Читать книгу Суль. Хроники безумного эльфа - Денис Сергеевич Яшуков - Страница 2

Вот чего я никак не планировал делать в ночь перед днем летнего цветения мэллорнов, так это возиться с Анчадалем на отшибе нашего поселения, уча его правильно обращаться с луком.

─ Боги всемогущие, Чад! Ты лук в руках держал до этого? Я, конечно, понимаю, что это тебя не волнует, но я не могу видеть, как ты его держишь вверх тормашками! Переверни! Да, вот так. Там даже хват под руку есть, ─ уставшим голосом говорил я своему другу, привалившись спиной к дереву и раскручивая между пальцами стрелу.

─ Тц… Суль, давай ты потом издеваться будешь, а? Сам же знаешь, какой завтра день. Помог бы лучше, ─ нервно ответил мне Чад, подбирая удобную позу для стрельбы из лука, ─ если завтра во время смотра кандидатов я не попаду в мишень, то… то…

─ То я тебе стрелу промеж твоих пухлых ушей вгоню по самое оперенье, ─ буркнул я, ─ а потом еще парочку. Для верности.

─ Вот! Отличный план! Всяко лучше того позора, что меня ждет после.

─ Что? Ты о каком позоре? Подумаешь, эльф не умеет стрелять из лука! Тоже мне, невидаль!

─ Суль!

─ А, ну если ты имеешь в виду то, что сын Шепчущего не может нормально выстрелить из лука, ─ тогда да! Это определенно позор!

─ Спасибо. Мне прям полегчало.

─ Сарказм?

─ Сарказм.

Я покачал головой и, сделав глубокий вздох, поднял лежавший неподалеку лук и подошел к другу. Тот все еще принимал максимально удобную и эффектную, как ему казалось, позу, меняя местами ноги и крутя корпусом из стороны в сторону.

─ Чад, вот скажи мне, если бы ты меня не нашел сегодня, то что бы делал? ─ задал я вопрос другу, беря из стоящего рядом с ним колчана стрелу.

─ Честно? Не знаю, но скорее всего выбирал бы между смертью от стыда и путешествием в монастырь Немых Братьев под другим именем.

─ Неплохой вариант, ─ одобрил я, ─ еда, крыша над головой. Сестры в соседнем монастыре.

─ Вот у тебя одно на уме. А ты в курсе, что у сестер обет безбрачия? ─ попенял мне Чад.

Вложив стрелу в гнездо, я слитным движением натянул тетиву и поднял лук. Увидел цель ─ криво вырезанный круг на сухом дереве. Миг ─ и на выдохе спустил тетиву, отправляя стрелу в недолгий полет. В яблочко!

─ Ну, я-то приходил бы к ним после ужина, ─ усмехнулся я, довольный своим выстрелом. ─ Давай теперь ты. Да оставь ты стрелу! Без нее давай. Еще застрелишься, а мне потом труп прятать.

─ Ты вообще слышал, чтобы из лука кто-нибудь застрелился? Хоть в трактирных анекдотах, а?

─ Нет, но не удивлюсь, если ты будешь первым. Так что положил стрелу на место и просто натягивай тетиву.

─ Так нормально?

Глядя на застывшего в нелепой позе Чада, я не удержался и влепил себе ладонью по лбу. Ноги были настолько широко разведены, что между ними мог запросто пробежать кабан, если ему копыта на сустав укоротить, конечно. Чуть согнув заднюю ногу в колене, он дугой выгнул поясницу. Лук в его руке ходил из стороны в сторону с жуткой амплитудой, а рука с тетивой была прижата максимально близко к телу. От этого безумного сюра хотелось хлопнуть с полбутылки алкоголя, да не нашего эльфийского эля или вина, а забористого гномьего пойла, после которого похмелье наступает даже у соседей через улицу.

─ Уффф… ты если так выстрелишь, будешь Чадом Одноухим или Чадом Безносым. И это в лучшем случае. Зависит от того, куда смотреть будешь. Руку вынеси. Взгляд вдоль стрелы…

─ У меня нет стрелы.

─ Не беси меня! Представь стрелу! Представил? Взгляд вдоль нее. Дыхание выровняй…

─А, хвург! Долго мне так стоять? Руки устали.

─ Да ты издеваешься? Слушай, мало того, что за двадцать шесть лет ты не нашел времени на уроки стрельбы, так еще и сейчас мне мозг имеешь? Я точно тебя пришибу!

─ Да откуда мне было знать, что меня на смотр определят? Сам же знаешь: я всю жизнь либо за книгами, либо на кухне.

─ Да-да! В курсе. Сказки и стряпня ─ наше все. Куда только твоя мать смотрит…

─ В пол храма она смотрит, ─ огрызнулся Чад. Его мать была из особо верующих эльфиек и каждый день ходила в старую часовню ─ молилась давно ушедшим богам. Не то чтобы вера в богов как-то порицалась или еще что, но уже с три сотни лет они не являли себя нам. А если и без них неплохо живется, то, может, и не нужны они?

─ Если бы не твоя рыбная запеканка под цветочным соусом, то черта с два бы я тут стоял. И с тебя двойная порция.

─ С чего бы это? ─ искренне удивился Чад, немного приопуская лук.

─ Считай, компенсация за запущенность. Не думал, что определят на смотр… ─ перекривлял я друга. ─ Руки поднял! Тетиву натяни! Сильнее! Еще сильнее!

─ Не могу больше…

─ Можешь! Ты сын Аллрика, ау! Единственного эльфа нашего Богом забытого Сенталла, что за хвург знает сколько лет стал Шепчущим и получил распределение в Эфлим. Продолжать? Уф… гад! Выбесил-таки!

─ Так я могу отпустить…

─ Еще чего! Стой! Я терплю ─ и ты терпи!

─ Так ты же не стреляешь.

─ Так я и не убиваю.

─ Резонно. Понял. Вдоль стрелы, говоришь?

До смотра кандидатов оставалось меньше десяти часов, за которые мне нужно было заставить эту пародию на эльфа выстрелить хоть примерно в сторону мишени. Раз в три года юноши, которые достигли двадцатипятилетнего возраста, могли пройти отбор в академию лесных рейнджеров и получить шанс пройти трехнедельное испытание. Сам отбор был сущей формальностью: кандидаты проходили ровным строем по селению, купаясь в восхитительных взглядах красоток, и, подойдя к главной площади, должны были в слитном залпе поразить чучело демона. Ритуал так себе, но это дань традициям, а традиции нужно уважать.

Выживших… кхм… прошедших испытание отправляли в глубь Великого леса, где обучали в течение последующих семи лет. Выпускников академии распределяли по разным местам, и, спустя два обязательных года службы, каждый рейнджер мог либо продолжить свой контракт, либо идти на все четыре стороны.

Попасть в академию я хотел с самого детства, еще тогда, когда впервые увидел отца Чада в темно-зеленой броне из мифрила, которая невероятно круто смотрелась на статном эльфе. Броня целиком состояла из очень прочного металла, что в местах сгибов суставов был еще и эластичным, словно ткань, нисколько не теряя своих защитных свойств. Это добивалось особой работой кузнецов-магов, свято хранивших свои секреты и обособленно живших в сердце леса у подножья лежачей горы Маарв. Мастеров тщательно охраняли, не подпуская к горе не только чужаков, но и эльфов, не имеющих допуска или разрешительных бумаг.

Уже позднее я узнал, что такая броня положена только лучшим воинам леса, и потому с самого детства я стал готовиться к поступлению в академию, пообещав себе заполучить желанную предмет экипировки. Стащив старый отцовский лук, я убегал подальше от поселка и учился стрелять. Почему нужно было убегать? Потому что на тот момент мне было едва ли одиннадцать, а обучать стрельбе по традиции отцы начинали с двенадцати.

Увы, но мой отец так и не начал со мной заниматься. Он был старшим охотником и регулярно водил свою небольшую группу на промысел. В основном охота велась на диких кабанов, оленей или сумчатых зайцев. За полдекады до моего двенадцатилетия его группа ушла на охоту и так и не вернулась. Их нашли лишь через неделю. Точнее то, что от них осталось. Как нам сказали, их порвали мечехвостые тигры. Роковая случайность ─ встретить этих кочующих хищников именно в нашей части леса.

Мать не выдержала такого удара и слегла с тяжелым недомоганием. Мало ела. Почти не говорила и много плакала. Как и я. Спустя две декады ее не стало. Она просто уснула, отправившись вслед за своим любимым. Моим отцом.

Так в свои уже полные двенадцать я остался круглым сиротой. Других родных у меня не было. Ну… или же мне о них никогда не говорили. Семья Анчадаля, с которой мы дружили, взялась присматривать за мной. Точнее ─ его мать. Отец Чада все же был Шепчущим и дома появлялся изредка. Когда раз в году, а когда и реже.

С этим парнем мы были полными противоположностями. Он ─ тихий книжный червь, что за любую новую книгу не думая отдаст последнюю рубаху, с пристрастием и талантом к кулинарии, не переваривающий больших компаний. Готовить он начал лет с одиннадцати, когда на глаза ему попался томик рецептов разных народов. С того момента и начались его кулинарные эксперименты, в которые нередко он вовлекал и меня: должен же был кто-то таскать ингредиенты. Анчадаль был не самым общительным. Он не любил активные игры на манер неуловимого Сида или ему подобных, а при разговоре с любой девушкой пунцовел и робел, не в силах произнести и слово. Из-за этого над ним частенько насмехались, что еще больше не располагало его к общению.

Я же был другим. Потеря родителей в столь юном возрасте сильно ударила по мне, вырвав из жизни несколько месяцев, которые я провел в слезах и депрессии. Я и не помню их толком. Все как в тумане. Зато я смог справиться с этим. Не сам, конечно. Чад и его мать постоянно были рядом, за что я им благодарен.

Проснувшись однажды утром, я вдруг понял, что теперь остался один. И, несмотря на заботу друзей, в жизни может случиться всякое. Потому я должен двигаться вперед. Я стал тренироваться. Не только стрельбе из лука, но и комплексно, хотя тогда я даже не понимал, что это такое. Тренировался и все. Просто, помимо бега к озеру и обратно, я отжимался до потери сил. Часто плавал и нырял, подолгу задерживая дыхание. А сколько я провел времени, лазая по деревьям! А сколько раз падал? Ух… От воспоминаний аж заболел копчик, а на спине зазудели старые шрамы.

Также я напросился к охотнику, который знал моего отца, в ученики. Он тяжело вздохнул и, посмотрев в мои пылающие решительностью глаза, не смог отказать. Раз в неделю я проводил с ним целый день, впитывая науку леса. Как тихо ходить, чтобы под ногами не треснула ни одна ветка и не приминалась трава. Как ориентироваться в направлениях. Где достать воду и еду. Как не замерзнуть в холодную ночь или обсохнуть без огня. Он учил чувствовать лес. Дышать лесом. Быть лесом.

Когда я чуть подрос, Каннадаль брал меня с собой и своей группой на охоту, все показывая и рассказывая уже на примере о премудростях и тонкостях леса. Нередко он просил меня приблизиться к зайцу или олененку и погладить или дотронуться до него прежде, чем тот меня заметит. После десятков попыток я считал это невозможным и что он почему-то просто издевается надо мной, пока он сам не проделал то же самое…

─ Эй, ты здесь? У меня сейчас руки отсохнут, я пальцев уже не чувствую. Можно мне уже отдохнуть? ─ вывел меня из задумчивости голос друга.

─ Пять минут. Потом еще попытка. На этот раз попробуешь со стрелой.

─ Уфффф… наконец-то, ─ блаженно протянул Чад, заваливаясь на траву и разминая затекшие пальцы, ─ ты стоя уснул что ли?

─ Нет, просто вспоминал, почему я вообще с тобой сегодня вожусь.

─ Рыбная запеканка? ─ неуверенно спросил Чад.

─ Да, точно. Две порции.

─ А говорил, забыл. Как ты думаешь, я справлюсь?

─ А как ты думаешь, я хочу рыбную запеканку?

─ Не знаю… когда я тебя нашел, ты хотел пойти к Элли, а ее ты точно хочешь сильнее запеканки. Запеканку ты уже пробовал.

─ Думай, Чад, думай! Если я не пошел к Элли, а пошел к тебе, то мне нужно будет перед ней как-то извиниться, а с этим ничто не справится лучше твоей знаменитой рыбной запеканки под цветочным соусом.

─ Резонно. И ты меня даже не убьешь, если у тебя не выйдет меня научить?

─ Почему? Я очень буду по тебе скучать, если у ТЕБЯ не выйдет выстрелить. Так что давай, не отлынивай. Марш на позицию.

Мы прозанимались до самого рассвета, вернувшись домой с первыми лучами солнца. Зайдя в свою комнату, Чад моментально вырубился, упав ничком на кровать, и даже не потрудился снять одежду. Я на секунду задержался у его двери: вид довольной, уставшей физиономии моего друга, что так волнуется перед сегодняшним смотром, меня позабавил. Улыбнувшись, я прикрыл дверь и, бесшумно покинув дом, отправился к себе.

***

Улицы Сенталла пестрили развешенными повсюду разноцветными, украшенными листьями фонариками. Они были везде: на домах, оградках, на столбах с магическими светильниками и даже на деревьях.

В начале главной улицы, ведущей к большой площади, стояла группа юношей. Чуть более полутора десятков эльфов заканчивали приводить себя в порядок, поправляя свои костюмы с церемониальными лентами и лиственными накидками. В их волосы были вплетены побеги молодых солнечных ив, что на манер обруча придерживали волосы.

Пара ребят регулировала шлейку колчана, чтобы он сидел точно над правым плечом. Часть проверяла натяжение тетивы и полировала бархатной тряпочкой плечи своих луков, добиваясь зеркального блеска.

─ Ну как? Как я выгляжу? ─ спросил Чад, крутясь и пытаясь рассмотреть, как лежит накидка за спиной.

─ Как эльфийский голубец, ─ огрызнулся я, ─ если тебе интересно…

─ Мне не интересно!

─ Сам же спросил… Так вот, если тебе интересно, то я считаю великим чудом, что ты влез в этот костюм. Теперь такая мелочь, как вся оставшаяся церемония, просто обязана пройти на отлично.

─ Чудо? Да ты издеваешься!

─ Я? Нисколько. Это ты издеваешься над всей расой, становясь первым пухлым эльфом.

─ Врешь! Я просто крупный.

─ Угу. Конечно крупный. С крупными мягкими щечками. У тебя остались еще побеги? Хочу один в прядь вплести.

─ Да на, подавись! ─ зло ответил мне Чад, бросая пару зеленых стеблей.

─ Спасибо. Не волнуйся. Если я тебя не убил, то шансы приготовить мне с Элли запеканку у тебя неплохие.

Чад готов был ответить, но наш увлекательный разговор прервал зазвучавший отовсюду командный голос:

─ Внимание, кандидаты! Пятиминутная готовность. Строимся в колонну по три!! После второго сигнала горна ─ выдвигайтесь! ─ раздался властный голос из висящей неподалеку переговорной сферы.

Мы, как и находящиеся на площади другие кандидаты, замерли, прислушиваясь к речам из магического переговорного устройства. Как только голос смолк, все резко прекратили мельтешение, и каждый занял свое место в строю.

Внутренне я немного дергался. Смотр был очень важен для меня, так как являлся первой ступенькой на пути к моей мечте ─ становлению Шепчущим.

Восемнадцать эльфов стояли в колонне. Нервничали все. Кто-то явно, как Чад, мелко трясся и постоянно что-то поправлял, а кто-то, как, например, я, с безразличным лицом стоял прямо.

В левой руке каждого эльфа был зажат лук ─ традиционное и неразлучное оружие лесных рейнджеров, за правым плечом ─ колчан. Побеги в волосах символизировали единение с природой. Как по мне, это было особо извращенной формой лицемерия ─ срывать еще живые побеги и гибкие ветви дерева, цветы, листья только ради часового смотра. Но я не старейшины. Не мне судить или влиять на традиции. Я, как и остальные, должен покорно следовать канону мероприятия.

Раздался трубный рев. Хоть все мы и ожидали его услышать, но звук горна прозвучал для всех нас внезапно. Мигом прекратился шепот. Почти два десятка юношей замерли, словно статуи с идеальными осанками, ждали. Ждали второго сигнала.

Сквозь кроны росших по краям улицы деревьев пробивалось утреннее солнце. Стояла настолько глубокая тишина, что я легко мог расслышать шелест наших плащей, колыхаемых легким ветром.

Второй сигнал.

Синхронно, словно только этим всегда и занимались, мы двинулись в сторону площади. Через сотню шагов мы вошли в живой коридор стоящих по обеим сторонам улицы жителей нашего поселения. Дождавшись, пока мы пройдем мимо них, они понемногу пристраивались в конец нашей колонны, держа приличное расстояние. То и дело до нас доносились теплые крики гордости матерей, сестер, возлюбленных. Особо смелые девушки, не стесняясь, обещали подарить поцелуй самому отличившемуся.

─ Нужно будет хорошенько их запомнить, ─ мелькнула азартная мысль в моей голове.

Выйдя на площадь, наша колонна развернулась красивым веером, обратившись лицом к импровизированной трибуне старейшин. Сбоку от нас высилась громадина чучела древнего демона. Следовавшая за нами толпа жителей разделилась на два ручейка, размещаясь по краям площади и занимая зрительские места.

─ Жители Сенталла, сегодня нам выпала честь отправить наших достойнейших юношей на испытание… ─ начал вещать старейшина нашего поселения на всю площадь. Усиленный магией голос хорошо был слышен каждому присутствующему, внушая трепет и важность момента.

Меня же он вгонял в тоску, так как я с детства не любил больших и пафосных мероприятий. Уверен, среди нас точно найдется еще парочка таких же, как и я, эльфов, что с трудом подавляет зевоту, сохраняя невозмутимость на лицах.

Старейшина распинался еще минут десять, рассказывая о важности такого события и о возложенной на нас чести. Даже по истории поселка прошелся, вспоминая первого жителя и основателя, в честь которого он и получил свое название.

Все так же борясь с зевотой, я мысленно материл Чада с его как всегда своевременной тренировкой и тщательно всматривался в лица собравшихся зрителей. Я искал Элли. Я так и не попал к ней этой ночью, и, думаю, она на меня немного обижена. Надеюсь, не настолько, чтобы пропустить смотр.

─ … А теперь, будущие воины, пришло время показать, на что вы способны, и поразить великого демона слаженным залпом ваших стрел! ─ услышал я конец фразы старейшины.

─ Воины! Круу-гом! ─ скомандовал вышедший чуть вперед остальных глава смотровой комиссии.

Восемнадцать эльфов синхронно развернулись и замерли.

─ Цеее-ль!

Восемнадцать воинов синхронно достали стрелы из заплечных колчанов. Восемнадцать рук с зажатыми стрелами взметнулись вверх, чтобы, замерев на мгновенье, вложить их в гнезда луков. Секундная пауза ─ и тетива восемнадцати луков натягивается до предела. Каждый из нас был напряжен. Каждый из нас не выказывал своих эмоций, полностью отдавшись происходящему. Наши лица были непроницаемыми.

─ Залп!

─ Суль, я… ─ прозвеневший в моей голове голос Элли застал меня врасплох. Я дернулся. Я совершил ошибку.

Семнадцать стрел взметнулись в воздух, устремившись к чучелу демона. Семнадцать стрел поразили мишень, вызвав восторженные крики толпы. Семнадцать улыбок озарили лица моих товарищей.

И все это под аккомпанемент звонко лопнувшей тетивы. Моей тетивы!

─ Сказочный у вас эльф, старейшина, не находите? ─ донесся сквозь липкую тишину до моих ушей шепот председателя.

Лопнувшая тетива ─ это унижение для любого лучника. Надо очень наплевательски относиться к своему оружию, чтобы это допустить.

«Я не виноват!» ─ захотелось сказать мне в свое оправдание. «Я не понимаю!» ─ кричало все внутри меня.

─ Такого позора я даже и не припомню, – и старейшина злорадно улыбнулся, наслаждаясь моим провалом.