Читать книгу Кошмарная тётушка - Дэвид Уолльямс - Страница 4

Все кругом расплывалось.

Сперва появились цвета.

Потом – очертания.

И так постепенно сквозь застилавшую глаза Стеллы пелену проступила вся комната.

Девочка поняла, что лежит у себя в постели. Ее спальня была лишь одной из бесчисленных комнат огромного загородного особняка. Справа от кровати стоял гардероб, а слева, перед высоким окном, – крошечный туалетный столик. Стелла знала спальню как свои пять пальцев. Саксби-холл всегда был ее домом. Но почему-то сейчас все казалось каким-то странным.

Снаружи не раздавалось ни звука. В доме никогда еще не было так тихо. Все молчало. Лежа в постели, Стелла повернула голову и выглянула в окно.

Мир стал белым. Выпал густой снег. Он покрывал все вокруг – широкую пологую лужайку, огромное глубокое озеро и пустынные поля за пределами поместья.

С ветвей деревьев свисали сосульки. Все застыло.

Солнца нигде не было и в помине. Небо – бледное как бумага. Ни день ни ночь. Сейчас раннее утро – или поздний вечер? Девочка понятия не имела.

Ей казалось, она проспала целую вечность. Дни? Месяцы? Годы? Во рту пересохло как в пустыне. Тело казалось тяжелым как камень. И неподвижным как статуя.

Сперва Стелле даже подумалось, а может, она спит и все это ей просто снится. Снится, что она проснулась у себя в спальне. С ней уже случалось такое – снилось что-то очень пугающее, потому что во сне она совершенно не могла пошевелиться. Неужели снова тот же кошмар? Или еще хуже?

Чтобы проверить, спит она или уже проснулась, Стелла попыталась пошевелиться. И начала с самого-самого дальнего конца тела: с пальчиков на ногах. Ведь если она уже проснулась и решит пошевелить пальчиком, он и пошевелится. Но как девочка ни пыталась – он не шевельнулся. И даже не шелохнулся. Девочка один за другим перебрала все пальчики на левой ноге, потом на правой. И все они один за другим напрочь отказались шевелиться. Охваченная нарастающей паникой, она попыталась покрутить ступнями, потом потянуться ногами, потом согнуть колени и, наконец, сосредоточилась на том, чтобы поднять руки. Но все напрасно. Словно ее по самую шейку закопали в песок.

За дверью спальни послышался какой-то звук. Дом построили несколько веков назад, в нем жило много поколений семейства Саксби. Он был такой старый, что скрипело в нем решительно все, и такой огромный, что малейший звук разносился по бесконечному лабиринту коридоров гулким эхо. Маленькая Стелла иногда думала, что в доме обитает привидение. Призрак, разгуливающий по Саксби-холлу глухой ночью. Нередко, ложась в постель, она различала, как что-то – или кто-то – движется прямо за стеной ее комнаты. Иногда ей даже слышался голос, зовущий ее по имени. Тогда она в страхе мчалась в спальню мамы и папы и забиралась к ним в постель. Родители крепко обнимали дочку и говорили, что нечего забивать свою маленькую хорошенькую головку всякими страхами. А те непонятные звуки – всего-навсего урчание в трубах и поскрипывание половиц.

Но Стелла в этом сомневалась.

Взгляд ее метнулся к огромной дубовой двери спальни. На ней можно было разглядеть замочную скважиную, хотя девочка никогда не запирала свою комнату и понятия не имела, где ключ. Скорее всего его сто лет назад потерял какой-нибудь прапрапрадедушка. Или прапрапрабабушка. Кто-нибудь из лордов и леди Саксби, чьи портреты с навеки застывшими неулыбающимися лицами красовались на каждом шагу в коридоре.

Вдруг в замочной скважине стало темно. Девочке показалось, будто она разглядела там глаз, который посмотрел на нее, но тут же снова скрылся.

– Мама! Это ты? – закричала она и только теперь, услышав свой голос, поняла, что это все-таки не сон.

По ту сторону двери повисло зловещее молчание.

Стелла собралась с храбростью, чтобы заговорить снова.

– Кто там? – взмолилась она. – Прошу вас!

Половицы за дверью заскрипели. Кто-то – или что-то – подглядывал за девочкой в замочную скважину.

Ручка повернулась, и дверь медленно отворилась вовнутрь. В спальне было темно, но в коридоре горел свет, поэтому сперва Стелла разглядела лишь черный силуэт.

Силуэт был примерно одинаковых размеров что в ширину, что в высоту – и хотя очень-очень широк, но все ж не очень высок. А одета стоящая на пороге фигура была в мужской пиджак и бриджи для гольфа (такие, знаете, длинные мешковатые шорты). На голове сидела охотничья шапка-ушанка, причем уши уныло свисали вниз. А изо рта торчала длинная толстая трубка. Очень скоро комнату заволокли клубы отвратительно-сладковатого табачного дыма. На одной руке фигуры виднелась толстая кожаная перчатка. А над перчаткой вырисовывался безошибочно распознаваемый силуэт сыча.

Стелла мгновенно поняла, кто это. Ее кошмарная тетушка Альберта.

– О, наконец-то ты проснулась, деточка, – промолвила тетя Альберта. Голос у нее был глубокий и густой. Вот она шагнула через порог в спальню племянницы, стуча стальными подковками огромных коричневых кожаных сапог.

В сумерках спальни Стелла различила толстую твидовую ткань костюма и длинные острые когти совы, обхватившие пальцы в перчатке. Это был гигантский баварский горный сыч, самый крупный из известных представителей породы совиных. В баварских деревнях этих сычей прозвали «летучими медведями» – за величину. Сыча звали Вагнер. Необычное имя для необычного домашнего питомца – тетя Альберта во всем была личностью необыкновенной.

– Сколько я проспала, тетя? – спросила Стелла.

Тетя Альберта неторопливо затянулась и улыбнулась:

– Ах, деточка, всего несколько месяцев.