Богу! И тебе здорово. Казак?

– Так точно. Донской.

– Откуда?

Я достал удостоверение казака.

– С Новгорода Великого.

– Великий Новгород? А вече что такое, знаешь?

– Эээ… ну… собрание людей, новгородская демократия.

– Так ты от Николаича?

– То есть?

– Зенчук Дмитрий Николаевич твой атаман?

Он разглядывал моё удостоверение.

– А, ну да. Я числюсь по Воронежской области.

– Сейчас я ему позвоню, – он набрал номер. – Николаич, здорово живешь! Ты мне скажи такой-то Денис, твой казачок? Да, с Новгорода… Ручаешься за него? … сейчас дам. На, поговори с батькой.

– Здорово живешь, батя! – сказал я, взяв его телефон.

– Слава Богу! – в трубке я узнал голос Зенчука. – Ну что, Денис, всё-таки собрался? Смотри, не подведи там меня! Я поручился за тебя.

– Всё будет хорошо, бать!

– Ну бывай, с Богом!

Мужик в «горке» был Ферзь. После я вкратце рассказал ему о себе: службе в ВДВ… и тюрьме. Такой вот я – болван и правдолюб: наврал про армию и не смог промолчать о тюремном прошлом. Наверное, хотел добавить себе плюсиков.

– Нам там воры не нужны! Там и так всё не просто. Как у тебя с дисциплиной?

– Я обещаю, что со мной проблем не будет. Пожалуйста, дайте мне шанс!

В общем, меня взяли. Наверное, помогло слово Дмитрия Николаевича. Как я узнал после, отсев был очень серьезный – не брали многих: не брали молодых и с малолетними детьми, без «армейки» не брали, не брали уголовников и бомжей.

Ферзь – личность известная. Походный атаман донских казаков. Участник крымских событий и ещё много чего… Человек положительный во всех отношениях, симпатичный, благородный, образованный, очень деловой. Офицер, одним словом! Похож на русского офицера времён первой мировой войны.

Я заполнил анкету, пропечатал чёрной краской свои папиллярные узоры, сдал все свои документы. Вместе со мной регистрацию проходили люди со Славянска. Человек десять. Обветренные, загорелые, с худыми бицепсами и огромными кулаками. Настоящие русские мужики! С пальцами для откручивания и закручивания гаек без ключей. Возрастом они были от сорока до пятидесяти и смотрели на меня, как на ребёнка. Эти люди приехали оттуда, куда я только собирался. С войны. Со Славянска! Атлетически сложенный девяносташестикилограммовый парень в спортивном костюме, бритый налысо, с набитыми костяшками на руках, я стоял перед ними и видел в их глазах сочувствие. Для них я был мальчишкой, мечтающим поиграть в войнушку.

К слову сказать, я и в самом деле до сих пор ощущаю себя мальчишкой. Мне больше тридцати, но внутри меня живёт семнадцатилетний пацан. И это чувство совершенно реальное. Мысленно возвращаясь в прошлое, я вспоминаю последний день на свободе перед отсидкой, вижу себя как бы со стороны. Мне семнадцать лет. Как будто кто-то сделал кадр на полароид, и я перестал взрослеть. Прошли года. Лагерь, жизнь после: семья, дети (не мои), сейчас вот на войну собираюсь, а мне всё равно семнадцать, как тогда, – и ничего не изменилось. Заметил, что даже всех людей я разделяю на «взрослых» и «ещё нет», даже ровесников.

После регистрации ко мне подошёл высокий поджарый тип. Сказал, что его зовут Терек и он будет моим командиром. Сели в автобус: мужики со Славянска, я, Терек и ещё пятеро. Выехали с базы и поехали в неизвестном направлении. Опустилась ночь. Настолько тёмная! Такие, наверное, бывают только здесь, на Дону.

Через какое-то время мы пересели в военный крытый «Урал». В кузов. Всё как в кино!

Ну вот, я еду на войну. Куда конкретно, я не знал, мне было всё равно. Ощущения мальчишеские – классно! Трясёт, качает, пыль! Взгляд на себя, как будто со стороны: щёлк! И этот кадр я запомню.

А всего несколько часов назад я сидел в гостинице! Даже не верится. На кочках и ямах меня швыряет из стороны в сторону. Нас всех. Держимся кто за что. За воздух. Сидишь на бауле и за него же держишься, ноги как распорки. «Приключения начинаются!» – как говорил Д’Артаньян.

Куда-то приехали. Вокруг тьма! Вообще ничего не видно дальше пяти метров. Мы построились. Пришёл какой-то военный и собрал в пакет все наши мобильники. Режим секретности, блин! Ну ладно. Сейчас нас разместят, всё остальное завтра.

Разместили нас в большой армейской палатке, слева и справа деревянные нары, посередине вешалка и лавка на две стороны. Я раскатал матрас и вытянулся. Только бы без вшей и блох, дяденьки военные, только бы без вшей и блох! Уснул сразу.

Место, куда мы попали, было самым настоящим полевым военным лагерем. Прикидываю сейчас, что на необъятных просторах Великой России таких лагерей должно быть немало. Об их существовании никто из непосвященных не знает, ни по одним документам они не проходят, на картах не отмечены.

В стороне от населённых пунктов в чистом поле или лесу ставятся военные шатры на двадцать-тридцать человек каждый. Палатка для столовой. Штабные палатки. Передвижной пункт медицинской помощи. Возле палаток – умывальник и летний душ. Поодаль – узел связи. За колючей оградой – оружейный арсенал с постоянным постом охраны. В стороне – туалетная яма. В другом конце – броня (очень много!), танки, НОНКИ, БМП (это всё лёгкая бронированная гусеничная техника для десанта и пехоты), пушки и даже «Град». По всем подъездным направлениям блокпосты с боевым оружием. Проверка документов и людей. И ни-и-кого постороннего!

«Эй, прохожий, а это точно Россия? Может, мы уже за границей?» – только тебе никто не ответит, потому что «здесь птицы не поют, деревья не растут. И только мы, плечом к плечу, врастаем в землю тут».

Такие полигоны существуют недолго – два-три месяца. Кто руководит, не знаю, но все инструктора из ГРУ, также полно «фейсов» (так мы называли сотрудников ФСБ). Такое впечатление, что я стал героем книги В. Суворова «Аквариум». А ведь тот всё выдумал, он же предатель и провокатор! Таких лагерей быть в принципе не может, зачем ты врёшь?

Мы знакомимся с лагерем, а лагерь знакомится с нами, но сначала с каждым из нас знакомится один из таких «важных конторских господ».

Помимо нас уже заселены ещё четыре палатки, и каждый день будут прибывать всё новые и новые люди по десять-двадцать человек. В итоге в лагере будет около шестисот человек. А пока, судя по количеству дерьма в яме, лагерь ещё свеженький.

Нас определили изучать и осваивать противотанковую 100-мм пушку. А тех, что со Славянска, сразу отправили к танкам, они за ними и приехали, как будто бы по приказу самого Стрелкова.

Зарядил сильный ливень. Под проливным дождём мы ползаем по пушке. Как муравьи! Все насквозь промокли, на мне одном дождевик – я хорошо подготовился! Некоторые вообще в тапочках. От дождя чернозём размок и превратился в непроходимое болото. Вязнешь, скользишь, падаешь в грязь. На ногах по шестнадцать килограмм земли плюсом к армейским «крокодилам» (армейские берцы я привёз с собой). Мы разворачивали и сворачивали орудие из походного положения в боевое. Потом стрельба прямой наводкой – без боевой стрельбы, только отработка движений – нам показывают пока сам принцип: заглядываешь в ствол, видишь там воображаемый крестик, направляешь его на цель…

Дождь усилился, всех трясёт, инструктор решил сделать перерыв. Вернулся Терек и сказал, что мы будем разведкой и пушки таскать нам теперь «на хрен не нужно»: «Всё уже согласовано, завтра пойдём получать оружие и начнём тренироваться. Держитесь за мной!»

Вечером мы от нечего делать изучили работу с миномётом. Перед отбоем Терек объявил, что утром будет общее построение, где нас будут распределять по учебным группам. Когда будет отбор специальностей, мы должны молчать, вперед не выходить – у нас будет своя программа. Пока нас только семеро. Каждый должен придумать себе короткий позывной. И теперь у нас не будет ни имени, ни фамилии – только позывной. Я назвался «Казаком». Мне сказали, что такой позывной где-то уже есть.

– Тогда Казачок!

– Ха, ну пусть будет Казачок, – сказал Терек.

Другие: Кедр, Сиб, Муха, Чук и Гек.

После отбоя ко мне подсел Терек:

– Казачок, ну, расскажи о себе?

– Так, а что рассказать?

– Ну ты же казак? Донской? Или какой?

– Да, донской!

– А я Терский. Родовой. Мои предки с Терека. Ты как здесь? Чем занимаешься по жизни? Где служил?

– Я не служил. Сидел за мокруху. Ну, так получилось, не хочу об этом.

– О как! А сколько сидел?

– Дали десять, отсидел семь. Вышел по УДО. В охране работаю, в личке.

– В личке с судимостью?

– Уже погашена. Судили по малолетке.

– Нормально. Личка – это очень хорошо. Да, это ничего, я тоже сидел. А здесь-то как?

– Надоело всё! А вообще я людей не очень люблю, – сказал я ему почти шепотом, как бы по секрету, и по-тёплому так посмотрел ему в глаза.

После этого Терек ко мне больше шептаться не подходил, а парням сказал, что я сдвинутый на голову и мне нужно будет выдать пулемёт.

Оружие получили. Мне выдали РПК-74. Состояние всего оружия было ужасное! Не знаю, откуда оно и где хранилось, но стрелять из него страшно. Да и вообще, стреляют ли они, эти ржавые закисшие автоматы? Терек сказал, что потом мы их заменим. Мы принялись приводить свои железки в порядок. А помогут нам в этом машинное масло, керосин, тряпки и песок.

После обеда наш маленький отряд вышел на пристрелку своих стволов – перед употреблением каждый автомат нужно обязательно пристрелять. Пешком три километра полем. Дикое поле! Степь, ветер, ковыль. Здесь на конях, наверное, скакали наши предки и бились с половцами и татарами. А может, от них и произошли. История возникновения казачества – тёмная история! Как и всякая другая.

Правила пристрелки: по четыре патрона на брата. С первого раза ни у кого не получается – старые железки! После пристрелки немного погремели по деревянным человеческим силуэтам, расположенным на дистанциях 100, 200 и 300 метров. Стреляли с положения лёжа. Инструктор правил позы, хват оружия и вообще учил. Я слишком дёргаю спуск, поэтому он поставил мне гильзу на прицельную планку – при спуске курка гильза не должна упасть. Учусь! Гильза падает. Стреляли до темноты. Отстрелял магазин – стрельбу закончил! Отстегнул магазин, дернул затвор – показал патронник! Поставил на предохранитель – иди заряжайся!

Через несколько дней у нас пополнение. Группа с Севастополя. Они также получили оружие, также чистились, также пристреливались.

Начались полноценные занятия. Теперь все передвижения только «боевым порядком». У каждого своё место: контакт с противником, перестроение, стрельба только по своим секторам. Тактические упражнения: противник на двенадцать, на шесть, на три, на девять – ориентирование по часам1, посадка на «бэху» (боевая машина пехоты) и высадка – в движении. И почти всегда бегом.

Руководил занятиями спецназовец-ГРУшник – парень грамотный, без лишних понтов. Всё расскажет, всё покажет, пока не научишься делать на четвёрку, не отстанет. Слаживание группы, тактика в поиске и засаде, работа двойками-тройками. Минно-подрывное дело. Оказание первой медицинской помощи и вытаскивание раненого из-под обстрела. И стрельба, стрельба, стрельба. Стреляем очень много и днём, и ночью. Ночью трассерами, после чего всё поле горит и кто-то его потом тушит.

От стрельбы первое время очень болела голова, потом привык. Каждый день приходят новые люди, мы заселили полностью всю палатку и уже следующую. Мужики со Славянска ушли: они недолго были здесь – подготовили танки и в бой. Их ждали там, у них не было времени на долгую учёбу. К слову о танках: списанные, убитые 64-ки (Т-64 – советский средний танк Харьковского завода), мужики с ними изрядно повозились, мастера-реставраторы оживили бронированных монстров. Так что воевало в этой войне оружие прошлого века, по крайней мере, с нашей стороны. Металлолом плюс терпение и золотые руки мужиков – и старые боевые кони снова в строю.

Конечно, я уставал с непривычки, но мне очень нравилось… Мы все время двигались и почти не останавливались, а во время отдыха чистили оружие. Пришлось отказаться от тяжёлых «крокодилов» – стёр ноги в кровь. Теперь только кроссовки. Наши тренировки были похожи на игру, только оружие настоящее, а мальчики – взрослые дяди, и готовились мы убивать врага по-настоящему. Автоматы были всегда с нами – сдавали мы их только на ночь.

Да, мне нравилась такая жизнь! Под проливным дождём мы бегали по полям, как дикие звери, ползали по траве, потом собирали на себе клещей во время привала, травили байки о гражданке и фантазировали, как мы будем «бить фашистов» (так мы называли украинских националистов). И никакой чуши в голове об айфонах, тачках, шмотках и деньгах. Ну ещё, конечно, мечтали вслух о бабах! Как же без них? Кто вспоминал, а кто откровенно врал, и это было не важно, всем всё равно было интересно!