Читать книгу Celistic. Эхо мира - Дэннис Лэнгли - Страница 8

Малколм копался в механизме робота, а Ник смотрел на лес. Стояла неестественная тишина, не кричали птицы, не стрекотали насекомые.

– Чип GT7Fx, – не переставая что-то паять в металлических внутренностях, Малколм вытянул руку.

– Все-таки странно, – пробормотал Ник. – В природе не бывает абсолютной тишины. Ну, просто так, беспричинно.

– Чип GT7, – раздраженно повторил Малколм.

Ник покопался в сумке и передал устройство напарнику. Он так и не мог оторвать взгляда от верхушек деревьев. Было видно, что где-то вдалеке они колышутся. Но только не рядом, будто бы люди находились посреди мертвой зоны: «Даже ветра нет. Как ты думаешь, почему?»

– Понятно почему, – отмахнулся Малколм. – Потому что это не просто лес. На самом деле вся планета – это огромное существо, и мы с тобой, как мухи у нее на заднице. Сейчас ей надоест офигевать от нашей наглости, почешется, и нам кранты, – он закончил ремонт, заварил грудную панель механизма, замер на минуту, критически рассматривая работу, а потом резко врезал ногой по ценному электронному устройству. От удара тот оживился замигал диодами и попытался прогундеть нечто вроде: «Приступаю к диагностикам систем управления питанием», но Малколм врезал еще раз, и робот заткнулся. На этом их работа была закончена. Теперь если какого-нибудь человека когда-нибудь зачем-нибудь занесет на эту дальнюю планетку, робот найдет его и при необходимости окажет первую помощь. Малколм вытер пот спецовкой. Можно было возвращаться в избушку. Сейчас их флаер автоматически облетал остальные механизмы в системе. Если повезет – больше поломок не найдется, и уже утром можно будет свалить с этой богом забытой планетенки, чтобы получить свою зарплату.

Ночь здесь наступала быстро. Возможно, сказывался странный состав воздуха или черт еще знает какой фокус природы (когда-нибудь этот «фокус» найдет ученого, которому будет не наплевать и сначала станет чьей-то нобелевской премией, а потом и революцией в геологическом проектировании), но, в любом случае когда Ник с Малколмом вернулись в избушку, темень уже стояла непроглядная. Они сидели в уютной комнатушке. Малколм пил чай с сушками, а Ник все никак не мог оторвать взгляд от окна, будто надеясь углядеть в этой темени орды таинственных кровожадных существ, стекающихся со всех концов на единственный источник света.

– Там есть еще один маяк, – вдруг сказал Ник.

– Не-а, – вальяжно ответил Малколм. – Только еще три робота, по одному на каждый континент. Никаких других устройств. Здесь, кроме нас, даже не было-то никого последние десять лет.

– Я чувствую его.

– Ага, он сломан и жалобно зовет на помощь приятным женским голосом с хорошо поставленной дикцией.

– Нет. Работающий.

– Ну тогда нам точно за него не заплатят.

Малколм зевнул и улегся слушать аудиокнигу «Джунгли Судьбы» про простую уаджийскую туземку, в которую влюбился богатый ламарянин. Малколм сам не заметил, как заснул, где-то между превращением туземки в законодательницу ламарянской моды и ее трагической попыткой бороться за права Уаджи.

Когда Малколм проснулся, Ника уже не было. Он попытался звать товарища и даже вопреки инструкциям задержал флаер на несколько дней в надежде, что напарник возникнет. Но того и след простыл. И даже робот ничего не находил. Делать было нечего. Когда начал подходить к концу запас пищи, Малколм улетел. Больше он не видел своего друга никогда.

Той ночью Ник долго не мог заснуть, а потом, будто загипнотизированный, встал, забрал из кладовки стандартный ремнабор путешественника для планет шестой группы и вышел во тьму. Он включил прибор ночного виденья с голограммными указателями наиболее предпочтительного пути, подключился через сеть к приятной музыкальной станции, легко спустился по склону и углубился в ночной лес. Ник шел не один час, забравшись, кажется, в самую чащу. И везде его преследовала тягучая тишина. Кое-где он вовремя обходил неприметные кислотные болотца, а один раз, даже не заметив, прошелся рядом с титаническим спящим муравейником. Наконец, уже в глубокой туманной чаще, отключилась связь с сетью. В тишине Ник остановился, почесал в затылке и запустил строительство палатки. Система взяла пробы температуры, предложила на выбор несколько удобных мест, а также варианты расположения комнат. Ник остановился на самой простой конструкции и с удовольствием залез под полог. В ту же секунду тишина прервалась, и одно из деревьев начало негромко ритмично выстукивать. Два щелчка, пауза, один, пауза, еще три, и потом ритм повторялся. Лежа за тонкими стенами, Ник легко слышал какие-то движения вокруг. Зашевелились под землей непонятные насекомые, где-то вдалеке, будто скакнул на одной ноге конь, и через минуту снова, чуть в стороне и ближе. И вот уже забегали у самых стенок крошечные когтистые лапки. А дерево все отщелкивало, ускоряясь, два щелчка, один и три, и еще два, и один, и три. И тогда Ник заснул.

Он проснулся днем, чувствуя, что давно уже так хорошо не спал. Наскоро перекусил, собрал палатку и пошел дальше. Через несколько часов лес плавно сменился предгорьями. Между верхушками деревьев показались вершины гор, блестящие темноватой синевой. Когда Ник подошел ближе, он понял, что придает горам такой оттенок – они состояли из чистого слоеного льда. Внешний ледяной слой не превышал 5—10 сантиметров в толщину, под ним шел полуметровый слой воды, потом опять граница льда, и еще глубже – снова вода. И так до самого центра горы. Как за многослойным стеклом аквариума, Ник видел плавающих внутри горы рыб и чувствовал, что чем глубже, тем более причудливыми становятся живущие там существа. Оставалось только догадываться, какое чудовище обитает в центре.

Первым делом Ник подбросил вверх сканирующий шарик, получив карту горной цепи. Следующие несколько часов он шел вдоль склона, пока не добрался до места, где поднимался пролом, так что цепь образовывала букву W. Он выбрал для восхождения левую стену пролома, покопался в ремнаборе, защелкнул на запястьях скалолазные браслеты и нацепил «кошки» на носки ботинок. Проверил леску, выстрелив ей вверх. Тонкая нить впилась в лед и легко держала его вес. Повернул на браслетах предохранители – рядом с ладонями сразу повисли импульсные ледорубы. На этом приготовления закончились. Ник полез вверх. От каждого удара ледорубом из-подо льда брызгали струйки воды (впрочем, они быстро зарастали назад тонкой коркой), а любопытные рыбешки юлили прямо перед лицом Ника. Пару раз он останавливался, повиснув на ледорубе (из рукояти можно было выпустить удобный гамак), набирал воды из отверстия в туристическую чашку, тут же подогревал и пил чай. Ближе к вечеру, когда земля снизу уже скрылась в облачной дымке, начались неприятности – от очередного удара ледорубом пошли длинные трещины по всему склону. Гора затрещала. Где-то по сторонам вылетели огромные куски. И склон поехал вниз.

Ник наоборот почти побежал вверх. Он орудовал ледорубами, как вентилятор, надеясь успеть проскочить опасный участок. Но не тут-то было, склон сверху принялся загибаться широким карнизом. В обычной ситуации такая «отрицаловка» не остановила бы Ника, и он просто пролез бы по этому «потолку» на одних руках. Но в текущей ситуации времени не было, поэтому он пробил лед и нырнул в воду, вцепившись там в поверхность следующего слоя и выжидая, пока пронесется над головой внешний. И пока он висел, борясь с напором несущейся вниз воды, увидел внутри горы огромные ледяные пузыри. Эти пузыри двигались в странном танце, будто живые, и казалось, что внутри у них тоже какие-то шевеления. В следующее мгновение ему стало не до того – сверху два слоя объединялись, и если ему не хотелось быть расплющенным в этой ледяной щели, нужно было что-то делать. Ник резко оттолкнулся ногами от стены и снова пробил внешнюю оболочку. Он пулей вылетел из скалы, двумя слайдами выровнялся, и третьим прыгнул на противоположную стену, пролетев по воздуху добрые полсотни метров (поэтому он выбрал для подъема именно такое место). Только уцепившись там ледорубом, он вздохнул спокойно, наблюдая, как скрывается снизу вся громадина.

К счастью, дальше подниматься осталось не долго. Горная цель все утончалась. Одни слои объединялись с другими, и скоро остался всего один, толщиной не более полуметра. Через эту поверхность легко можно было увидеть солнце и даже искаженные очертания земли по другую сторону гор. Ник все поднимался и поднимался, пока от стены не остался один лед. Теперь казалось, еще немного – и ледорубы будут пробивать ее насквозь. Завывал ветер, и горная цель вибрировала под его напором, иногда даже чуть раскачиваясь. Оставалось пролезть еще добрый десяток метров, до бритвенного лезвия вершины, но это было слишком опасно. Ник запустил установку палатки, и та проворно зацепилась за склон. На этот раз он выбрал удобную конфигурацию с широкой комнатой и даже кухонным столом. Мелкие роботы сразу же побежали ловить рыб, а Ник расположился в кресле-качалке, с удовольствием наблюдая лес.

Ему нравилось это место, так что Ник не торопился сниматься. Он переночевал в палатке и потом просидел там еще добрую половину дня, просушил всю одежду, сыграл несколько партий в популярную онлайновую видеоигру «Боевые Коты Сайфа» против команды девочек-подростков с Чиринау и даже принял ванну. Однако нужно было двигаться дальше. Ник свернул палатку, пробил стену и, подтормаживая слайдерами, съехал с другой стороны.

Оказалось, что там горная цепь образовывала грохочущую воронку. Снизу эта воронка уходила в жуткую пещеру. Именно эта пещера, втягивая в себя воздух, издавала такие чудовищные звуки. Ник не стал спускаться до самого низа, успев расположиться на одном из уступов над ней. Грохот здесь стоял такой адской силы, что Ник даже не слышал своих собственных мыслей. Он снял скалолазное оборудование и принялся разворачивать новое устройство – байдарку. Пришлось чуть задержаться, подправив ее конструкцию, но скоро узкая, будто состоящая из перьев, лодчонка была готова. Ник остановился, борясь с наступающим мандражем. Выпустил из спины невесомое пластиковое крыло, сел на колени, прочно закрепив свои ноги между прутьев каркаса, лег вперед, руками взяв за ручки управления, снял предохранитель, от чего байдарка выпустила широкие перепончатые крылья, и врубил «пуск»!

Пещера поглотила байдарку в мгновение, будто песчинку, даже не заметив. Ник весь вжался вперед, лишь слабыми движениями туловища подправляя траекторию, чтобы не зацепить сталактиты и, что значительно опаснее, не угодить в одну из воронок. Тоннель, петляя, нес путешественника под землей, объединяясь с другими такими же норами в единую грохочущую артерию. Кое-где части потока отходили в стороны, и Нику стоило огромных усилий, чтобы не позволить утянуть себя в одну из узких щелей, любая из которых, безусловно, сделала бы с ним то же самое, что мясорубка с бифштексом. Наконец поток вынес байдарку в огромную подземную пещеру. Ник выпустил дополнительное планирующее крыло и повис в восходящем потоке воздуха, размышляя, куда дальше. Из этой пещеры вело множество тоннелей. Казалось, что отсюда можно попасть в любую точку планеты быстрее, чем на современном флаере. В таком месте любые самые величественные постройки людей казались бумажными самолетиками рядом с невообразимым монументом сил природы. В конце концов Ник выбрал направление и, пролетав еще с полчаса, оказался прямо-таки выплюнутым из скальной стены над лесом. Он собирался аккуратно спланировать, но откуда-то из-за крон вдруг ударил лазерный луч, разрезав правое крыло. К такому обращению механизм был не готов. Он тут же сорвался в штопор, и только ветки спасли Ника от переломов.

Свалившись, он сразу вскочил, потирая ушибленные места, и как раз посреди этого процесса заметил владельца лазерного пистолета. Это был невысокий бородатый мужичок в костюме цвета хаки и с множеством каких-то замысловатых устройств, прицепленных на ноги. Мужичок не сводил с Ника пистолета.

– Руки вверх, – сказал он. Ник повиновался. – Вот, свяжи себя, – он кинул Нику веревку.

Тот удивленно посмотрел на нее.

– Э-э… не думаю, что смогу.

– Хм, – мужичок задумался.

– Может, лучше ты сам?

– Ну да! Не стану я к тебе подходить! Ударишь еще! Пристрелить проще будет.

– Подожди, не надо стрелять, – Ник замахал руками. – Давай что-нибудь придумаем.

– А! Точно! – нашелся мужичок. Он вытащил из кармана небольшой флакон, пропитал жидкостью из него какую-то тряпку и кинул Нику. – Вот, понюхай.

«Он всегда с собой хлороформ таскает?» – удивился Ник про себя, но решил, что еще успеет задать все вопросы, когда очнется.

Очнулся он, как и предполагал, уже связанным посреди классической (почти что стереотипной) хижины сумасшедшего исследователя дальних планет. Неряшливо сваленные в углу образцы минералов сразу намекали на незаконченное геологическое образование хозяина (предположительно, отчислили с второго—третьего курса за организацию антиправительственных митингов), старая модель компьютера – на проблемы с наличностью, увешанные плакатами стены – на богатые познания в мировой истории оппозиционных движений, а обильно обклеенный фольгой потолок – на шизофрению, густо замешанную с паранойей. Впрочем, одного взгляда на куртку мужичка было достаточно, чтобы прийти к тем же самым выводам. Очевидно, что и робота он сломал сам в очередной попытке отвязаться от назойливого внимания железяки. Как Ник и рассчитывал, теперь этот отшельник уже успокоился, убрал оружие, прочесал весь ремнабор туриста и, судя по всему, сожрал минимум половину сухого пайка.

– Кто тебя прислал?

– Мировое правительство, конечно, – без запинки ответил Ник. – А ты как думал?

– Зачем? – тот напрягся.

– Чтобы выведать все твои тайны и, используя их, создать армию суперсолдат из неубиваемых роботов-мутантов.

Отшельник напряженно думал.

– Врешь! – наконец сказал он, правда, без особой уверенности в голосе.

– Да неужели? – Ник откровенно развлекался.

– Как можно отправить на такое ответственное задание всего одного человека?

– Очень правильный вопрос! Это потому что я только приманка, чтобы выманить тебя! Пока мы с тобой разговариваем, эту хижину окружают пятнадцать отрядов спецназа и три линкора готовы расстрелять ее с орбиты ядерными бомбами, дожидаясь только моей команды.

Они оба замолкли, понимая, что правильный ответ отшельника тут будет примерно таким: «Пытаешься мне угрожать?!».

И они оба понимали, насколько идиотски это будет звучать.

– Я не сумасшедший! – наконец сказал отшельник, почти жалобно. Ник понял, что он-таки донес свою нехитрую мысль до адресата.

– Конечно, все нормальные люди, когда видят туриста на байдарке, сначала расстреливают его, потом связывают, а потом задают вопросы. Даже не знаю, что может быть естественнее такого приема.

– То есть ты хочешь выдать себя за туриста? – похоже, отшельник наконец нащупал под ногами крепкую почву. Он даже обрадовался.

Ник поторопился лишить его последних иллюзий, демонстрируя все большее раздражение: «Турист?! Здесь?! Оглянись вокруг, мы же черт знает где! Даже будь я туристом, насколько вообще велика вероятность, что мы натолкнемся друг на друга на совершенно необитаемой планете?!»

– То есть… – мужик постоянно отставал на один шаг и теперь пытался нагнать мысль собеседника, – …ты специально меня искал?

– Боже мой, – Ник глубоко вздохнул. – Да начерта ты мне сдался?! – он не стал дожидаться, пока тот придет к очередной шизофренической идее и подсказал: Я за маяком.

– Ага! – тот снова обрадовался. – Думаешь, я покажу тебе, где он?

– Во-первых, ты и сам не знаешь. А во-вторых… – Ник кивнул в сторону стены, – …ты вывесил всю свою карту раскопок прямо в этой же комнате, куда притащил меня. Даже школьники действуют умнее, когда прячут от родителей взрослые журналы! – далее Ник говорил, не останавливаясь, методично загоняя отшельника в тупик: Если сейчас я попрошу отпустить меня к маяку, ты решишь, что я пытаюсь сбежать и навести на тебя Силы Зла. Если, наоборот, я предложу остаться связанным и просто сказать тебе, как пройти к маяку, ты все равно испугаешься и подумаешь, что таким образом я пытаюсь загнать тебя в ужасные смертельные ловушки, расставленные по округе. То есть ну невозможно доказать параноику, что ты не верблюд, он все равно найдет доказательства твоих злодейских намерений, что ни делай, что ни говори, – тут Ник остановился, давая тому время собраться с мыслями, а потом добил: А еще ты, зараза такая, сломал мне байдарку, сожрал половину моих пайков и явно не собираешься за все это платить, убеждая себя, что красть у Агентов Корпорации Зла – это доброе дело. Так вот, для справки: нет – недоброе! Совсем недоброе!

Уже через полминуты Ник снова отключился под воздействием новой дозы хлороформа. Снова он пришел в себя в лесу, недалеко от места падения. Рядом валялся распотрошенный рюкзак. Ник оглянулся и отчетливо проговорил: «Прячься лучше. Я тебя вижу». Кусты где-то за спиной зашевелились. Ник подумал, стоит ли гнать этого шизофреника еще дальше, но в конце концов решил, что тот все равно не отвяжется. Ладно, хоть не пристрелил от страха, и на том спасибо. Он собрал свои вещи и направился дальше, пока не забрел в какое-то болото. Снова мгновенно стемнело, хорошо хоть болотная вода оказалась наполнена синеватыми светящимися крупицами, похожими на светлячков. Ник опустился в трясину, и пошел (несколько простых механизмов не позволяли ему погрузиться слишком глубоко). Всего через десяток метров, его накрыло куполом и потащило куда-то вниз. Значит, он был на месте!

Купол выпустил Ника в уютной старой лаборатории, и как только он там оказался, сразу вспомнил. Он вспомнил, что он никакой не Ник, вспомнил, что уже далеко не первый раз интуиция приводит его в это место, вспомнил… вспомнил все. Он прошел через несколько помещений между колбами и компьютерами, сменил одежду и нажатием нескольких кнопок перенесся на один из горных уступов. Где-то вдалеке были слышны взрывы – сумасшедший отшельник пытался добраться до маяка. Ему не удастся. Ник сел на краю и включил голограммного робота. Из проекции на него смотрел он сам. Потому что это он построил лабораторию в то время, когда работал на сайфов, и он, пока еще мог, написал программу.

– Жду запрос, – сказала голограмма. Голос автора звучал устало, он многие дни не спал, накачивая себя наркотиками и не прекращая работ.

– Воспроизведи последнюю запись, пожалуйста, – попросил Ник. Он знал, что услышит, но хотел еще раз прочувствовать.

Голограмма задергалась переключаясь. Ученый на ней теперь уже сидел, нервно обгрызая ногти и губы. Он долго молчал, а потом сказал: «Я знаю, кто ты, – его голос дрожал, и он не сразу смог продолжить. – Ты бог. В конце концов, мы все чувствуем, что бог живет где-то у нас внутри. Это какая-то интуитивная сила, которая ведет нас к добру, которая всегда знает, что правильно, а что нет. Это сила, способная в мгновение ока находить решения сложнейших вопросов, перед которыми пасуют мощнейшие компьютеры. Мы не всегда тебя слушаем, не всегда можем тебя понять, но мы же знаем, что где-то там, внутри… – он постучал себя по груди, – …ты есть. И… я даже не знаю, что сказать тебе. Что можно сказать безликой силе? Что можно сказать стремлению? Интуиции? Мечте? Импульсу? Я хочу попросить прощения, ведь сначала я пытался тебя убить. Я думал, что моим телом завладеет чудовище, бессмысленный биоробот, и я стану пустой оболочкой… куклой в его руках. Все ведь к тому и шло. Эксперименты над составом, поддерживающим клеточную структуру, давали замечательные результаты на животных. Они действительно становились бессмертными, необходимо был только возвращаться в лабораторию раз в десять лет и проводить подзарядку роботов. Но когда я ввел состав себе, я понял, что начались побочные эффекты, не регистрируемые на животных. В первую очередь оказалось, что процессы старения работают в связке с человеческой памятью, и задерживая эти процессы наномашинами, я стал превращаться в маразматика. В теории уже через несколько дней я должен был провалиться в кому, но оказалось, что человеческий организм способен выжить в таких условиях, пользуясь подсознательной памятью. Именно из-за этого я не заметил никаких изменений у животных. Эта подсознательная память, мышечная память, интуитивная память. Оказалось, что она неизвестным образом работает вне биологических процессов. И, что значительно страшнее, оказалось, что она принадлежит какому-то другому существу. Я начал ощущать раздвоение личности по мере того, как разрушались привычные ассоциативные цепочки и вместо них мысли проваливались в какую-то невозможную глубь. Я понял, что это существо тоже видит, что происходит со мной. И оно ждет, когда я сдамся. Вчера я решил, что не позволю себе трансформироваться в… нечто. Я думал убить себя, но потом… потом я задумался, что это такое… задумался, что такое – ты? К чему ты стремишься? Видишь ли ты смысл в своем собственном существовании или ты просто спонтанный набор чистой воли? Считаешь ли ты себя всего лишь рукой бога или же ты готов назвать себя Человеком? Я хочу, чтобы ты сам принимал это решение каждый раз при подзарядке биороботов в твоем организме. И если ты хочешь жить вечно, только из одного страха умереть, то знай – тогда я тебя презираю. Значит моя вера… вера в то, что внутри у нас что-то есть… что-то, что есть смысл нести через время. Что-то достойное бессмертия. Значит, эта вера напрасна».

Запись отключилась, и паренек еще долго сидел на краю. «Где я? Кто я? Что я делаю?» – спрашивал он себя. И ответы не приносили удовлетворения. Он не помнил, какими мыслями руководствовался в прошлые свои визиты к маяку, но сейчас результат был очевиден.

Назвать себя человеком он не мог.

В конце концов, достаточно не перезаряжать наномеханизмы, и память снова начнет работать, записываясь, будто с чистого листа и оттесняя все дальше неясную подсознательную сущность. Парень протянул руку к пробирке, готовый ее выбросить, и тут подсознание заработало. Оно не сопротивлялось, не пыталось мешать. У него не было своего мнения или характера. Оно просто напомнило: «Джесс».