Читать книгу Эхо прошлого. Книга 2. На краю пропасти - Диана Гэблдон - Страница 16

Брианна остановилась у домика, откуда можно было наблюдать за рыбой. Сезон нереста, когда косяки лосося плыли вверх по желобу специальной лестницы, чтобы преодолеть дамбу Питлохри, еще не настал, но сердце замирало, когда то здесь, то там внезапно вспыхивала серебром чешуя.

Глупо волноваться о том, что уже случилось. Брианна знала, что у родителей все хорошо, – ну, по крайней мере, они выбрались из форта Тикондерога: в коробке оставалось еще много писем. В любой момент можно прочитать эти письма и все выяснить. Вот потому-то она и чувствовала себя странно. Похоже, она не беспокоилась по-настоящему. Так, слегка волновалась. И в то же время Бри слишком хорошо знала, сколько подробностей опускается даже в самом подробном письме. Согласно книге Роджера, генерал Бергойн покинул Канаду в начале июня и пошел на юг, намереваясь соединиться с войсками генерала Хау, что разделило бы Колонии на две части. А шестого июля он остановился, чтобы напасть на Тикондерогу…

– Coimhead air sin![20] – раздалось позади.

Брианна удивленно обернулась. Роб Кэмерон восторженно указывал на окно. Повернувшись в ту сторону, она увидела, как огромная серебристая, с темными пятнами на боках, рыбина выпрыгнула из воды и скрылась в желобе.

– Nach e sin an rud as brèagha a chunnaic thu riamh?[21] – спросил Роб, с чьего лица так и не сошло изумленнное выражение.

– Cha mhór![22] – ответила она и, невзирая на беспокойство, слабо улыбнулась. Почти улыбнулась.

На лице Роба тоже цвела улыбка, но теперь он улыбался уже ей.

– А, так ты все-таки говоришь на гэльском! Я не поверил кузену – это с твоим-то боу-стоу-нским акцентом! – сказал он, растягивая звуки, словно бостонец, – так, по крайней мере, ему казалось.

– Оставь а-авто в па-арке Гарва-арда, – сказала она с настоящим – пусть и слегка преувеличенным – бостонским акцентом.

Роб рассмеялся.

– Как это у тебя получается? На гэльском-то ты говоришь без акцента. То есть он у тебя есть, но не такой. Скорее, как на острове Барра, может, или Юст.

– Мой отец – шотландец. Я переняла акцент у него.

– Правда? А откуда он? Как его зовут?

– Джеймс Фрэзер, – ответила она. Называть имя не опасно – Джеймсов Фрэзеров десятки. – Но его… уже нет в живых.

– Соболезную тебе. Мой отец погиб в прошлом году. Вот ведь как бывает, да? – Роб сочувственно коснулся ее руки.

– Да, – кратко ответила Брианна и прошла мимо.

Он тут же повернулся и последовал за ней.

– Роджер говорил, у вас детишки есть? – Роб улыбнулся уголком рта, уловив ее удивление. – Встретил его в ложе. Хороший парень.

– Хороший, – настороженно согласилась Брианна.

Роджер не говорил, что встретил Роба. Интересно почему? Они, похоже, общались довольно долго, раз уж Роб выяснил, что Роджер ее муж и у них есть дети.

– Как жаль проводить такой чудесный день на дамбе. Сейчас бы побыть у воды… – Роб кивнул в сторону потока, где на мелководье стояли, словно цапли, шестеро рыбаков. – Вы с Роджером умеете рыбачить?

– Я умею, – сказала она и вспомнила подергивание удочки в руках, отзывающееся нетерпеливой дрожью в теле. – А ты, значит, любишь рыбачить?

– Да, у меня есть разрешение на рыбалку в национальном парке Ротимерчус. Скажи, если когда-нибудь захочешь съездить, босс.

Он обогнал ее и, насвистывая, первым вошел в офис дамбы.

* * *

«Лей – это невидимая линия между двумя значимыми географическими объектами, обычно древними сооружениями или мегалитами. Существует несколько теорий, объясняющих существование леев; ведутся споры на тему, феномен это или всего лишь объект человеческой культуры.

Я имею в виду следующее: если выбрать два значимых для людей объекта, то от одного до другого, скорее всего, будет проложен путь, и не важно, что это за объекты. Например, Лондон и Эдинбург соединяет широкая дорога, потому что люди хотят часто ездить из одного города в другой. А леем называют древний путь, ведущий, скажем, от мегалита к старому аббатству, построенному на месте языческого святилища.

Поскольку иных материальных свидетельств, помимо очевидного существования подобных линий, нет, о леях ведется много пустых разговоров. Некоторые придают им магическое или мистическое значение. Я не вижу причин для этого, и такого же мнения придерживалась и твоя мать, а она все-таки ученый. С другой стороны, наука порой меняет точку зрения, и то, что кажется магией, может обрести научное обоснование. (Примечание: сделать сноску о Клэр и заготовке трав.)

Тем не менее одну из теорий о леях можно объяснить физическими законами. Возможно, ко времени, когда тебе в руки попадет этот текст, ты уже будешь знать, кто такие лозоходцы. Если получится, я постараюсь познакомить тебя с одним из них. На всякий случай поясню: лозоходец может обнаружить под землей воду, а иной раз залежи руды. Некоторые из лозоходцев для обнаружения воды используют раздвоенную на конце ветку, металлический прут или иной предмет, другие же просто чувствуют ее. У этого умения нет обоснования; твоя мать говорит, если следовать принципу Оккама, подобные люди просто знают геологию и признаки мест, под которыми залегают подземные воды. Я видел, как работают лозоходцы, и могу сказать, что это не совсем так, – особенно учитывая теории, о которых я тебе рассказываю.

Одна из теорий гласит, что вода или металл имеют некое магнитное излучение, которое и чует лозоходец. Твоя мать полагает, что первая часть утверждения верна и в земной коре существуют геомагнитные полосы, которые опутывают весь земной шар. Более того, она сказала, что эти полосы можно определить специальными приборами, но они непостоянны – меняют свое направление. Считается, что в этом виноваты пятна на солнце и смена полюсов.

Еще один интересный факт: почтовые голуби (возможно, другие виды птиц тоже), похоже, чувствуют геомагнитные линии и с их помощью определяют, куда лететь.

Мы с твоей мамой подозреваем, что леи – если они существуют – проходят по геомагнитным линиям (или вдоль них). Там, где они пересекаются или сливаются, возникает место, где магнитные излучения становятся… другими (я использую это слово за неимением лучшего определения). Мы полагаем, что эти слияния – или некоторые из них – вполне могут быть теми самыми местами, в которых люди, чувствительные к подобному излучению (словно голуби), в состоянии перемещаться из одного времени в другое (как твоя мать, я, ты, Джем и Мэнди). Если же мой текст сейчас читает родившийся после моей смерти ребенок (или внуки), то я не знаю, есть ли у тебя эта чувствительность или способность – назови как хочешь, – но заверяю тебя, она действительно существует. Твоя бабушка подозревает, что она генетическая, похожая на умение сворачивать в трубочку язык. Если у тебя нет такой способности, ты просто не поймешь, что нужно сделать, даже если несколько раз увидишь, как это делают другие. Но если ты обладаешь ею, то я даже не знаю, пожалеть тебя или поздравить, хотя она вряд ли хуже всего остального, что родители, сами не зная, передают своим детям: кривых зубов, например, или близорукости.

Весь смысл в том, что умение путешествовать во времени может зависеть от врожденной чувствительности к этим… точкам слияния? завихрениям времени?.. или леям.

Из-за особой геологической истории Британских островов на них можно обнаружить немало леев, или, что одно и то же, множество археологических объектов, которые как будто связаны этими линиями. Мы с твоей матерью собираемся описать их, насколько это возможно сделать, не подвергая себя опасности. Главное, не ошибиться, ибо объект может оказаться порталом.

Если моя гипотеза верна, то «открытость» данных мест в дни, соответствующие древним праздникам Солнца и Огня (по крайней мере, большая, чем в иное время), зависит от силы притяжения Солнца и Луны. Логично: раз уж небесные тела влияют на Землю, создавая приливы и меняя погоду, то почему бы им, в конце концов, не сотворить и временные завихрения?

Примечание: твоя мать говорит… вообще-то она много чего говорит, но я уловил лишь слова «Единая теория поля». Насколько мне известно, «Единая теория поля» еще не существует, но когда ее откроют, она объяснит чертову тучу всего и, помимо прочего, даст ответ, почему точка слияния геомагнитных линий влияет на время. Из объяснений твоей матери я понял, что пространство и время под влиянием притяжения иногда становятся единым целым. Хотя понял ли? Это столь же необъяснимо для меня, как и все остальное, что касается данного явления.

Примечание второе…

– Ты какой-то смысл здесь видишь? – спросил Роджер. – По крайней мере, сейчас?

– Сейчас все, что относится к этой теме, имеет смысл.

Его серьезный вид вызвал у нее улыбку. На щеке Рождера было чернильное пятно, черные волосы растрепались.

– Преподавание должно быть в крови. – Вынув из кармана платок, Брианна лизнула его и поднесла к лицу мужа. – Знаешь, есть такое замечательное современное изобретение – шариковая ручка…

– Мне они не нравятся, – ответил он и закрыл глаза, принимая ее заботу. – Даже авторучка уже роскошь по сравнению с птичьим пером.

– Так и есть. Когда отец писал ей письма, он вечно выглядел, как после взрыва на чернильной фабрике.

Ее взгляд вернулся к первому примечанию, и она коротко фыркнула, заставив Роджера улыбнуться.

– Стоящее объяснение?

– Учитывая, что оно для детей, звучит более чем убедительно, – заверила Брианна. – А что во втором примечании?

– Ах, это… – Он смущенно откинулся на спинку стула и сцепил руки.

– В нем будет что-то наподобие Самого Веского Довода в пользу того, чтобы идти туда?

– Вообще-то, да, – неохотно ответил Роджер и посмотрел ей в глаза. – Записи Гейлис Дункан. Книга миссис Грэм будет третьим примечанием. Пояснения твоей матери о насаждении суеверий – четвертым.

У Брианны зашумело в ушах, и она на всякий случай села.

– Уверен, что стоит об этом писать?

Она не знала, где находятся записи Гейлис Дункан, – и не хотела знать. Маленькая книжица, которую Фиона Грэм, внучка миссис Грэм, дала им, хранилась в Эдинбурге, в сейфовой ячейке Королевского банка Шотландии.

Роджер со вздохом покачал головой.

– Не уверен. Но сама подумай – мы не знаем, сколько лет будет детям, когда они это прочтут; нам обязательно следует дать хоть какие-то указания. На тот случай, если с нами что-нибудь случится прежде, чем они достаточно повзрослеют и мы сможем рассказать им… все.

Спину обдало холодом, словно по ней скользнул кубик льда. Роджер прав. Вдруг они оба погибнут в автомобильной аварии, как родители ее матери. Или дом загорится…

– Нет, вряд ли этот дом сгорит, – сказала она вслух, глядя на окно за спиной Роджера, проделанное в каменной стене толщиной восемнадцать дюймов.

Роджер улыбнулся.

– Да уж, пожар нам не грозит. Но записи… Я понимаю, что ты имеешь в виду. Надо будет просмотреть их и отфильтровать информацию: у нее там немало написано о том, какой из каменных кругов активен в то или иное время – это может пригодиться. Потому что читать все остальное… – Он замялся в поисках верного слова.

– Противно, – предложила Бри.

– Словно наблюдаешь, как кто-то у тебя на глазах медленно сходит с ума. Но «противно» тоже подходит. – Роджер взял у нее листы и сложил в одну стопку. – Как истинный ученый, я считаю неправильным урезать оригинальный источник.

Бри фыркнула, выразив тем самым свое отношение к Гейлис Дункан как к источнику чего-либо еще, помимо неприятностей. Хотя…

– Пожалуй, ты прав, – неохотно признала она. – Можно сделать резюме и просто упомянуть, где находятся сами записи, – на случай, если кто-нибудь из потомков ими сильно заинтересуется.

– Дельная мысль. – Он положил листы в ноутбук, закрыл крышку и встал. – Я схожу за ними, скорее всего, после уроков. Может, возьму с собой Джема и покажу ему город; он уже достаточно взрослый, чтобы пройти Королевскую Милю[23], да и замок ему наверняка понравится.

– Только не води его в подземелья!

Роджер усмехнулся.

– Так познавательно – восковые фигуры людей, которых некогда пытали. Настоящая история!

– Не будь это историей, было бы не так ужасно… – Повернувшись, Брианна случайно взглянула на часы. – Роджер! У тебя ведь урок гэльского языка в школе!

Он в ужасе тоже глянул на часы, подхватил со стола стопку книг и бумаг и выскочил из комнаты, витиевато высказавшись на гэльском.

Бри вышла из комнаты и увидела, как Роджер торопливо поцеловал Мэнди и бросился к двери. Мэнди встала в дверном проеме и принялась воодушевленно махать вслед отцу.

– Пока, папа! Пвинеси мне мовоженое!

– Если он забудет купить тебе мороженое, то мы сами после ужина сходим за ним в деревню, – пообещала Брианна и подхватила дочь.

Она стояла в дверном проеме с Мэнди на руках и наблюдала, как старый оранжевый «Моррис» чихнул, поперхнулся, вздрогнул и тронулся с места, выпустив голубоватое облако дыма. Нахмурившись, Бри подумала, что нужно поменять свечи зажигания. У поворота Роджер обернулся и улыбнулся им, и она помахала ему рукой, а потом притянула ближе к себе головку Мэнди, вдыхая сладкий запах шампуня «Джонсонс бэби» и потного ребенка. Она до сих пор слегка нервничала – скорее всего, из-за упоминания о Гейлис Дункан. Эта женщина давно умерла – и все же она была прапрабабушкой Роджера. Врожденной может оказаться не только способность путешествовать через каменные круги.

Хотя кое-что со временем ослабевает. Например, Роджер не имеет ничего общего с Уильямом Баккли Маккензи – сыном Гейлис Дункан от Дугала Маккензи, который повесил Роджера.

– Сукин сын, гореть тебе в аду! – тихонько выругалась Брианна.

– Это пвохое свово, мама, – укоризненно сказала Мэнди.

* * *

Класс был заполнен детьми, пришли также некоторые из родителей, и даже несколько бабушек и дедушек расположились у стен. Роджер испытывал легкое головокружение – не полноценную панику или испуг, а то ощущение, которое возникает, когда заглядываешь в широкий каньон и не видишь его дна. Он ощущал подобное, когда выходил на сцену. Он глубоко вздохнул, положил книги и бумаги, улыбнулся присутствующим и произнес:

– Feasgar math![24]

Как всегда, этого оказалось достаточно: первое слово сказано – или спето, – и он ощущает себя проводом, по которому течет ток. Устанавливается связь между ним и публикой, и следующие слова приходят будто из ниоткуда, текут сквозь него, как водный поток через гигантскую турбину на работе Бри.

Коротко представившись, Роджер заговорил о смысле гэльских ругательств – ведь именно из-за них пришли большинство детей. Родители недоуменно подняли брови, однако дедушки и бабушки понимающе улыбнулись.

– В гэльском нет таких плохих слов, как в английском. Извини, Джимми, – усмехнулся он взъерошенному блондину во втором ряду, который, скорее всего, был сыном мерзавца Гласкока, сказавшего Джемми, что тот попадет в ад.

Когда смех утих, он продолжил:

– Впрочем, это не означает, что нам не удастся высказать свое негативное мнение. Однако гэльские ругательства – это искусство, а не грубость.

Теперь уже засмеялось старшее поколение, и несколько детей удивленно посмотрели на своих дедушек и бабушек.

– Например, я однажды слышал, как фермер сказал свинье, залезшей в кормушку с едой: «Чтоб твои кишки вылезли наружу и их склевали вороны!»

– О-о-о! – восхищенно вздохнули дети.

Роджер улыбнулся и произнес несколько отредактированных версий самых изобретательных ругательств, которые время от времени произносил его тесть. Вряд ли стоило упоминать, что даже невзирая на отсутствие в гэльском грязной брани, при желании всегда можно выразиться по-настоящему грубо, назвав кого-либо «дочерью суки». Если же дети хотят узнать, что Джем на самом деле сказал мисс Гленденнинг, им придется спросить его самого. Может, они уже спросили.

Затем он перешел к более серьезной теме и вкратце описал гэльтахт – области Шотландии, где издавна говорили на гэльском. Потом рассказал несколько анекдотов про то, как подросток изучал гэльский на судне для ловли сельди в проливе Минч, – включая полную версию речи капитана Тейлора, которую он произнес, когда шторм вымел из нор всех омаров и расколотил все его кружки (этот образчик красноречия вместе со сжатым кулаком адресовался морю, небесам, команде и омарам). Слушатели снова засмеялись, а два старикана на заднем ряду с усмешкой принялись перешептываться – должно быть, тоже попадали в подобную ситуацию.

– Но гэльский – все-таки язык, – сказал Роджер, когда смех утих. – А значит, что изначально он предназначен для общения, а не для ругани, чтобы люди разговаривали друг с другом. Кто из вас когда-нибудь слышал построчное пение? А «песни прачек»?

Многие заинтересованно зашептались. Роджер объяснил, что такое «песни прачек»: женщины работают вместе, отбивают, трут и мнут влажную шерсть, чтобы сделать ее плотной и непромокаемой. Ведь в старину не существовало макинтошей и резиновых сапог, а людям все равно нужно было выходить из дома днем и ночью, в любую погоду, скот и земля требовали постоянного внимания. Во время работы женщины поют…

Роджер почувствовал, что его голосовые связки уже достаточно натренировались, и решил исполнить короткую «песню прачек». Раскрыв папку, он спел первый куплет и припев, а затем предложил спеть остальным. Они вместе пропели четыре куплета, пока не устали.

– Ее пела моя бабушка, – выпалила одна из женщин и покраснела, когда все взгляды устремились на нее.

– Ваша бабушка еще жива? – поинтересовался Роджер. – Тогда попросите ее научить вас этой песне, а потом вы сможете научить ваших детей. Ведь такие песни не должны исчезнуть, согласны?

Раздался одобрительный шепот. Роджер снова улыбнулся и поднял потрепанный псалтырь, который принес с собой.

– Еще я упомянул построчное пение. Его до сих пор можно услышать по воскресеньям в церквях на Островах. К примеру, на Сторнавее. Это способ исполнения псалмов, который восходит к тем временам, когда книг было мало – или, возможно, большая часть паствы не умела читать. Поэтому регент хора пел псалом по одной строке за раз, а паства повторяла за ним. Эта книга, – он поднял псалтырь, – принадлежала моему отцу, преподобному Уэйкфилду; быть может, кто-то из вас его помнит. А прежде ею владел другой священник, преподобный Александр Кармайкл…

Роджер рассказал им о преподобном Кармайкле, который в девятнадцатом веке бродил по Шотландии и Островам и просил людей спеть их песни, рассказать про обычаи и передававшиеся устно «гимны, наговоры и заклинания». После он издал ученый труд в нескольких томах под названием «Кармина Гаделика».

Роджер принес с собой один том и, пока составленный им буклет с «песнями прачек» ходил по рукам, прочел классу заговор для жевания, заклинание от несварения желудка, стих жука и несколько куплетов из «Птичьей речи».