Читать книгу Дурочка, или Как я стала матерью - Диана Чемберлен - Страница 7

Задернув в спальне шторы, Алек О’Нил зажег по очереди пять свечей с ароматом жасмина, которые Оливия поставила на ночной столик. Из угла комнаты тихо лилась музыка: Бочелли вдохновенно напевал что-то по-итальянски. Хорошо, что удалось наконец-то починить колонки, подумал Алек. Девять лет назад, сразу после женитьбы, они с Оливией продали свои дома и перебрались в этот коттедж на берегу залива. Однако встроенные колонки уже тогда не работали. Клэй починил их лишь месяц назад, после того как Алек случайно упомянул об этом. Только теперь ему стало ясно, как много они с Оливией упустили за эти годы. Как знать, если бы Бочелли и раньше напевал им свои томные мелодии, может, они гораздо чаще уединялись бы в этой спальне?

Зажигая последнюю свечу, Алек явственно ощущал присутствие Оливии у себя за спиной. Та уже успела раздеться и теперь лежала в постели. Оливия практически сорвала с себя одежду, когда торопилась сюда из гостиной, чем едва не рассмешила Алека. Его жена всегда была страстной любовницей. Он уже и не помнил, когда ей в последний раз хватало терпения дождаться, пока ее разденет муж. Алеку нравилось поддразнивать Оливию. Вот и сейчас, при виде ее пылкости, он намеренно медлил возле свечи.

– Алек, да не мучайся ты с этой свечой, – окликнула его Оливия.

– Все, уже зажег, – заметил он, задувая спичку.

Давненько же они не занимались любовью. Недели две, не меньше. Когда в семье дети, не так-то легко выкроить время друг на друга. Вот почему Алек поспешил домой после утренней смены в ветклинике, а Оливия попросила коллегу подменить ее в больнице. Джек и Мэгги были в дневном лагере, так что у Алека с Оливией была в запасе еще парочка часов.

Алек направился к постели, стаскивая на ходу футболку. Оливия лежала на спине, поглядывая на него с еле заметной улыбкой. Она принадлежала к тому типу женщин, которые с годами становятся лишь краше. Алеку нравились морщинки, залегшие в уголках ее глаз. Волосы Оливии не утратили своего каштанового оттенка, только теперь ей приходилось регулярно их подкрашивать. Алек не видел в седине ничего плохого, но Оливия, которой было уже под пятьдесят, не желала становиться седой. Она боялась, что ее будут принимать не за мать ее детей, а за бабушку, и Алек с пониманием относился к ее страхам. Его собственная шевелюра тоже успела изрядно поседеть, так что порой он невольно морщился, глядя на свое отражение в зеркале. В глубине души, впрочем, он по-прежнему ощущал себя молодым – если и не всегда, то довольно часто.

Он начал расстегивать ремень на джинсах, но Оливия с нетерпением потянулась к нему.

– Давай-ка я, – с улыбкой промолвила она.

Алек прилег на кровать, но в тот самый момент, когда Оливия щелкнула пряжкой замка, прозвенел входной звонок. Замерев, она обреченно опустила голову.

– Не обращай внимания. – Алек сжал ее руку, удерживая у себя на поясе.

Согласно кивнув, Оливия расстегнула замок. Звонок прозвенел вновь.

– А вдруг что-то случилось с детьми? – Отстранившись, она с тревогой взглянула на него своими большими зелеными глазами. Желание, читавшееся в ее взгляде еще мгновение назад, полностью испарилось. Перед Алеком была встревоженная мать, а вовсе не жена или возлюбленная. Похоже, им все-таки придется открыть дверь.

Алек сел и потянулся за футболкой. Он знал, что жена права: их дом стоял на отшибе, в дальнем конце безлюдной дороги, которая выходила прямо к морю. Случайных посетителей тут просто не бывало.

Алек наклонился и поцеловал Оливию в висок, после чего вышел из комнаты, на ходу застегивая штаны. Уже добравшись до гостиной, он вновь услышал трель звонка. Распахнув дверь, он увидел на пороге незнакомую молодую женщину.

– Слушаю вас, – промолвил он, напряженно копаясь в памяти. Случалось, что посетители клиники приносили больных питомцев ему домой, и он не всегда узнавал их вне стен больницы. Сомнительно, однако, чтобы он встречался с этой женщиной прежде. На вид ей было около тридцати. Длинные черные волосы и белоснежная кожа. На редкость привлекательна. Такую так просто не забудешь.

– Доктор О’Нил? – спросила незнакомка. Она была одета в синие шорты и голубую рубашку, накинутую поверх белого топика.

– Да, – кивнул он.

– Меня зовут Джина Хиггинс, я – приятельница ваших детей.

Алек, из головы которого по-прежнему не выходили Джек и Мэгги, невольно вздрогнул, но тут же понял, что речь, скорее всего, идет о его старших детях.

– Я так понимаю, вы имеете в виду Клэя и Лэйси?

– Верно, – кивнула женщина. – Полагаю, мне следовало сразу упомянуть об этом, – добавила она с улыбкой. – Я совсем забыла, что у вас еще есть двое младших.

Алек не спешил приглашать ее в дом и оттого чувствовал себя крайне неловко. Но у женщины, скорее всего, дело было не срочное, а ему не терпелось вернуться к Оливии.

– Чем могу помочь? – поинтересовался он.

– Я лишь хотела узнать… Могу я войти на минутку? – Она бросила взгляд в гостиную. – Найдется у вас немного времени для меня?

– Пожалуй, это не самый удобный момент, – начал было Алек, но в эту секунду на пороге гостиной показалась Оливия в белой рубашке и зеленых шортах. Торопиться уже было некуда, и Алек со вздохом распахнул дверь.

– Входите, – промолвил он, отступая на шаг назад.

Молодая женщина, на спине у которой висел зеленый рюкзак, прошла в гостиную.

– Оливия, – обратился к ней Алек, – это Джина Хиггинс. Правильно? – Он бросил взгляд в сторону гостьи.

– Правильно. – Она протянула руку Оливии, и та с милой улыбкой пожала ее.

– Джина – приятельница Лэйси и Клэя, – пояснил Алек.

– Как же здесь хорошо. – Джина с облегчением провела рукой по взмокшему лбу. – У меня в машине сломался кондиционер, так что я умираю от жары.

– Присаживайтесь, – кивнула Оливия в сторону дивана. – Не желаете чего-нибудь выпить?

Джина села, положив рюкзак себе на колени.

– Нет-нет, спасибо, – промолвила она, – не хочу отнимать у вас слишком много времени. – Она бросила взгляд на Алека, который по-прежнему стоял посреди комнаты. – Я уже говорила с Лэйси и Клэем, и они посоветовали мне побеседовать с вами. Дело в том, что я изучаю историю маяков на Тихоокеанском побережье. А недавно я приехала на Внешние отмели, чтобы осмотреть маяк Реки Поцелуев. Я даже не знала, что он так сильно разрушен.

При упоминании о маяке улыбка сползла с лица Алека. Краешком глаза он заметил, что Оливия присела на другой конец дивана. Алек знал, что жена внимательно наблюдает за ним, пытаясь предугадать его реакцию. В последние годы он почти не думал о маяке, уж слишком много сил и времени ушло когда-то на его спасение. Борьба эта шла рука об руку с той безумной скорбью, которая терзала его после смерти Анни. «Любая скорбь безумна по своей природе», – утешала его Оливия, но Алек-то знал, что в своих переживаниях хватил через край.

Присев на ручку кресла, он принялся внимательно изучать нежданную гостью. Странно, что специалисту по истории маяков ничего не известно о событиях на Реке Поцелуев.

– Так вы даже не подозревали, что маяк разрушен? – поинтересовался он.

– Видите ли, – смущенно промолвила Джина, – я занимаюсь в основном Западным побережьем. Вдобавок, я – простой любитель. Весь год я преподаю в школе и только летом объезжаю маяки. Я понимаю, что подобная оплошность говорит не в мою пользу. – Она нервно улыбнулась, и Алек невольно проникся к ней сочувствием. – Дело в том, что я пользовалась старым справочником – он нравится мне больше остальных. И я приехала сюда в полной уверенности, что найду маяк целым и невредимым.

– Представляю, как вы расстроились, – заметила Оливия.

– На побережье полно и других маяков, – пожал плечами Алек.

– Для меня очень важен именно этот маяк, – покачала головой Джина. – Конечно, я сильно расстроилась, и не только потому, что он оказался разрушен. Меня удивило, что никто даже не попытался достать из океана линзы Френеля.

– Это давняя история, – заметил Алек, – о которой все уже успели забыть.

Жаль только, подумал он, что все время находится кто-то, кто спешит напомнить ему о ней.

– Я знаю. – Джина нервно вцепилась в рюкзак. – Но мне хотелось бы сдвинуть это дело с мертвой точки.

– Вы хотите поднять линзы? – уточнила Оливия.

– Да, – кивнула Джина. – Хорошо бы выставить их где-нибудь на всеобщее обозрение.

Алек не понимал, какое дело этой незнакомке с Тихоокеанского побережья до их разрушенного маяка. Его раздражала попытка Джины влезть в дело, которое ее совсем не касалось. Другое дело, что специалист по маякам – будь то любитель или профессионал – не мог не знать, что линзы Френеля являются настоящей редкостью. Сейчас в Северной Каролине существовало лишь два таких стеклянных шара, и каждый из них стоил больше миллиона долларов. Алек подозрительно глянул на гостью.

– Во-первых, – он скрестил на груди руки, – вам должно быть ясно, что линзы, скорее всего, раскололись на несколько кусков.

– Я это понимаю, – кивнула Джина.

– Во-вторых, кто бы ни поднял их со дна, они остаются в собственности государства. Вы не заработаете на этом ни цента.

Джина бросила на него возмущенный взгляд, и Алек понял, что своими подозрениями оскорбил ее.

– Я не пытаюсь заработать, – заявила она. – Мне просто хочется, чтобы люди и впредь могли любоваться линзами. Я надеялась, вы поможете мне решить эту задачу.

– Прошу прощения, Джина, но вы обратились не по адресу, – покачал головой Алек. Он вновь ощутил на себе внимательный взгляд жены. Кого-кого, а Оливию вряд ли можно было назвать безучастным наблюдателем.

– Лэйси и Клэй сказали, что в свое время вы возглавляли комиссию по спасению маяка, – заметила Джина.

– Все так, но с тех пор много воды утекло. Сейчас мне хочется только одного: чтобы все оставалось на своих местах.

Старшая из их кошек, Сильвия, прокралась в комнату и запрыгнула Оливии на колени. Джина почесала пушистого зверька за ухом.

– А как насчет других членов комиссии? – спросила она, не сводя глаз с Сильвии. – Может, кто-то из них еще заинтересован в спасении линз?

Алек вздохнул. Ему хотелось, чтобы Джина ушла. Хотелось вернуться в постель к жене. Но он действительно знал тех, кто мог бы помочь Джине. Придется сообщить ей их имена – ведь он честный человек. Алек видел в глазах гостьи решимость и знал, что она все равно найдет этих людей – с его помощью или без.

– Вам стоило бы поговорить с Нолой Диллард, – заметил он.

– Это же агент по недвижимости? – спросила Джина, вытаскивая из рюкзака ручку и блокнот.

– Верно.

– Как мне ее найти?

– У нее сейчас своя компания, – вмешалась Оливия. – Это на Кроатанском шоссе в Китти-Хок, на четвертой миле.

– Еще раз, как называется шоссе? – переспросила Джина.

Кроатанским здесь называли шоссе № 12 – главную трассу, ведущую через Внешние отмели. Задав этот вопрос, Джина в очередной раз подтвердила свой статус чужака.

– А кто еще? – Джина бросила взгляд на Алека.

– Кроме Нолы в комиссию входили Уолтер Лискотт и Брайан Касс, – ответил тот. – Но эти двое уже в годах. Только и делают, что торчат в «Гриле Шорти» и играют в шахматы.

– Это на Приморской дороге в Китти-Хок, – подсказала Оливия.

– От старичков вряд ли будет много пользы, – добавил Алек, хотя и знал, что Уолтер и Брайан с радостью помогли бы поднять линзы.

– В любом случае мне стоит с ними поговорить. – Джина быстро строчила в своем блокнотике.

– В комиссии была еще одна женщина, Сондра Кларк, – сказал Алек, – но она вышла замуж и уехала отсюда несколько лет назад.

В действительности там был еще один человек – первый муж Оливии, Пол. Но его участие в делах комиссии было продиктовано чем угодно, только не желанием спасти маяк. Вдобавок Пол уже давно жил в Мэриленде.

Джина кивнула.

– Я так признательна вам за эту информацию.

– Если честно, мне жаль, что вы тратите время и силы на это безнадежное дело. Почему бы вам не заняться другими проектами?

– Для меня важен именно этот проект, – покачала головой Джина. Алеку было знакомо это упрямство – десять лет назад он и сам вел себя схожим образом. Как знать, может, и Джиной движет не одно лишь желание спасти стекло и кирпич?

– Где вы познакомились с Клэем и Лэйси? – поинтересовалась Оливия. Она сидела на диване, поджав под себя ноги, словно ожидая, что Джина задержится здесь подольше.

– Я поднялась на маяк, а потом из дома смотрителя вышел Клэй, и мы разговорились. Они с Лэйси даже предложили мне снять комнату в их доме, за что я им очень признательна.

Наверняка это Лэйси пригласила ее остаться. Его дочь с радостью тащила в дом любое заблудшее существо, тогда как Клэй едва замечал его присутствие. В январе, когда Клэй и Лэйси перебрались в домик смотрителя, Алек испытал не самые приятные чувства. Он не был у маяка уже добрый десяток лет и здорово нервничал, когда впервые ехал в гости на Реку Поцелуев. Жаль, что шторм не смыл тогда в океан весь мыс.

– Как долго вы намерены тут пробыть? – спросила у Джины Оливия.

– Точно не знаю, – ответила та. – Как минимум неделю.

– А вы в курсе, что в этот понедельник у Лэйси день рождения? – поинтересовалась Оливия. Алек знал, что это не просто намек для Джины, но и напоминание ему самому. Но Оливия могла не беспокоиться: лишь однажды он забыл про день рождения Лэйси и с тех пор уже не совершал этой ошибки.

– Этого я не знала, – промолвила Джина. – Спасибо, что сказали. – Она встала, а за ней поднялись и хозяева. – Еще раз спасибо вам за помощь, – обратилась Джина к Алеку, – тем более что вы, как я понимаю, не в восторге от моей затеи.

Алек, пожав плечами, распахнул входную дверь.

– Вы же знаете, что в Северной Каролине уже выставлены линзы Френеля? – спросил он.

– Все так, но это линзы с других маяков, – с улыбкой заметила Джина. Неожиданно она замолчала, вглядываясь в небольшое овальное окошко, расположенное слева от дверной ручки. В нем красовалось яркое витражное стекло.

– Наверняка это Лэйси постаралась, – промолвила Джина, осторожно касаясь изображения женщины, ведущей на поводке борзую.

– Ошибаетесь, – покачал головой Алек. – Когда-то давно его сделала моя первая жена.

Это овальное окошко было одним из десяти, которые украшали их с Анни жилье. Потом они с Оливией продали свои дома и купили себе один общий. Именно Оливия настояла на том, чтобы Алек взял с собой кое-что из работ Анни. «Не оставляй все другим, иначе потом пожалеешь», – сказала она. Алек позволил ей самой выбрать одно из десяти окошек. Со временем он понял, что Оливия была права: он и правда нуждался в этом маленьком напоминании о том хорошем, что было у него с Анни.

– Теперь понятно, откуда Лэйси унаследовала свой талант, – промолвила Джина. – Еще раз спасибо. – Она бросила взгляд на Оливию. – Была рада познакомиться с вами.

– Мы тоже очень рады этому знакомству, Джина, – откликнулась из-за спины Алека Оливия.

Закрыв за гостьей дверь, Алек подошел к Оливии, которая вновь уселась на диван, и нежно поцеловал ее. Он знал, впрочем, что романтическое настроение давно улетучилось. Бочелли больше не пел своих песен, а Оливия, уходя из спальни, почти наверняка задула свечи. Жена ответила на его поцелуй, но тут же отстранилась и внимательно взглянула на Алека.

– Ты ведь знаешь, что деньги на подъем линз есть, и немалые, – заметила она.

– Оливия… – Он покачал головой.

– Почему бы тебе не помочь ей? – спросила она. – Никто не знает историю этого маяка лучше, чем ты.

– Нет. – Алек выпрямился. – И давай не будем больше об этом.

Наклонившись, он коснулся губами лба Оливии, а затем поспешил на кухню. Джина вызвала в нем раздражение с первого взгляда: незваная гостья загубила ему весь вечер.