Читать книгу Тропой демиурга - Диана Хант - Страница 13

Потянулись спокойные, похожие один на другой, дни. Ая практически не общалась с капитаном, если не считать дежурных приветствий, и старалась как можно реже пересекаться с командой. На палубу она поднималась в основном по вечерам, когда большая часть пиратов собиралась в кают-компании. Раньше, читая книжки о корсарах, она думала, что все они как один дебоширы и пьяницы, поглощающие по вечерам в промышленных масштабах ром и горланящие свои пиратские песни после. Действительность оказалась совершенно другой: здесь царила атмосфера абсолютного порядка и трезвости под управлением железной руки желтоглазого капитана.

Со слов матросов, обсуждавших, как и все мужчины за тяжелой физической работой, женщин и выпивку, Ая узнала, что режим воздержания и трезвости снимается только в порту, и тогда мужчины отрываются на полную катушку. Глядя на добротность и величину Портовой Шлюхи и количество дорогостоящих магических наворотов здесь, а также по сытому и спокойному виду команды Ая заключила, что капитан не экономит ни на корабле, ни на оплате работы своих людей.

Она часто слышала жалобы на тяжесть воздержания, «тролль задери такую жизнь», но ни малейшей жалобы на капитана, его управление или плату за работу. Здесь не восхвалялась на каждом шагу его щедрость и удобство условий труда, да это и трудно было представить, учитывая, что команда сплошь состояла из отъявленных преступников, грубых и жестоких внешне и внутри, но это было и ни к чему.

Общее умонастроение людей было спокойным, и это невозможно было не отметить. Сначала Аю поразило то, что после памятного дня ее похищения она не услышала в свой адрес больше ни одного ругательства. Ая вскоре даже перестала вздрагивать от ненавидящих взглядов, которые бросал на нее Вэрэгес – первый из команды, с кем ей пришлось встретиться. Несмотря на злобные молнии, метаемые в нее из-под косматых бровей, внутреннее чутье Аи подсказывало, что он ничего ей не сделает: здесь слово капитана было нерушимо.

Неприязненно смотрел на нее и Дэос, чернокожий матрос с сильной склонностью к мистификации происходящего, однако и он после внушения капитана не осмеливался высказывать вслух свое мнение по поводу присутствия «ведьмы» на корабле.

Старпом Роб, казалось, и вовсе ее не замечал: она была для него не важнее, чем томящиеся в трюме курицы и овцы, предназначенные в пищу. Просто по разрешению капитана одна такая курица гуляет по палубе и дышит воздухом. Возможно, он и проявил бы интерес, если бы ей как товару угрожала опасность, но пока все было спокойно, он смотрел на нее как бы вскользь, взглядом управляющего, который проверяет, все ли в порядке с собственностью хозяина.

Остальная команда, немногочисленная для корабля таких масштабов, активно старалась не замечать ее, и мало чего особенного произошло с девушкой за три недели плавания. Но однажды, во время ее прогулки по палубе в начале четвертой недели пути, она столкнулась с молодым матросом. Уроженца южного побережья в нем выдавали темные кудри, смуглая кожа, карие глаза и нос с характерной горбинкой. Матрос крикнул ей вслед несколько слов, смысла которых Ая не поняла, но потом ей пришла догадка, что наверняка это была какая-то скабрезность.

Этот малый не заметил на верхней палубе капитана, который незаметно подошел к перилам со свойственной ему бесшумной кошачьей грацией.

Матрос что-то выкрикивал в адрес Аи и отчаянно жестикулировал, совершая в воздухе поступательные движения руками, но осекся на полуслове, поймав направленный на него взгляд желтых глаз.

Непроизвольно обернувшись на окрик, Ая впервые в жизни увидела, как в считанные секунды смуглая кожа приобретает землистый цвет, а глаза стремительно светлеют.

Южанин замер с открытым ртом, не договорив, а в поблекших глазах его плескался совершенно первобытный ужас. Тоненькая струйка крови потекла из носа по подбородку, огибая пухлые губы, и закапала на палубу.

В следующий момент матрос упал на колени, его руки-плети безвольно болтались по сторонам, но он не пытался поднять их для защиты или сложить в мольбе.

Ая тут же обернулась в сторону капитана, до смерти напуганная увиденным. Она ожидала увидеть, что капитан использует некий магический атрибут для наказания своего человека, но не увидела ничего. Руки его были спокойно сложены на груди, и во взгляде не было даже тени негодования. Казалось, он никак не воздействовал на так испугавшегося его южанина.

Ая не знала, что делать, как помочь несчастному, ведь он лишь сказал пару слов, а теперь его так жестоко наказывают, и с мольбой уставилась на капитана. Она понимала, что стоит попросить его помиловать матроса – и того можно считать покойником. Можно и не гадать о закономерном итоге, если капитан услышит, что ему следует делать, причем от женщины и пленницы. Ая не сомневалась: он не преминул бы показать своим людям, сколь высокого мнения он о любых советах и просьбах, обращенных к нему на его корабле.

Капитан перевел взгляд на полные мольбы глаза Аи, и некое подобие усмешки показалось уголке твердой складки его губ. Но ни ужас стоящего перед ним на коленях, бледного как смерть человека, ни мольба в глазах пленницы не вызвали в нем отклика: он развернулся на каблуках и удалился ровным, спокойным шагом.

Ая инстинктивно рванулась к молодому южанину, чтобы хоть как-то помочь, но он отскочил, как ошпаренный, и, даже не подняв на нее взгляд, устремился прочь практически бегом.

– Доктор! Ему нужен доктор! – воскликнула Ая, сама не понимая, к кому обращается: все матросы на палубе занимались своим привычными делами, опустив глаза и не глядя на нее.

– Вагак не нуждается в услугах доктора, лерра Ая, – раздался голос у нее за спиной, и девушка вздохнула с облегчением: из всей команды с ней разговаривал только доктор Лиен – единственный, кроме нее самой и капитана, образованный человек на борту Портовой Шлюхи. Видимо, приказ капитана не проявлять к ней никакого интереса не касался доктора. Впрочем, это объяснимо: почтенный возраст, особенное положение на корабле – он был одновременно частью команды и казался не имеющим к ней отношения. Кроме того, было заметно, что с капитаном его связывают особые отношения, и Ая даже предполагала, что это может быть родственная связь, настолько лерр Лиен чувствовал себя свободно и уверенно в общении с желтоглазым хищником. Они могли подолгу беседовать, играть в шахматы или нарды в кают-компании, и доктор практически один был вхож в каюту капитана. И только от него тот мог услышать совет и даже последовать ему на глазах у всей команды.

– Но он… он же истекает кровью, что с ним произошло, это какое-то магическое вмешательство в разум? Браслет подчинения? – спросила Ая.

– Лерра, наш капитан не использует инструменты вмешательства в психику своих людей, а предпочитает искреннюю преданность безвольному подчинению. Он умеет добиться повиновения своим авторитетом.

– Я видела это повиновение, доктор! Я своими глазами видела его только что! Этот несчастный до ужаса, до одури боится этого вашего авторитетного капитана, не прибегающего к пыткам!

– Этот несчастный испугался справедливых последствий собственного неповиновения, только и всего. Он, как и остальные члены команды, осведомлен о вашем особом положении на корабле. Вас запрещено беспокоить и проявлять к вам непочтительность, принцесса. Оскорбив вас сейчас, – Ая покраснела: она могла только предположить, что прокричал матрос, – он проявил непочтение к распоряжению вышестоящего. А любое неповиновение карается смертью. Это морской закон.

– Это варварский закон!

– Это справедливый закон, дитя. Мы в море. Здесь капитан – царь и бог для всех нас. И любое слово его должно исполняться раньше, чем он его произнесет. Морская дисциплина – гарантия успеха любого предприятия и безопасности наших жизней. Если не согласен слепо верить капитану – никто не держит. Люди здесь не в рабстве, они трудятся добровольно, и пусть им бывает очень тяжело, но за это они получают очень хорошие деньги.

Ая понимала, что доктор совершенно прав и говорит разумные вещи, но ужасная сцена того, что страх способен сделать с человеком, все еще стояла у нее перед глазами.

– Так не было никакого воздействия, доктор? И кровь пошла у него из носа от его собственного страха?

– Этот человек умирал от своего страха, лерра. И умер бы, если бы капитан его не пожалел.

– Пожалел?

– Да, и это очевидно не только мне, лерра, но и всем, кто это видел, как очевидна и причина его жалости. Сейчас прошу меня извинить, у меня дела.

– Лерр доктор, один только вопрос: вы не придумали, как проверить мой магический потенциал?

– Не сейчас лерра, поговорим об этом вечером, – и доктор кивнул на прощание и удалился, оставив Аю в раздумьях. С одной стороны, она была шокирована и жалела пострадавшего за свою глупость человека, с другой – не могла не радоваться, что все обошлось. Единственное, во что она не верила из всего, что сказал доктор – это в жалость капитана к молодому матросу. У этого странного человека с желтыми глазами тигра каждый шаг был просчитан на несколько ходов вперед, поэтому девушке и не верилось в его спонтанные порывы.

– Каспаша хочет пойти свою каюту? Еда? Тайра? – раздался мелодичный женский голос, и вслед за ним показалась его обладательница, выходящая с нижней палубы, – очень высокая чернокожая Миила, с круглой шапкой мелко вьющихся кудрей, стройная до худобы и невероятно грациозная.

– Каспаша думать как убить капитана и попасть домой, – зло буркнула в ответ Ая и развернулась к Мииле спиной.

– Капитан нельзя убит, – раздалась ей в ответ ставшая привычной за три недели пути фраза.

О том, что она не единственная женщина на корабле, Ая узнала на второй день путешествия на борту Портовой Шлюхи. Очнувшись от крепкого сна после порошка гравихоры, окрепшая и прекрасно отдохнувшая, первой Ая увидела тонкую чернокожую женщину. Она появилась в каюте с подносом еды и поставила его на столик у койки.

– Каспаша еда, – сказала она, чем изумила Аю до крайности. Как и все дети, еще в младенчестве Ая прошла инициацию для распознавания речи всех рас этого мира – стандартный ритуал, открывающий возможность говорить с представителями любого народа. Ая знала, что его проходят дети всех рас и сословий. Благодаря этому население ее мира говорило на всеобщем языке, разные наречия которого отличались только нюансами произношения и особенностями структуры предложений. Эльфы и альфары тяготели к витиеватым речевым оборотам, орочья манера говорить отличалась грубостью и прямолинейностью, феи часто проявляли несдержанность в выражении эмоций, за которой скрывался их острый расчетливый ум. Народу гномов же и в речи была свойственна крайняя подозрительность, а люди не выделялись ничем особенным.

Человеческая женщина в розовом хитоне стояла тогда перед Аей, на ее коже, черной как ночь, особенно выделялись белки глаз и полоска зубов. Она говорила, смягчая произносимые звуки, как и свойственно ее народу, но почему-то сознательно выстроила совершенно примитивную фразу.

– Кто ты? Как тебя зовут? – удивленно спросила Ая.

– Каспаша звать мою сторону Миила.

– Что ты здесь делаешь? Ты пленница? Или ты в команде лерра капитана?

– Каспаша задавать вопросы, Миила не отвечает.

– Почему ты так странно говоришь?

– Миила говорить понятно, каспаша понимает.

– Вот же троллево недоразумение! – в несвойственной ей манере выругалась Ая. Надо же, как быстро она опустилась в новой среде, впрочем, вполне располагающей к моральному разложению, но эта чернокожая девица прямо-таки взбесила ее! Ая хорошо видела, что та сознательно над ней издевается и просто не хочет говорить по-человечески. Что ж, королевская дочь привыкла никому и никогда не навязываться, и, справившись с собой, произнесла:

– Каспаша остаться одна.

Улыбнувшись и кивнув на прощание, Миила покинула каюту. В последний момент Ая увидела на обнаженной лодыжке Миилы несколько золотых браслетов, и ей показалось, что даже сквозь захлопнутую дверь она слышит их мелодичный перезвон в такт шагов странной девушки.

Она не пыталась впоследствии разговорить Миилу: для этого королевская дочь, пусть и внебрачная, слишком горда, но, движимая извечным женским любопытством, в тот же вечер попыталась расспросить о ней доктора. Оказалось, это одна из тем, которые уважаемый лерр Лиен не собирался обсуждать с Аей. На ее прямой вопрос, имеют ли браслеты на ноге Миилы отношение к магическим девайсам для рабов или пленников, доктор только улыбнулся и еще раз подчеркнуто вежливо предложил сменить тему.

Миила появлялась на борту Портовой Шлюхи то тут, то там, она сама относила Ае еду и забирала поднос с посудой, но Ая ни разу не видела, чтобы она заходила в кают-компанию или делала хоть какую-нибудь другую работу. И если Аю капитанская команда старательно игнорировала, то от Миилы все откровенно шарахались, как от прокаженной.

Неизменно яркие и длинные, ее платья обнажали руки и спину с торчащими острыми лопатками, и ниспадающие нежные складки очерчивали ее изящную, будто выточенную из камня, тонкую фигурку. Но Миила, казалось, не замечала или просто не удивлялась подобной реакции, которую вызывало появление молодой и очень привлекательной женщины у сильных молодых мужчин. Она вообще никого на корабле не замечала, кроме капитана. Впрочем, завидев его, она чаще всего уходила, и только пару раз Ая видела, поднявшись ночью на палубу, как капитан с Миилой что-то увлечено обсуждают. При этом он, вопреки своему обыкновению, улыбался, и не одним уголком губ, как при разговорах с Аей, а показывая все свои зубы. Миила же, запрокинув голову, заливисто хохотала над чем-то, что ей рассказывал желтоглазый корсар.

Завидев такую сцену, Ая спешно разворачивалась и удалялась, понимая, что стала свидетельницей чего-то, не предназначенного ни для ее глаз, ни для ушей.

В тот день, когда из-за своего несдержанного языка чуть было не погиб Вагак, глубоким вечером Ая стояла на корабле и вглядывалась в звездное небо, угадывая изменившиеся по отношению к привычному ей виду созвездия. Она вспомнила, что в начале пути, еще не будучи осведомленной об отношениях, связывающих таинственную Миилу и не менее таинственного капитана, она горела негодованием, впервые заметив, как девушка, оглянувшись по сторонам, скользнула в его каюту.

Ая ожидала доктора: он сказал, что можно попытаться определить ее магический потенциал с помощью одного индикатора, который окрашивается в синий цвет при любом магическом воздействии. Чтобы определить, есть ли в ней магия, Ае следовало всего лишь мысленно коснуться поверхности жидкости, налитой в колбу из специального сверхпрочного стекла. Рецепт жидкости-индикатора оказался несложным, но долгим в приготовлении, и доктор обещал, что сегодня ночью он будет готов.

Ожидая доктора, Ая увлеченно разглядывала множество звездных соцветий, усеивавшее черный небесный свод, и вздрогнула, когда услышала знакомый глубокий голос с бархатной хрипотцой:

– Прелестная лерра любуется звездами?

– Прелестная лерра ждет лерра Лиена и не настроена на беседу с уважаемым капитаном.

Капитан совершенно не обратил внимания на ее хамство, а может, просто привык к нему за три недели их пути, и невозмутимо продолжил:

– Вы сильно испугались из-за сегодняшнего происшествия с Вагаком?

– Меня сильнее пугает человек, способный внушить подобный страх, Льер Капитан.

– Обычная морская дисциплина. Ваш друг лерр Лиен должен был вам все объяснить. Капитан должен внушать страх.

– А еще капитан должен применять браслеты рабства и подчинения к женщине?

– Рабства и подчинения? О чем вы?

– Не притворяйтесь, я еще в первый день заметила браслеты на ее ноге.

– Вы говорите о Мииле?

– У вас в трюме припрятан целый гарем из лишенных воли девушек, греющих вашу постель?

– Удивительно, а еще говорят, что мужчины слишком обеспокоены плотскими утехами. Юную лерру интересует, кто греет мою постель?

– Юная лерра считает, что браслеты рабства надевает на женщину только тот, кто ничего из себя не представляет как мужчина!

– У юной лерры, безусловно, большой опыт в амурных делах, – усмехнулся капитан. – Она желает сама убедиться в моей состоятельности?

– Перестаньте! Или вас перестали устраивать женщины, магически принужденные к исполнению ваших грязных желаний?

– Да что вы заладили об этом магическом принуждении!

– Скажите, что я не права!

– Дура, – сквозь зубы, отвернувшись, выругался капитан.

– Мерзкий садист и извращенец!

– Я не буду спрашивать, как вы оказались в курсе существования извращений, живя на островах Цветущего Архипелага! Никогда не питал иллюзий в отношении развращенности эльфов!

Ая беспомощно захлопала глазами, не зная, что ответить на такое несправедливое обвинение, и капитан продолжил:

– Я всего лишь хотел сообщить вам, что ваши мучения подходят к концу. Завтра я наконец избавлюсь от вашего присутствия на своем корабле и вздохну спокойно!

– Конечно, я с радостью избавлю вас от необходимости волноваться за сохранность товара и буду первой, кто поздравит вас с получением выкупа за меня!

Они были так увлечены вспыхнувшей ссорой, что совершенно не заметили подошедшего лерра Лиена.

– Капитан, лерра, вас ли я слышу? – спросил почтенный лерр с укоризненными нотками в голосе, словно разговаривал с провинившимися детьми. А впрочем, таковыми они для него и были, подумала Ая, сожалея, что дала волю эмоциям. Какая ей в действительности разница, как завоевывает своих женщин капитан пиратского корабля, находится ли под магическим принуждением его странная высокомерная Миила, или она спит с капитаном на добровольных началах – ее не должно волновать ни то, ни другое, ее вообще ничего не должно волновать, кроме собственной судьбы.

– Извините, доктор, – потупив глаза, ответила Ая, но сил извиниться перед капитаном в себе не нашла.

– Лиен, а что это за снадобье ты принес? – решил сменить тему капитан, глядя на колбу с бесцветной жидкостью в руке доктора.

– Мы с леррой затеяли провести маленький эксперимент – определить, обладает ли она магической силой. Рецепт индикатора оказался простым, но некоторым ингредиентам требовалось время, чтобы настояться, поэтому готов он только сегодня. Кстати, я не ослышался, ты сказал, что завтра лерра принцесса покинет наш корабль?

– Не ослышался, оставленные колдуном усилители скорости оказались еще эффективнее, чем я ожидал. Завтра, мой друг, лерра принцесса наконец навсегда избавится от нашего присутствия, а мы лишимся удовольствия лицезреть ее вечно недовольную мордашку.

Заметив негодующий взгляд Аи, капитан усмехнулся и сделал рукой примирительный жест.

– А зачем тебе знать о ее магических способностях, док?

– Это я попросила, капитан, я хочу знать.

– Видишь ли, Льер, если лерра обладает магическими способностями, это может обеспечить ей прекрасное будущее.

– А ты уверен, что жрецы храма Молчащих Пряностей захотят, чтобы у нее было это самое будущее?

– Перестаньте говорить так, словно меня здесь нет!

– Я полагаю, капитан, что, если мои догадки окажутся справедливыми, лерра займет довольно почитаемое место в обществе.

– Ладно, к чему догадки. Приступай к своему эксперименту, док!

– Лерра, попробуйте подумать о чем-то крайне неприятном для вас и прикоснитесь мысленно к поверхности жидкости в этой колбе. Если у вас есть какой-либо магический потенциал, жидкость окрасится в голубой цвет.

Ая метнула взгляд на капитана, красноречиво демонстрируя, что ходить за неприятными эмоциями ей далеко не надо, и что было мочи сосредоточилась на колбе в руке доктора.

Все трое затаили дыхание, но ничего не происходило. Ая, привыкшая уже к мысли о собственном магическом даре, в отчаянии посмотрела на доктора.

– Дитя, постарайтесь подумать о том, что вам действительно неприятно.

Перед мысленным взором Аи предстала узкая точеная лодыжка черного как смоль цвета и несколько золотых браслетов, позвякивающих на ней. Она содрогнулась от ощущения чего-то крайне противного ее природе и не обратила внимания, как жидкость в колбе, которую она старательно пыталась ощупать силой мысли, вдруг принялась темнеть, от поверхности и ниже окрашиваясь в глубокий синий цвет. Собственное негодование захватило Аю врасплох, и она не замечала изумленных восклицаний доктора и капитана: перед ее мысленным взором та самая стройная ножка мелькала в закрывающейся двери капитанской каюты, звеня браслетами. В ту же минуту жидкость в колбе стала насыщенно черной, вскипела, и оказавшееся неожиданно хрупким сверхпрочное стекло, не выдержав, лопнуло, выпуская целый вихрь черных брызг, разлетающихся во все стороны.

– Мать моя шлюха, – раздался рассеянный возглас капитана.

– Дитя! Я был прав! Я был прав! – только и мог повторять абсолютно счастливый доктор.

– Эта черная гадость не повредит моему кораблю? – спросил капитан, судорожно пытаясь оттереть черные брызги со своей белой рубахи.

К слову, Ая занималась тем же самым со своей одеждой, понимая, что попытки оттереть черную густую жидкость абсолютно тщетны и она только что лишилась солидной части своего скромного гардероба.

– Лерр доктор, это что значит? Есть у меня дар или нет? Я не поняла…

– Ах, Льер, это всего лишь краска, и ничего более! Милая лерра, магический дар лишь окрасил бы жидкость в голубой цвет, а вы сгустили и вскипятили частицы, отвечающие на магическое воздействие! У вас не просто дар, это нечто большее! И жрицы Молчащих Пряностей наверняка расскажут о вашей природе гораздо компетентнее меня!

Голос капитана успел обрести привычное бесстрастие:

– Будьте готовы, лерра. На рассвете мы войдем в порт Лонга.

– Благодарю вас, капитан, я буду готова, – ответила Ая, как будто она была не пленницей на пиратском корабле, а знатной дамой, путешествующей в свое удовольствие.

Когда шум шагов от морских сапог капитана стих, Ая повернулась к доктору:

– А не может ли быть ошибки, лерр доктор? Я не помню, чтобы замечала за собой способности к чему-то сверхъестественному…

– Вы просто не знали, на что обращать внимание, лерра, но моих знаний целителя недостаточно, чтобы помочь вам в этом. Но завтра в это же время вы будете куда как лучше осведомлены о своих скрытых способностях…

– Мне страшно, доктор, – неожиданно для себя сказала Ая, – мне очень страшно. Меня, дочь верховного правителя, продают в незнакомую страну, и я не знаю, что нужно от меня тем, кто за меня платит.

Злые слезы навернулись на глаза девушки, и, бессильная в своем отчаянии, она не стала их скрывать.

– Дитя. Поверьте старому человеку, повидавшему многое: не все то, что в настоящий момент кажется ужасным, таковым является. Люди, наделенные магическими способностями, всегда пользовались уважением в нашем мире. Не думаю, что вам есть чего опасаться.

– А может, меня просто покупают для опытов?

– За вас не платили бы такую высокую цену.

– Откуда вы это знаете?

– Это неважно, дитя. Главное, попав на сушу, пусть и на земли Лонга, вы будете в большей безопасности, чем на этом корабле.

И с этим Ае сложно было поспорить.

– Пойдемте спать. Завтра у вас знаменательный день.

***

В это же самое время в другой части корабля также беседовали мужчина и женщина, и злые слезы, слезы бессилия тоже катились по щекам. Но только не по тем, что были цвета черного дерева, а по бронзовым, изборожденным ранними морщинами от палящих солнечных лучей.

– Моя госпожа.

– Нет, милый. Посмотри на меня, что же ты делаешь со мной.

– Я умру, если ты покинешь меня.

– Ты умрешь, если я останусь.

– Я смогу подарить тебе все, что нужно.

– Я не могу принять твой дар такой ценой. Ты такой бледный, мой лунный, мой ночной свет. Ты слабеешь от моей любви. Ты не должен показаться слабым своим людям. Океан – вот твоя жизнь.

– Моя жизнь – это твоя близость.

– Чем дальше я буду – тем громче будет петь твое сердце.

– Завтра остановка в порту. Новая работа. У тебя будет все. Все, что нужно!

– Мне не место в море, мой лунный господин. Команда чувствует беду, идущую от меня. Страх мешает людям мыслить ясно.

– Мы будем часто заходить на землю.

– Ты не можешь знать это наверняка. А делать тише пение твоего сердца я больше не могу. Ты знал, когда брал меня на борт, что это только маленькое время. И это маленькое время сейчас. Юная лерра – отличный повод для всех.

– Юная лерра, оказывается, магиня. Док сегодня смог проверить это.

– Мой господин мог бы спросить у меня.

– Ты знала?

– Я не зря сама следила за ней. Ценная для моего лунного господина.

– Твоему господину не нужен никто, кроме тебя.

– И мой лунный господин ценный для юной лерры.

– Я не хочу говорить ни о ком сейчас. Дай мне еще раз ощутить вкус ночной тишины.

Черное лицо Миилы медленно склонилось к капитану.