Читать книгу Чужая игра. Книга первая. Начало - Денис Степаненко - Страница 10

В прокуренной комнате тускло горел ночник, большие, деревянные часы мелодичным боем пробили два часа ночи. Пожилой человек, сидевший в кресле, приоткрыл веки и бегло пробежался глазами по комнате, затем опустил голову вниз и уже через мгновение посапывал сквозь сон. Но поспать ему долго не удалось. Через пятнадцать минут внизу, под окнами раздался противный писк тормозных колодок автомобиля и комнату, словно дискотечный зал заполнили игриво бегающие по стенам сине белые огни. Мужчина нехотя открыл глаза и лениво осмотрел комнату, затем тяжело встал с кресла и, прихрамывая, подошел к окну.

– Что опять натворил этот поганец? – аккуратно выглядывая из-за занавески, пробубнил старик.

Подъездная дверь звонко хлопнула и из темноты на свет вышли двое полицейских державших под руки молодого человека одетого в трико и майку. Парень, путая босыми ногами, что-то невнятно выкрикивал, мотая своей головой из стороны в сторону.

– Вырастила мать на свою голову, – старик покачал головой и, задернув занавеску, отошел от окна. За окном хлопнули двери автомобиля, и протяжный рык мотора разнесся ночным эхом по всей улице. Старик на мгновение задумался, молча простояв посреди комнаты, несколько секунд, провел рукой по своей седой голове и направился в ванную. Нащупав в темноте выключатель, щелкнул клавишу. Свет не загорелся. Он пощелкал ее еще несколько раз, но безрезультатно.

– Уф, – фыркнул он от досады и ощупывая рукой стену коридора стал пробираться к прихожей. Скользя ладошкой по шершавому рисунку обоев стены, ему показалось, что он услышал какой-то шорох где-то у себя над головой. Он остановился и, подняв голову, всмотрелся в темноту, ничего. Он протянул руку вперед, касаясь ладошкой стены, где должен был быть заветный выключатель, и вдруг неожиданно замер. Чьи-то неимоверно холодные, костлявые пальцы коснулись его руки и неожиданно больно сжались на его запястье. Мурашки пробежали по всему телу, которое мгновенно застыло в оцепенении, сердце глухо сократилось и замерло. Последнее, что он увидел, прежде чем его голову прожгла неимоверная боль, это пронизывающий взгляд, маленьких, черных зрачков погруженных в багровые глазницы, вырвавшихся сверху из темноты и застывших в затухающем сознании старика.

– Соколов, ты чего? – с усмешкой спросил следователь, человека в кожаной куртке, сидящего на железной оградке возле подъезда.

– А ничего, зайди да сам посмотри, – жадно затягивая сигарету, буркнул молодой человек, бросив косой взгляд на подошедшего полицейского.

Человек в кожаной куртке был явно не в себе. Пытаясь совладать с нервно трясущейся ногой он, то клал на нее руку, то засовывал ее между железных прутьев ограждения, но нога непослушно продолжалась дергаться.

– Ты в порядке? – уже убрав с лица улыбку и насторожившись, спросил следователь. – Кто там еще из отдела?

– ППСники на этаже дежурят, участковый тоже приехал, – не поднимая головы, ответил сидящий на перилах мужчина.

– Он в квартире? – сделав, было шаг к подъезду, спросил следователь.

– Ага, как же, убежал за угол дома блевать, – попытался усмехнулся Соколов, но вместо этого получилось только фыркнуть и еле заметно скривить губы.

– Что у вас здесь происходит, вы, что трупаков раньше никогда не видели? – возмутился следователь.

– Не знаю, как тебе даже и объяснить это, – молодой человек резко выбросил скуренную по самый фильтр сигарету и, встрепенувшись, нервно зашарил по карманам. – Я точно такого никогда не видел, – Соколов приподнялся с ограждения и только сейчас следователь смог рассмотреть в этой полутьме летней ночи не на шутку взволнованное лицо тридцати пятилетнего опера.

– Неужели так все плохо? – с ноткой недоверия покосился следователь.

– Пошли, сам посмотришь, – Соколов небрежно схватил пожилого следователя за локоть и потянул его к подъезду.

Перешагнув порог слабоосвещенного подъезда, следователь сразу почувствовал себя неуютно. Сердце вжалось, а по лбу пробежал холодок. В воздухе чувствовался странный неприятный запах, словно подъезд недавно подвергали кварцеванию. Сделав еще шаг, следователь остановился и перевел дыхание, на всякий случай легонько тронув кобуру с пистолетом.

– Сейчас Самохин приедет, пусть сам ковыряется в этом дерме, – наконец нашедший в дырявом кармане мятую пачку сигарет пробурчал остановившийся следом Соколов, и тут же чиркнув зажигалкой, растворил неприятный запах подъезда в клубах дешевого табачного дыма.

– Здравствуйте товарищ майор, – неожиданно вынырнул из-за угла один из ППСников, затмив своей головой небольшую лампочку, висевшую над потолком, света от которой и так не хватала для освещения подъезда.

– Ёпть, ты совсем что ли? И так страшно, ты еще как на лыжах, – Соколов злобно замахнулся рукой через плечо следователя на младшего по званию полицейского.

– Эй, Соколов держи себя в руках, – следователь, обернувшись, слегка стукнул своей папкой по голове опера. Соколов вопросительно посмотрел на следователя, но тут же признав свою через, чур, эмоциональную взвинченность, тяжело выдохнул сизый дым сигареты и, сощурив правый глаз, виновато покачал головой.

– Соседей всех опросили? – уже поднимаясь по лестнице, спросил следователь у второго ППСника дежурившего у квартиры убитого.

Из небольшой щели приоткрытой двери сочился желтоватый свет, узкой полосой разрезая лишенную освещения лестницу и противоположную стену подъезда. Следователь, подойдя к этой желтоватой линии, мирно лежащей на ступенях, не знаю почему, но решил не наступать на нее и, сделав шире шаг, переступил через нее, Соколов поступил так же.

– Да, почти, – не громко ответил полицейский, дождавшись пока коллеги, поднимутся по лестнице выше.

– В смысле почти? – удивился следователь.

– Ну, некоторые не открывают двери, ведь время то позднее, – оправдался за спиной следователя первый ППСник.

– Я бы сказал раннее, – неожиданно следователь остановился, резко поднес указательный палец ко рту. – Слышите? – еле слышно спросил он, повернувшись к Соколову.

Откуда-то доносился еле слышный женский плач или стон.

– Да это соседка, которая труп, вернее остатки трупа обнаружила, у нее нервный срыв случился, – отрапортовал сержант, стоящий у двери покойного. – Ключ запасной у нее этот старик хранил, вот она на поздний шум за стенкой и постучала к старику.

– Ненароком у бабули нервы не выдержали, я тут сам чуть не родил, когда эту картину за дверью увидел, – Соколов легонько подтолкнул следователя к двери.

– Ну, хватит уже, – следователь обернулся и злобно посмотрел на опера. – Скорую вызовите ей, а то не дай бог к утру два трупа будут по соседству.

– Да вызвали уже товарищ майор, – поднял вверх руки Соколов.

Следователь аккуратно подошел к двери, вытянув вперед свою дерматиновую папку, зацепил ей за кромку дверного полотна и осторожно потянул на себя. Дверь послушно скрипнула и отворилась, предоставив взору полицейского, засохшие кровяные потеки и пятна, размыто покрывавшие обои и пол. Повернув голову, он оценивающе посмотрел на стоящего в стороне молоденького сержанта патрульно-постовой службы, который судя по выражению лица, был ни сколько не напуган произошедшим за дверью.

– У тебя смотрю нервы то получше будут чем у некоторых из оперов, – укоризненно произнес следователь и, повернув голову в другую сторону, усмешливо посмотрел на Соколова.

– Пусть поработает лет пятнадцать в ментовке, посмотрю, что с его нервами будет, – словно ожидая укора, тут же оправдался Соколов, и злобно фыркнул на молодого сержанта.

– Соколов, ты наверху? – раздался внизу голос участкового.

– Да, – чуть повысив голос, ответил опер. – Михалыч приехал, поднимайся.

Следователь достал из кармана очки, и спешно водрузив их на переносицу, поднял голову, уставившись в коридор квартиры, и тут же крякнул.

– Ну, что Михалыч, видел, когда-нибудь такое? – участковый подошел к двери, но не заглянул внутрь квартиры, упершись взглядом в застывший профиль следователя.

– Вот вот, – ухмыльнулся Соколов скрестив руки на груди, с ехидством наблюдая за застывшей, толи от недоумения, толи от страха, гримасой Потапова.

– Господи помилуй, – еле слышно выдавил следователь. – Это человека так? – пугаясь своего предположения, не уверенным голосом спросил он.

– Ну, судя по фрагментам лица лежащего у шкафа, – участковый не смог договорить, зажевал слова и отвернулся, неожиданно почувствовав, что рвотная масса снова подкатила к горлу. Он прикрыл рукой рот, и начал мотать головой из стороны в сторону, борясь с подкатившим к горлу очередным кисло-горьким комом. – Фууу, знал бы, что такое увижу, не перекусывал бы в дороге, – закрепив эти слова не громким матом, он вновь повернулся к коллегам, молча стоящим у дверей убитого. – Что Михалыч, тоже очко жим жим? – съязвил он окончательно почувствовав в горле облегчение.

Следователь повернулся, посмотрел потерянным взглядом на коллег и неожиданно для всех перекрестившись, переступил порог квартиры. Соколов округлив глаза от увиденного жеста следователя, удивленно посмотрел на участкового, который в ответ так же округлил глаза и пожал плечами.

– Сергей Михайлович, может Самохина, подождем, он может хоть как-то картину прояснит, – поспешил сказать Соколов следователю, нехотя ступая за ним. – Да и собственно говоря, не наследить, там не получится.

– Ты сюда похныкать приехал? – сквозь приложенную ко рту ладонь произнес следователь. – Наследим так наследим, Самохин не дурак, разберется, где тебя стошнило, а где кот нагадил.

Всматриваясь в красные пятна крови, сознание следователя немного плыло. Казалось, что кто-то из водяного пистолета от всей души окрасил десятками брызг крови бежевые обои, стоящий в углу шкаф, линолеум, обувь и входную дверь, а затем разбросал убитого по кусочкам по всей квартире. И действительно зрелище было ужасным. Не смотря на все усилия совладать с собой и трезво смотреть на все это, он не мог.

– Ёптить, – следователь резко развернулся к Соколову и сквозь силу выдохнув, согнулся под косяком двери, упершись в него рукой. – Там глаз валяется в углу, – выпалил он, неистово взглянув на опера сквозь слегка запотевшие очки.

– Есть такое, – сморщившись, кивнул головой опер.

– Ты за угол коридора загляни, в сторону кухни, там вообще атасики, – поджал в дверях опера, участковый. – Судя по останкам, старика порубили на кусочки, а затем посеяли его останки по всей квартире.

– Так все, хватит, уже и за себя даже стыдно, – потирая ладонью вспотевшее лицо, произнес следователь и развернулся вновь к месту преступления. – Разделан труп на части или не разделан, нам нужно выполнять свою работу, поэтому давайте уже будем профессионалами.

– Разделан? – задумчиво растянул участковый. – Я бы сказал разорван. У нас рядовой в Грозном подорвался на фугасе, вот, что-то подобное мы собирали потом по округе, может дед тоже с гранатой какой игрался.

– Если бы была граната, ты бы здесь его под завалами с собаками по частям собирал, а здесь явно, что-то другое, – недоумевая, покачал головой Потапов, перед тем как аккуратно ступить меж кровяных пятен вглубь коридора.

– Ладно, пойдем уже вовнутрь, – робко предложил Соколов, и аккуратно потянул за собой участкового, зацепив своим пальцем его боковой карман.

– Да, конечно, – обреченно выдохнул участковый, освобождаясь от зацепа опера. – Но если честно, то я бы с удовольствие постоял и здесь.

– Ты мне здесь и не нужен, занимайся с сержантами опросом жильцов пока, – распорядился шагнувший за угол следователь.

– Ха, ха, – словно ребенок порадовался участковый, тут же хлопнув Соколова ладонью по плечу, и выскочил за порог ужасной квартиры.