Читать книгу Женщина Эпохи Водолея - Диана Матиаш - Страница 4

Осень оголила школьный сквер. Холодный порывистый ветер разгуливал по аллеям, настойчиво обрывая последние одинокие листья с огромных платанов. От холода они скручивались, напоминая кораблики, терпящие бедствие в штормящем море. Деревья сиротливо прижимались друг к другу голыми ветвями. От порывов воздушных потоков на пожелтевшую и чуть заиндевелую траву падали небольшие сухие ветки. Дворовые коты, привыкшие охотиться на птичек, тоже приуныли. Они сидели поджав лапки. Настроение у них было явно не боевое.

Одинокий ворон задумчиво и неспешно прохаживался по опавшей листве. Осторожно, как бы невзначай он осматривал места, в которых были зарыты припасённые на зиму орехи. Весь его вид говорил о полной уверенности в том, что никто не знает о тайниках. Он ведь так старался: спрячет орешек, прикроет листьями, а потом отойдёт и украдкой поглядывает на свою добычу. Не виден ли с какой стороны орех? Что-то ему не понравится – подойдёт и снова начнёт старательно укладывать сверху листья. Наконец, убедившись в том, что работа успешно закончена, он ещё чуть посторожит, походит отвлекающими кругами, а потом взмахнёт крыльями и унесётся в свои владения.

Ветерок разгулялся ещё больше. Вот слух уловил лёгкое поскрипывание огромных деревьев-великанов. Да что им этот ветер и осенняя стужа? На их веку уже столько было всякой непогоды. И как бы ни холодили промозглые северные ветры, в свой час приходит весна и снова лучи солнца играют на молодой листве, снова слышны птичьи переливы. Но было у этих «сторожей» и нечто такое, что дарило им ещё большую радость от пребывания на планете Земля: посажены они были в школьном парке, руками детей! Особенно посчастливилось аллее платанов, высаженной поблизости от здания школы. Из года в год деревья могли любоваться тем, как малыши приходят в первый класс, как проходит их школьная жизнь, как дети взрослеют и становятся на крыло, покидая родные пенаты. Ветви платанов раскинулись выше пятого этажа и могли заглянуть в распахнутое окно любого класса. Они всё слышали, всё знали и всё понимали. Когда им было радостно, они весело трепетали листьями, когда интересно – затихали, не смея нарушить магию познания. Но бывало и так, что они были очень опечалены и даже сердиты, и тогда швырялись в окна листьями и маленькими веточками, раскачивались и скрипели от негодования. Что поделать? В одном классе царят радость и хороший настрой, в другом кабинете – уныние и скука. Какой мир учитель создал, такой и присутствует в его пространстве. И не секрет, что любовь к предмету начинается с уважения и любви к учителю, с его таланта найти потаённую дорожку к сердцу каждого ребёнка.

* * *

Я шла по аллее маленького парка. В школьном дворе было тихо. Шёл урок. В это время я всегда гуляю с собакой. Стараюсь пройти по школьному скверу до перемены и выйти на пустырь. Когда-то эта земля принадлежала школе. Дети здесь выращивали цветы, сажали разные растения. Была даже теплица, а на столе в школьной столовой всегда красовались свежие овощи к обеду. Район наш заводской, и детворы было всегда так много, что первоклашки едва вмещались в пять классов. Когда дети выбегали во время перемены на улицу, то весь район заливало нарастающим гулом детских пронзительных голосов. Это напоминало приближающийся пчелиный рой. От этого звука душа переполнялась радостью. Меня всегда восторгало то, что шли годы, дети подрастали, приходили новые малыши, а этот гул не менялся, как будто издавало его какое-то дивное существо, вечно живущее в пространстве и несущее благость всему миру.

Когда настали лихие времена, этот дивный голос стал звучать слабее, а вскоре и вовсе затих. Закрылись заводы, заросли бурьяном детские площадки. Люди разбрелись по свету в поисках лучшей доли. Каждый стал выживать как мог. Часто не было электричества, отопления. Дети рождались редко. Оставшимся «пчёлкам» было холодно, и они перестали вылетать из своего «улика». Школьный двор осиротел и больше ничем не напоминал о прошлых счастливых временах.

Наш район особенно пострадал от перестройки и долгих лет забвения. Ведь в основном здесь жили семьи рабочих огромного производства, и когда завод прекратил своё существование, то голод и нищету познали многие оставшиеся семьи. Больше всех, конечно же, досталось детям. Улица в своём низменном проявлении делала своё коварное дело. Молодёжь подрастала, становилась ожесточённой, циничной и беспощадной. Но ещё тяжелее было вынести гнёт разгулявшейся деградации общества тем, кто сберегал прежние ценности и воспитывал в детях благородные и светлые чувства, кто сохранял бесценные зёрна чести, совести и достоинства для будущих поколений.

В те времена, гуляя по школьному парку, трудно было даже представить, что здесь сейчас учатся дети: ни веселья, ни задора, ни радости детской. Уроки закончатся, дети разбредутся по домам, а по аллеям гуляет лишь одинокий ветер.

Иногда мог выскочить сторож и грозно прокричать:

– Что вам здесь, место выгула собак, что ли?

Лабрадор Дина смотрела на него удивлённо, не понимая даже, что же этот человек хочет и почему он так воинственен.

– Моя собака не имеет привычки оправляться под окнами школы, для этих целей у неё есть другие места.

Но, видно, это было не слишком убедительно для охранника, и он продолжал быть «героическим героем», периодически выпуская на нас с Диной свой пар.

Однажды мне это надоело, и я сказала ему:

– Вы что, отрабатываете на мне и моей собаке свою службу? А нет ли у вас желания выйти во двор и сделать замечание ученикам, которые перебили все окна, или вон обратиться с отеческим словом к малолеткам, которые стоят везде кучками и колются? Вы разве не видите шприцы под дверями школы? И где же ваш героизм? Или вы только тогда чувствуете себя мужчиной, когда нападаете на безвинную женщину, мирно гуляющую со своей собакой?

Это было слишком. С той поры я его больше никогда не встречала.

Время было суровым не год и не два. Выросло целое поколение новых людей, у них родились дети. Жизнь понемногу налаживалась, мы приспособились к новым условиям, но что-то очень ценное и великое в некоторых семьях было утрачено. Теперь, когда Крым снова стал российским и началось великое пробуждение народа, нужно было приложить немалые усилия, чтобы вернуть в детские сердца утраченное, чтобы дети поверили снова в то, что они хорошие, что их любят, что ими дорожат. И для этого совсем без надобности было говорить ребёнку: «Ты самый лучший!» Получается, что другие хуже его? Так что ли? А вот сказать: «Ты молодец! Я горжусь тобой! Я тебя люблю! Ты моё солнышко!» – так это же совсем другое дело. Тогда маленький человек очень рано поймёт, что любить себя – значит любить весь мир.

Когда на школьной линейке впервые прозвучал гимн России, вся земля вздрогнула от гордости и великой радости. Многие люди заплакали:

– Наконец-то свершилось!

* * *

На первый взгляд всё ещё оставалось прежним, но на самом деле жизнь уже засияла совершенно другими гранями. Всё приобрело новое звучание, новый смысл и содержание. И, что самое главное, стали чаще «летать» «пчёлки». То тут, то там зажужжат. После долгой суровой зимы, согретые первыми лучами солнца, они осторожно и несмело выползали из своих «ульев». Дивное существо ещё не издавало божественных звуков. Ему пока не хватало мощи и любви запеть так, чтобы встрепенулись платановые аллеи, вспомнив былые дни; чтобы горожане стали радостны и веселы от уверенности в том, что наступили новые светлые времена, а впереди всё только самое лучшее. Наверно, нужно было сделать ещё что-то очень доброе и светлое, чтобы «рой» доверился людям и снова загудел в полную силу.

Дети, завидев меня с собакой, иногда прибегали к нам и просили позволить поиграть с ней. Если учительница не была против этого, я с удовольствием разрешала. И ребятне отрадно, и мне, и моей собаке. Ведь для неё дети – это сообщество родственных душ. Ребятишки бросали по очереди мяч или палку и очень удивлялись, что лабрадор играет с ними разумно, ну прямо по-человечески.

– Она что, у вас дрессированная? В цирке работает? – спрашивали дети удивлённо, когда Дина в очередной раз чётко выполняла команду. Любовь к живому ласковому существу сплачивала ребят, и они не ссорились друг с другом. Были веселы, доверчивы. Их милые личики расплывались в улыбках.

Но иногда бывало и так, что школьники выбегали как безумные во двор школы и выглядели дикарями, готовыми разорвать все пространство в клочья. Тогда их ничто не могло остановить – ни голос учителя, ни слово прохожего человека. Они ломали деревья, сбивали листья с живых веток, швырялись камнями, орали неистово, ничего и никого не замечая вокруг. Казалось, что они вырвались из сумасшедшего дома и ещё продолжали проявлять своё буйное безумие. От этой картины холодела душа, и тогда я старалась быстрее уйти, чтобы никто не спровоцировал мою любимицу на вполне нормальный в данной ситуации собачий поступок.

Явно детям, их психике, зажатой школьными рамками, было уже слишком тесно в классах. Им бы в дубравы, в травы да цветы, щебетать бы с птицами на волюшке да науку природы познавать.

«Интересно, – размышляла я, – а как сейчас в современных школах преподносят детям картину устройства мироздания? Как отвечают учителя на вопросы детей: кто я? зачем я здесь? откуда пришёл? куда иду? Рассказывают ли педагоги о том, что Земля-матушка – живое существо и к ней нужно относиться с большой любовью и уважением. Есть ли у них ответ на вопрос, кем являются наши пращуры, жившие на земле десятки тысяч лет назад? Готов ли учитель говорить правду? Готов ли учитель быть УЧИТЕЛЕМ нового времени? Ведь это такая огромная ответственность – говорить правду. Тем более если в семье детям некому ответить на такие главные вопросы жизни, остаётся только одна надежда – УЧИТЕЛЬ! Осознал ли он сам свою миссию на земле? Взял ли ответственность за это? Пробудился ли от многовековой спячки? Почувствовал ли, что за его спиной стоит Родина, стоит святая Русь?»

Я верила в то, что таких замечательных учителей уже немало. И что с каждым годом их будет всё больше – учителей знающих, мудрых, добрых, готовых своим сердцем отогреть самую закоченевшую детскую душу. Они были всегда на Руси и преданно хранили знание, доверенное им. Другое дело, что не каждому посчастливилось встретиться с таким учителем. Слово, несущее просветление и здравомыслие, хранилось за семью печатями.

Иногда мне доводилось быть и свидетелем детских разговоров. Некоторые диалоги очень удивляли и радовали. Навевали мысли о том, что трудности, которые пережили дети подневольного Крыма, пошли им только на пользу, хоть они и прошли сквозь лишения и тяжкие испытания на прочность. Вот и сердца ожесточились не по-детски, а дух, будто взбунтовавшись, крепчал и набирал силу. Ребята были не по годам повзрослевшими. Это огорчало немного, они же ДЕТИ! И их право на земле – жить в радостном детском мире, в мире сказки и красивой мечты. Но их взросление и радовало, ведь они научились ДУМАТЬ! Наверно, это было сейчас более важным, потому что наша планета совершает рывок в новое жизненное пространство и главная задача всего мира заключается в том, чтобы сбросить с себя оковы лжи и страха. А разве можно это сделать без душ, пришедших на землю детьми новой эры? Пробудившаяся детская душа пробудит тысячи «спящих» взрослых. На стыке эпох, когда судьба каждого человека зависит от его осознанного выбора, помощь любой осознанной души, независимо от возраста человека, и людям, и Земле – во благо.

Особенно радовало прикосновение к детскому миру, в котором ребята сами находили зёрна истины. Это были лишь мгновения. То ветерок донесёт обрывки фраз стрекочущей детворы, то мимо пройдут стайкой подростки и невольно станешь свидетелем небольшого фрагмента разговора.

– Мне бабушка сказала, что жить нужно так, чтобы оставить свой след на земле.

– Какой след?

– Делать добрые дела. Я решил: буду оставлять хороший след на земле. Думаю, что нужно построить для этого дорогу, тогда будет хорошо виден след, а то у нас одни колдобины везде и ямы…

Или такая картинка. Этих мальчиков я знаю. Они живут в нашем доме. Приехали из Одессы к дедушке с бабушкой на каникулы. Первоклашки. Их настращали дома и наговорили разных глупостей о том, что в Крыму идёт война и здесь убивают людей. Вначале дети были как чужие, совершенно неуправляемые и обозлённые. На всё – «Фу!», на все – «Не буду!», игрушек хороших нет, кушают плохо, кривятся. Дед, измучившись, схватил их за загривок и повёз в Аджимушкайские каменоломни. После посещения мемориала они дрожали, бедненькие.

Один спросил:

– Дедушка, а почему ты живёшь в таком плохом месте? Тут же столько людей погибло!

– Это место одно из лучших, потому и погибали, защищая его. А не выстояли бы, так не было бы ни деда, ни вас.

Так притихли, только носами шмыгали.

Мне этот случай рассказала их бабушка. Сейчас же я увидела знакомых мальчишек на школьной площадке. Они играли с нашими детьми в наших условиях. Подстелили картонки и спускались на них по траве со склона. Сквозь пыль виднелись только счастливые глаза.

Один пацанёнок прокричал другому:

– Слушай, а мне тут реально хорошо! Мне нравится. Я бы ещё побыл дней пять!

– Угу! А я бы и десять дней ещё побыл. Так не хочется домой. Что меня там ждёт? Сразу в школу отправят. Что там хорошего?

А вот ребята постарше. Прогуливаются две девочки и один мальчик.

– Нет, ты не прав. Мы всё равно важнее на земле, – произносит одна девочка.

– Да куда там, важнее. Не смеши, – возражает мальчик.

– Ты забыл самое главное. Мы рожаем. Да что вы будете делать без нас?

– Подумаешь, они рожают. Нашла чем удивить. Сейчас можно и в пробирке вырастить человека.

– Да что же это за человек получится? Разве он будет что-то чувствовать? Ни любви, ни ласки не узнает. Разве это человек? Нашел чем удивить. Может, и тебя в пробирке вырастили?

Девчушка выглядела воинственно и непоколебимо. Гордо держала свою нежную упрямую головку и выглядела почти знающей матроной. Они уже прошли, и мне не было слышно их дальнейшего диалога. Но то, что эта девочка разберётся в том, какая роль на земле отведена мужчине и какая женщине, да ещё и поможет в этом своему другу, у меня не вызывало никаких сомнений. От их разговора веяло теплотой, дружбой. Отсутствовало всякое раздражение и нетерпимость по поводу разногласия во взглядах на данную тему. Им было хорошо вместе. Один раз она дала ему подзатыльник. Он схватил её голову и прижал к своему плечу, как будто хотел укусить, но она легко вырвалась. Все трое смеялись. Вскоре дети скрылись за зданием.

Вот они – Будущие Женщины Руси! Лебёдушки, призванные облагородить мужскую душу. Хранительницы человеческого рода. Только благодаря Женщине Мужчина осознает свою роль во Вселенной и займёт достойное место. Станет Защитником, Оберегом земли родной и своей Лебёдушки.

Мы, взрослые, являемся свидетелями начала осознанного пути наших детей. Они уже не хотят жить так, как жили мы. Их не обмануть тем, кто так ловко обманывал нас. Дети с рождения чувствуют порочность системы, в которой прошла вся наша жизнь. Они не хотят жить безрадостно, расходуя свою энергию на решение постоянно возникающих проблем. И нет уже силы, способной остановить порывы их душ. Подсказала генетическая память ребёнка, что он потомок мудрого народа, народа-творца, народа-созидателя. И именно потомки ведруссов должны показать всему миру пример счастливой жизни на земле. Когда другие народы увидят, что можно жить радостно и спокойно, без войн и насилия, это послужит высочайшим примером всему человечеству и люди осознают, что жизнь дана для того, чтобы творить прекрасное и жить в любви.

* * *

Прозвенел звонок. Небольшой «ручеёк» из учащихся, закончивших на сегодня занятия, потянулся в сторону микрорайона. В ветреную и сырую погоду поиграть на улицу выбегает мало детей. Вот и сейчас ветерок доносил из здания школы легкое щебетание детей, оживившихся после долгожданного звонка, а двор оставался в тишине.

Я гуляла с Диной на пустыре. Вдруг из-за школы выбежала гурьба мальчишек, человек десять, и они уже успели вооружиться огромными палками. Им было лет по десять-одиннадцать. Они стали носиться друг за другом, на ходу подбирая палки ещё увесистей. Вскоре вся их игра приобрела ужасающий и устрашающий вид. Особой агрессией выделялись несколько человек. Они преследовали одного мальчика, при этом неистово орали и обзывали его унизительными словами. Другие дети образовывали поддерживающий фронт хулиганов. Это выглядело как у собак, когда несколько взбешённых особей при поддержке своры нападают на одно животное. Озверевшие псы тогда уже ничего не понимают и жаждут только крови.

Полусонные коты кинулись врассыпную. Перепуганные вороны, сорвавшись с веток, разлетелись в разные стороны, подальше от этой «детской шалости». Энергия зла и ненависти вытеснила все нежные и сказочные миры и стала властно хозяйничать на земле, захватывая всё больше и больше пространства.

Я заметила, что мальчик, которого загоняют, передвигается как-то неестественно. Он немного тянул ноги, горбился, а весь его облик был каким-то убогим и совершенно не детским. Ещё больше поражало то, что он убегал, но не казался поверженным и весь его вид говорил о том, что он будет драться до последнего.

Я на мгновение растерялась, не зная, как мне поступить и что предпринять, чтобы предотвратить беду. Моя собака могла повести себя неадекватно, почувствовав такую агрессию. Ведь для неё бегущий разъярённый человек с палкой – это плохой человек, и нужно от него защищаться.

«Как же к ним подобраться, чтобы они услышали меня и остановились? Какое найти слово, какую выбрать интонацию, какой сделать жест, чтобы стать своей?» – лихорадочно пронеслось в моей голове.

Всё произошло мгновенно. Я выбежала на открытую местность и, подняв руку, громко закричала:

– Пацаны-ы-ы! А ну бегом ко мне!

Они замерли, ещё не соображая, что же делать дальше. Я нарочно заорала во всю глотку: «Дина, сидеть!» Дина и без того уже давно села и, сообразив, что нужно слушаться особенно хорошо, сделала такой умный вид, будто сейчас должно начаться какое-то особое действо, где она будет играть роль мудреца.

– Подходите, подходите. Палки всем опустить вниз, а то вдруг собака кинется, подумает, что нужно нападать.

Дети, сгорая от любопытства, подошли и стали кругом. Мальчик-инвалид тоже приблизился и стоял поодаль.

– Ну что, пацаны, а слабо́ вам протянуть руку дружбы друг другу? Ну вот ты, например. Как тебя зовут?

– Данила.

– Какое красивое имя, как у Данилы-мастера из сказа «Каменный цветок». Знаешь такой сказ?

– Знаю.

– Молодец! А тебя как звать? – задала я вопрос другому мальчишке.

– Меня зовут Руслан.

– А меня Игорь… А меня Святослав… А меня Андрей… – посыпалось со всех сторон.

– Вот это да! Так я смотрю, у вас тут у всех имена русских витязей. Подрастают настоящие воины. Ну так что, Данила, не слабо́ ли протянуть руку Руслану и побрататься так, как подобает будущим защитникам родины? Всё настоящее начинается с дружбы. Только уговор: оружие сдать.

Некоторое время дети стояли в оцепенении. Но вот Данила чинно пошёл к оврагу и швырнул туда палку. Потом снова подошёл к нам и протянул руку Руслану:

– Давай, брат, побратаемся!

Он стоял и не опускал руки. Руслан рванул к месту сдачи оружия и, вернувшись без палки, положил руку сверху.

– Ну а другие? Вы что, не будущие мужчины? – спросила я, доверчиво обратившись к детям.

– Мужики, ну что вы стоите? Давайте брататься, – уже голосом воина-защитника проговорил уверенно Данила.

Я и сама не успела опомниться от своего предложения, как дети, побросав свои палки, с азартом и откуда-то взявшимся вдруг вдохновением, стали дружно укладывать свои руки одну поверх другой, образуя крепкое сплетение. Всё это происходило перед самым носом моей собаки. Она сидела невозмутимо, как сфинкс, не шелохнувшись, с видом знатока, понимающего значимость происходящего, и являла собой свидетеля круговой поруки. От этого происходящее действо ещё больше впечатляло.

– Ну и молодцы! Вот это да! Настоящие защитники Отечества! Ай да ребята!

Только изгнанный мальчик стоял в стороне, не решаясь подойти ближе. Он ещё больше сгорбился и немного сник.

– Как тебя звать? – спросила я его.

– Макс.

– Бросай свою палку, Макс. Подходи к нам. Никто тебя больше обижать не будет.

Ребёнок посмотрел на меня злым, недоверчивым взглядом. У меня внутри всё сжалось. Огромные, совсем не детские глаза пронизывали холодом. Бледное лицо напоминало безжизненную маску мима. Губы чуть скривились в какой-то жуткой гримасе, и было непонятно, то ли он цинично улыбается, то ли паясничает и издевается. Кажется, он меня ненавидел за то, что я отобрала у него возможность отомстить своим карателям.

– Он сам виноват. Первый начинает задираться, – доложил один из мальчиков.

– Мы как договорились? Больше не вспоминать плохие истории и дружить всем вместе. Вы же теперь один за всех, все за одного?

– Ну да! – весело прокричали дети и давай прыгать и веселиться, подбрасывая свои рюкзаки. Потом они взялись за руки и совершенно счастливые побежали в школьный двор, где стали играть в какую-то весёлую игру.

– Ну же, Макс, выбрасывай палку, догоняй ребят.

– Я её не в парке нашёл, я её из дома принёс.

Он посмотрел на меня своими огромными умными и страдающими глазами.

– Тем более. Ну зачем тебе обратно нести её домой? Поверь в то, что сейчас случилось чудо и тебе она больше не понадобится никогда. Ребята хорошие на самом деле, и ты очень хороший мальчик. Если ты поверишь в себя, то и они поверят в себя, а если будешь обижаться на них и мстить, то они снова станут злыми.

Макс ничего мне больше не ответил и медленно побрёл со своей палкой в глубину сквера. Он ушёл, а я украдкой продолжала наблюдать за ним. Голова его совсем опустилась, а рукой он вытирал слёзы. Наконец мальчик успокоился и стал из-за деревьев смотреть на то, как играют его сверстники.

Глядя на него из своего укрытия, я лишь шептала со слезами на глазах:

– Ну, давай, Макс, давай! Смелее! Ты сильный, у тебя всё получится. Забудь нанесённые обиды и оскорбления. Наша родная звезда Солнце по своему классу тоже вон называется желтым карликом и в масштабах огромного космоса кажется маленькой и жёлтой. Но без Солнца нет жизни на земле. Так и жизнь человека. Он ведь тоже маленькое солнышко. Придёт время, и гадкий утёнок превратится в прекрасную и вольную птицу – лебедя. И даст Жизнь, Любовь и Счастье многим вокруг себя. Ты потерпи немного, Малыш.

Макс ещё побродил немного, размышляя о чём-то, а потом, подойдя к оврагу, швырнул палку вниз и побежал весело к детям, волоча свои больные ножки…

* * *

Родился человек – вершина божественной мудрости, и всё Пространство ликует и радуется. Все хотят послужить ему: травка, цветы, деревья, букашки, птицы, животные. А на него бац – и набросили сети, заковали в бетонный мешок городской квартиры, школы, училища, института… Дух бунтует, вот и оказывает яростное сопротивление. Дети защищают свои права, свою свободу. Они даже не всегда понимают свои поступки, но какая-то сила толкает их на действие. Они бросают вызов обществу, и это выглядит часто хладнокровно и жестоко. Они отчаянны и бесстрашны, а необузданная энергия швыряет их на преступления. Поток энергии, стремительно несущий их в жизнь, не всегда попадает в нужное русло.