Читать книгу Властелины Doom. Как двое парней создали игровую индустрию и воспитали целое поколение геймеров - Дэвид Кушнер - Страница 5

Шривпорт славился искусством симуляции задолго до появления компьютерных игр. В 1864 году солдаты Конфедерации одурачили захватчиков при форте Тернбулл, установив обуглившиеся стволы деревьев на телеги с колесами так, чтобы они выглядели как пушки{40}. Увидев такое количество артиллерии, союзники в страхе бежали. Когда же генерал Конфедерации приехал на место с инспекцией, он заявил начальнику крепости, что его оборона была «не чем иным, как обманом». С тех пор это место стали называть Фортом Обмана.

Спустя 127 лет в городе появилось другое фальшивое оружие – в компьютерных играх компании Softdisk, которой управлял Эл Викувиус, бывший профессор математики из Университета штата Луизиана. Несмотря на свои чуть за сорок, он уже имел залысины, а несколько прядей торчали так, словно он только что снял руки с электрического шара, найденного на одной из ярмарок штата[14]. Викувиус носил приглушенного цвета галстуки и свитера, но при этом ему была присуща эксцентричность, характерная для студентов и преподавателей, с которыми он общался в период работы в университетской компьютерной лаборатории в 1970-е годы. В то время увлечение «хакерской этикой», зародившееся в Массачусетском технологическом институте, стало распространяться по всей Кремниевой долине. Будучи главой учебного компьютерного отдела в школе, Эл, в силу своей профессии, а также увлечения, изначально принимал в этом активное участие. Хотя он не был высоким или полным, дети прозвали его Большим Элом.

Поддавшись царящим в то время умонастроениям, в 1982 году Эл вместе с еще одним математиком из Университета штата Лузиана, Джимом Мэнгемом, вынашивал бизнес-схему: клуб подписчиков на ПО. За небольшую плату подписчику ежемесячно предлагался новый диск с разнообразными полезными и развлекательными программами, от ведения учета чековых книжек до пасьянса. Этот бизнес мог бы занять, по мнению Эла и его партнера, очевидно пустующую нишу: обслуживать людей, для которых компьютер стал хобби.

В это время крупные издатели программного обеспечения начали игнорировать домашние ПК, сосредоточившись на розничных продажах компаниям. Любители общались на BBS, но первые модемы были слишком медленными, чтобы считаться удачным средством дистрибуции, а идея выпускать ежемесячный диск идеально подходила для распространения товаров небольшими партиями. Для молодых программистов это, казалось, тоже было отличным способом заявить о себе, так как они не имели иных путей; это стало своего рода независимым музыкальным лейблом, с помощью которого неизвестные группы могли попасть в альбомы-сборники.

В 1981 году Softdisk выпустила первый диск для пользователей Apple II. Дела шли хорошо, и компания вскоре расширила спектр услуг, предлагая программы как для Apple, так и для Commodore. В 1986-м вышел диск с подпиской для IBM и аналогичных машин, которые могли работать на той же операционной системе{41}. Персональные компьютеры тем временем становились все более доступными по цене. И в результате появился новый мир компьютерных пользователей – их иногда называли «нубами»[15]. К 1987 году у Softdisk уже было 100 000 подписчиков, плативших ежемесячно 9,95 доллара за возможность приобрести диск. Эл стал шривпортским бизнесменом года.

Но вместе с успехом (вскоре доходы компании со штатом в 120 человек составили 12 миллионов долларов) пришли и новые проблемы: Эл почувствовал, что выдохся. Появились конкуренты, включая компанию Uptime из Нью-Хэмпшира. Зимой 1989 года Эл позвонил Джею Уилберу, редактору Uptime, с которым познакомился на одном из съездов геймеров, и спросил, не хочет ли тот приехать к нему поработать. Джей, порядком подуставший от пренебрежительного отношения владельца Uptime, согласился возглавить отделение Apple II в компании Softdisk. В разговоре он также упомянул, что знает двух отличных программистов – Джона Ромеро и Лейна Роата, бывшего программиста Uptime, – которые тоже ищут работу.

Эл пришел в восторг. И хотя игры он записывал на диски нерегулярно, он усмотрел шанс расширить свой бизнес с выходом на зарождающийся рынок развлечений на платформе PC. Он видел, что у других успешных компаний, например Sierra On-Line, Broderbund или Origin, дела с играми идут хорошо. Softdisk тоже ничто не мешало заполучить большой кусок этого пирога. Эл велел Джею прихватить этих двух геймеров.

Ромеро все поставил на кон. У него за спиной была череда разочарований, начиная с суровых зим в Нью-Хэмпшире и заканчивая уходом из Origin ради неудачного стартапа босса, за которым он последовал. Его жена и дети жили теперь в другом конце страны, пристально наблюдая за тем, куда еще его забросит судьба. Несмотря на то что поначалу в семейной жизни все было хорошо, она постепенно начала отходить на второй план. Ромеро надеялся, что новая жизнь на юге изменит все к лучшему.

Путешествие из Нью-Хэмпшира в Шривпорт летом 1989 года оказалось как раз тем, что нужно. По дороге Ромеро захватил своих единомышленников, Лейна и Джея. Лейн, с которым он делил жилье в течение месяца, был родственной душой и имел схожую жизненную историю. Он родился в Колорадо, недалеко от малой родины Ромеро, вырос на хеви-метале, подпольных комиксах и компьютерных играх. Легкий в общении, с длинными волосами, подхваченными банданой, Лейн отлично ладил с Ромеро, хотя и был на пять лет старше. И пусть он не разделял неуемной энергии и амбиций Ромеро, он тоже ценил нюансы, хитрости и саму атмосферу, царившую во время разработки программ для Apple II. И так же как и Ромеро, больше всего хотел делать игры. Еще находясь в Нью-Хэмпшире, эти двое даже решили запустить две свои единоличные компании – Capitol Ideas Ромеро и Blue Mountain Micro Лейна – под одним лейблом Ideas from the Deep.

Джей тоже очень любил Apple II, но по-своему. Он не считал себя хорошим программистом, но у него было два ценных качества, которые уважал Ромеро: истинное понимание кода Apple II и невероятная страсть к играм. 30-летний Джей – сын оценщика размеров страховых убытков и продавщицы открыток – вырос в Род-Айленде. Он выделялся высоким ростом, хотя в школе не любил спорт, зато отлично управлялся с машинами, будь то автоматы, где он набирал огромное количество очков в Asteroids, или мотоциклы, которые с удовольствием перебирал. На деньги, полученные в качестве страховки за разбитый в аварии мотоцикл, он купил свой первый Apple II.

Спустя короткое время Джей понял, что его предназначение не ограничивается написанием кодов. Гораздо больше его пленял мир сплетен и веселья, мир, в котором он кое-чего добился, работая барменом в соседнем ресторанчике T.G.I. Friday’s. Джея любила публика; однажды его даже выбрали консультантом Тома Круза, когда тот готовился к роли в фильме «Коктейль». Умение находить общий язык с разными людьми привело Джея на руководящую должность в ресторане. Позже, в Uptime, ему удалось объединять свои таланты: он был менеджером и знал толк в играх. Теперь же, в Softdisk, он намеревался взлететь еще выше.

К тому времени, когда Джей, Ромеро и Лейн прибыли в Шривпорт, они уже чувствовали себя старыми добрыми друзьями. Они превратили свое путешествие в настоящее приключение, остановившись на несколько дней в Disney World. Однако, приехав в Шривпорт, они понятия не имели, что их ждет. Шривпорт, расположенный на северо-западе Луизианы, недалеко от Техаса, пребывал в 1989 году в плачевном состоянии. Нефтяной бум истощил этот край, вызвав застой. И без того влажный воздух стал еще тяжелее из-за наличия в округе немалого количества болот. Деловой район кишел бездомными, ищущими спасения от жары в теньке обветшалых кирпичных зданий, – такими же были и офисы Softdisk.

Компания занимала два здания в центре города{42}. Административный офис располагался под парковкой; дорога, ведущая вниз с холма, проходила прямо у двери. Все это смахивало на муравейник. Когда парни приехали, Эл с горящими глазами начал им рассказывать, как быстро развивается компания и насколько сильно он нуждается в их помощи. Ромеро и Лейн показали ему свою имитацию Asteroids, которую назвали Zappa Roids. Эл был впечатлен, причем не только программистскими способностями парней, но и их юношеским усердием.

Ромеро сразу же заявил о своих амбициях: ему неинтересно работать над утилитами[16], он хочет заниматься только большими коммерческими играми. Эл согласился, объяснив, что ему и самому интересно войти в мир игр. Так Ромеро и Лейн стали первыми сотрудниками нового отдела специальных проектов, посвященных исключительно созданию игр. Когда ребята выходили, Эл похлопал Ромеро по плечу и сказал: «Кстати, парни, если вам нужно жилье, обращайтесь. Я знаю несколько местечек в городе. Ведь я занимаюсь еще и сдачей квартир в аренду».

Ромеро, Лейн и Джей вышли из офисного здания Softdisk и направились туда, где трудились разработчики и прочие «таланты». Для компании, специализирующейся на программном обеспечении, помещение выглядело совсем не круто. Оно находилось между этажами, где располагались офисы страховых брокеров; каждый программист сидел в своем закутке под яркой флуоресцентной лампой. Тут никто не слушал музыку, не пил пива, не играл в игры. Жизнь в Softdisk напоминала работу скороварки, выдававшей ежемесячно по несколько программ.

Ромеро познакомился с программистами. Они поинтересовались, заводил ли уже Большой Эл речь о жилье. И когда Ромеро кивнул, загоготали. «Не делай этого», – посоветовал один из парней и рассказал, как некогда сам, устроившись на работу к Элу, принял его предложение. Эл предоставил жилье: жалкую деревянную хибару в беднейшем районе города. Когда парень лег на диван, то увидел, как огромный червяк вылезает из кучи мусора на полу.

Но ничто не могло испортить настроения Ромеро. Он был снова в седле. Солнце светило. Он мог заниматься любимым делом и получать за это деньги. Его жена Келли и двое сыновей, Майкл и Стивен, будут счастливы на новом месте. Теперь-то уж они смогут начать все заново. Он позвонил Келли и сказал им собирать вещи: они переезжают в Шривпорт.

Ромеро и Лейн в первые недели усиленно осуществляли свою мечту, работая над новыми играми в отделении спецпроектов. Перед Ромеро, правда, стояли и другие задачи: ему нужно было оторваться от Apple II и заняться освоением PC. Чуть раньше он сказал Элу, что, по его мнению, Apple выходит из моды, поскольку появилось гигантское количество клонов производства IBM. Отказываясь внедрять новый стандарт программного обеспечения IBM, Apple стремительно теряла позиции на рынке персональных компьютеров{43}. Но о чем Ромеро умолчал, так это о том, что, по его личным ощущениям, поезд уже ушел. Из-за своей одержимости Apple II ему казалось, что он на целый год отстал от жизни. И если он действительно хочет стать Будущим Богатеем и Первоклассным Программистом, то придется, пока не поздно, хорошенько изучить PC.

– Ты не сможешь программировать в будущем на тех же самых машинах, – заявил Ромеро Элу. – Хочу, чтобы ты знал, я еще не знаком с PC, но я научусь с ним управляться, причем очень быстро.

– Без проблем, – ответил Эл. – Делай все, что тебе нужно.

Чего Ромеро действительно хотел, так это выучить новый язык программирования – язык C. Но ему сказали, что это не имеет смысла, потому что другие программисты в отделе его не знали. Ромеро очень смущало то, что его коллегам не хватало определенных навыков. Поэтому, занимаясь усовершенствованием игры Zappa Roids, он запоем читал книги, впитывая все, что можно, о языке программирования Pascal и платформе 8086. И вскоре он уже знал достаточно для того, чтобы портировать одну из своих старых игрушек, предназначенных для Apple II, Pyramids of Egypt, на PC. В течение месяца он опубликовал свое первое творение для PC на диске Softdisk – Big Blue Disk.

Однако его работа над Big Blue Disk сыграла с ним злую шутку. Отделение Softdisk, специализирующееся на PC, обремененное чрезмерными налогами и не проявляющее особого энтузиазма в работе, стало нещадно эксплуатировать Ромеро. К концу своего первого месяца пребывания в компании он практически только то и делал, что переписывал неудачные программы для PC, созданные его сотрудниками, нежели работал над собственными. И прежде чем он это понял, отделению спецпроектов пришел конец.

Эл хотел, чтобы Ромеро занялся написанием утилит для PC. Лейн имел возможность подключиться к Ромеро, но остался в отделении Apple II. Для Ромеро это стало знаком, что друг не разделяет его взглядов на будущее и не видит перспектив PC. Ромеро все же хотелось изучить PC, и он принял предложение Эла. Но предупредил, что будет выпускать игры только тогда, когда для них придет время.

Впоследствии ему стало казаться, что это время никогда не наступит. Ромеро был несчастлив. Он почти год писал утилиты для PC. Ему, конечно, удавалось оттачивать мастерство, портируя, например, свои старые игры для Apple на PC. Последние, правда, по-прежнему считались больше платформами для бизнес-приложений. Как-никак их цветовая гамма вмещала в себя всего несколько цветов, а звук, который они могли себе позволить, выходил из крошечных колонок и был довольно слабым. В итоге Ромеро нисколько не приблизился к мечте заниматься теми играми, которыми ему всегда хотелось.

Вдобавок ко всему его семейная жизнь трещала по швам. Чтобы немного сэкономить, он перевез жену и детей в дом, где жили Джей и Лейн, в соседнем городке Нотон. К тому же было очень сложно сосредоточиться, когда вокруг бегают дети, а жена постоянно недовольна тем, что он задерживается на работе и у нее нет никакой светской жизни. Ромеро пытался приободрить ее, но она лишь понуро сидела на диване и не желала ничего делать. Келли уже начинала терять надежду, что для него когда-нибудь найдется что-либо важнее этих дурацких игр.

Нехорошие предчувствия не отпускали его и на работе. Первые впечатления Ромеро от не особо компетентной команды Softdisk только подтвердились. Элу становилось сложно управлять растущей компанией, и, чтобы держать все под контролем, он начал принимать крутые меры. Ромеро и Лейн получили выговор за то, что выкрутили в офисе флуоресцентные лампы – им, видите ли, мешал яркий свет, создающий отблеск на экранах. Еще Ромеро был наказан за то, что у него слишком громко играла музыка. Отныне приходилось пользоваться наушниками.

Коллеги тоже действовали ему на нервы. Казалось, у них просто не было мотивации. Один сотрудник службы технической поддержки страдал нарколепсией и постоянно засыпал на рабочем месте – мог даже заснуть, отвечая на вопрос. У Ромеро появилась привычка врубать свой хеви-метал на всю катушку, чтобы разбудить соню. Помимо этого парня был еще Горный Человек, глава подразделения Apple II. Он работал обычным инженером в Hewlett-Packard, когда однажды у него случилось нечто вроде нервного срыва и он на целый год уехал в горы. Вернувшись в обрезанной джинсовой куртке, с длинной тощей бороденкой, он возглавил подразделение Apple II в Softdisk. Но, как казалось Ромеро, его философия дзен-буддизма никак не способствовала развитию компании.

Ромеро решил поговорить с Элом. «Ты обещал, что я займусь большими коммерческими игровыми проектами, но все мои обязанности сводятся к тому, чтобы помогать парням в подразделении PC. Если ничего не изменится, я просто уйду в LucasArt», – сказал он, имея в виду новую компанию, основанную Джорджем Лукасом, создателем Star Wars. Большому Элу не понравилось то, что он услышал. Ведь Ромеро, как показало время, – один из лучших его сотрудников. Эл восхищался способностью паренька концентрироваться. Когда бы Эл ни заглянул к нему, Ромеро в своих знаменитых квадратных очках всегда сидел за работой, вперив взгляд в монитор. Он уверил Ромеро, что не допустит, чтобы тот ушел.

Ромеро сказал, что последний год провел за изучением игрушек для PC и теперь твердо убежден, что за ними будущее. Пока же PC проигрывал Apple по всем показателям, игрушкам не хватало блеска – на крошечных экранчиках отображалась дешевая графика, не шедшая ни в какое сравнение с утонченной графикой игр, которые создавались для Apple II. Теперь же настало время все изменить. Эл согласился с аргументами и предложил парням заняться разработкой абонентской системы для игр, выходящих ежемесячно.

– Ежемесячно? – воскликнул Ромеро. – Но месяца недостаточно ни при каких условиях.

– Но ведь наши абоненты уже привыкли получать обновления на диске ежемесячно, – возразил Эл. – Может, нам выпускать его каждые два месяца, но тогда работать придется энергично.

– Думаю, справимся. Этого, конечно, все равно мало, но мы хотя бы попытаемся сделать что-нибудь пристойное. Но мне потребуется команда: художник, пара программистов и менеджер, потому что я не собираюсь целый день решать административные задачи. Я хочу заниматься программированием.

Эл, однако, не поддержал идею насчет художника; лучше он поручит часть работы одному из сотрудников уже имеющегося художественного подразделения. Но менеджера и еще одного программиста искать разрешил.

Ромеро побежал в подразделение Apple II, чтобы сообщить хорошую новость Лейну и Джею: «Парни, черт возьми, мы все же начнем создавать игры!» Лейн будет редактором Gamer’s Edge – диска с играми, выпускаемого Softdisk раз в два месяца специально для PC. Все, что оставалось, это найти кого-то, кто бы разбирался в PC и, что немаловажно, поладил бы с Лейном и Ромеро. Джей сказал, что у него есть кое-кто на примете. Паренек просто повернут на PC. Ромеро был впечатлен явным сходством с ним самим. Но есть одна проблема, признался Джей. Этот вундеркинд уже трижды отказывался от предложения работы, потому что ему по душе фрилансерство. Ромеро попросил Джея попытаться уговорить его еще раз. Джей особым желанием не горел, но пообещал попробовать еще раз. Он взял в руки телефонную трубку и набрал номер Джона Кармака…

Когда Кармак подъехал к Softdisk на своем коричневом MGB, у него не было ни малейшего намерения принимать предложение. Но он понимал, что жить становится все сложнее. Будучи фрилансером, он не всегда мог платить за жилье и потому все чаще и чаще докучал редакторам типа Джея просьбами выслать срочной почтой чек, чтобы он мог купить себе еды. Немного стабильности ему бы не помешало, но он не был готов приносить в жертву свои идеалы. Понадобится что-то более серьезное, чтобы сдвинуть его с места.

Когда Эл встретил Кармака, он пришел в шок. Это и есть тот самый вундеркинд, о котором он столько слышал? 19-летний паренек в рваных джинсах и мятой футболке, который, несмотря на свои мускулы, казалось, еще не достиг половозрелого возраста? При этом было видно, что Кармаку есть что предложить. Когда Эл выложил ему план Gamer’s Edge, Кармак заявил, что дедлайн вообще не проблема. Он сделал также несколько критических замечаний в адрес игр, в том числе и тех, что выпустила Softdisk. А затем Эл проводил его в другое здание, где их уже с нетерпением ждали Ромеро и Лейн. По дороге Кармак был приятно удивлен, обнаружив стопку Dr. Dobb’s Journals – журналов для хакеров, выросших из Homebrew Computer Club. Но самым большим впечатлением стало для него знакомство с Лейном и Ромеро – этих двоих ему словно судьба послала.

В течение нескольких минут три компьютерных гения обсуждали спектр возможностей программирования, от сложностей двойного разрешения 16-битового режима Apple II до нюансов ассемблера 8086. Они говорили без умолку, причем не только о компьютерах; как выяснилось, у них нашлось много общих тем: Dungeons and Dragons, Asteroids, «Властелин колец». Кармак вспомнил, как мечтал в детстве о собственном ПК. На что Ромеро сказал: «Старик, я бы купил тебе любой».

Кармак не был готов к тому, что встретит человека, равного себе по интеллектуальным способностям, особенно в области программирования. А эти двое не только могли поддержать разговор, они знали больше. «Они не просто хороши, они лучше меня», – думал Кармак. Ромеро завораживал как знаниями в области программирования, так и остальными своими талантами: художественным вкусом, познаниями в области дизайна. Кармак был очень самоуверен, но, если находился кто-то, кто мог его чему-то научить, он без колебаний прятал свое эго подальше и начинал внимательно слушать и следовать за своим учителем. И он принял предложение Softdisk.

Прежде чем приступить к работе, команде Gamer’s Edge пришлось озаботиться кое-чем крайне важным: приобрести холодильник. Ведь, чтобы спокойно работать над компьютерными играми, желательно запастись достаточным количеством нехитрой снеди, например пиццей и содовой. А значит, необходимо какое-то подходящее место, чтобы все это хранить. Поэтому Ромеро, Кармак и Лейн решили выделить 180 долларов из собственных сбережений на покупку подержанного холодильника в свой новый офис – крошечную комнатенку где-то на задворках Softdisk.

Когда же они проносили к себе свою технику, то почувствовали, с какой завистью смотрят на них сотрудники компании. В течение недели ребята то и дело приходили в офис с чем-нибудь новеньким: микроволновкой, магнитофоном, Nintendo. Черт бы побрал этого Ромеро – он притащил сюда видеоприставку! Она, видите ли, нужна ему для исследования. А ведь остальные сотрудники не покупали себе ничего подобного. Наиболее неприятным оказался момент, когда рабочие внесли новенькие, сверкающие IBM 386 – самые быстрые компьютеры из возможных, – и предназначались они для геймеров. В то время как сотрудники компании мучились за машинами, мощность которых составляла лишь одну четвертую этих красавцев.

Установив все оборудование, ребята из Gamer’s Edge решили разогреть в микроволновке пиццу. Но как только они ее включили, во всем офисе погас свет. Остальные сотрудники сочли это поводом для выражения своего недовольства и решили поговорить с Большим Элом. Тот быстренько успокоил команду. «Ребята из Gamer’s Edge тут не шутки шутят, – спокойно объяснил он, – они заняты спасением компании. Да, вы не ослышались, спасением компании. Бум, имевший место последние несколько лет, сходит на нет. А мы вбухали огромные деньги в злополучную линейку Apple II». Из-за остановки производства Элу недавно пришлось уволить 25 человек за один день.

– Послушайте, – обратился он к сотрудникам, считавшим проект Gamer’s Edge провальным. – Прекратите ныть. Если парней ждет успех, то мы все от этого только выиграем. А успех их ждет. Не переживайте». Но, если честно, Большой Эл тоже переживал. Он направился к офису Gamer’s Edge и открыл дверь. В комнате царила кромешная тьма, светились только экраны мониторов. Эл хотел было зажечь свет, но не вышло.

– Эй, – окликнул его Ромеро. – Мы выкрутили лампочки. Сгорели.

– Они были флуоресцентными, – объяснил Лейн, сощурившись. – Глазам больно.

Эл посмотрел на потолок. Патроны были вывернуты. А ребята и правда обустроились тут как дома: микроволновка, холодильник, фастфуд. В магнитофоне играла Metallica. На стене висел постер глэм-рокеров Warrant, утыканный дротиками для дартса. Перед каждым из парней стоял компьютер мечты. «Послушайте, – обратился к ним Эл, – у нас нет двух месяцев на работу над первым диском. Даю вам четыре недели. И сделайте так, чтобы на нем было две игры – так мы сможем привлечь больше клиентов».

– Месяц?! – воскликнули ребята. Тут и изначального срока в два месяца было в обрез. А вопрос о том, чтобы создать целых две игры, да еще с нуля, даже не стоял. Единственный выход – портировать уже готовые игры, разработанные для Apple II, на PC – задача, с которой и Кармак, и Ромеро, в принципе, могли бы справиться. Но у них были только тайтлы[17]: Dangerous Dave, который Ромеро придумал для Apple II, и The Catacomb – детище Кармака. Ромеро создал Dangerous Dave для Uptime в 1988 году. Это была довольно простая приключенческая игра, цель которой – пройти лабиринты, собрать сокровища и не быть при этом убитым. Ее главным героем был парнишка в пурпурном костюме и зеленой шапочке. Donkey Kong, аркада для Nintendo, обладала схожим сюжетом и очень нравилась Ромеро.

Catacomb представляла собой новейший вариант прототипа ролевых игр Кармака, некогда изученных им в ходе работы над Shadowforge и Wraith. В ней явно ощущалось усилившееся влияние Gauntlet – популярной аркады, в которой персонажи бегали по лабиринтам, стреляли по монстрам и пользовались заклинаниями. Она походила на Dungeons and Dragons, только была гораздо динамичнее. И это еще больше объединяло Двух Джонов, проявляя общность их интересов: увлечение динамичными аркадными играми, желание их эмулировать и (что еще важнее) непоколебимая уверенность в собственных силах. Ребята включили магнитофон. Пора приниматься за дело.

Ромеро в шутку назвал то, что последовало за этим, «периодом постоянного жора» и «работой на износ», имея в виду по-мазохистски приятную программистскую работенку, сопровождавшуюся хроническим недосыпом, чрезмерным употреблением кофеина и громкой музыкой. Из чисто спортивного интереса Кармак и Ромеро устроили небольшое соревнование, чтобы посмотреть, кому удастся портировать игру быстрее. Первоклассному Программисту понадобилось не так много времени, чтобы увидеть, насколько быстро работает Вундеркинд, так как Кармак почти сразу же вырвался вперед. Царила атмосфера дружеского соперничества. Ромеро восхищался своим новым другом и коллегой. Они просидели за работой до поздней ночи.

Более полному ощущению свободы Ромеро способствовало еще одно, пусть и грустное событие: он разводился. Стать 22-летним Будущим Богатеем оказалось сложно уже само по себе, а тут вдобавок обязанности отца семейства. Жена не разделяла его увлечений играми и, по мнению Ромеро, становилась все угрюмее. Ей хотелось семейных ужинов, походов в церковь, субботних барбекю – то есть тех вещей, обеспечить которые Ромеро не представлялось возможным.

Какое-то время он пытался усидеть на двух стульях, уходя с работы пораньше, хотя остальные сотрудники засиживались. Но этого было недостаточно. По правде говоря, Ромеро не знал, может ли он дать своей семье хоть что-то. Безусловно, он хотел иметь семью, которой у него никогда толком не было, но все же время от времени сомневался в том, что запрограммирован быть отцом и мужем. Для всех будет лучше, решили супруги, если они разойдутся. Но Келли планировала не только расстаться с Ромеро, но и переехать в Калифорнию, ближе к своим родным. Ромеро почувствовал, что земля уходит у него из-под ног. С другой стороны, он прекрасно знал, что не справится, если мальчишки останутся жить с ним. Тогда он решил, что сможет заботиться о них на расстоянии. Даже несмотря на семь штатов, разделявших их теперь, они будут ближе друг к другу, чем он когда-то со своим отцом.

Вместо того чтобы печалиться из-за семейной жизни, Ромеро погрузился в работу над Gamer’s Edge. Она помогла Кармаку и Ромеро понять, как использовать свои сильные и слабые стороны на общее благо. Первому было гораздо интереснее разрабатывать начинку для игр – так называемый движок. Благодаря этому коду компьютер знал, как отображать графику на экране. Ромеро же предпочитал заниматься программными средствами – особенно палитрой, которую они потом использовали для создания персонажей и декораций, или «карт» игры, а также разрабатывать схему самой игры – то, как она будет разворачиваться, какие действия смогут предпринимать герои, что станет изюминкой. Они были как инь и ян. Если Кармак обладал исключительным талантом в программировании, то Ромеро был невероятно одарен в том, что касалось художественного оформления, работы над звуком и изображением. Кармак, будучи ребенком, конечно, играл в видеоигры, но никто не перевидал их за свою жизнь столько, как Ромеро. Лучший кодировщик и лучший геймер – вместе эти двое были несокрушимы.

И только Лейн казался лишним. Он по-прежнему работал редактором Gamer’s Edge, но со временем все больше отдалялся. В отличие от Ромеро, он не был фанатом PC. Ромеро казалось, что его старый друг не справляется со своими обязанностями. И так же внезапно, как он когда-то решил поддержать Лейна, он дал ему отставку. В его глазах Лейн не тянул столь жесткий график. А Ромеро не хотелось, чтобы что-то стояло на пути их коммерчески успешного проекта. В лице Кармака он имел все, что было нужно. Однажды, когда Лейн вышел из комнаты, Ромеро повернулся к Кармаку и сказал: «Давай вытурим его отсюда».

В то же время был некто, кого парни, особенно Ромеро, хотели бы видеть в своей команде, – Том Холл. 25-летний программист работал в подразделении Apple II еще до того, как в компанию пришел Ромеро. По мнению последнего, Том был настоящим психом. Высокий умный парень, Том жил в мире полнейшего абсурда, полагая, что ничто не может сравниться с тем потоком креатива, источником которого являлся его разум. Весь кабинет Тома был увешан наклейками Post-it, испещренными разными идеями и одному ему понятными каракулями. Каждый день у него на экране высвечивалось очередное нелепое высказывание, например: «Приключения Скуиши и Потрясающего Блопмайстера» (The Adventures of Squishy and the Amazing Blopmeister). Когда Ромеро проходил мимо, Том частенько поднимал одну бровь и издавал какой-то странный чирикающий звук. Помимо всего прочего, он был геймером.

Уроженцу Висконсина Тому не пришлось так же усердно работать, как Ромеро или Кармаку, чтобы вникнуть в игры. Его отец-инженер и мама-журналистка, которую Том описывал как «Эрму Бомбек из Милуоки», покупали младшему сыну все, в чем он нуждался для удовлетворения рано проявившейся страсти: игровую приставку Atari 2600, а затем и Apple II.

Том был очаровательным безумцем. Порой он расхаживал по дому в шлеме Green Bay Packers и красных кедах Converse. В школу он неизменно носил коричневый пакет[18] для покупок, куда складывал свои рисунки и фильмы на восьмимиллиметровой пленке, – пакет придавал мальчику уверенности. Том ставил его рядом со своей партой, обретая благодаря этому некоторое чувство защищенности на уроке. Со временем он отучил себя от большого пакета, перейдя на сумку для книг, а в старших классах стал ходить с маленьким рюкзаком. Он с ума сходил от фильма Star Wars, посмотрев его тридцать три (!) раза. Такой же силы было его увлечение необычными видами спорта. Он был чемпионом штата по фрисби, очень любил оригами и фигуры из домино, строил причудливые лабиринты вокруг дома родителей. И если остальные дети боготворили поп-звезд и атлетов, то героем Тома был Боб Спека – чемпион мира по выстраиванию цепочек падающих домино.

Получив свой Apple II, Том нашел в нем бесконечный источник радости. Так же как Кармак и Ромеро, он самостоятельно научился создавать игры. К тому времени, когда он поступил в Университет Висконсина на факультет вычислительной техники, у него за плечами было около сотни игр, в основном клонов его любимых аркадных хитов, например Donkey Kong. Но в отличие от Кармака и Ромеро, Тому нравилось учиться. Он с головой ушел в находящиеся на стыке дисциплины: языки, физику, антропологию. Компьютерная игра, по его убеждению, была уникальным средством, способным вобрать в себя все его знания. Ведь он мог изобрести язык, на котором говорят пришельцы, или запрограммировать персонажей так, чтобы их движения выглядели как настоящие, по всем законам физики. Он мог придумывать истории и их героев.

Том стал ходить по университетскому городку, предлагая игры студентам. Ему страшно льстило их восхищение, нравилось то выражение лица, которое у них бывало, когда они погружались в созданные им миры. Он делал игры не только для себя, он нашел свою аудиторию. И хотя игры едва ли можно считать формой выражения внутреннего мира, не говоря уже о том, чтобы причислять их к видам искусства, Том был убежден, что они представляют собой почти безупречный способ коммуникации, наравне с фильмами и книгами.

По окончании университета Том вдруг обнаружил, что его мечты рухнули. Поняв, что резюме, которые он отправлял в игровые компании, остаются без ответа, он сделал то, что и большинство выпускников в таком случае, – сдался и стал искать «настоящую работу». Каждый раз, когда он надевал костюм и шел на собеседование, человек, сидевший по другую сторону стола, задавал ему один и тот же вопрос: «Вы правда хотите этим заниматься?» В конце концов Том прислушался к тому ответу, который всякий раз звучал у него в голове, и сказал: «Нет». Вскоре после этого он получил работу в Softdisk.

Том симпатизировал Ромеро, пришедшему в компанию примерно через год после него. Ромеро нравилась одна из игр, созданных Томом, – Legend of the Star Axe. Она была очень точно сделана по мотивам любимой книги Тома «Автостопом по галактике» культового британского автора Дугласа Адамса, где некто вроде «Монти Пайтона»[19] встречает парня из Star Wars. В игре фигурировал межгалактический «шевроле» 1957 года и целая куча причудливых зеленых созданий с двумя большими глазными впадинами, пугающих людей своим Bleh! Bleh! Bleh!

Если Ромеро и Кармак нашли друг друга на ниве программирования, то Ромеро и Том сошлись как двое весельчаков. Они постоянно подкалывали друг друга, превращая чириканье Тома в настоящий язык. Оба любили черные комедии. Том мог сказать что-нибудь типа: «Иди зажми свою плоть в мускусных пазухах овцы», на что Ромеро отвечал: «Иди-ка разрежь козу и обмотайся ее мокрыми теплыми кишками». Подобных шуточек у обоих было хоть отбавляй.

Пока Кармак и Ромеро работали над Catacomb и Dangerous Dave, Том частенько заскакивал им помочь. Когда ушел Лейн, Ромеро решил взять на его место Тома в качестве нового заведующего редакцией Gamer’s Edge. Том был рад заниматься играми весь рабочий день наравне с другими парнями. Кроме того, он понимал, что дни Apple II сочтены. А вот за играми для PC будущее, его будущее. Элу Виковиусу ничего не достанется. Том уже был заведующим редакцией, выпускавшей диск Apple II, пусть все так и остается.

И хотя Ромеро и Кармак были разочарованы, они знали, что какое-то время протянут без Тома, а вот без кого им точно не обойтись, так это без художника. До этого программист, работающий над игрой, единолично отвечал и за художественную составляющую. Но в связи с тем, что Ромеро и Кармак решили делать более амбициозные проекты, появилась необходимость в коллеге, чьи таланты и вдумчивое отношение к искусству были бы такими же, как у них – к программированию и дизайну. И хотя Ромеро слыл более чем хорошим художником – ведь он сам создавал весь арт[20] в своих старых играх для Apple II, – он был готов делегировать эти обязанности кому-нибудь другому, например 21-летнему практиканту по имени Адриан Кармак.

По случайному стечению обстоятельств Адриан носил ту же фамилию, что и Джон Кармак, хотя родственниками они не были. Парень с темными волосами по пояс выделялся на фоне пуританского арт-подразделения Softdisk с первого дня своего появления в компании. Все его сотрудники, ворчал Ромеро, были такими же медлительными, как и остальная часть компании. Они не были геймерами и даже не думали об играх. Все, чем они занимались, это кропали небольшие графические фрагменты для программы учета чековых книжек и уходили с работы исключительно в положенное время. В Адриане же была какая-то искра, а кроме того, у него имелась внушительная коллекция футболок с хеви-метал.

Единственное но: Адриан не был заядлым геймером – по крайней мере теперь, хотя именно игры привели его к профессиональной разработке арта. Будучи родом из Шривпорта, Адриан тоже прошел фазу увлечения аркадными играми, просиживая по полдня за Asteroids и Pac-Man. Он так любил рисунки на автоматах, что начал их копировать, а затем и перерисовывать на уроках обложки альбомов Molly Hatchet в свои тетрадки. Подростком он понял, что все глубже увлекается искусством, и оставил видеоигры в далеком прошлом. Теперь его ум занимали другие вещи.

Когда Адриану исполнилось тринадцать, его отец, торговавший колбасой местной пищевой компании, внезапно умер от сердечного приступа. Адриан, и без того тихий чувствительный подросток, совершенно ушел в себя. И пока его мать, работавшая в отделе кредитования в банке, и две младшие сестры как-то старались держаться, он проводил все больше времени за рисованием. Неудивительно, что все идеи, будоражившие воображение мальчика, который в качестве домашнего животного держал скорпиона, были мрачноваты. А уже в университете он начал черпать вдохновение в по-настоящему жестоких вещах.

Чтобы накопить денег на школу, Адриан подрабатывал в информационном отделе местной больницы. В его обязанности входило ксерокопировать фотографии пациентов в отделении экстренной медицинской помощи, в связи с чем парню приходилось сталкиваться с наиболее реалистичными изображениями фатальности и проявления болезней. Ему довелось видеть такие ужасные пролежни, что мясо отваливалось от кости, раны от пулевых ранений, оторванные конечности. Однажды явился фермер с пробитым деревянной балкой пахом. Снимки превратились в настоящий фетиш, когда Адриан стал продавать их друзьям.

Его работы становились не только мрачнее, но и искуснее. Университетский преподаватель Лемуан Батан разглядел талант юноши, его способность рисовать точно и, казалось, весьма непринужденно. Когда он поинтересовался у Адриана, чем тот хочет заниматься, студент ответил, что мечтает работать в сфере, связанной с изобразительным искусством. А пока ему нужен опыт. Преподаватель где-то слышал, что есть компания, где он мог бы начать, – Softdisk.

Когда Адриан узнал, что Softdisk ищет кого-то, кто будет отвечать за художественную составляющую программного обеспечения, это его не особо впечатлило. Ему были ближе карандаш и бумага, чем клавиатура и принтер. Но стажерам в Softdisk платили больше, чем в больнице, поэтому он согласился. Работая над безобидными иллюстрациями, однажды он услышал, как его босс спорит с какими-то двумя молодыми программистами. Один из художников из его отдела подошел к нему и спросил: «Знаешь, о чем речь?»

– Нет, – ответил Адриан. – Понятия не имею.

– О тебе говорят.

– Вот дерьмо, я труп, – Адриан предположил, что сделал что-то не так и теперь его увольняют. Выйдя от Эла, двое программистов подошли к Адриану и, представившись как Кармак и Ромеро, сообщили, что он теперь их партнер по Gamer’s Edge.

Для следующего диска Gamer’s Edge они планировали выпустить только одну игру. Эл пошел на это, позволив Ромеро и Кармаку, следуя своей интуиции, создавать одну большую коммерческую игру с нуля каждые два месяца, что по-прежнему было настоящим подвигом. Если каждый будет делать свое дело: Кармак работать над движком, Ромеро – над программными средствами и дизайном, Адриан – над графикой, а Лейн отвечать за менеджмент, – у них все получится.

Идею для следующей игры подал Кармак, обкатывавший в программировании революционную технологию, благодаря которой создавалась иллюзия движения за пределы экрана. Она называлась скроллинг[21], и в ее основе снова лежали аркадные игры. Сначала все их действие происходило в границах одной статичной картинки на экране: в Pong игроки управляли лопатками, движущимися снизу вверх по экрану, когда они ударяли по мячу; в Pac-Man персонаж проглатывал точки, встречавшиеся ему на пути в замкнутом лабиринте; в Space Invaders игроки управляли в нижней части экрана кораблем, который обстреливал спускающиеся на него сверху вражеские суда. Ни одна из игрушек не вызывала ощущения масштабности происходящего, как если бы игроки и их враги действительно существовали за пределами компьютера.

Ситуация изменилась в 1980 году, когда Williams Electronics выпустила Defender, первую аркаду, распространившую идею скроллинга за пределы экрана{44}. В этой научно-фантастической игре в жанре shoot-‘em-up[22] игроки управляли космическим кораблем, двигавшимся влево и вправо вдоль поверхности планеты, сбивая врагов и спасая мирных жителей. Крошечная карта на экране показывала границы всего мира и в развернутом виде заняла бы около трех с половиной экранов. В сравнении с другими проектами в галерее автоматов Defender казалась масштабной, геймер ощущал, что его окружает большое виртуальное пространство. Эта аркада стала настоящим хитом наравне со Space Invaders и даже превзошла Pac-Man в номинации «Игра года». За ней последовало бессчетное количество скроллинговых игр. К 1989 году данная технология уже считалась самой крутой, повторив частичный успех хита продаж того времени, домашней видеоигры Super Mario Brothers 3, выпущенной для Nintendo компанией Entertainment System.

Однако в то время, в сентябре 1990 года, никто еще не знал, как делать скроллинговые игры для PC; вместо этого по-прежнему использовался ущербный прием, позволявший игроку думать, что действие продолжается далеко за пределами экрана. Он добирался до правого конца дисплея, двигался до упора и неожиданно оказывался в левой части. Отчасти невозможность сделать этот переход более плавным заключалась в недостаточной скорости PC, которая заметно проигрывала скорости аркадных автоматов, Apple II или домашним консолям, таким как Nintendo. Кармак поставил себе цель решить проблему и добиться того, чтобы картинка двигалась так же, как в Defender или Super Mario.

И уже следующая игра Gamer’s Edge стала первым шагом в этом направлении. Когда команда находилась на стадии обсуждения, Кармак продемонстрировал технологию, над которой работал: она позволяла прокручивать картинку на экране. В отличие от других продвинутых скроллинговых игр, эта имела устройство бегущей дорожки – графические изображения двигались вниз по экрану, но ощущения, что игрок самостоятельно перемещается в нужном ему направлении, не было. Скорее, создавалось впечатление, что он стоит как бы на сцене, а за ним прокручивается пейзаж, нарисованный на холсте.

Ромеро, продвинутый геймер, сыгравший, наверное, во все имеющиеся для PC игры, никогда не видел ничего подобного; у ребят был шанс стать первыми в этом направлении. Они назвали свою игру Slordax; она напрямую наследовала такие аркадные хиты, как Space Invaders или Galaga. У парней было четыре недели на ее создание.

Команда сработалась с первых дней. Кармак корпел над кодом для движка графики, пока Ромеро занимался дизайном игрушки. Тому Холлу порой удавалось проникнуть в офис Gamer’s Edge, чтобы поработать над внешним видом чудовищ и общими декорациями Slordax. Адриан же был всецело поглощен созданием космических кораблей и астероидов. Ромеро с самого начала понял, что стажер крайне талантлив.

И хотя для Адриана компьютер оставался все еще чем-то непривычным, он быстро приноровился к его палитре. Компьютерный арт в то время был чем-то сродни пуантилизму[23] из-за ограниченных возможностей графики. Большинство палитр имели только четыре цвета, существовал так называемый Computer Graphics Adapter, CGA; но недавняя эволюция в мире игр привела к появлению шестнадцати цветов в Enhanced Graphics Adapter, EGA. Но и этого оказалось мало для настоящего художника. В распоряжении Адриана было всего несколько цветов. Он даже не мог их смешать; ему оставалось лишь рисовать целые миры тем, что имелось под рукой. Профессионалы называли это pushing pixels. Было ясно, что Адриан легко с ними справлялся.

Также было ясно, что Адриан особо не горел желанием рассказывать что-либо о себе. Одной из причин являлось то, что он до сих пор не определился, как относиться к своим коллегам. Кармак напоминал робота: он говорил, зависая после каждого предложения с «м-м-м», и мог целый день просидеть за компьютером, не произнеся ни слова, но при этом выдавая шедевр за шедевром. Ромеро точно был чокнутым со своими шуточками об эвисцерации[24] и расчлененке, а также с мультиками о Мелвине, которые он так и продолжал рисовать. При этом Адриан находил его забавным.

Вот Том Холл – совсем другое дело. Адриан увидел его впервые, когда тот прискакал в комнату в голубых колготках, белой нижней рубашке и кепке, держа в руках меч. Том стоял, подняв одну бровь, и издавал какие-то нечеловеческие звуки, на что Ромеро реагировал лишь громким смехом. Это был костюм Тома на Хеллоуин. Том иногда оставался, чтобы помочь с дизайном и инструментарием для игры, но Адриан был счастлив, что тот не торчал тут все время.

Однажды вечером, когда все сотрудники, включая Ромеро и Адриана, уже разошлись по домам, Том засиделся в офисе. Единственными, кто оставался, были он да Кармак. Работа над Slordax потихоньку подходила к концу, и Кармак занимался чем-то своим. Сова по природе, он любил засиживаться в офисе до утра, наслаждаясь тишиной и одиночеством, используя дивный шанс погрузиться с головой в работу. Он делал то, что ему всегда нравилось: писал коды для игр и был счастлив не думать о будущем. Если бы он имел возможность сидеть здесь безвылазно, работая над играми, и иметь достаточно денег на продукты и крышу над головой, он был бы доволен. Как он заявил парням в первые дни совместной работы: посади его в клетушку с компьютером, пиццей и парой банок диетической колы, и ему этого вполне хватит для полного счастья.

Том устроился в кресле, и Кармак стал рассказывать ему, как он додумался до создания анимированной графики. Экран отображает тысячу пикселей; группа пикселей образует тайл. Когда художник делает игру, он сначала использует пиксели, чтобы создать тайл, а уже потом из этих тайлов формирует мир на экране. Это напоминало процесс выкладывания кафельной плиткой пола на кухне. Имея в распоряжении изобретенный Кармаком способ оживления изображения, можно было существенно улучшить картинку на экране.

– Я смогу сделать так, – предложил он, – что твой персонаж будет запрыгивать на тайл и действовать дальше уже оттуда.

– Это несложно? – поинтересовался Том.

– Совсем нет, м-м-м, – ответил Кармак. – Мне только нужно знать, какие именно действия программировать: что именно будет делать персонаж, когда запрыгнет на анимированный тайл.

«Это очень круто», – подумал Том, потому что игры типа Super Mario Brothers 3 полностью состояли из таких вот тайлов; например, персонаж мог допрыгнуть до мигающего кубика, из которого потом сыпался дождь из золотых монет. Том был заинтригован.

Кармак нажал несколько кнопок на клавиатуре и показал Тому свой новый личный рекорд: сайд-скроллинг[25]. Эффект, набравший популярность благодаря Defender и Mario, позволял увидеть, что игровой мир продолжается, когда персонаж приближается к одному из краев экрана. Потратив несколько ночей на эксперименты, Кармак наконец понял, как имитировать это движение на PC. Как всегда, он решил проблему по-своему. Слишком многие, как ему казалось, выбирали путь наименьшего сопротивления. Но это не имело смысла. Сначала он испытал самый очевидный способ, работая над программой, которая бы рисовала графику ровно по всему экрану. Это не давало эффекта, так как (и все это знали) PC работал слишком медленно. Затем он выбрал другой вариант: оптимизацию. Интересно, был ли какой-то способ использовать компьютерную мощь на полную катушку, чтобы изображения прорисовывались быстрее? Перепробовав все возможные варианты, он пришел к выводу, что решения нет.

Но затем начал думать в таком ключе: итак, чего я пытаюсь добиться? Я хочу, чтобы экран двигался аккуратно вместе с персонажем. Кармак вспомнил свою более раннюю игру, The Catacomb. В ней ему удалось создать такой эффект, что экран прокручивался тайл за тайлом вместе с героем, подходившим к концу подземелья. Этот прием был известен как tile-based scrolling, позволявший двигать экран поэтапно, фрагмент за фрагментом. Что Кармаку нужно было теперь, так это сделать движение экрана более плавным, даже если бы персонаж перемещался совсем незаметно. Но проблема заключалась в том, что компьютер затрачивал слишком много времени и сил на прорисовку всего изображения при малейшем движении персонажа. И вот тогда-то Кармака и осенило!

«А что если, – подумал он, – вместо того чтобы перерисовывать всю картинку, поискать способ перерисовывать только те фрагменты, которые действительно меняются? Тогда скроллингового эффекта достичь будет проще». Он представил себе, как бы выглядел экран компьютера, если бы персонаж бежал вправо, а над ним сияло голубое небо. Чтобы передать движение, можно нарисовать над его головой белое пушистое облако. Компьютер выдавал этот эффект очень примитивным образом, перерисовывая каждый крошечный голубой пиксель, начиная с верхнего левого угла и двигаясь дальше вдоль всего экрана, по пикселю за раз, хотя единственное, что менялось в небе, – белое пушистое облачко. Компьютер не мог интуитивно сократить столь монотонный процесс, хотя это было самым разумным. Поэтому Кармак сделал следующее: он решил перехитрить компьютер и заставить его работать эффективнее. Благодаря новому коду Кармака ПК стал считать, что, скажем, седьмой тайл слева являлся на самом деле первым на экране, и начинал прорисовывать новый объект именно там, где было нужно Кармаку. Вместо того чтобы снова и снова перерисовывать маленькие голубые пиксели неба, предшествовавшие облаку, компьютер начинал сразу с облака. Чтобы игрок почувствовал эффект плавного движения, Кармак добавил еще одну деталь: он дал компьютеру команду нарисовать дополнительный тайл голубого цвета за пределами правого края экрана и сохранить его в памяти до того момента, когда игрок туда доберется. И так как эти тайлы уже находились в памяти, компьютеру не нужно было их прорисовывать – он мог быстро вывести их на экран. Кармак назвал весь процесс adaptive tile refresh.

Как понял Том, это означало только одно: они могли сделать Super Mario Brothers 3 на PC! Еще никому и никогда этого не удавалось. А они могли прямо здесь и сейчас просто взять свою самую любимую видеоигру и перенести ее на другую платформу. Это же практически революция, учитывая то, как сильно Nintendo держалась за свою платформу. Ведь не было способа, например, скопировать игру, созданную для Nintendo, на PC, как это делалось с музыкальным диском. Но теперь они могли смоделировать игру тайл за тайлом, точку за точкой.

– Давай так и поступим! – воскликнул Том. – Давай сегодня же разработаем первый уровень Super Mario!

Он подключил Super Mario к телевизору в офисе Gamer’s Edge и стал играть. Затем открыл тайловый редактор[26], в котором они работали на своих PC. Подобно художнику, делающему копию с картины, он воссоздал каждый крошечный тайл первого уровня Super Mario на PC, поставив Nintendo на паузу. Он перенес все: золотые монеты, пушистые белые облака; единственное, что он поменял, это персонажа. Вместо того чтобы копировать Марио, он использовал стоковую графику, которая была у них в Dangerous Dave. А Кармак в это время оптимизировал сайд-скроллинговый код, приводя в исполнение элементы игры, поставленной Томом на паузу. Несколько десятков банок колы валялись на полу, когда парни закончили первый уровень. На часах было 5:30 утра. Ребята сохранили уровень на диске, положили его на стол Ромеро и разошлись по домам спать.

Придя на следующий день в офис, Ромеро увидел на своем столе диск и записку со словом «Dave2», написанную рукой Тома. Ромеро вставил диск в компьютер и набрал путь к файлу. Экран потемнел. А затем на нем появились следующие слова:

DANGEROUS

DAVE

С НАРУШЕНИЕМ АВТОРСКИХ ПРАВ

По одну сторону отобразился портрет Dangerous Dave, одетого в зеленую футболку и красную бейсболку. По другую – строгий судья в белом парике, ударяющий молотком. Ромеро в нетерпении нажал «пробел», жаждая узнать, что будет дальше. Итак, знакомая обстановка Super Mario Brothers 3: бледно-голубое небо, пушистые белые облачка, пышные зеленые кусты, анимированные тайлы с маленькими вопросительными знаками… и, странное дело, персонаж Dangerous Dave, стоящий наизготовку для начала игры. Ромеро перешел на клавиши со стрелками, подвигал Дэйва, а затем стал смотреть, как тот плавно идет вдоль экрана. И вдруг он потерял его.

Ромеро едва мог дышать от волнения. Он просто сидел в кресле, положив руки на клавиатуру, и двигал Дэйва туда-сюда вместе с перемещаюшимся пейзажем; он пытался найти ошибки, как будто все происходящее было миражом, как будто Кармак не сделал того, что удалось сделать этой чертовой Nintendo, как будто он не сделал того, о чем мечтал каждый геймер в мире: не добился прорыва, не сделал для PC того, что Mario когда-то сделал для консолей. Правда, к чести Mario надо сказать, Nintendo вот-вот должна была обойти самую успешную японскую компанию Toyota, зарабатывающую более миллиарда долларов в год{45}. Сигэру Миямото, создатель нескольких серий видеоигр, прошел большой путь от бедного японского мальчишки-деревенщины до позиции Уолта Диснея в мире игр. Super Mario Brothers 3 разошлась тиражом в семнадцать миллионов копий, эквивалентных семнадцати платиновым альбомам – только артистам уровня Майкла Джексона удавалось добиться подобного.

Ромеро увидел, что все, о чем он мечтал, вот-вот должно было стать явью: перед его мысленным взором предстало его будущее, их общее будущее. PC набирал популярность, с каждым днем все увереннее входя в дома простых людей. Вскоре он перестанет быть предметом роскоши, превратившись в предмет повседневного домашнего назначения. А что может быть в таком случае лучше, чем иметь возможность вдоволь поубивать врагов в веселой игре? Да имея такой хит, никто не захочет покупать Nintendo; будет достаточно вложиться в PC. Ромеро сидел в своем убогом крошечном офисе в Шривпорте, пытаясь осознать те перспективы, которые им сулит новая технология. Он увидел, что ждет его коллег, Будущих Богатеев. Это было настолько четкое видение, что он не мог пошевельнуться, не мог встать с кресла. Он потерял дар речи. И пока Кармак не вернулся в офис несколькими часами позже, Ромеро был не в силах произнести ни слова. Единственное, что он хотел сказать своему другу, своему гениальному партнеру, собственному образу и подобию в этом компьютерном раю:

– Вот оно. Мы сделали это!