Читать книгу S-T-I-K-S. Вальтер - Денис Владимиров, Ольга Милёхина, О. В. Милёхина - Страница 2

На ноль делить нельзя – аксиома из элементарной алгебры. Умножать можно. Я так и собирался сделать. Дешевый телефон, купленный накануне вместе с сим-картой, завибрировал. Чуть подрагивающим пальцем от бушующего в крови адреналина разблокировал экран: «Для подтверждения операции отправьте ответное SMS со специальным кодом: два-два-шесть-четыре-шесть». Легкое движение руки, и локальный демон Апокалипсиса вырвется из тесного брикетированного узилища на волю. Охочие до сенсаций журналисты затем напишут, со слов пресс-служб МВД, яркие статьи, пестрящие заголовками: «Взрыв бытового газа на Никольской горе», «Яркий бизнесмен вместе со своей семьей трагически ушел из жизни». А буквально через день или два все будет вытеснено другими: «Зверски убит тот-то тот-то», «В подъезде своего элитного дома…», «Новый бандитский передел в России!», «Возвращение в девяностые!». Но необходимый результат будет получен – я стану неинтересен. Может быть, где-то и промелькнет: «Пропал без вести Валерий Львович Терентьев, заместитель погибшего главы компании «Росс-Кросс» Юрия Литвинова», а может, и нет.

Ищейки, полиция, бандитская клика без вливаний извне быстро переключатся на свои дела, если шеф решил подстраховаться и уже объявил на меня охоту. В духе самураев – выполним последнюю волю убитого хозяина или умрем с честью, так даже суровые японцы поступали в редких случаях, что уж говорить о наших российских гражданах, представителях внутренних органов и бизнес-чиновничьей клоаки?

Мое убийство экономически нецелесообразно. Активов ноль целых хрен десятых. Светка – сука! Благоверная, но неверная жена, собственница всей движимой недвижимости и владелица всех крупных счетов. На выходе я гол как сокол.

Получилось, как в пошлой слезливой мелодраме. Муж, то есть я, проводил по семь-восемь месяцев в году в Черной Африке[1]. Редкий визит домой – в Подмосковье, затем Зеленоминск, заштатный сибирский городишко, чуть-чуть не дотягивающий до гордого звания – миллионник. И так по кругу. Светлана же, без постоянной любви и ласки, прельстилась на уговоры босса мужа и университетского друга одновременно, в результате чего родила великолепного мальчишку весом четыре с половиной кэгэ. Какой хороший сериал без дикой алчности, замешанной на циничном прагматизме? Она тоже сыграла немалую роль, учитывая, что треть всего «Росс-Кросса» была моя. Следующей гирькой на весах между жизнью и смертью стала возможность перевести на себя Литвиновым некоторые мои активы, которые совершенно не имели отношения к нашей компании. Мой старый добрый партнер по тем проектам посчитал выгодней работать с шефом. Сначала залез в неподъемные долги, а тут возникла возможность списать все разом.

И ведь никого не обвинишь в случившемся, кроме самого себя. До последних суматошных дней лет шесть все шло по накатанной колее – вот и расслабился. Схемы все проработаны, люди проверены, механизмы регулярно смазывались вечнозелеными, на какие надо счета уходили доли. Рутина. За исключением постоянного контроля, никаких больше чрезмерных усилий не требовалось. Но это текучка, не синекура отнюдь, тем более учитывая контингент, с которым приходилось работать.

Проверенный мной не в одном деле человек отзвонился четыре часа назад и сообщил горькую весть:

– Вальтер, тебя слили! – а затем, коротко и четко, почему.

Три часа заняла перепроверка данных. Если бы был в Москве, ушло минут сорок. Часть улик оказались прямыми, часть косвенными. Но все они говорили об одном: меня действительно списали. Не менее ошеломляющая новость, что ребенок у Светки оказался не моим. Встречу Хаера – сломаю челюсть, все знал и молчал, а ведь вернее него, как я думал, у меня людей нет. Будь кто менее закален во всяких неприятностях, то, наверное, сломался – вся выстраиваемая жизнь, которую выгрызал зубами, прилагая порой невероятные усилия, оказалась иллюзией, исчезающей при более внимательном рассмотрении. Подняться с мальчишки из провинции до совладельца и заместителя компании с оборотом во много-много нулей вечноконвертируемой – да это не каждый десятитысячный дойдет.

– Африка для тебя уже пройденный этап. Там все на мази, поэтому справится и Моргунов, – увещевал меня шеф перед этой поездкой. – Сведешь его с людьми в Зеленоминске, и пусть в этом направлении работает. Ты же начнешь осваивать Венесуэлу. Перспективы огромные, да и кураторы заинтересованы. Зреет там у них хорошая такая заваруха. Твоего Хаера – он, кстати, показал себя толково, – хочу перевести на Новосибирск и Екатеринбург. Пусть сам повертится.

Так вместо абсолютно верного и преданного бойца-телохранителя рядом со мной в Зеленоминске оказались Лютер и Моргунов, которые и должны были после завершения сделки устроить мою безвременную кончину. Я сбросил их с хвоста, оставив в гостинице. Сам под благовидным предлогом пьянки, игры в казино и окучивания распутных девок отправился на поиски приключений. Впрочем, здесь мое поведение не отличалось от обычного. Как в том анекдоте: приучи жену, что каждые выходные ты играешь с друзьями в гольф, но не трать время на такие глупости. Гольф все же экзотика, а вот банальные, но такие ясные и абсолютно стереотипные вещи доступны для понимания каждого и часто предполагаемы в отношении людей небедных и начальства.

Вот я и приучил всех, что являюсь азартным игроком, бабником и на пробку наступить не дурак. Однако «увеселениям», за которыми чаще скрывались дела, предпочитал предаваться один. Меньше глаз – больше возможностей. Сейчас будущие убийцы вполне спокойно сторожили в гостинице «Эверест-Холл» пустой кейс, ну, не совсем пустой.

В Зеленоминске у меня тоже были некоторые заготовки на «черный день». Куплена на левый паспорт однокомнатная квартира в спальном районе. Правда, спальным это место можно было назвать только по застройке и рекламному релизу, близость местного гиганта – металлургического комбината – переводила почти элитное жилье в совершенно другой статус. Там же на платной парковке меня дожидалась неприметная бюджетная иномарка вместо «Гелендвагена», деньги, оружие, документы. Подготовился основательно. Собственно, и остановился я на обочине по пути к месту лежки. Работали мы хоть и не в чистом криминале, но на стыке, кураторы в больших погонах таких контор и кабинетов, которые лучше даже не называть, однако… мы часто по лезвию ходили. От этого своих активов и ноль. Тот же Бут[2] не сам по себе работал и летал высоко, пока не сбили.

Поэтому самое оптимальное решение в моей ситуации – грохнуть шефа, пока он не дотянулся до меня. Дело это было не из легких, если бы тот не привлек меня к постройке собственного мини-дворца на Никольской горе восемь лет назад. Денег на Рублевку у него наскрести на тот момент не получилось, а потом привык, обжился и ничего менять не захотел. Садик, огород, пчелки – чисто Лужков на даче… ему колхоз какой поднимать, свинофермой заведовать… Даже дела все решал в кабинете дома, а то и вовсе ковыряясь в цветнике. Фанфан-тюльпан[3], мля!

Вроде бы все уже решил, а продолжаю накручивать себя. Трудное решение. Теплится, как у любого человека, дурацкое чувство дебильной беспричинной надежды, мол, а может, как-то по-другому все решить, может, все образуется. Вот только ничего не образуется, не в этот раз, не в этой жизни.

Так вот. На момент строительства логова Литвинова было много острых вопросов между нами, а я привык тогда ждать подлянки от всех, босс ведь в эМэСКа, а я в каждой бочке затычка. Поэтому полторы тонны промышленного тола разместились в нужных местах, скрытых бетонными перекрытиями, кладкой. А подключенные к общедомовой электрической сети взрыватели, с активацией по СМС, с генерируемым кодом, ждали своего часа. Дождались… Сразу не отправить этого придурка к праотцам мне помешал только один фактор – Кирилл, которого я считал собственным сыном. До сегодняшнего дня. Как раз к папочке приехали, но собирались с часу на час куда-то срулить.

Поэтому и ждал, когда мне отзвонится свой человек. Хрен с ним, что Светка как любящая мать от возмездия уйдет. Тоже бы ее вместе с шефом туда же. Но я человек жесткий, порой жестокий, а вот мирных детей убивать, тем более несмышленых, – это за гранью добра и зла. Почему только мирных? Потому что я проживал очень долгое время в разных странах Африки и видел пятилетних и семилетних пацанят с личным кладбищем за плечами. Ржавый «калашников»[4] их выше, держать тяжело, но они уже убивали, убивают и если их не убьют, так и будут продолжать убивать. Цена жизни для них неизвестна.

Мелодия родного гаджета последней модели, вещи насколько бесполезной, настолько в таком обвесе статусной, вырвала из размышлений. Сегодня именно брендовая электроника зачастую выполняет те же функции, как в девяностые и в нулевые золотые цепи в два пальца толщиной и болты-кастеты. Стив Джобс[5] – гений, который умудрился в очередной раз папуасам привить любовь не к презренному металлу, а к бусам, пусть и технологичным, за новые модели которых они дрались в первые дни продаж. Но общество вырабатывает свои критерии, а я не мизантроп, чтобы идти против правил. Со своим самоваром в Тулу не ездят.

Поднес к уху и услышал заветные четыре слова:

– Выехали. БДСМ на месте.

Боссу нравилось его погоняло – Басмач, подозреваю, на заре карьеры сам его выбрал. Однако за патологическую любовь к коже среди окружения прилипло БДСМ. Ну что же, начнем. До встречи, Юра, гнилая ты душонка!

Несколько секунд – набор нужного номера, и с нажатием кнопки «отправить» закружилась голова. Повело так, будто от литра водки, даже головой о руль приложился. С разноцветной рябью перед глазами пришло понимание чего-то неправильного. Потряс головой, немного стало лучше. Неправильным было то, что уличные фонари, рекламные вывески, вся эта иллюминация, как и окна девяти- и шестнадцатиэтажных домов, погасли. Как в классике – город погрузился во тьму. Нашарил мобильник, довольно улыбнулся, когда увидел надпись «Ваше сообщение отправлено», теперь шел активный поиск сети. Опустив стекло, я, размахнувшись, швырнул ненужный уже телефон в темноту. И сразу завоняло какой-то донельзя мерзкой дрянью. Врубил фары и выругался. Лучи света едва ли на пять-десять метров пробивали густую завесу тумана или какого-то дыма.

– Мать, вашу мать! – выругался я, выруливая с обочины на проспект. В голове в какие-то доли секунд сложилась картина: тут до промзоны рукой подать. И какого хрена сюда понесло? Похоже, именно на металлургическом заводе что-то рвануло, да так, всему трындец настал. Вонь, ощущение кислятины на языке говорили о химическом происхождении тумана. Выброс какой-то долбаный! Развернулся почти на месте, чуть не врезавшись в «Ладу Весту», отчего та взвизгнула сигналом, я пристроился следом за ней. Надо валить ближе к центру города или вообще из него. В голове же перебирал все знания о техногенных авариях и сопутствующих запахах химических веществ. Туман хоть и не становился гуще, но и не думал пропадать, и не позволял прибавить скорость выше тридцати, а вскоре я уже полз десять кэмэ в час, не решаясь обогнать ржавое детище западного автопрома – старушку «Ауди», судя по обводам, почти мою ровесницу. Сделал все правильно.

Мигая проблесковыми маячками и оглушая пронзительным спецсигналом, по второму ряду промчалась «Скорая помощь», едва не протаранив «Жигули»-«семерку», которая решилась на двойной обгон. Ее водитель в последний момент с пробуксовками нырнул перед «Ауди», отчего та прилипла к обочине и остановилась, мигая аварийкой. Лихач же притопил на газ и вскоре пропал совсем в тумане. Нет, правильно я решил не соваться во второй ряд, а тащиться в первом. Сам не заметишь, как кто-нибудь влетит в зад «гелика», и вместо драпа от химии придется разбираться.

Вовремя заметив патрульную машину на обочине, я, мигнув поворотником, остановился в метре позади. Два сотрудника ДПС стояли спереди капота служебной «Нивы Шевроле». Один полицейский что-то говорил в рацию, второй хищно поглядывал на дорогу, впрочем, этим и ограничивался, ни радара в руках, ни полосатой палки. На меня посмотрел равнодушно. Работала психология. Правила я не нарушал, машина очень дорогая, мой внешний вид ей соответствует, а преступный элемент и нарушители объедут десятой дорогой.

– Приветствую! – широко улыбнулся и помахал рукой, привлекая внимание.

– Вам чего, водитель? – недовольно поинтересовался мордастый и усатый, толстенный патрульный, нет, есть на Руси богатыри, есть! С таким пузом пройти аттестацию, которую не каждый худышка осилит… Тот как-то зло сплюнул в сторону и бросил рацию на переднее водительское сиденье патрульной машины.

– Узнать хотел, что происходит? – неопределенно обвел я рукой окружающее пространство. – Свет погас, связь не работает, что-то случилось? И главное, туман химией отдает.

– Всем все хочется, – сквозь зубы сказал гаишник, снова сплюнул в сторону, ну чисто верблюд, помолчал и добавил: – Нам в том числе. Только не докладывают.

Второй толстяк – их клонируют, что ли? – смотрел на дорогу, только поправил ремень автомата, который висел за спиной стволом вниз.

– Так я же со всем почтением. – Жестом фокусника вложил в широкую ладонь стража порядка тысячную купюру и снова улыбнулся в тридцать два.

В глазах толстяка сразу же появился интерес, он сунул руку с деньгами в карман и уже вполне дружелюбно сказал:

– Многого не скажем – сами мало что понимаем. Туман проверили – угрозы не несет. С час назад отключилось электричество по всему городу. Конечно, правительственные здания и прочее необходимое запитали от генераторов, где-то автоматика сработала. Но в целом пока мрак. К утру должны разобраться в ситуации и разобраться с этой проблемой, а пока лучше всего вам отправиться домой или в гостиницу. Приключений можно найти кучу, – кивая на московские номера моего джипа, в нескольких словах сообщил полицейский.

– Как час? Вроде вот только что? – переспросил я – был в этом непонятный момент. – Минут десять назад? Ну, пятнадцать.

– Час, даже больше. Вы, наверное, как и многие, сознание потеряли. Некоторые прямо за рулем отрубались. Из-за чего аварий по городу до жо… Много, очень много. Особенно на проспекте Победы. Он же у нас самый скоростной.

– Ясно, – даже кивнул я, показывая, что информация до меня дошла. – Второй вопрос: что за приключения? И хочу остановиться в «Эверест-Холл». Смогу до него добраться?

– Сложно, но можно, хотя лучше в другой остановитесь. Минут за двадцать до этой свистопляски прошла информация, что там взрыв какой-то был. Что за день – кругом бардак! Насчет же приключений… – вмешался в беседу молчавший до этого второй толстопуз. Поежился на прохладном ветру, затем вновь поправил ремень автомата и продолжил: – Многие будто с цепи сорвались, всего-то электричество исчезло. Дальше: въезд перекрыт, мы здесь за этим и стоим, чтобы разворачивать, до самого двадцать третьего дома пробка, на перекрестке авария – жуть. Я много чего видел, но такое в первый раз. Машин двадцать поучаствовали, есть жертвы. Много. Сейчас там МЧС и наши работают. Пробовали здесь регулировать, вот только меня чуть дважды не сбили. Весь в грязи – отпрыгивал неудачно, а так бы переехали. Не реагирует никто, не стрелять же в них… – Действительно, только сейчас рассмотрел, что полицейский весь в пятнах, колени мокрые. Я думал, они на службу забили, а оно вона как. – Плюнули, туман чертов еще, а многие несутся, боятся на похороны опоздать, что ли? Свои похороны! Вот ждем распоряжений. Еще одна проблема: электричества нет, а с ним и связь пропала. Но тут не только в электричестве дело. Да, сот мало, которые реально по всем требованиям оформлены на случай ЧС, но в центре города уже какие запитали, какие и без этого были оборудованы генераторами. А звонков нет и сотовой связи тоже. Проводная, но у кого она сейчас? Плюс рации, но тоже работают через раз. Кругом из всех щелей еще всякие отморозки повыла…

Сзади грохнуло, а голова толстомордого неожиданно дернулась назад, а сам он стал заваливаться как-то неуклюже вправо. Мысли еще не успели сложиться в целостную картину, а тело на вбитых рефлексах принялось действовать одновременно со вторым выстрелом. Прыжок рыбкой за капот патрульной «Нивы Шевроле», о который зацепился ногами, проехал по асфальту на животе. Ободрал руки, но голову смог уберечь. Перекатился за машину, доставая из наплечной кобуры законного «ярыгина»[6]. Осторожно выглянул из-за заднего колеса. И как уже здесь очутился? Под днищем весь обзор загораживал труп усатого толстяка, он лежал повернувшись ко мне лицом, на месте глаза был лишь черный провал. Большего в таком освещении разглядеть не удавалось. В этот момент что-то горячее больно ткнулось мне чуть ниже затылка, и раздался спокойный голос с хрипотцой:

– Не дергайся, Вальтер. И медленно-медленно положи пистолет на землю… Ну, давай шустрее. – Незнакомец простимулировал деятельность, ощутимо усилив нажим на оружие.

Я разжал руку. «Ярыгин» звякнул об асфальт. Это был конец…

Приготовился к худшему, глубоко вздохнул, закрыл глаза, потом вновь открыл. А ведь не верилось, что все, конец, сейчас умру, ну вот ни капли не верилось.

– Теперь можешь без лишних движений развернуться и сесть. И не вставай! Не боись, яйца не успеешь отморозить, – скомандовал убийца. Свет подфарников моего автомобиля не слепил особо, но и не давал в должной мере рассмотреть убийцу. Отметил лишь, что мужчина среднего роста, крепкого телосложения и упакован будто для войны. Сначала бросилась в глаза экипировка: наколенники, налокотники, эрпээска вся в подсумках, за плечами виднелся массивный ствол какого-то оружия. Снайперка навороченная какая-то?

Мужик присел рядом со мной на корточки. Теперь стало видно. Лет сорок пять. Лицо простое, нос картошкой, глаза небольшие, темные, чуть навыкат. На смуглом обветренном лице выделялась белая линия шрама, начинающегося от бровей и теряющегося под камуфляжной банданой. Обвислые усы, как у запорожца. Губы чуть припухлые, зубы ровные, ослепительно-белые, которые тот скалил на американский манер. Еще отметил гарнитуру рации – видимо, не один.

Незнакомец смотрел на меня внимательно и улыбался. Улыбался открыто, даже, можно сказать, дружелюбно, добрый дяденька, простой колхозник, если забыть тот факт, что два представителя закона остывают сейчас в двух метрах. А в руках у мужика был «ПЯ», один в один как тот, который валялся рядом с колесом патрульной машины. То есть мой.

– Да ты не сцы, бродяга. Хотел бы завалить – завалил бы. Ферхштейн?

Я кивнул. Вот только то, что в живых он меня оставлять не собирался, – это было очевидно, как дважды два, как то, что за средой будет четверг. Стало ли страшно? Конечно! Но приходилось бывать и не в таких переделках, хоть и давненько, только поэтому не потерял способность мыслить. С другой стороны, для тех, кто не видел пулевых отверстий на раненых и трупах, как маленький кусочек свинца разрывает плоть, дырявит одну из самых прочнейших костей человека – лобную, пистолет в руках другого не вызывает шока и трепета. Например, тот же кухонный нож в руках бандита выглядит куда страшнее. Потому что работает и генетическая память, и легко представить, что будет, если этой железякой в тебя ткнут.

Тип на моих глазах убил двоих полицейских, а свидетелей в таких делах не оставляют. Что ему нужно? Элементарно! Деньги. Почти миллион сейчас в машине. Вечнозеленых. Но он пока об этом не знает, как все выяснит… Так, лавэ себе и из ментовского укорота или «ПМа» несколько пуль в грудину – уже мне. Зачем такая сложная постанова? Картина простая и ясная: обычный московский отморозок, охреневший от бабла, – не любят у нас дорогие машины, видимо, бухал за рулем, его тормознули честные сотрудники полиции за нарушение правил дорожного движения. Мааасквич взялся качать права, а потом открыл огонь на поражение. Мотивация? Почему не банальная взятка? Так мы низовую коррупцию почти победили, так что мздой дело решить не получилось. Герои же посмертно, поймав головами по пуле, случайно смогли поразить бандита на месте, где он и скончался от проникающих ранений и общей потери крови. Баллистическая экспертиза по всем правилам? Ага, ага… Не зря же усатый тип «ярыгина» на дело взял. Сча из моего еще пальнет в сторону пару раз, свои гильзы соберет, мои бросит. Посмотрят эксперты калибр – сходится, все на месте, вот гильзы, вот пули, а лишняя возня или рвение… Ну-ну. Ее и в цивилизованных местах можно так же редко, как у нас, встретить.

– Не люблю ментов, – кивнул в сторону трупов мужик. – Наглые чрезмерно, дерзкие, пока ксивы и погоны имеют, а так – мразь хуже вашей бандитско-бизнесменской шушеры. С вами хоть все понятно – люди-дерьмо и ожидать от вас говно принято. А вот эти… Они ведь защищать должны, за это им с нашего кармана в виде налогов зарплата и прочие плюшки сыплются, а они и тут стригут, там крышуют, здесь глаза закрывают… Мерзость, а не люди. А человек, как говорил Горький, должно звучать гордо. – Я молчал, в голове лихорадочно мелькали разные мысли, сводившиеся к одному: как выпутаться из этой ситуации? На ум пока приходил только пистолет, лежащий всего в каких-то двух метрах, после того как его небрежно отпихнул в сторону убийца, но пока не успею – нашпигует. И вдруг бандит не один.

– Да не щерься ты, не щерься! – Он опять усмехнулся. – Не буду я тебя убивать, и деньги мне твои тоже не нужны! Веришь? Вижу, не до конца… Сколько там? Двести зеленью на хате, что по улице Металлургов дом шестьдесят шесть квартира тридцать два? А-а, как я мог забыть! – Он картинно приложил ствол пистолета ко лбу, оперся на него, вроде как роденовский мыслитель. – Еще лимон в гостинице «Эверест-Холл», номер, если не изменяет память, первый, люкс, код кейса – три-три-ноль-два-семь-семь. Дерьмо, а не пароль, честно, Вальтер. Еще бы придумал один-два-три-четыре-пять-шесть или кверти, как многие дебилы на почту ставят. Вижу на морде немой вопрос – откуда я это знаю? Расскажу, покажу и дам попробовать. Теперь понял, что, если бы цель у меня была твои бумажки, давно бы в расход пустил? Здесь они даже на сортирную бумагу не идут, формат неподходящий.

Что тогда, мать его, ему надо?! Четкая и ясная картина, которая сложилась до этого, распалась в стороны, как карточный домик под струей воздуха мощного вентилятора. Так и мысли, будто те карты вразбег, вразнос, в разные стороны. Знает, сука, прозвище! Но его до черта народа знает, еще со школьной парты… Играли в игру, складывали первые две буквы имен, отчеств и фамилий. Так что это не аргумент, но остальные… Адреса и пароли назвал точно, только в гостинице денег больше нет, они у меня в машине находятся. В бардачке. А судя по информации от мертвого патрульного о взрыве в гостинице, закладка сработала. И сработала как нужно. Видимо, только я за порог, сопровождающие в сейф сунулись, кейс открыли. Там же «Ф-1» без замедлителя и пачка журналов.

– Сигареты у тебя есть, – не спросил, а сказал утвердительно между тем отморозок. – Так что доставай яд. От него нам точно сдохнуть не суждено, а до сабантуя времени хватает. Кисляк минут через десять спадет, ну и дальше разговор продолжим. Компроне муа? Да, и мысли о всякой херне выбрось из головы. Смотри фокус-покус.

Движения руки я даже не заметил, а пистолета в ней не было. Тот с гнусной ухмылкой произнес:

– Абра-кадабра. – И оружие вновь материализовалось в руке. Если бы я верил в магию, то только так смог бы объяснить подобные кульбиты. Тут даже не о секундах или их долях шла речь, я даже смазанного движения не замечал. Будто его и не было.

Раз! И рукоять пистолета выглядывает из тактической кобуры на бедре, два – и вновь смотрит на меня черным-черным в таком освещении провалом ствола. Нет, с таким ганфайтером мне не тягаться.

Сигареты я достал. Что же, если ничего не можешь сделать на текущий момент, нужно не дергаться, а искать тот единственно верный вариант. Поэтому, распечатав пачку, я щелчком выбил сигарету, сунул ее в рот и прикурил от золотой бензиновой зажигалки. Напрягся, напружинился, протянул психу, будто бы случайно выронил на полпути, ожидая, что он рефлекторно наклонится, вот здесь-то и подловить. Однако тип с усмешкой все перехватил в воздухе, я даже движения не заметил, а он уже подкуривает «Парламент» с довольной рожей. Да, не самая лучшая идея, но унывать я не собирался. Раз со мной лясы точит, значит, зачем-то нужен ему. Задумай убить, дело плевое: утопил спусковой крючок пистолета, демонстративно направленного в лоб, и адьес амигос.

– Не будем сидеть просто и терять время, сейчас, через какое-то время, проявится доказательство того, что я не псих и никогда им не был. Ну, может, отчасти. Слушать будешь?

Я кивнул молча.

– Нравишься ты мне, Вальтер, вот ей-богу, нра-вишь-ся! – последнее он протянул и по-дебильному вновь улыбнулся. Сука безумная! – Другой бы истерил, дергался, а ты вон по виду спокойный, чисто танк. Только номерок с пистолетом не прокатит, далековато он. И главное, повторюсь, убивать я тебя не собираюсь. Мне ты нужен живым и как можно дольше в этом качестве. Короче, не буду ходить вокруг да около, до этого ты глазки не закатывал и в обморок не грохался и сейчас, думаю, не будешь. Ну, вдохни поглубже… Готов к ужасной истине? Да похрен! Короче, ты в другом мире. Как тебе известие?

– В каком таком другом мире? – вычленил я главное и важное. Остальное же было так – лирическое отступление. И вообще, мой вопрос задавался не ради ответа, что там псих будет нести – никакой разницы, а вот время потянуть… Те же полицейские должны как-то прореагировать, вон и рация патрульных что-то маловнятное бубнит. И времени прошло уже… Чертов туман!

– А вот так! – зло сплюнул отчего-то разозлившийся придурок, но затем в который раз уже натянул на морду благожелательную маску. – И не мечтай, что я псих там, с дурдома сбежал, в просторечии который ОПНБ под нумером пять. Тут недалеко, кстати. Сейчас кисляк разойдется – получишь доказательства. Хотя в твоем случае лучший вариант был бы как раз обратный! То есть чтобы ты оказался в лапах очень быстрого, очень опасного, но психа, а не представителя нового вида сапиенса. И не гомо!

– Хорошо. Я в другом мире. Так? – стараясь быть спокойным, спросил я.

– Да, майн френд, ты угодил в точку, точнее, вляпался с головой в огромную вонючую кучу свежего дерьма. А чтобы тебе было не обидно, я в этом дерьме давно плаваю. Считай, нахавался его выше башки, нахлебался, аж наружу просится!

– Оно и видно, – не смог удержаться от колкости, имея в виду убитых полицейских. Плохого они ничего не сделали, я не ангел, но людей просто так убивать… Да и хладнокровие, как у непсиха, просто так не появляется, вон даже глазом не ведет, будто в кабаке сидим за одним столиком, а не возле остывающих трупов. – И отчего в этом мире все как в старом? Где хоть что-то…

– Отсчет пошел. – Тот уставился на довольно дорогие туристические часы в титановом корпусе. – Девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один – пуск. Тадабадам! – Пусть и не сразу последних его слов туман, будто по мановению волшебной палочки, исчез, а секунд через тридцать, но я внимательно проследил взглядом за пальцами с зажатой между ними сигаретой, тычущими в небо.

Небо было абсолютно не наше. Не земное. С два десятка огромных, с горошину, звезд, даже обладая огромным воображением, трудно объединялись в созвездия. Еще черные завихрения то тут, то там, напоминающие туманности. Это было весомое доказательство. Какая там Венера или Марс, они даже в свои пиковые фазы так не светят.

– Твою мать! – не смог сдержать эмоций, а потом затейливо выругался. На всех языках, которые знал, красочно дополнив все вставками из великого и могучего. Мужик только щурился довольно, как обожравшийся сметаны кот, слушая обесцененную лексику.

Где я ни разу не бывал на нашей планете? Если брать обитаемые места, то это Австралия. Но не думаю, что на родине кенгуру рисунок звездного неба хоть сколько-то напоминает увиденный. В голове царил полный сумбур! Вот попал! Хотел сбежать… Другой мир… Не верю! Может, этот чертов туман так действует, наглотался химии, вот и брежу? С другой стороны, собственная боль в бреду – явление маловероятное, издревле известен простой способ проверки реальности – ущипнуть себя. Но зачем это делать, когда после прыжка и перекатов по обочине осталось немало болевых ощущений. Плечо, живот, ободранные ладони. Так что не похоже это на слет с катушек. Не знаю, сколько сидел и так и эдак прокачивал ситуацию, но очнулся от того, что незнакомец встряхнул меня за плечо. И сразу будто выключатель эмоций сработал. Подобрался, собрался, постарался разогнать по углам всякие не соответствующие моменту мысли, стараясь сосредоточиться только на текущем моменте. Думать будем потом.

– Что тебе от меня надо? Ты ведь не просто здесь со мной разговоры разговариваешь? – задал первый осмысленный вопрос.

– Я же говорил тебе, Вальтер, что ты мне нравишься? – Щелчком пальца отправил сигарету в сторону, искры разлетелись по асфальту, погасли. – Ну, теперь веришь мне? Или я псих? А может, ты псих? Бредишь, типа?

– Такого даже мне не выдумать!

– Так ты мне веришь?

– Хорошо, я тебе поверил. Мы в другом мире. Повторяю вопрос: что тебе от меня нужно? Деньги, ты сказал, здесь роли не играют. Но в благородные порывы я верю еще меньше, чем в отсутствие покупательской способности доллара.

– Сначала представлюсь, – неожиданно мужик стал действительно серьезным, – зовут меня Цементом. История моих крестин глупая получилась, да, глупая, и не важно это… Не имя красит человека, а человек имя. Здесь сразу забывай свои старые имена, нет здесь Петь-Вась. Называй это как хочешь – традиция, суеверия, но у нас здесь так. Теперь давай за руль, по дороге тебе кое-что объясню. Мир этот очень опасен, поэтому пошевеливайся! Если не хочешь стать едой. И да, ментовские пукалки прибери, свой пистолет, осмотри все, рацию не забудь. Поможет. Пока еще можно передвигаться на тачке, надо этим воспользоваться… Дорогу я тебе покажу, тут каждый закуток знаю.

– Давай на берегу уточним? – Я даже не поднялся с места. – Что от меня требуется?

– Помощь, Вальтер, помощь, – поморщился недовольно Цемент, но решил хоть что-то сказать: – Ничего невыполнимого я не потребую. Поможешь мне, я помогу тебе и до людей нормальных добраться, и в курс дела введу. Я тут больше двух лет кантуюсь – многое знаю. Новичку выжить в этом мире очень непросто. Если не согласен, то вали на все четыре стороны, найду кого-нибудь другого. Хотя не буду врать, в данном случае лучший вариант – ты. И заметь, я еще ни разу не соврал. Решайся только скорее. Время действительно дорого. Как три тополя здесь – сожрут, и не заметим. Кисляк разошелся, теперь настает их время.

– Кто нас сожрет? – Эта игра в загадки мне не нравилась.

– Элита, руберы, да много кто! Тебе это что-то сказало?! Говорю же – в двух словах не растолкуешь, так что давай потом, по дороге. А сейчас делай, что говорю, не хочешь – так и скажи и вали куда хочешь! Нянькой я не нанимался работать.

Если до этого Цемент хохмил и балагурил, несмотря на трупы, то сейчас он сделался донельзя озабоченным и серьезным. Ладно, посмотрим.

– Оружие я могу взять?

– Млять, а для кого я сказал, чтобы собирал все, но только быстро?! У меня имеется, – похлопал он по кобуре с пистолетом. – Итак, ты со мной?

Перспективы просто никакие. Но мне нужно было больше информации. Где ее добыть? Только вот у этого психа. Раз два года здесь, значит, знает окружающие реалии. Кроме всего, оружие будет у меня под рукой. С другой стороны, толку от него? Скорость выхватывания пистолета у моего попутчика запредельная. Прав он, пикнуть не успею. Помощь, опять же, какая-то требуется… Гнилью от всего этого несет за километр. Хорошие люди даже плохих, которые никому ничего не делают, в расход буднично не пускают. И еще надо выяснить, откуда он меня знает. Главное, крепло чувство – он меня не отпустит, иначе зачем столько времени потратил на мою скромную персону? Вон как глазищами зло зыркает. Да и дешевые такие трюки, но часто действенные. Типа, вот тебе свобода – выбирай. А никакой свободы выбора не было, было предложение, от которого нельзя отказаться. Потом же – мужик, ты сам это выбрал. С другой стороны, надо все выяснить и, если что, как-то избавиться от непрошеного попутчика. Мы не герои, можно и попытаться удрать. Но позже.

– Да не тяни ты кота за яйца! Выбирай уже! Так со мной?

– С тобой, с тобой. Но уточнить тоже надо, – наклонился я за своим пистолетом. У полицейских взял «ксюху», к которой нашлось четыре дополнительных магазина, два «ПММ» в кобурах, рацию. Одному закрыл глаза, пулевое отверстие во лбу. Мерзко на душе сделалось. Вот по взорванному Басмачу с кодлой ни капли не сожалею. А тут… Эх…

Мертвых обирать мне приходилось, и повидал их на своем веку достаточно. Африка, мать ее. Гражданские войны почти не утихают, только пресса про них не пишет и писать не будет, спокойные же районы на Черном континенте нас по определению не интересовали.

– Цигель-цигель, ай-лю-лю! – красноречиво постучал указательным пальцем по наручным часам Цемент.

Кинув оружие полицейских на заднее сиденье, я устроился на водительском кресле. Тихо рыкнул двигатель, я вопросительно посмотрел на спутника.

– Давай разворачивайся, – коротко скомандовал он.

Чуть притопив педаль газа, плавно развернулся, пересекая двойную сплошную.

Цемент удобно, даже несколько вальяжно, развалился на пассажирском месте.

– Сильно только не гони, скоро сверток будет. И вообще не гоняй. Мало ли… Люди после перезагрузки малость не в себе.

– Давай ближе к теме. Что за другой мир? Что за перезагрузка? Что за опасности?

– Мир… Мы его называем или Стикс, или Улей. Сейчас находимся в перезагрузившемся кластере, то есть в обновленном, в нем вы сюда и провалились. Это первое. Второе. Каждый попадающий сюда человек автоматически заражается инопланетным вирусом. Большинство перерождается, меняется, по большому счету, можно сказать, что эта дрянь убивает человека, а на месте его оказывается тварь, главное предназначение которой – жрать все живое. А из них такое вырастает порой… Видел фильмы про живых мертвецов? Ну, там сериалы модные в последнее время, игры, опять же, про зомби-апокалипсис? Давай здесь налево, – ткнул он рукой.

Мигнув поворотником, я съехал с главной дороги на прилегающую. Асфальт через двадцать метров стал хуже, зияя ямами, наполненными дождевой водой, покрылся трещинами, в свете фар выглядящих уж совсем жутко. Но «немец» довольно мягко глотал неровности и выбоины, спасибо отменной подвеске. В том же «уазике» голову бы стрясло, а разговаривать можно было бы только криком.

– Видел пару кино про зомби. Жена любила «Ходячих». В игру коллега играл, название не помню, – подытожил я свой жизненный опыт в этой стезе. Про Вуду упоминать не стал.

– Это и не важно, важно другое: на первых этапах заражения человек становится таким вот зомби, медленный, вялый – убить как два пальца. Здесь мы их называем пустышами.

– Два вопроса. – Тот кивнул, мол, задавай, а рукой вновь указал направление движения, я же вспомнил главный козырь живых мертвецов. – Если укусит, то таким же станешь? И почему пустыши?

– Укусит и укусит, если ты иммунный, то даже антисептиком присыпать не надо, а если не иммунный, ты в любом случае таким же станешь. Пустыши же… Это отдельная тема для разговоров. Главное – тебе следует уяснить следующее: шансов у тебя, я скажу, мало. Выжить, может, и выживешь, но есть огромная вероятность перерождения в тварь. Хотя твоего двойника я встречал в стабе, пили мы с ним здорово. Вот он мне все и рассказал и про деньги, и про сейф, и про прочую херню, которая теперь никакой роли не играет, узнав, что я в этот кластер намылился.

– Стаб, кластер? – зацепился на незнакомых терминах.

– Как бы объяснить? В общем, Улей называется не просто так, а потому что тут весь мир огромное, дерьмовое лоскутное одеяло. Или как те же пчелы делают соты. Вот и здесь так, все состоит из фиг его знает сколько лоскутов – сот – кластеров. Могут быть как совсем уж мелкие, мне доводилось два на два метра видеть, так и целые области. Вот те, которые обновляются, называются стандартными, обычными, а те которые не обновляются, – стабы.

– А обратно отсюда можно домой? И что за двойник такой?

– Никак нельзя! Забудь! Более того, есть версия, что мы – это не мы, это и про двойников ответ. – Достал собственные сигареты из подсумка Цемент, закурил.

– Это как? – Совсем меня запутал. «Мы – это не мы, а только лишь все мы», – в духе современной политической риторики сразу про себя преобразовал высказывание.

– А вот так! Слышал теорию, что вселенных бесконечное множество?

– Про это еще Коперник в свое время теоретическую базу подводил, основываясь на древнегреческих учениях. Потом дело продолжил Джордано Бруно[7].

– Какой Коперник? – разозлился Цемент. – Тьфу ты, неважно, короче. Хрен бы со всей этой хренью! Коперник-фуерник! Главное – это другое…

Я кивнул, действительно, главным было другое. И тут же вдавил сигнал клаксона. Какой-то забулдыга вынырнул из темноты, едва не угодив под колеса. Заорал, отскочил и бросился бежать. За плечами у него виднелся или туго набитый мешок, или рюкзак. Не разглядел. Ограбил кого-то под шумок или местный ларек обнес. Спасли пешехода только отличные покрышки и мои навыки вождения. Так бы размазал по асфальту.

– Ну вот, – проводив мужика взглядом, продолжил повествование Цемент. – Совсем запутал меня, короче. Тут весь мир представляет чертову прорву кластеров. Миров тоже дофига и больше, поэтому наблюдаются небольшие расхождения при перезагрузке. Ну, там в одном месте была война, в другой не было. Но все равно кластеры перезагружаются постоянно, в минуту их может сто тысяч по Улью перезагрузиться, может миллион – никто не знает, а в наших родных реальностях о массовых исчезновениях городов, людей, сел никто ничего не знает. Соответственно, и предположение, что нас всех копирует, кто под туман попал. Туман – это кисляк по-нашему. Ну и для всех развилка такая. Попал в этот туман – все, ты теперь в Улье и будешь носиться тут, как та же пчелка. Так что здесь лишь копии нас реальных. Вот и получается, что мы – это не мы. То есть возвращаться тебе некуда, так как там, у себя, никуда ты и не исчезал. В своей реальности ты спокойно живешь, ну, или неспокойно, – криво усмехнулся он.

– Ясно. А если здесь перезагрузки этой твоей дождаться? Может, обратно выкинет? – решил принять как рабочую версию этого Цемента. Для дискуссий мало информации.

– Нет, даже не надейся. Сколько таких Фом неверующих было только на моей памяти – мама не горюй. Остаешься голый, без снаряги, ладно, если с головой нормально, а то и с катушек слетаешь. Давай потом продолжим, здесь довольно хитрые повороты есть…

Кружили мы не меньше сорока минут, не выезжая на центральные улицы и проспекты, изредка лишь их пересекая. Я хоть и находился за рулем, но уже к концу пути совершенно запутался. А GPS-навигатор, потеряв спутники, стал совершенно бесполезен. Тоже облегчающая жизнь, с одной стороны, штука, но постепенно приводит к географическому кретинизму у пользователей. Вождение было не из легких, еле-еле ползли.

В городе лишь редкие здания освещались, да лишь изредка мелькали фары автомобилей. Тьма кругом непроглядная. И сразу вместе с ее приходом зарождался, нет, не страх, а какая-то подспудная тревога. А если учесть, что доводилось мне бывать вот в таких городах, до этого живых, но ставших мертвыми. Где нередко можно было нарваться на пулю снайперов или же просто дураков. Могли как регуляры, так и повстанцы из чего-нибудь крупного садануть. Нет, даже не из-за каких-то опасений, просто потому, что могут.

Обычная городская темнота, она часто ласковая, особенно по молодости лет, сейчас же сделалась угрожающей. И на душе тоскливо, будто вот-вот должно произойти страшное. Сама атмосфера давила, учитывая, что довольно часто мимо мелькали врезавшиеся в деревья и столбы автомобили, аварии на каждом шагу. Хорошо, что нигде не было видно пострадавших. И это мы не выезжали на проспекты. Пробирались по таким заулкам и закоулкам, где и болид «Формулы 1» не проедет.

– Вон у того подъезда тормози! Да не обращай внимания, прямо на газон вылазь, кончилась цивилизация, – указал он на подъезд сталинской пятиэтажки, в чьем дворе мы сейчас оказались. – Теперь о выживании идет речь.

Но я не обратил внимание на высказывание попутчика. Припарковался, прижавшись к бордюру. Втиснул здоровенный внедорожник между облепленной спойлерами заниженной «Маздой» и довольно потрепанным «Фольксвагеном Поло». Привычка. Заглушил мотор. Цемент только прошипел что-то нелицеприятное, я не разобрал.

– Какой-то ты трудный се… Вальтер! Хватай оружие и давай за мной, да быстрее! Мы одни тут шухер наводим, а надо мышками, раз, и там, – энергично разминая затекшую шею, заявил он. Я взял сумку с деньгами из бардачка. Мало ли, а то говорят, в Париже кур доят, кто-то верит, кто-то и нет. Своя ноша не тянет. Повесил на плечо автомат, сунул в карман пиджака рацию, а в другой «ПММ» прямо в кобуре. Втиснул в сумку между пачками банкнот четыре магазина для «АКСу».

– Да быстрее давай шевелись! – почти забрызгал слюной мой визави.

Я же второй «ПММ» решил оставить в машине. Пусть будет. Нажал на кнопку сигнализации на брелке.

Железная подъездная дверь без электричества была открыта. Цемент подсвечивал путь фонариком, и без каких-либо проблем поднялись на четвертый этаж, здесь спутник долго елозил по карманам, затем нашел ключ и открыл дверь.

– Прошу, – картинно поклонился он.

Квартира была явно жилая, но по чуть затхлому воздуху складывалось ощущение, что в ней давно никого не было. Мебель средней ценовой категории, в целом все довольно опрятно. Хотя все будет выглядеть чисто пусть и в ярком, но фонарном свете. Не лоск и не шик, но вполне себе даже. Берлога для одного. Здоровенная берлога – трехкомнатная «сталинка». И женских вещей не наблюдалось, как и женской же руки. Всегда можно определить, что в доме живет представительница слабого пола. Так как, кроме функциональных вещей, будут присутствовать милые безделушки, вообще, это своего рода магия прекрасной половины человечества.

– Парнишка тут живет, турист, куда-то в тайгу умотал. Повезло. А то бы тоже горя хапал, – пояснил усатый спутник. – Давай располагайся, я сейчас пошуршу, у него тут дофига барахла для автономного проживания, туристическая плитка тоже имеется. Кофе хочется страсть как, да и порубать нормально горячего, третий день сухомяткой давлюсь.

Поели тушенки с макаронами, у запасливого туриста оказалась даже вода в пятилитровых бутылях. Затем Цемент разложил на полу в комнате с мастерской карту и принялся ее внимательно изучать при свете фонаря, водя пальцем и шевеля губами, будто что-то высчитывая. От моих вопросов он отделывался односложным мычанием или совсем не обращал внимания.

– Скажи, а наш кластер каких размеров? – Карта была Зеленоминска и его окрестностей.

– Да, считай, две трети города. Вот смотри, – провел пальцем очертания. – Где-то так. Да, точно.

– Вопрос: а тогда как так быстро очутился вот здесь? – ткнул я пальцем в примерную точку, где он меня повстречал, и навскидку сказал: – До границы тут километров пятнадцать-семнадцать. Был ты без машины, иначе бы на твоей дальше двинулись…

– Если точно, то девятнадцать. Но не суть, в общем… Долгая история.

– Мы куда-то спешим? Но вопрос интересный, тем более ты сказал, что, попав под перезагрузку, иммунный минимум остается без одежды, максимум – с выжженными мозгами.

– Вот тебе и ответ, – ткнул он в меня неожиданно материализовавшимся в руке пистолетом.

– И все же? – Угрозы я не чувствовал, хотя это псих, но лучше реагировать на все спокойнее, умею отстраняться. Не всегда, не везде, но иногда получается.

Рука у Цемента оставалась в том же положении – вытянута и направлена на меня, только «ярыгина» в ней уже не было. Я даже головой встряхнул, может, пропустил момент.

– Вот, – и пистолет вновь в руке, я даже внимательней на рукава посмотрел, может, там прячется какое-то хитроумное устройство? Нет, не похоже.

– Давай подробнее, кроме того, что ты мне тычешь в морду стволом, я ничего не понял. Да, у тебя это получается на диво быстро, но один черт, не догоняю. – Стала просыпаться злость.

– Все просто. Все иммунные с самого начала получают Дар от Улья. Но это не волшебство, а типа дальнейшее развитие нашего организма. И Умение может быть какое-то абсолютно бесполезное, например, охладить пиво или там нагреть воду в стакане… Кстати, про пиво. Хочешь? Тут в холодильнике есть запасец. – Я отрицательно мотнул головой, тот же продолжил: – А может быть такое, что помогает в нашей непростой доле рейдера. Допустим, можешь бегать со скоростью автомобиля или тебя не замечают зараженные, то есть в просторечии зомби, можешь исчезнуть здесь, появиться там, двигаться так быстро, что всем кажется, что останавливаешь время. Даров уйма, для одного только перечисления тех, о которых я слышал, надо говорить сутки. Чем дольше живешь здесь, чем больше потребляешь гороха, развиваешь свой Дар, тем больше вероятность, что у тебя откроется еще одно умение. Так, пистолет в моей руке оказывается не потому, что я тренировался его выхватывать, а потому что это мой Дар. В Улье я уже два года с лишним, скоро три уже будет, а это для Стикса много, чертовски много, я чертов долгожитель! Так вот, второй мой дар – могу без последствий переносить перезагрузки. Какие другие способности имеются, не скажу. Да и никто из нормальных рейдеров не скажет. Так ясно?

– Если это не магия и не волшебство, то как? – Я уже свыкся с мыслью, что в другом мире. Опять же, информации обо мне, что Цемент выложил, не знала ни одна живая душа, а его я до момента убийства полицейских ни разу не встречал. Он же утверждал, что встречал копию меня. – И что за рейдеры? Отжимаете у кого-то бизнес? Бомбите пути сообщения в тылах на море?

– И чего ты к терминам привязываешься? Рейдеры – это все честные бродяги, которые гуляют по кластерам, охотятся на тварей, воюют с бандитами и всякими отморозками. То есть все мы рейдеры. У одного специализация на четком хабаре вроде оружия и патронов, брони и прочего. Другой предпочитает всем видам охоту на монстров. И так далее. Сначала всех хватали, но это совсем уж старожилы. Зубры, мать их, у нас таких в стабе полно, один Князь чего стоит… Потом с выходом игр всяких, начиная от Сталкера и заканчивая Fallout, – то сталкеры, то рейдеры. Не пытайся термины в привычные тебе смысловые категории перевести. Тут все так, да не так. Своя система, своя культура. Сечешь?

– Ясно. А какой процент иммунных от общего числа попадающих в Улей? – Вот этот вопрос я, с одной стороны, боялся задавать, ну ни верилось мне ни капли, что я уже заражен какой-то дрянью и чувствую себя хорошо. С другой – вопрос, как говорил товарищ Ленин, архиважный.

– Зависит от множества факторов, начиная от того, какой кластер, и заканчивая неизвестно чем. Бывает один на десяток, бывает один на сотню, а бывает и на тысячу. Очень редко, но случается, что из сотни два-три всего иммунитета не имеют. Но такой вариант даже не редкость, исключение из исключений. Так что никто точно тебе не скажет, разве что институтские, но они не хотят делиться просто так информацией, или наши КАНовцы.

– Институтские? КАНовцы?

– Пока не забивай голову, лишнее это. Вот выживешь, тогда и узнаешь. Эта тема не табу. Про них все знают.

– Скажи, а вот эти зараженные, сам говоришь, что как зомби в фильмах? Кого они сожрать могут? Медленные, неуклюжие, даже своего самого мощного аргумента лишены – кого укусят, в них же и превращаются.

– Все опять так, да не так. Сначала они медленные и вялые, но затем, добравшись до пищи, растут. И они живые. Становятся быстрее, сильнее, умнее. Например, бегунами, дальше еще изменяются, затем идут лотерейщики, горошники, матерые твари – это уже руберы, ну а совсем продвинутые – элита. Представь себе тушу от тонны весом, одни мышцы. Автомобиль на полном ходу догоняет, бронетехнику чисто консерву вскрывает, реакция такая – с линии огня в доли секунды уходит. При этом, чтобы завалить такую тварюгу, в ход пушки идут минимум тридцать миллиметров.

– Пища у них – только иммунные люди?

– Нет. – Цемент закурил. – Ты тоже бы пока курил, завтра после обеда уже не покуришь. Сча запахов отовсюду чертова прорва. Да и битва за урожай в других местах идет. А из жратвы для зараженных первое место занимает разная мелочь – типа кошек, ворон, мелких собак, ну совсем мелких, которые превышают пятнадцать килограммов, сами монстрами становятся. Но больше всего любят котов, тащатся от них, те для них как наркотик, ну, или «Сникерс». Точно никто не скажет, но может даже на человека внимания не обратить, если за кошаном погонится. Второе место – разная травоядная живность, вот она совершенно не подвержена вирусу. Коровы, овцы, лошади… Свиньи же всеядные… Из них такая элита порой вырастает, и чаще всего это жуть. Свинофермы – это адский рассадник. Держат их там порой по нескольку в клетке. На третьем месте идем уже мы – иммунные. Тебя пока к этому числу относить рано. Ну и последнее средство, к чему они обращаются, если не получается добраться до другой пищи, – каннибализм. Жрут друг дружку, и деньги в кружку.

– Элиту можешь описать? Рост, вес?

– Здоровенная дурмашина, – и, отвечая на незаданный мной вопрос, который так и вертелся на языке: – От трех метров в высоту, весом не меньше тонны. И каких их разновидностей только не бывает, начиная от кинг-конгов, заканчивая уж совсем непотребной хренью.

– И зачем тогда артиллерия, чем вас не устраивает крупняк? Та же пуля «КПВ» слону в хобот войдет и из задницы вылетит и следующего слона грохнет. А слон крупнее элиты получается…

– Для матерой элиты «КПВТ» – семечки. Они ведь тоже не просто так, у нас есть свои Дары, у них свои. Плюс смертельных точек очень и очень мало, а остальное им до лампочки. Боли не чувствуют совершенно, регенерируют так – жуть. Если даже мы нехило умеем это делать. Вот и получается, что крупняк не панацея, только артиллерия нормально работает.

– Теперь давай про дела поговорим. Что ты от меня хочешь? В чем моя помощь требуется?

Цемент задумчиво посмотрел на часы.

– Все завтра. Так, тебе пора принимать лекарство, чтобы не загнулся раньше времени. – Он достал из-под бронежилета ладанку, откуда выудил красного цвета кругляш, протянул мне: – Давай глотай и ощущения описывай. Даже если ты зараженный, еще сверху часа четыре проживешь благодаря этой штуке, и вот запей. – И, видя мою нерешительность, добавил: – Ну, чего медлишь, хотел бы что-то плохое сделать – сделал бы, сам понимаешь, у тебя против меня ни единого шанса.

Проглотил.

– Тепло по всему телу пошло.

– Отлично. – Тот показал мне большой палец в знак одобрения. – Теперь же вот три-четыре глотка, не больше, – строго добавил, протягивая обычную армейскую флягу. Я приложился. Несмотря на запах хорошего коньяка, жидкость оказалось той еще мерзостью. Отвратительная, еле-еле в себя пропихнул.

– Ну, ловись рыбка и большая, и маленькая. – Опять, видимо, ситуация была понятна только ему. – Как себя чувствуешь?

– Да вроде в порядке, голову малость кружит.

– Это нормально. Короче, я сейчас на боковую, как светать станет – толкнешь. Ты же, если хочешь еще пожить, лучше даже не засыпай. Время засеки и раз каждый час по три-четыре глотка живца. – Видя мои недоуменные глаза, пояснил: – Что пил только что. Жрать захочешь – разогревай только в ванной, в туалет по-большому, там мешки под мусор, сделал дело в мешок – его завязал и в окно. Нечего вонять. Как бы до обеда здесь кантоваться не пришлось. Все, бывай.

Цемент развалился на диване, и уже минут через десять из комнаты раздался могучий храп. Я же устроился на стуле возле окна, наблюдая за безжизненным проспектом, борясь с двумя желаниями – со сном и жаждой убийства.