Читать книгу Донская круговерть. Круизы юности моей - Денис Захаров - Страница 7

Этот день начался для меня несколько раньше намеченного, а если быть точнее – глубокой ночью.

Как выяснилось, вчерашнее решение оставить открытым один иллюминатор оказалось весьма опрометчивым. Ночная свежесть, лихо пробирающаяся через него в каюту, каким-то неведомым образом пробралась и под одеяло, отчего я проснулся посреди ночи с четким осознанием факта, что люто замерз.

Одеяло не спасало или просто уже не могло согреть. Надо было иллюминатор закрывать. Нехитрые геометрические вычисления дали понять, что со своего места мне этого сделать бы никак не удалось. Выхода было два: либо спускаться вниз, лезть на противоположную сторону каюты и пытаться закрыть его самому, либо будить кого-то и просить помощи.

Второй вариант позволить себе я не решался, как-то не по совести это выглядело. Оставался первый – справляться самому. Все бы ничего, но были сомнения в обратном процессе, я и днем-то с трудом справился с лестницей, что уж ждать от ночи.

Без шансов заснуть и все более замерзая, я лежал под одеялом, жалея себя, терзаемый мыслями и сомнениями, как же поступить. Вскоре, как мне казалось, выход был найден – на соседней верхней полке заворочалось и зашелестело одеяло, замелькали тени от рук. По всему выходило, что сестренка тоже проснулась.

– Эй? – прошептал я.

– Чего? – раздался вроде как внятный встречный вопрос

– Ты спишь?

– Нет.

– Закрой свой иллюминатор, пожалуйста. Холодно, – придав голосу максимальную жалость, попросил я.

– Щас.

Ура, сработало. Довольный произошедшим удачным стечением обстоятельств, я перевернулся на другой бок и в предвкушении продолжения сна стал снова пытаться уснуть. Может быть, даже получилось задремать, но через некоторое весьма короткое время я снова проснулся от того, что дрожу от холода. В поднимающемся откуда-то изнутри потоке возмущения, я высунулся из-под одеяла и зло оценил обстановку – дальний иллюминатор по-прежнему был открыт настежь, а на соседней полке мерно и тихо спала сестра.

– Эй! В чем дело-то? – от деликатности в моем шепоте не осталось и следа.