Читать книгу Тридевятое царство. Война за трон - Денис Новожилов - Страница 1

Погода стремительно портилась, вдали набухали сиренево-черным цветом тучи, грозя скорым дождем. Дождь – он земледельцу в радость, а вот загонщиков, что неслись по зеленому лугу во весь опор вслед за сворой собак, он явно не радовал.

– А может, и правда просто волк? – Псарь Мага держал поводки своей своры. Собаки, здоровущие волкодавы, чуяли след и рвались в лес, но Маге эта идея явно не нравилась. Он обращался к главному в их небольшом отряде, крепкому степняку в добротном стеганом халате.

– Твои слова бы в уши духам, – десятник Мансур Кулабай угрюмо посмотрел в сторону леса; чувства Маги он разделял полностью, в лес ему тоже не хотелось, – вот только нельзя нам в такую удачу верить.

Люди говорят, что собаки беду чуют, но Мансур давно наблюдал за псами и был уверен, что ничего они не чуют такого, что могли бы. Собака, она зверь верный и при правильном обращении – полезный; встречались ему среди них даже весьма умные зверюги, вот только такого свойства, как предчувствие беды, собака лишена напрочь.

Это Маге надеяться можно на то, что преследуют они обычного волка – так пока даже лучше, помогает отогнать страх, от которого не избавиться, стоит лишь вспомнить, кого они, судя по всем признакам, гонят на самом деле. Впрочем, на десяток свой Мансур жаловаться бы не стал, это другие пусть жалобятся, а у него люди опытные. Если уж кому это дело по плечу, так это им: лучших и не сыскать во всем тумене, что привел за собой Бердибек, младший сын великого хана Картауса. Почитай, все они не первый год по степи с саблей ходят, разве что Йолай молод, ну да он сокольничий, с него за птиц спрос, а не за лихость в рубке рукопашной. Сейчас весь десяток смотрел на своего вожака с вопросом и плохо скрываемой надеждой: «Не отвернуть ли?» Даже болотник – уж на что, казалось бы, силен да глуп – и тот как-то странно водил мордой, покрытой толстым слоем мха и тины. Впрочем, болотники вдали от болот всегда были немного не в себе: иди пойми, что его беспокоит, опасность или отсутствие родного болота – разговаривать-то не умеет.

Решать надо было сейчас, и сделать это было ой как непросто – слишком уж хорошо понимал Мансур, что не станет обычный волк тенью шастать по спящему лагерю степняков. Волк, он от людей с таким количеством оружия, собак и огня держаться будет подальше, потому как не похожа армия кочевников на легкую добычу, как ни смотри, да и вообще на добычу не похожа. А этот волк не только влез в лагерь среди ночи, но и вполне мог увидать то, что от чужих глаз спрятать пытались тщательно. Мог, проклятущий, еще как мог! Близко подобраться ему, конечно, не дали – в ближнем кругу в дозоре не степняки стояли, а Кощеевы вурдалаки, тех так просто не обойдешь, – но леший его знает, что он сумел углядеть. А стало быть, отпускать его ну никак нельзя. Ну а поскольку разведчика проморгали воины хана Бердибека, то и ловить его кому, как не им? И кому, как не ему, Мансуру Кулабаю, сыну Зарги Кулабая по прозвищу Смерть богатырская, поимку прознатчика вражеского возглавить?

Отец его и правда во времена Тугаринова похода, под Киевом, сумел убить богатыря, так что прозвание его пустой похвальбой не было. История эта со временем обросла легендами, порой можно было услышать аж о десятке богатырей-гигантов, но сыну ее Зарга рассказывал, как было: не затем, чтобы похвастать, а чтобы научить. Набег тогда уже к закату шел, добычу войско богатую взяло, но Тугарин, прежде чем назад в степь широкую воротиться, решил столицу Руси в сабли взять. Войско царское тогда уже разбито было, главные богатыри – кто ранен, кто убит, так что город захватить думали быстро. Ворота пробили споро, да тут и встали. В проходе богатырь оборону держал, юный совсем, на две головы ниже даже невысоких степняков, но сила богатырская в нем уже была. Меч его прорубался сквозь тела, словно нож сквозь масло, и стрелами засыпать не удавалось – мал он был, за щитом, почитай, весь и укрывался. Не одну дюжину бывалых воинов сложил, пока отцово копье его настигло.

– Как бы ни был силен богатырь супротив обычного воина, а и его, умеючи если действовать, погубить в бою можно, – так всегда отец историю эту заканчивал, – все умирают.

А ведь победить богатыря сейчас как раз и надобно, да богатыря не простого, самого Вольгу Святославовича. Сказал – и самому страшно стало, а только Вольга это, сомнений тут быть не может, потому как некому больше. Раз уж пошли в набег с Кощеевой армией на царство Тривосьмое, так богатырей вражеских знать ему отец наказал настрого. Да и много ли знать – четверо всего богатырей в Тривосьмом царстве и есть, а волком среди всех только один оборачивается. И по всему видать, что в этом лесочке он сейчас сидит. Хорошо, соколов охотничьих быстро подняли, не то лебедем бы оборотился и ушел – лови птицу в небе. Нет, тут он спрятался: до ближайшей речки, где можно осетром уйти, не успел бы по открытому полю – кони бы догнали, небом тоже не уйти ему – соколы так и кружат, любую птицу влет бьют, да и собаки вон как надрываются, чуют чужака.

– Тут он, в лесочке этом, – подъехал сбоку на своем черном как уголь коне Улугбек, самый сильный из десятка: видать, те же мысли у него, что и у Мансура, – негде ему больше быть.

Мансур задумчиво кивнул; теперь бы сообразить, как половчей богатыря взять. Пусть и стоит за спиной десяток опытных воинов, полдюжины здоровых волкодавов да болотник – по всему, должно хватить, – а все одно боязно на богатыря лезть.

– Может, поджечь лес? – Мага снова одернул беснующихся собак. – Дымом его «обрадуем»…

– Лес зеленый – дождь был с утра, не разгорится; да и тучи вон собираются, как бы грозы не было. – Улугбек никогда не согласился бы с планом Маги, даже если бы лес был сух: эти двое всегда соперничали во всем. Мансур их соперничество одобрял, но никому из них своего расположения без причины не выказывал – пусть каждый старается быть более полезным, ему, десятнику, от этого одна польза.

– Времени нет, – хмуро сказал он, – пока будем разжигать, стемнеет уже, в темноте он проскочить сможет, да и дождь собак со следа собьет.

Думал Мансур не так долго: сам он, Мага с собаками и еще четверо с болотником входят в лес, идут за собаками по следу, Улугбек с остальными вокруг леса на конях кружат, если волк выскочит – в копья чтобы сразу взять.

– Может, все-таки просто волк? – угрюмо ворчал под нос Мага, когда они въезжали в лес. – Ну сунулся от башки своей дурной аль с голодухи в лагерь, думал барана утащить, да вурдалаки его и спугнули.

– Помолись Великой Кобылице, Мага, чтобы так оно и было, – усмехаясь, ответил Мансур, – волка-то взять не так сложно. Смотрите вокруг внимательно, Вольга в зверя может оборотиться.

Сам Мансур боялся ничуть не меньше других, а только как бы боязно ни было, но уж больно хотелось ему богатыря одолеть. Отца его во всей степи знали, гремело имя его среди шатров: Зарга – Смерть богатырская! Отец уже не молод был, а вот, говорят, по весне еще одну жену взял, молодую да красивую. Вернуться бы к отцу да рассказать, как он Вольгу одолел – это тебе не младший богатырь, это сам Вольга. Осталось его отыскать только. И ведь тут он где-то спрятался! Смотрит небось на них из-за куста… ну да смотри сколько хочешь – готовы все.

Болотник одной лапой смахнул очередное дерево, вставшее на пути, и отряд вышел на небольшую полянку. Собаки рвались с поводков, лая на огромный дуб, что стоял в ее центре. Болотник нерешительно замялся: рядом с дубом что-то ощущалось, и оно было совсем необычное. Собаки лаяли на дуб, но Мансур ничего не видел, как ни пытался.

– Спусти собак, – приказал он Маге, – остальные – будьте настороже.

Степняки наклонили копья, и псы стремглав кинулись к дубу, но, добежав, принялись в недоумении кружиться вокруг: они явно что-то чуяли, но похоже было, что и сами не понимали что. Отругать бы бестолковых зверюг, но вот дела – ведь и люди что-то чувствовали. Сам Мансур явно чуял – что-то тут было… не так.

– Нехорошее тут место. – Мага указал острием сабли на что-то белеющее в траве возле корней.

Мансур спешился посмотреть, что там белеет в корнях. Стеганой рукавицей он провел по ним, счищая землю и траву: вокруг корней дуба все было усеяно человеческими черепами. Он смахнул траву еще в нескольких местах и убедился, что черепа на полянке везде.

Болотник рыкнул, но не злобно, а как-то даже тоскливо.

Воины десятка пятились назад, глядя, как копыта коней отрывают все новые и новые черепа.

– Они тут давно, – отметил Мансур вслух то, что было очевидно и так. Богатырь тут явно ни при чем: пользы ему от этих черепов никакой, да и когда бы он успел все это устроить? Место, конечно, странное – черепа эти, дуб старый на полянке? – но почему-то не зловещее. Он кинул взгляд на собак и своих воинов, и страха ни в ком не увидел, скорее растерянность. Воины мялись, не зная, куда встать, чтобы не раздавить очередной череп, собаки беспокойно и растерянно бегали туда-сюда, но не похоже было, чтобы это место кого-то пугало или угнетало.

И тут всех удивил болотник. Снова рыкнув, он вскинул лапу и вонзил ее прямо в дуб, а потом резко выдернул назад, сжимая в ней огромного черного зайца, и, не дожидаясь, пока кто-нибудь успеет рассмотреть его добычу, резко шарахнул зайцем по дубу со всей своей нечеловеческой силы. Все произошло настолько быстро, что Мансур не успел даже удивиться; вот болотник смотрит на дуб и негромко рыкает, а вот у него уже в лапе дохлый черный заяц.

Первым пришел в себя Мага, начав вдруг громко смеяться, и его смех потихоньку начали подхватывать и остальные.

– О великий болотник, победитель богатырского зайца, – произнес Мага, давясь хохотом.

– Вольга ли это? – засомневался Мансур. – Не слышал я что-то, чтобы он в зайца оборачивался. В волка – да, в горностая – слышал, в лебедя…

– Разве обычные зайцы такими бывают? – Мага разглядывал тушку в руке болотника: заяц был огромный и абсолютно черный. Нет, как ни смотри, а зайцы такими не бывают.

Ситуация и впрямь была забавная, но и непростая тоже. Конечно, зайца-Вольгу зашиб болотник, а болотник был придан их отряду из войска Кощея – само Лихо Одноглазое выделило для усиления. Это все так, но есть в этой ситуации один момент, крайне важный: болотник туп и разговаривать не умеет. А что из этого момента следует? А следует то, что летучий отряд степного войска хана Бердибека под командованием сына великого Зарги Кулабая, то есть под его, Мансура, командованием, победил богатыря Тривосьмого царства Вольгу, да еще и без потерь обошелся. А то, что болотник помог – так на то он и придан. А выходило-то здорово, выходило все замечательно просто!

– Какой такой болотник, – удивленно поднял бровь Мансур, – я вот видел своими глазами, что богатыря зашиб я, своим собственным кулаком, – он поднял кулак к лицу Маги и внимательно осмотрел лица воинов своего десятка, – и, надо заметить, я бы не сладил с ним сам, если бы Мага его до этого не оглушил.

Мага понял все достаточно быстро, он вообще был толковым малым:

– Так ведь и братья Кузыр и Азыр его до этого измотали, а то оглушить его и не вышло бы.

Отряд зашумел, каждый предлагал историю на свой лад, да такую, где именно он представал героем. Через непродолжительное время картина прошедшего боя была готова и утверждена. А проходил бой с богатырем, по единодушному мнению отряда, следующим образом.

Болотник богатыря спугнул, после чего с ним бились на саблях и копьях все в отряде: даже те, кто сейчас вокруг леса патрулировал, и те поучаствовали. Степняки рубились с богатырем, пока он не понял – таких бравых воинов даже ему не одолеть. Тогда Вольга трусливо решил ускользнуть и для скорости бега превратился в зайца, после чего Мага его оглушил, а Мансур нанес решающий удар, который и оказался смертельным. Когда общая картина боя с богатырем была согласована и проговорена трижды, Мансур наконец подошел к болотнику и, ласково улыбаясь, взял из его лапищи заячью тушку.

Заяц и вправду был необычным, пусть и не были степняки на зайцев охотниками, а тут и любой скажет – не заяц это вовсе, а заколдованное что-то.

– Не заяц это, – подтвердил мысли своего командира Мага, оглядев тушку, остальные согласились, и только болотник что-то тоскливо рыкнул.

– Вообще, болотник тоже нам помогал… – Мансур решил не обижать никого: славы от победы над богатырем, да еще таким, как оборотник Вольга, хватало на всех, как ее ни дели. Воины согласно загомонили: настроение у всех было хорошее; жалко им, что ли? Решил командир, что болотник помогал, значит, так тому и быть, тем более он и правда помог немного.

– Пусть его в войске Кощея похвалят или наградят, – весело сказал Азыр. – Кто знает, как там болотников у них награждают?

– Золота ему не надо, женщин и славы – вроде тоже, что он ест – вообще непонятно… – задумчиво протянул его брат.

– Его Лихо Одноглазое самолично по голове погладит, – хохотнул Мага.

Мансур сунул зайца в седельную сумку и вскочил на коня. Отряд, весело перешучиваясь, направился к выходу из леса, собаки вели себя спокойно, и только болотник почему-то все время оглядывался, но все же шел следом.

– Я слыхал, болотник может лошадь в небо закинуть. – Азыр любил поболтать, он всегда что-то где-то да слышал. Степняки-кочевники редко сталкивались с болотниками, все же в степи болот немного, а вот у Кощея в армии болотники? или, как их еще называли, багники? были. Не то чтобы много, но с дюжину, наверное, набралось бы. В войске, что пошло на Тривосьмое царство, таковых было трое. Существа они не то чтобы злобные – если болотника специально не злить, тот человека не трогал? – но могли раздавить довольно легко, не со зла, а случайно. К счастью для людей, они послушны: сказало Лихо Одноглазое – иди, помогай степнякам и слушайся их командира – болотник идет, помогает, слушается.

Весело балагуря, отряд выехал из леса, туча шла стороной, и дождем накрыть отряд не должно было.

– Улугбек просто умрет от зависти, – весело произнес Мага, – все помнят, что он хоть и измотал богатыря, а все же ни разу того не ударил. – На этой подробности Мага настоял особенно. Остальные весело посмеялись, предвкушая, как Улугбек будет злиться на Магу и возмущаться, громко размахивая руками.

Мансур остановил коня и огляделся. Что-то холодное и липкое поползло от ног к животу: вокруг леса никто не нареза́л круги. Не могли же они…

– Улугбек! Йолай! – крикнул он, оглядываясь вокруг.

Ответом ему была тишина. Отряд быстро рассы́пался, выискивая следы пропавших товарищей; степняки носились вокруг, выкрикивая имена и оглядываясь по сторонам. Первым следы нашел уже отличившийся сегодня болотник.

Мансур с Магой услышали вой багника из оврага и кинулись туда.

Улугбек лежал, глядя в небо своими карими глазами, из груди его торчала рукоятка сабли. Мансур узнал ее сразу – он сам подарил эту саблю самому молодому в их отряде, Йолаю. Йолай попал в отряд не просто так, он был сыном его дяди. Хоть они и не росли вместе, а все же родная кровь, да и с соколами Йолай обращался на зависть многим – птицы у него в порядке были всегда.

– Не мог Йолай предателем оказаться. – Мансур прочистил резко пересохшее горло, представив себе, как он скажет дяде такую новость.

Однако Йолай не был изменником: его нашли в соседнем овражке, разбитая грудь с торчащими наружу ребрами не оставляла никакой надежды. Йолай умирал, и очень быстро.

– Брат, – прохрипел Йолай, выплевывая сгустки крови. Раньше он никогда не смел называть его так, но сейчас уже было все равно, – прости, брат, это был Вольга, он слишком быстро… – раненый снова закашлял кровью, – только что волком… – Йолай собрал последние силы и махнул рукой в сторону от леса, – туда, к реке.

Мансур бросил взор в ту сторону, куда показывал умирающий родич. Вдалеке, у самой кромки реки, мелькала черная фигура. До реки волку оставалось совсем немного – не успеть перехватить. Наконец фигура прыгнула в реку, в полете оборотилась осетром и, блеснув напоследок на солнце, ушла под воду.

Мансур вспомнил, как отец рассказывал ему про Вольгу. Зарга после своего подвига увлекся богатырями и собирал все, что можно было о них узнать, даже слухи. Шутка ли, отец научился и читать и писать, в его-то годы. Большую часть добычи он потратил на пленного книжника из Шамаханского царства и учился старательно, сына же учил грамоте смолоду. Грамота была у кочевников не в чести: вострая сабля да верный конь – лучшие друзья воина, а вовсе не чернила и перо. Но к странностям героя относились с пониманием – раз победил богатыря, можешь и почудить. В записях отца про Вольгу было написано следующее:

«Богатырь Вольга Святославович, или же Волх Всеславович, разумеет язык гадов земных, птиц небесных и прочих тварей, умеет оборачиваться волком и лебедем, говорят также, что способен принимать образ осетра и плавать в водах не только речных, но и морских. На службе Василисы Прекрасной, княгини Тривосьмого царства, состоит и врагам царства спуску не дает».

«И ни слова про зайца», – запоздало подумал Мансур.

Богатырь и лучший разведчик Тривосьмого царства побывал в лагере армии, видел там то, что врагам Кощея видеть было никак не должно, и ушел к своим. И упустил его Мансур, сын героя и победителя богатыря, потеряв при этом несколько своих лучших людей, включая своего родича – славного малого, сказать по чести. И теперь ему придется сообщить об этом хану. Где ты, былая веселость, – ушла безвозвратно.

А что у нас из хороших новостей? Ах да, болотник ненароком зашиб какого-то странного зайца. Ну за эту новость хан все простит.

Мансур угрюмо глянул в сторону реки. Ему нестерпимо захотелось завыть, подражая багнику.