Читать книгу Мы - Дэвид Николс - Страница 29

[8]

Но вот наконец поезд отошел от платформы и Алби перенес страшный и правдивый фокус камеры со своих незавязанных шнурков на бетонные стены туннеля под Восточным Лондоном, потому что, сколько бы ты ни делал снимков грязного бетона, их всегда мало.

– Надеюсь, ты сделаешь много снимков Эйфелевой башни, Эгг, – сказал я любящим тоном, чтобы его поддразнить. – Мы с твоей матерью встанем на первом плане и поднимем большие пальцы вверх. Вот так. – Мы продемонстрировали. – Или другой вариант: я раскрою ладонь и вытяну руку, чтобы казалось, будто я держу ее…

– Это не фотография, это отпускные снимки.

Видимо, тенденция нарочно не понимать шуток заразительна. Конни подмигнула мне и пожала под столом мое колено.

Сыну вскоре предстояло изучать фотографию на трехгодичных курсах, которые мы оплачивали, и хотя жена, разбиравшаяся в подобных делах, настаивала, что у него есть талант и свое «видение», я все равно тревожился и каждодневно боролся с этой тревогой. В какой-то момент он намеревался изучать театр – театр! – но мне удалось пресечь это в корне, теперь же настал черед фотографии, последнего увлечения из длинной цепи временных пристрастий: «уличное искусство», катание на скейтборде, работа диджеем, игра на барабанах, позабытые обломки которых захламляли подвал, чердак и гараж вместе с оптимистичным набором химика, который я купил, а он отшвырнул в сторону, обнадеживающим микроскопом, так и оставшимся в невскрытой упаковке, и пыльной коробкой, предлагавшей «Вырастить свои собственные кристаллы!».

Но отрицать его энтузиазм было невозможно. Вы бы видели Алби с камерой, как он извивался длинным телом, принимая форму вопросительного знака, словно играл роль фотографа. Иногда он делал кадры, вытянув руку с камерой и непрерывно нажимая «пуск» – этот стиль, кажется, называется гангстерским, – иногда становился на цыпочки и выгибал спину, как тореадор. В первое время я совершал ошибку, замирая и улыбаясь при виде камеры, но вскоре понял, что он ни за что не щелкнет затвором, пока я не выйду из кадра. В действительности из тысяч снимков, многие из которых были сделанные с любовью портреты матери – ее глаза, улыбка, – а также его обычный репертуар из мокрых картонных коробок, сбитых машинами барсуков и т. д., не было ни одной моей фотографии. Во всяком случае, лица – всего лишь крупный план тыльной стороны моей ладони, черно-белый контрастный снимок, вошедший в учебный проект, названный, как оказалось позже, «Утиль/Распад».

Страсть Алби к фотографии способствовала напряженности атмосферы и по другой причине. У меня в кабинете стоял принтер, цветная модель по последнему слову техники, чьи основные характеристики включали моментальную скорость и шокирующую стоимость обслуживания. Ничего удивительного, что я был более чем раздосадован, когда однажды, вернувшись с работы, услышал, что мой принтер работает на полную катушку. В раздражении я взял посмотреть верхний оттиск из внушительной стопки снимков 8×10. Это оказалась контрастная, скрупулезно детализированная черно-белая фотография какого-то темного мха, и только когда я присмотрелся внимательно, до меня дошло, что на самом деле это снимок обнаженной женской фигуры, сделанной, так сказать, в профиль. Я уронил его, потом осторожно взглянул на следующий. В размытых черно-белых тонах он мог бы сойти за какую-нибудь снежную горную цепь, если бы не бледный пупырчатый сосок, венчающий вершину. Тем временем из аппарата с шумом вылезала третья фотография, и, судя по началу, это появлялись ягодицы.

Я позвал Конни:

– Ты видела Алби?

– Он у себя. А что?

Я протянул ей фотографии, и, как и предвидел, она отреагировала тем, что прижала руку ко рту и рассмеялась:

– Боже, Эгг! Чем это ты занимался?

– Почему бы ему для разнообразия не сфотографировать чье-нибудь лицо хотя бы один раз?

– Потому что ему семнадцать лет, Дуглас. В его возрасте все себя так ведут.

– Только не я. Я фотографировал природу. Птиц и белок, а еще крепости железного века.

– Вот почему ты биохимик, а он фотограф.

– Я бы, конечно, не стал возражать, но он хотя бы имеет представление, сколько стоят картриджи для этой штуковины?

Конни тем временем внимательно рассматривала ягодицы.

– Держу пари, что это Роксана Свит. – Она поднесла фотографию к свету. – Довольно неплохо. Разумеется, он скопировал все с Билла Брандта[9], но снимки вполне хороши.

– Наш сын – порнограф.

– Это не порнография, а этюд в стиле ню. Если бы он рисовал обнаженную натуру в классе, ты бы бровью не повел. – Она прилепила снимок к стене моего кабинета. – По крайней мере, я на это надеюсь. А там кто знает?