Читать книгу Куда подевались все мамы? - Дэвид Олсон - Страница 3

Моне Эл понравился; но не сразу. Он был довольно шумным и любил играть роль «покровителя». Боб был совсем не таким. Но ей пришлось принимать Эла таким, как он есть. «Он – то, что он есть», говорила она себе. «Все торговые агенты такие. Может, потому они и торгуют. Ведь то, что они стараются продать в первую очередь, это самих себя».

* * *

Эл во многом был полной противоположностью Бобу. У него были темные волосы, а Боб был блондином. Эл – крепко сложен и мускулист, и в этом Бобу было далеко до него. Сравнение было часто не в пользу Боба. Эл был страстным и был убежден в том, что в сексе оба партнера должны получать удовольствие. Моне это нравилось; это раскрепощало. Боб же так и не смог избавиться от мысли о порочности того, что парни делают с девушками. Эла лишь смущало то, как парни разговаривают между собой о сексе: Ну, что, у тебя уже с ней было?, «И как она – горячая штучка?» «Приемчики знает?» – обычный мужской шовинизм.

Эл обладал безудержным темпераментом, но мог быть и предельно деликатным в интиме. Он относился к ней очень бережно, и ее это нравилось. Действительно нравилось. Роль независимой, делающей карьеру женщины, уже не так привлекала Мону, и она поняла, что Эл ей необходим. Но сегодня с ним будет нелегко. Все, что ей хотелось сегодня, это заползти в ванну и подумать. Что делать? Просто невозможно объяснить Элу, что она чувствует, чтобы он мог понять ее…

* * *

К семи она была готова. Эл повез Мону в Бенни на бульваре Заходящего Солнца. Шикарный ресторан с соответствующей атмосферой и ценами. Когда Мона поняла, как приподнято настроен сегодня Эл, ее сделалось неловко и про себя она взмолилась, чтобы он не стал делать ей предложение. Этот вечер мог бы получиться просто потрясающим, но Мона уже с самого начала знала, что он будет испорчен. Иначе и быть не могло, уж слишком на разные частоты они были настроены – Мона хотела просто спокойно поужинать, а Эл – горел энтузиазмом.

* * *

«Ну, и в итоге я все же поговорил с д-ром Левином. Ты бы видела его оборудование! Некоторое, клянусь, работает еще с 1920-ЗОх годов. Хоть музей медицины открывай. Славный малый! Как ребенок на Рождество – сделал заказ почти на семь тысяч долларов и готов еще тыщи на четыре!»

Мона не слушала. Время от времени она поднимала на Эла глаза и притворялась, что слушает, но ничего не воспринимала. Воодушевленный своей удачей по продаже оборудования, он сначала этого не замечал.

«Знаешь, сначала я думал, что он просто не любит деньги тратить и консерватор, но после такого заказа, я понял, что я к нему несправедлив – как я мог так о нем думать? Во всяком случае, сегодня я богат, так что заказывай что хочешь!»

Мона открыла объемистое меню, стараясь хоть за ним найти укрытие. «Мне только салат, я не голодна», – сказала она. Эл, вторгся в ее укрытие, потянув на себя меню: Ну, давай, куй железо, пока горячо! Когда еще у меня будет такой удачный день… «

«Я правда не хочу», ответила Мона, снова поднимая меню.

«А вино будешь?» спросил Эл.

«Нет».

Официант подошел к столу и посмотрел на них сверху вниз – как в прямом, так и в переносном смысле. Моне показалось, что он уже вычислил, что они не вписываются в круг посетителей этого шикарного ресторана с вышколенным персоналом. «Если видят, что ты богат», подумала она про себя, «всегда дадут больше времени на выбор».

«Вы заказываете?»

«Шеф-салат», ответила Мона, зная, что это именно то, что официант ожидал услышать. Она почти слышала, как он сказал про себя «дешевка!»

«Заправка?»

««Тысяча островов». И воду», ответила Мона, жалея, что не может добавить «разумеется». Еще она с удовольствием спросила бы его, чистая ли у них вода.

«А вам, сэр?» спросил официант, поворачиваясь к Элу.

«Стейк из говяжьего филе, с кровью, печеный картофель и хорошее красное вино». Официант позволил себе легкую усмешку удивления.

«Ну, девушка, никогда бы не подумал, что ты можешь отказаться от стейка! Наверно, погодка на тебя давит», сказал Эл Моне.

* * *

С тех пор, как Эл заехал за ней, она едва ли произнесла несколько слов, но когда она отказалась от мяса, до него наконец-то дошло, что здесь что-то не так. Пока они ждали заказа, Эл старался изо всех сил, чтобы ее развеселить, но ничего не получалось. Ничего с ее стороны, кроме пары вежливых улыбок и притворного интереса. Никогда раньше он ее такой не видел – усталой, бледной – да, но не такой. Он не знал, что делать.

Когда принесли еду, и он заметил, что она не ест, а лишь ковыряет вилкой в салате, уставившись в тарелку, Эл потянулся через стол и приподнял ее за подбородок.

«Эй, Несмеяна! Что с тобой сегодня? Я тебя чем-то обидел?»

«Нет, совсем нет, правда. Я просто устала», солгала Мона.

«Ну, как же, как же! Я тоже не вчера родился, сама знаешь. Вижу, что тебя что-то гложет.

«Просто трудный день, и все», ответила Мона с большим раздражением в голосе, чем это следовало бы.

«Не сердишься ли ты на меня за что-нибудь в выходные? Я-то думал, что все было просто супер».

Мона очнулась, поняв вдруг, что ее угрюмость может вылиться в какую-нибудь неловкую ситуацию.

«О, что ты, нет! Выходные прошли отлично. Это правда с тобой не связано, честное слово!» Мона чувствовала, что ее не хватает слов; как ей объяснить? «И я совсем, нисколечко на тебя не сержусь. Это просто… Я не знаю, как объяснить. Я была просто ошарашена. Весь день как будто в шоке».

«Шок – из-за чего?» – поинтересовался Эл.

«Ну, это был маленький мальчик. Он пришел со своей матерью… «

«Вот дела! Ребенок! Наверное, монстр какой-то!»

Мона поняла, что Элу объяснить будет трудно.

«Нет, дело не в том. Как он выглядит, его черты лица… У него абсолютно те же черты лица, что… Понимаешь, он просто копия Боба! Последовало молчание. Мона уже давно рассказала Эллу все о Бобе, сделанном аборте и последующем душевном срыве. Иногда она говорила о Бобе даже слишком много, и Эл как-то сказал ей об этом. «Сходство просто невероятное», добавила она.

«Ну и что ж здесь такого странного», сказал Эл одобряюще. «Похожих людей очень много. Это генетика».

«Нет, это не то, что ты думаешь, я знаю!»

Эл попытался объяснить еще раз. «Послушай, два года назад в аэропорту Кеннеди я увидел парня. Я подошел к нему и сказал: «Джимми, привет, давно тебя не видел». А он не ответил, просто посмотрел на меня. Я был на все сто уверен, что это Джим Карлсон из штата Айова. Ан нет!»

Мона не показалось, что это одно и то же. «Я просто не могу это переварить и мучаюсь весь день».

Эл перестал есть, потянулся через стол к Моне и взял ею руку в свою. «Послушай, Мона. Не стоит позволять обстоятельствам выбивать себя из колеи. Похожих людей предостаточно. Они похожи, потому что у них родители из одной деревни, черт ее дери, или местности, или как это там называется в Европе – откуда они родом. Я служил в Европе, так там в некоторых местах половина людей выглядит, как будто их отлили в одной форме. Честно сказать, Элу такого не встречалось, но он сказал это в надежде, что Моне станет легче. Но эффекта не быдо.

«Конечно, я все это знаю», сказала Мона. «но для данного конкретного случая – это не ответ».

Эл отметил про себя, что это типичная женская логика, но своего мнения вслух не высказал. «Но почему же?»

«Этого просто не может быть», ответила Мона холодно.

«Что ты хочешь этим сказать, почему не может быть? Может этот ребенок и Боб родственники, дальние какие-нибудь».

Мона постаралась сдержать гнев и не взорваться. «Я уже об этом думала. Может быть и так».

Эл взял вилку и расправился с последним куском стейка. «Я уверен, что этим все и объясняется. И не стоит огорчаться. Ешь салат».

«Я не голодна», ответила Мона, снова уставившись в тарелку с салатом.

Теперь уже Эл почувствовал раздражение и тщетность своих усилий. Он-то вообразил, что преуспел, по крайней мере, частично и вразумил Мону. «И это тебя так гложет?» – спросил он, налегая на стол. «Ты откровенна со мной?

«Да, именно это».

Последовала долгая пауза. Эл подобрал остатки картошки и налил себе вина. Он хотел, чтобы Мона поняла, что он ведет себя логично и последовательно.

«Послушай», Мона, я знаю, что твой Боб был парнем… «

«Я знаю, что ты думаешь», оборвала его Мона даже резче, чем намеревалась. «Ты думаешь, что я все еще сохну по нему после стольких лет. Но это не так. Не так! Клянусь!»

«Но держишь его портрет у себя на столе, не так ли?» мягко напомнил Эл. «Это всего лишь память», сказала Моне, не поднимая глаз.

Эл потянулся через стол, чтобы снова взять ее за руку. Уловив его намерение, Мона тотчас убрала руку на колени.

«Мона, это было пять лет назад. Я знаю, что ты была без ума от этого парня, и что его смерть была трагичной. Но он мертв».

«Если бы ты только мог видеть это сходство, Эл. Это невероятно!»

«Не думаю, что кто-нибудь сможет увидеть то, что видишь ты. У тебя особое зрение, ты видишь все через фокус твоих отношений с любимым навеки Бобом. Трагический случай, твой аборт, все, что происходило пять лет назад, изменило твой взгляд на реалии жизни».

Мона подняла голову и прямо взглянула на Элла. «Это нечестно!»

«Думаешь», продолжил Эл, «я не чувствую, как этот фокус работает? Ты и меня постоянно сравниваешь со своим Бобом».

«Я не говорю о Бобе», ответила Мона, повышая голос. «Я не говорю о том, что было пять лет назад. Я говорю о Билли, мальчике, который был в офисе сегодня!»

Напряженность и повышенные тона их разговора уже начали привлекать внимание других посетителей ресторана. Эл перегнулся через стол и спокойно сказал: «А может, это Боб сделал той матери ребеночка. Не нервничай, может, так и было».

«Для меня сомнений быть не может – ни малейшего шанса», отпарировала Мона.

«Но как, как ты можешь быть так уверена?»

«Я хочу домой».

Эл понял, что зашел слишком далеко и все становится слишком серьезно. «Успокойся, не переживай. Я был груб. Но послушай, Мона. Я очень сильно тебя люблю, и ты любишь меня. Мы подходим друг другу и нужны друг другу».

Мона не ответила. Она снова опустила глаза в тарелку с недоеденным салатом. Эл подождал без пользы некоторое время. Он подозвал проходившего мимо официанта: «Счет, пожалуйста».

Ни Эл ни Мона не проронили ни слова по пути к дому Моны. Казалось, ничего нельзя было сказать, чтобы изменить ситуацию. Вечер провалился. И оба они чувствовали себя бессильными что-либо сделать.

Эл припарковал машину у дома и молча проводил Мону до двери квартиры. Весь день он представлял, как он будет идти сюда, упиваясь эротическими фантазиями, которые разожгли в нем выходные, проведенные с Моной в Санта-Барбаре. И не мог себе представить, что все обернется вот так.

«Зайдешь?» спросила Мона, открывая ключом дверь. Она хотела, чтобы он зашел. Может, это поможет им помириться.

«Хотелось бы, но… «

«Что, но?»

«Послушай, Мона, ты ведь знаешь поговорку: Двое – это компания, а трое – уже толпа».

«И что бы это могло значить?» взорвалась Мона. «Как можно уладить ссору, если он способен подбрасывать такое?» подумала она.

Эл прислонился к стене и постарался показать свое чувство превосходства. «Послушай, я был женат и потом развелся. Моя бывшая жена живет в Пасадене, но она для меня умерла навсегда, не то, что твой парень, с которым вы не были женаты. И для меня и для тебя было бы гораздо легче, если бы ты развелась с ним, чем то, что он погиб в автомобильной аварии.

Мона швырнула ключи в сумочку, снова теряя терпение. «Боже, ты так и не хочешь понять!»

«Нет уж, как раз таки понимаю», продолжал Эл. «Я никогда не верил в привидения, но поверь мне, уже начинаю. Если бы мы могли быть одни там, в квартире – тогда прекрасно, все просто супер! Но так не будет! Эл спустился на одну ступеньку и обернулся. «Вот что я тебе скажу. Ты похоронишь Боба, а потом ты и я, мы посмотрим, что мы можем сделать. Хорошо?» Он повернулся и быстро зашагал к машине.

Мона почувствовала подступающую дурноту. Что за банальный спектакль! Он продумал весь разговор, всю сцену по пути из ресторана, сказала она себе. А сейчас сядет в машину, хлопнет дверью и даст по газам.