Читать книгу Монах из Мохи - Дэйв Эггерс - Страница 14

Как-то раз Мириам ему написала. «Видел, что у тебя через дорогу?» Мохтар не понял. «У тебя там через дорогу статуя йеменского чувака с большой чашкой кофе», – объяснила Мириам. Она только что отвозила заказ из отцовского продуктового в дом напротив «Инфинити» и во дворе обнаружила огромную статую мужчины в таубе и с гигантской кружкой. «Наверняка это что-то значит, – написала Мириам. – Может, это твоя судьба». Имея в виду: «Мохтар, тебе двадцать пять. Пойми уже, куда идет твоя жизнь».

Он работал в ста двадцати футах от статуи, но никогда ее не видел. Статуя оказалась исполинская – футов двадцать высотой. Мужчина шагал, отпивая из гигантской кофейной чашки. Насчет исторической достоверности Мохтар усомнился – мужчина был то ли йеменец, то ли эфиоп, – и что у него за прелестные цветочки такие на таубе? Как будто человек напялил душевую занавеску или заделался хиппи. Никакой уважающий себя араб не наденет тауб в цветочек.

Но Мохтар зашел в здание, в вестибюль напротив своего вестибюля, и там обрамленные фотографии с подписями рассказывали всеохватную историю кофе в Соединенных Штатах. Здание построили братья Хиллз, Остин и Р. У., которые в конце XIX века создали компанию «Фабрика „Арабский кофе и специи“», импортировали кофе. Привозили его в Калифорнию со всего света, обжаривали и распространяли на Западе.

Но проблема была в свежести. Лишний день в трюме, в вагоне или в дороге – и кофе портился. Все изменилось в 1900 году, когда Р. У. ненароком открыл способ удалять воздух из упаковок. Появились вакуумные упаковки, которые дольше сохраняли свежесть кофейных зерен, и в кофейном бизнесе случилась революция. Братья Хиллз добились феноменального успеха и способствовали популяризации кофе в Соединенных Штатах. Их логотип с графическим изображением статуи был известен всем, их независимая компания процветала на протяжении столетия. Спустя много лет после того, как братья умерли, а компания перешла к их потомкам и чужим людям, «Братьев Хиллз» продали «Нестле». А та продала их «Саре Ли». А та – «Массимо Занетти Беверидж США». В 1997 году компания уехала из Сан-Франциско и перевезла свою штаб-квартиру южнее, в Глендейл.

Но статуя так и осталась во внутреннем дворике, и Мохтар ушел оттуда в изумлении. Кофе и Йемен. В голове промелькнул призрак воспоминания. Вечером на Острове Сокровищ Мохтар рассказал матери про статую. Мать рассмеялась:

– У нас в роду кофе был веками. Не помнишь дедушкин дом в Иббе? Там во дворе росли кофейные деревья. До сих пор растут. Ты не знал, что экспортировать кофе первыми начали йеменцы? Йеменцы, по сути, изобрели кофе. Не знал?

Мохтар с головой нырнул в исследования. Дома, читая с телефона, он погрузился в тему и вскоре наткнулся на давнишний спор о происхождении кофе и соперничество двух стран, Эфиопии и Йемена, за первооткрывательство.

По общему мнению, самый ранний миф о происхождении кофе – история об эфиопском пастухе по имени Калдим. Дело было так: Калдим пас коз в полях, и там они щипали любую растительность, какую найдут. Каждую ночь Калдим укладывался спать подле своего стада, и все было тихо-мирно, но как-то ночью, в очень поздний час, когда козам полагалось отдыхать, они бодрствовали. И не просто бодрствовали – они скакали, вставали на дыбы, блеяли. Калдим растерялся. Думал, в них вселился бес. Но вскоре выяснилось, что козы наелись зерен с ближайших кустов. Зерна были кофейные. И когда Калдим поел их сам, на него они произвели такое же действие – внезапно его обуяли приток сил и ясность ума. Калдим открыл кофейные зерна.

Стоп. Нет. Не кофейные зерна, сообразил Мохтар. Козы ели кофейные ягоды. Кофейные зерна – они внутри кофейных ягод, которые растут на раскидистых зеленых деревьях. Совсем созревшие кофейные ягоды красные и похожи на виноградины. Мохтар видел в интернете фотографии – груды красных ягод, громадные такие рубиновые бусины. Кофе – ягода! Это Мохтар помнил – как он собирал красные ягоды, как будто вишни такие, с деревца у дедушки в саду. Вишни эти были съедобные. Мохтар помнил, как их ел – было сладко – и выплевывал косточки. А косточки – это и был кофе! Вот теперь все понятно. Кофе – ягода с дерева, которое обычно цветет раз в год, а внутри каждой ягоды кофейное зерно. И обычно мы видим две половинки зерна – крошечное зернышко, овальное и с продольным желобком посередине. Две половинки зерна, завернутые в мякоть ягоды размером с виноградину.

Но сначала это зерно надо извлечь из ягоды. Сверху на ней красная кожица. Потом белая мякоть. Потом зерна обволакивает клейковина, а потом серебристая пленка. Зерно зеленое, иногда желтое, и твердое – зерно как зерно. Кофейное дерево можно вырастить из любого необжаренного кофейного зерна! Ну конечно. А про это кто-нибудь знает? Помнит? Мохтар вот не знал – а кто знал? И кто знает, при чем тут йеменцы?

Мало кто в курсе, что кофе появился на Аравийском полуострове. Существует два основных сорта кофе, робуста и арабика, но считается, что арабика гораздо вкуснее робусты, и арабикой она зовется, потому что появилась в Аравии, а точнее, как выражались римляне, в Arabia Felix – Аравии Плодородной. То есть в Йемене. По легенде, впервые кофейные зерна сварили в Мохе, портовом городе на йеменском побережье. Столетиями после того, как родился и умер пастух Калдим, эфиопы жевали зерна и делали из них слабый отвар, но впервые по-настоящему сварил их и сделал некое подобие того, что мы теперь называем кофе (тогда это называлось кава), Али ибн Омар аш-Шазили, святой суфий из Мохи. Он и другие суфии использовали этот напиток в зикрах, церемониях памятования Бога, которые длились далеко за полночь. Кофе доводил суфиев до некоего религиозного экстаза, а поскольку суфии много странствовали, они принесли кофе во все уголки Северной Африки и Ближнего Востока. Турки переименовали «каву» в «каве», которое в других языках и превратилось в «кофе».

Аш-Шазили прозвали Монахом из Мохи, а Моха стала основным портом отбытия всего кофе, что выращивался в Йемене и предназначался для чужедальних стран. Сама Моха – сухой и бесплодный прибрежный район, кофе там не растет, и, однако, слово «моха» – мокка – стало синонимом кофе. Кофе выращивали во внутренних районах страны, в горах, с использованием уникальных террасных систем и ирригации. Ягоды привозили в Моху на обработку и экспорт, а Моха стала цветущим торговым городом – и торговали там не только кофе. Он, впрочем, был главным двигателем торговли в порту, товаром до того ценным, что экспорт кофейных саженцев считался преступлением. При попытке вывезти саженец из порта людей арестовывали и казнили за государственную измену.

По всей Аравии расплодились первые кофейни; они назывались каве кане и славились оживленными дискуссиями, музыкой, а порой занятиями, на которые многие смотрели неодобрительно, – проституцией, азартными играми и критикой местных властей. Нередко власти закрывали эти кофейни, видя в них зародыши крамолы. В 1511 году наместник Мекки прослышал, что из кофеен пошли стишки, в которых над ним насмехаются, и повелел все кофейни закрыть. Впрочем, запрет продержался недолго. Слишком велик был спрос.

«Кто все это знает?» – гадал Мохтар. Спроси на улице первого встречного, где появился кофе, и первый встречный ответит, что в Париже. Или в Африке. Или в Колумбии, или на Яве. Но кто скажет, что в Йемене? Про Йемен весь мир теперь знает только две вещи: терроризм да беспилотники. После взрыва эсминца «Коул» в порту Адена Мохтар смотрел, как страна его отца и матери превращается из Аравии Плодородной в один из самых опасных регионов на земле, где формируются ячейки «Аль-Каиды» и ИГИЛ, а американские беспилотники безжалостно нейтрализуют обе эти угрозы.

А кофейный бизнес в Йемене все равно что скончался. Эфиопия – родина первого кофейного дерева, Йемен – родоначальник культивации и торговли кофе, но в последние полвека в регионе доминировала Эфиопия. Эфиопия теперь стала четвертым по масштабу производителем кофе в мире, а про Йемен все практически позабыли – импорт кофе микроскопический, качество решительно непредсказуемо. В середине девятнадцатого столетия Йемен экспортировал семьдесят пять тысяч тонн кофе в год, а к двадцать первому веку производил всего одиннадцать тысяч, и лишь четыре процента этого объема отвечали требованиям к высшему сорту. Но даже если закрыть глаза на качество, Йемен дается западным путешественникам с трудом. В горных кофейных районах неформально правят местные племена и вооруженные группировки, чьи передвижения обычно представляют угрозу для туристов, экспортеров, вообще для всех. Если выбирать между Эфиопией и Йеменом, большинство специалистов выберут кофе из Эфиопии – гораздо проще и не так рискованно.

Еще один фактор – кат. Мохтар знал кат, любил кат. В США кат под запретом, но в Йемене это ключевой элемент повседневности практически любого мужчины. Кат – это длинные листья, которые, если их помногу жевать, дают легкий наркотический эффект; растет кат в том же климате, что и кофе, а прибыль несравнимо выше. То есть йеменским крестьянам культивировать кофе интереса толком нет. В основном кофе экспортировали в Саудовскую Аравию, что приносило так себе доход, а кат стоил дороже и продавался на месте. В подобных рыночных условиях кофе занималась относительно небольшая группа йеменских фермеров, увлеченных, но плохо обученных.

Обучение – последний и решающий фактор. Кофейный бизнес почти никому не приносил прибыли, поэтому четкие практики культивации и сбора кофе высших сортов давным-давно утеряны. Кофе собирали и хранили не пойми как, и считалось, что йеменский кофе – некогда первый культивируемый кофе в мире – хуже любого другого кофе из любого другого региона.