Читать книгу Чёрное солнце - Денис Очередной - Страница 2

***

я разгадал твои повадки

тогда еще, в жарком апреле,

неровным почерком расписал

на память пароли и явки.

с тех пор ношу забрызганную

стенограмму1 в портфеле,

рядом с прямым приказом

бежать домой без оглядки.

⠀

 ⠀

если взять за основу

пару случайных событий,

таких как кашель отца

и горящий Парламент2,

между ними параллелью

семнадцать отметин,

белыми нитками связанный

логичный орнамент.

пустые вагоны идут

по снежным платформам,

по рельсам из тишины,

теряя вес состава по слогам.

на одной из остановок стою,

убога мой шинель из смога,

отдаю машинисту честь

остатком руки, поправляя рога.

открытый рот напрямую

не является сигналом звука,

но стремится к этому,

вибрацией своей подавая свет.

сажай маузер на цемент

и клади в ладонь от испуга,

выстрел в потолок роняет люстру

ребром на парапет3.

громко: «вы на следующей выходите?

дальше конечная» —

голос сверху так пугает,

когда один в парке лежу ночью.

выструганный скворечник личный,

общая шкура овечья.

в роли мебели вполне доволен,

повёрнутый к изголовью. ⠀

⠀

⠀

 ⠀

***

сколько продано грёз4,

их слезами отмерю,

ведь сума5 для них

отныне будет пуста.

выцветая, льется река

жухлой6 полынью,

впадая в рукава

извечного ростовщика7.

пришлось заложить8 ему

наши прошлые годы.

за них мелочь дали —

тёплое имя твоё.

разжигая его, прошу

от моря хорошей погоды,

но на пальцах извозчика9

смело сидит вороньё.

разлил смех твой прямо

в грани стакана,

из волос собрал

на закате свежий костёр.

им передай за покой,

остановка и возле нирвана10.

режется11 северный ветер,

проходя над твоей пеленой12.

***

ярко-алая россыпь рябин.

покой, тишина и усталость.

звезды близко, когда я один.

в сущности, мало осталось.

в моей комнате ходит дождь,

и наводит порядок сквозняк,

вынуждая проснуться дрожь.

складываясь напевами в знак.

под нее стучат молотки,

маршируя одними рядами13,

в берега пересохшей реки

смотрят чужими глазами.

рядом с тиной, посреди дна,

остатками ржавых остов14

пролегает души глубина

огнями летних костров.

***

мой друг, ты проходил

от радуги до пальмы,

прятал себя в окопе

окружных дворов,

в лужи запускал

коробками регаты,

продал без счёта

табуны слонов.

били остриём

стрелки на часах,

падали скупые

руки передач,

твой лист петлял,

как раненый русак15,

за ним ты

пролетая вскачь,

ненормированно

сходил на «нет»,

но я, устав от смрада16

и бесполезных драк,

выставлю мой

тебе ответ

навек сушиться,

как над Иводзимой флаг17.

***

запастись бы впрок ясностью мысли

и не ждать милость листа,

но как сяду писать —

из под кончиков пальцев вылезает гризли18

и лишает запятую хвоста,

гремит литаврой19 убежавшее слово,

точки ползут сплошной полосой.

если появится (случайно) рифма,

под редакцией идет на убой.

не отдам конечности более разумным

и не стану вникать в этот бред.

воткну ударением дотлевший окурок

и останется чёткость монет.

ну а если серьезно, быть имеет право любая

и каждая мысль.

я считаю, что при появлении колек20 ребенок

должен исполнить твист21.

всем нерадивым и праздным22 в пустую подарок

право калечить себя.

вот совет изжившим на «что делать?» —

сунуть лицо в пекло костра.

я не то, чтобы жалуюсь, жизнь как малина

в чужом, цветущем саду.

для фиксации содержания этого лета

нужно на память оставить тату.

иначе сказав, да никто и не выговорит, все планы

на будущий год.

вторя часам зеркало выведет фразы

про пересохший и оставленный брод.

мой дом на два часа, земля Франца-Иосифа23

и ветер гуляет во мне.

календарь дарит пятницу, пожитки24 все сложены

на немножко другой стороне.

***

мой путь длинною в пачку сигарет,

ключи завалялись на дне кармана.

поздно ночью на кухне горит свет,

распространяя стебельки дурмана.

ночь сади на иголку из стога сена,

меняй растратами пустые времена.

хлопком и початками растет смена,

погонов зачатками тащится строка.

время собрать разбросанные камни,

перемещая их вальяжно, как Сизиф.

старые пилоты не летают, медали