Читать книгу Сборник рассказов. Избранное. Они действительно начинают воплощаться - Денис Запиркин - Страница 22

в кабинете профессора было свежо. дышалось легко. окна выходили на тенистую по утрам часть двора, и оттуда легкий ветер колыхал занавеску. я полулежал на кушетке, наблюдая за волнами белой тонкой ткани, меняя фокус то вдаль, на ватные белые облака по раннему голубому небу, то снова на рисунок тюли.

ручка двери повернулась вниз, и в кабинет вошел он. как обычно, свежий и в рабочем пиджаке с заплатами на локтях.

мы поздоровались, он жестом попросил не вставать, прошел мимо к шкафу, согнув указательный палец, потянул на себя мое досье, затем уселся поудобней в большое кресло из темной кожи, положил ногу на ногу, полистал, и поднял на меня глаза, предлагая мне продолжать то, что я начал на прошлом сеансе.

выходя из кабинета, я улыбнулся ассистентке, которая, раскидав щупальцы по столу, делала сразу от четырех до восьми дел, глядя в монитор своим огромным циклопьим взглядом, моргая длиннющими ресницами, которые она старательно из зеленого перекрашивала в черный. она очаровательно улыбнулась мне во всю присоску, я поклонился, взял ветровку и зонт, и вышел в коридор.

на душе, как обычно после сеанса, было легко и спокойно.

я шел к стоянке. свой светоплан я поставил подальше, чтобы насладиться небольшой прогулкой. пурпурная трава колыхалась под легкими наплывами бодрящего ветерка. на горизонте всеми оттенками серого появилась радуга, и я поставил лицо под щекотящие лучи цианового солнца, подняв голову к зеленеющему небосводу.

светоплан мирно зарокотал, и я выехал на шоссе, направляясь против пробки домой. лосиный бульон, недопитый с утра, сохранил тепло в термосе, я сделал пару глотков, заглушая начинающийся к ланчу голод. автопилот нес меня над ручьями и болотами. местами начинали цвести поляны черного вереска, бутоны кое-где приоткрылись, и жадно хватали мелкую пролетавшую над ними живность.

в принципе, доктор прав. не все так уж и плохо, как кажется. и все зависит от моего отношения. его легко исправить, поменяв видение ситуации. ну, нельзя по-другому, значит, можно временно так…

только одна мысль плавала по сознанию, поднимаясь и опускаясь по полю рассудка: нельзя ли уже сейчас начать что-то предпринимать?

профессор обещает, что через пару сеансов мы до этого дойдем, а сейчас нужно научиться работать с самообладанием. но уже так хочется, уже так неймется. «а я хочу просыпаться рядом с тобой!», – она продолжает это говорить, топая своей клешней, раздувая фиолетовый зоб до неимоверных размеров. и никакие честные разговоры по душам не могут этого изменить. ну ничего, ничего, еще пара сеансов, и что-то изменится. а сейчас внутреннее спокойствие и работа с четырьмя уровнями сознания.

от этих мыслей, смешанных с воспоминанием от спокойного тона доктора, я улыбнулся и по-кошачьи зажмурился, глядя на ставшее сиреневым солнце.

есть одна главная проблема. когда ты просыпаешься утром, и хочешь тихо промочить горло, приходится ее будить, чтобы отцепить наручник. это посягательство на свободу передвижения, – самая главная загвоздка. остальное можно терпеть. даже когда она от желания не хочет выпускать меня из себя, продолжая гулять по улице, глядя сверху в глаза влюбленным взглядом, и я вынужден висеть под теплым брюхом, уворачиваясь от ударов мохнатых сочленений, это не так уж страшно. подумаешь, повисишь, посмотришь по сторонам, в конце концов, не надо топать на своих двоих. но эти утренние обнимашки, пока тебя не отцепили, – это, конечно, достает.

– Да, именно так, – сказал профессор.

– Действительно, уже после следующего сеанса? – повторил я.

– Абсолютно, – подтвердил он. – Уже через неделю вы будете готовы к действиям по изменению ситуации. А пока прошу вас расслабиться, закрыть глаза и сфокусироваться на внутреннем состоянии. Что вы чувствуете?

мне не хотелось закрывать глаза, особенно потому, что в этот раз кто-то сдвинул занавеску, и я мог наблюдать за распустившимся цветком розы на подоконнике, который так гармонично смотрелся на голубом фоне неба. долго смотреть не получалось, потому что на ярком фоне зелень куста превращалась в темный силуэт, но если поводить глазами по сторонам, цвета возвращались, и я снова радовался.

доктор подождал, когда от наблюдения за ярким светом мои веки сами отяжелеют, глаза сами собой закроются, и я начну говорить о находках из третьего уровня сознания, и о том, как я силой мысли работал с ними, меняя концепцию восприятия, преломляя сценарии того мира.

на этот раз эмоциональный подъем был еще выше. и я глубоко и расслабленно вдыхал желтый воздух, сидя на крыльце клиники. хотелось петь. но мимо меня проходили разные существа, и я решил не смущать их. тем более, бывает, что сюда заходят создания с несовместимой частотной системой восприятия, и пение человека может заставить их корчиться в конвульсиях. а зачем я буду делать им плохо?

я не загадывал и даже не спрашивал, что будет после новых занятий. мне не хотелось пугать себя и выдумывать всякое. зачем, если все будет хорошо? ну да, возможно, придется пройти через неприятное, возможно, болезненное, но новая жизнь ведь стоит того…

когда профессор узнал, что я в больнице, он, не мешкая, приехал на следующий день. в его тоне чувствовалась некоторое смущение, возможно, он понимал, что несколько ответственен за произошедшее со мной. но я его уверил, что это не самое плохое, что могло произойти, и он поработал со мной на четвертом уровне, так что визуальные образы сверкающих перед моим лицом клыков, летающей пены и разбросанной по стенам и полам слюны стали приходить ко мне в редком тумане, и не вызывали ничего, кроме щекотания в зарастающих швах по телу.

я, кстати, очень благодарен ему, что он пришел ко мне в том же образе, как и в клинике. на какое-то время даже картинка за окном поменялась. я снова видел белые облачка на нежно голубом фоне, и солнце садилось в ласковом желтоватом закате.

через месяц я вышел из больницы. после этого мы провели еще пару сеансов. я стал свободен. хотелось петь, танцевать, кричать от радости, и я проводил дни в прогулках на природе, по старинным кварталам города, в музеях, даже сходил на концерт классической музыки. и именно там я встретил ее.

она была прекрасна. не похожа ни на кого. ни на мое прошлое. ни на кого-то вокруг. ни даже не образы с обложек, по фантазии о которых умные маркетологи зарабатывают столько кредитов. с ней было хорошо. интересно. легко. волшебно. неимоверно.

мы встречались и, не стесняясь, гуляли, держа друг друга в объятьях.

это было счастье.

через месяц у меня раздался звонок от ассистентки моего профессора, она пригласила на бесплатную встречу по закреплению результатов. я с удовольствием согласился.

и вот я снова лежу на кушетке.

возможно, роза давно отцвела, потому что в горшке на подоконнике стоял лишь зеленый куст.

сеанс проходил в необычное время, вечером, и солнце освещало кабинет, подбираясь рисунком из лучей на полу к кушетке, начиная теплом ласкать мои носки.

ветра не было.

поэтому духота заполнила кабинет.

я молча лежал, следя за проносящимися мыслями, думая, о чем мы будем разговаривать.

наверное, о том, что я здоров. что я счастлив. что мне помогла терапия. что у меня теперь новые, прекрасные, ни на что не похожие отношения.

и, не исключено, я даже поведаю ему, как иногда, радуясь и уступая ее желанию просыпаться со мной, лежу, глядя в молочное ночное небо, слушая, как она шуршит, опутывая мои ноги и руки своей желтовато-зеленой паутиной и, в перерывах, набирая с шипением воздух всеми шестью дыхалами, басит мне колыбельную: «в комнате с видом на огнииии… с верою в любооофффь».

нет, у меня теперь нет проблем с тем, чтобы встать утром и попить, – мне лишь стоит только пошевелиться и слегка застонать, и она протягивает мне шланг, опущенный в поилку на прикроватной тумбочке.