Читать книгу Юрий Хой и группа «Сектор Газа» - Денис Ступников - Страница 7

Воронеж – город знаменитых русских писателей. Едва оказавшись на его зеленых улочках, чувствуешь себя будто в исполинской хрестоматии. Аура Андрея Платонова, забавный памятник Самуилу Маршаку, блаженствующему в компании девочки-эльфа, улица Ивана Никитина, музей Кольцова. Казалось бы, и с рок-музыкой здесь должен быть полный порядок. Но второй группы калибра «Сектора Газа» город попросту не дал.

Сейчас, спустя десятилетия, кажется странной мысль, что здесь тоже был свой рок-клуб. Организации подобного рода стали появляться в крупных городах СССР в тот период, когда власть окончательно поняла, что раз уж эту лавину не остановить, то хотя бы необходимо ее удерживать из последних сил под ненавязчивым надзором. Не секрет, что рок-клубы в то время курировались КГБ, но, впрочем, степени этого контроля преувеличивать не стоит. Да, существовали и прослушивания, и унизительный процесс «литования» (цензурного утверждения) текстов песен. Но на все эти вольности официоз уже поглядывал сквозь пальцы, предоставляя нарождающемуся «поколению дворников и сторожей» изрядную степень свободы.

Наиболее заметными к середине 80-х стали три рок-клуба: «Ленинградский», «Свердловский» и «Московский» (в последнем случае это гордо называлось «Рок-лабораторией»). Все остальные организации подобного рода были, как правило, рангом пониже и создавались зачастую по образу и подобию упомянутых «трех китов». Примерно так получилось и с воронежским энтузиастом Александром Кочергой, синонимично прозванным Ухватом. В 1985 году он побывал на Ленинградском рок-фестивале, и его буквально сразили выступления «Аквариума» и «Россиян». Непонятно, правда, о каких «Россиянах» идет речь, ведь их лидер Георгий Ордановский несколькими годами ранее пропал без вести в подмосковной электричке. Вероятно, речь идет о мемориале «Россиянам», который, правда, состоялся в Ленинграде не в 1985, а в 1987 году. Как бы то ни было, вернувшись домой, Ухват твердо решил организовать рок-клуб и на воронежской земле.

Как ни странно, работа в ГАИ оказалась еще и не помышлявшему тогда о карьере рок-звезды Юрию Клинских кратчайшим путем в родной рок-клуб. Примечательно, что Ухват и познакомился с ним тогда, когда тот нес пост на перекрестке у гастронома. Сложившиеся между ними приятельские отношения были взаимовыгодными. Клинских оказался незаменимым для Кочерги, когда нужно было тормознуть рейсовый автобус, чтобы подвезти за полтинник приезжих музыкантов до вокзала, или купить в обход горбачевского антиалкогольного лимита ящик пива все в том же гастрономе. Ну а Ухват щедро делился с новым знакомым магнитофонными записями новинок, которые ему исправно поставляли из Москвы буквально каждую неделю.

Вопрос о музыкальных пристрастиях и пересечениях Юрия Клинских гораздо сложнее, чем может показаться на первый взгляд. В поверхностных публикациях о нем проблема обычно предельно упрощается: в 70-е годы – «Машина времени», в начале 80-х – Владимир Высоцкий и Аркадий Северный, а в середине 80-х – «ДДТ» и «Гражданская оборона». Но если внимательнее углубиться в интервью самого Клинских, то легко заметить, что он был буквально в курсе всего. Он охотно поддерживал разговор о Лаэртском и «Монгол Шуудане» и с достоинством сообщал после мимолетной реплики радиоведущего о Юрии Морозове, что слушал и такого. Про «Аквариум» же однажды отчеканил вот что: «Во времена альбомов “Табу”, “Радио Африка” это была настоящая рок-группа. А сейчас это фольклор с этническими элементами».

Контакты Клинских с «легендами русского-рока» в 80-е тоже были достаточно обширными. Во многом – благодаря тому же Ухвату, законтачившему с прообразом московской «Горбушки» ДК имени Курчатова, который превратил в альма-матер столичного рока работавший там Александр Ф. Скляр из группы «Ва-Банкъ». В результате этого культурного обмена записи воронежских команд доходили до столицы, а в Воронеже получили возможность выступить «Бригада С», «Звуки Му» и «Крематорий». Кочерга вспоминал, что из-за глупых предрассудков название последнего на афишах пришлось сократить до безобидного «КРЕМа», но зато за несколько воронежских концертов «самого веселого на нашей планете ансамбля» организаторам удалось «поднять» 12 000 рублей.

Бредил Ухват идеей привезти в Воронеж и неистовую «Алису». Всех музыкантов в город не пустили, поэтому Константину Кинчеву с басистом Петром Самойловым пришлось ограничиваться квартирным акустическим концертом. Их-то Кочерга и попросил передать кассеты с записями «Сектора Газа» в Ленинграде. Лет через 20 в ходе онлайн-конференции на «Ленте. Ру» Константин Кинчев подтвердил, что честно выполнил просьбу Ухвата и передал «секторовские» кассеты Майку Науменко. Лидер «Алисы» при этом заметил, что «колхозный панк» ему не близок, но признал, что Хой достиг определенных вершин, и искренне посожалел о его ранней гибели. Такие глумливые песни «Алисы», как «Пересуды» или «Засада», роднят с эстетикой «Сектора Газа» забористое сочетание тяжелых гитар с частушечной ритмикой и воспроизведенными на синтезаторе партиями простонародной гармони. Ну а последний альбом «Сектора Газа» несет такой же заряд неимоверной силы, как и «алисовская» «Черная метка», тоже ставшая криком души человека, загнанного своими пороками к самому краю адской пропасти. Очень хотелось бы услышать когда-нибудь в исполнении Константина Кинчева «Святую войну» или «Истребителей вампиров»…

К сожалению, неизвестно, как воспринял Майк Науменко «колхозную» стилистику «Сектора Газа». Но главное, что они с Юрием Клинских абсолютно точно пересекались, когда тот приобрел у «гуру» из «Зоопарка» педаль для гитары. Ну и влияние «Буги-вуги каждый день» на Хоя сложно переоценить, ведь его следы мы находим как минимум в четырех «секторовских» песнях – «Плуги-вуги», «Хата», «Мент» и одной из финальных арий «Кащея Бессмертного». Так уж повелось, что наследие «Зоопарка» стало самым востребованным у перепевающих эти песни русских рокеров. Но Юрий Клинских не вставал в эту очередь, а был одним из первопроходцев, да еще и с творческим переосмыслением первоисточников.

Много праздных измышлений на тему созвучия фамилии Цой и псевдонима «Хой». При всей их спекулятивности шальную эту параллель нельзя сбрасывать со счетов, ведь принцип капитана Врунгеля «как вы яхту назовете, так она и поплывет» непотопляем. Сам Юрий Клинских не отрицал, что встречался с Виктором Цоем в Воронеже, не сообщив, правда, иных подробностей, кроме совместно распитой бутылки вина. Зато отец Хоя красочно описал, как сын подписал у лидера «Кино» ремень от гитары и долго радовался появлению этого артефакта. Конечно, Николай Митрофанович, как натура поэтическая, мог что-то приукрасить или элементарно перепутать. Но Хоя с Цоем связывает хотя бы то, что оба навсегда попрощались со своими поклонниками на фестивалях газеты «Московский комсомолец» «Звуковая дорожка» с разницей, правда, ровно в 10 лет.

Наконец, Виктор Цой, сам того не ведая, открыл путь Юрию Хою на большую сцену. Однажды Кочерга услышал, как Клинских поет под гитару «Восьмиклассницу» и «Когда-то ты был битником». Поняв, что это явно нечто большее, чем баловство или самодеятельность, глава рок-клуба поинтересовался: а есть ли авторский материал? И Клинских, немного смущаясь, выдал пулеметной очередью не меньше десятка своих нетленок.

Были ли у него кумиры, примеры для подражания или, как модно сейчас выражаться, ролевые модели? Все действительно близко знавшие музыканта люди уверенно отвечают на этот вопрос отрицательно.

Галина Клинских

Чтобы Юра от кого-то фанател, такого, мне кажется, не было. Что-то, конечно, ему нравилось, но не до самозабвения.

Однако и без триггеров, как водится, не обошлось. «Волшебного пенделя» Юрию Клинских дало выступление в Воронеже «Коррозии металла», ставшее своего рода боевым крещением и для зачинателей только что открытого рок-клуба. В провокационном шоу Сергея «Паука» Троицкого, который создал уникальный мир утрированных персонажей со своим неповторимым языком, странным образом сочеталось умение говорить поэтично о низменном, ернически – о высоком и патриотическая патетика. Юрию Клинских стал очевиден вектор, по которому стоит двигаться дальше. Выйдя на улицу после рок-клубовского концерта «Коррозии», он воодушевленно подбивал бывшего с ним приятеля создать собственную группу. Придя домой, он на этой тяге буквально за два дня написал около 10 песен, включая «ЛТП», «Колхозный панк», «Утопленника» и «Нас ждут из темноты». «Коррозия металла» ответила Хою взаимностью, перепев уже в наше время «секторовскую» «Вальпургиеву ночь».