Читать книгу Вечное пламя - Диана Майерс - Страница 4

Адвокат слишком много говорил. Хейли смотрела на его серьёзное, но в тоже время довольно безразличное лицо и ничего не понимала. Из его уст лилось чересчур много слов. Непонятных и по сути бессмысленных.

Мужчина рассказывал что-то про этот детский дом, что находился на другом конце города, объяснял всё то, что Хейли отказывалась понимать.

Или она просто находилась в таком состоянии. Состоянии сильного удивления или даже шока, когда любая информация просто пролетает мимо ушей, так и оставаясь не услышанной.

Дэвис не могла поверить. На это, казалось, у неё совсем не было сил.

– Я, конечно, понимаю, что это для вас большое потрясение… – снова заговорил адвокат, заметив, как медленно меняется бледное лицо Хейли, приобретая самые разные оттенки непонимания и отчаяния. – Но через два часа подъедет машина, и мы поедем в…ваш новый дом. Поэтому собирайте вещи. Времени не так уж и много.

Девочка хотела наградить его злым взглядом, но не смогла даже поднять головы – всё её тело вновь обессилело, как в тот день, когда она узнала о гибели матери…

Казалось, она немного отошла от произошедшего, ей стало немного легче, на одну тысячную от всего разочарования и боли, как жизнь снова приготовила удар, и сильнее прежнего.

Крис не показывал своих эмоций. Впрочем, как и всегда. Да и Хейли мало думала об этом и о том, что возможно, Андерсен воспринял эту новость так же, как и она…Может, ему так же больно. И он тоже не может стерпеть этого…предательства.

Но терпел.

Держал лицо и этот вид «а-ля мне всё равно».

– Времени мало, – повторил адвокат, поняв, что Хейли явно не собирается готовить вещи, а её шок оказался сильнее, чем он предполагал.

– Да поняли мы, – огрызнулся Крис, не выдержав этого приказывающего тона. Он подошёл к Хейли, которая непонимающим взглядом уставилась в пол.

В её сознании всё рушилось.

Начиная с таких глупых сейчас воспоминаний о тех беззаботных днях в кругу семьи и заканчивая поддержкой Уилла, который на самом деле оказался подлецом.

Крис не мог долго смотреть на её потерянное лицо, но и отвернуться тоже не мог.

– Хейли, тебе нужно успокоиться, – тихо сказал он, внутренне удивляясь тому, что девчонка ещё не заплакала.

Та в ответ лишь коротко кивнула и неторопливо села за стол. Адвокат, почувствовав нужным удалиться, вышел из кухни.

– Я подожду в гостиной, – произнёс он, и наугад определив, где она находится, скрылся от пронизывающего взгляда Крис.

– Я сделаю тебе чай, – тихо сказал мальчик, отчего-то боясь говорить громче. Хейли казалась ему настолько беззащитной и хрупкой, что он боялся повышать голос хотя бы на один тон, дабы не напугать её ещё сильнее.

Дэвис ничего не отвечала. Она комкала в дрожащих пальцах край пижамы и смотрела прямо перед собой. Крис бросал на неё быстрые взгляды, и каждый раз поражался тому, насколько же эта маленькая девочка привыкла к тихой и счастливой жизни, что сейчас, встретив на своём пути такие глубокие ямы и высокие ухабы, была просто не в силах обойти и преодолеть их.

Крис, конечно, тоже ещё был ребёнком, но ещё с детства, когда он узнал, что мать погибла при родах, получил этакую подсказку о том, что в жизни не всё так замечательно.

Так думают многие дети и если они вовремя не поймут, что в жизни есть, как хорошее, так и плохое, им будет сложно противиться всем трудностям и преградам.

– Надо собирать вещи…– вдруг пробормотала Хейли, ещё сильнее сжав в пальцах ни в чём не виноватую ткань одежды.

– Надо, чтобы ты успокоилась, – ответил ей Крис, но чуть громче.

Он поставил на стол кружку и сыпанул в неё две ложки сахара, добавил заварку с листиками зелёного чая и залил кипятком из только что закипевшего чайника.

– Горячий, – предупредил Крис, когда Хейли протянула к кружке свои побелевшие пальцы. Она почти незаметно кивнула и осторожно придвинула кружку к себе, сдувая пар.

– Спасибо, – прошептала она, подушечками пальцев касаясь горячего ободка кружки и помолчав немного, добавила: – Я не могу поверить…Мы, правда, будем жить в детском доме?

Хейли не поднимала глаза и даже не пила уже слегка остывший чай, только грела пальцы.

Крис промолчал, не зная, что ответить.

– Почему он так поступил? – шёпотом спросила девочка, но потом сама же и ответила, но слишком поспешно, как будто пыталась убедить в этом собственный разум. – Наверное, адвокат что-то перепутал…Или…У Уилла были свои причины…Крис. Почему?

– Я не знаю, – раздражённо цыкнул он, когда Хейли подняла на него глаза, полные грусти. Его злило, что она задавала такие вопросы, на которые у него не было ответов. Если бы он знал правду, сказал бы. А если бы эта правда оказалась слишком горькой, соврал бы.

– Вы всё ещё не начали собираться? – удивлённо спросил появившийся в проходе мужчина. Он скрестил руки на груди и смело выдержал озлобленный взгляд Криса. – Время.

Мужчина постучал пальцами по циферблату наручных часов.

– Почему вы не уходите? – почти прошипел от злости Крис, но адвокат на это лишь криво усмехнулся. – Можете прийти позже, когда мы будем готовы.

Джонс отрицательно покачал головой, растягивая ухмылку на пол лица.

– Нам известны частные случаи, когда дети просто сбегали из дома, пока их оставляли одних. Никто не хочет жить в детдоме. Это гиблое место.

Хейли вздрогнула, вцепившись пальцами в кружку. Казалось, ещё чуть-чуть и стекло треснет.

– Заткнись, – шикнул Крис, сощурив разгневанный взгляд.

– Время, – устало выдохнул адвокат. – Советую брать самое необходимое.

Хейли с трудом могла заставить себя двигаться. Она не знала, какие вещи брать, в какую сумку всё это складывать…В её голове застряли слова Джонса, произнесённые с таким отвращением, словно он говорил не о месте, где жили дети, брошенные родителями, а о месте, где скопилась вся грязь и мерзость…

«…Это гиблое место…»

Крис помогал собирать Хейли вещи. Он быстро собрал свой рюкзак, а потом открыл шкаф девочки и складывал в её сумку ту одежду, которую она сама брала с полок.

Хейли ничего не говорила. Крис тоже молчал.

Стояла тишина. Только слышались в коридоре нетерпеливые шаги адвоката, который жаждал скорее решить все дела…

Стоило только Андерсену застегнуть молнию на сумке, как где-то во дворе послышался надоедливый сигнал автомобиля. Хейли испуганно вздрогнула, а Крис тут же подбежал к окну. У ворот дома стояла чёрная иномарка с тонированными стёклами.

– Это за вами, – плохо скрывая радость, объявил адвокат и поспешил в коридор, где обул свои лаковые туфли и уже натягивал на широкие плечи пальто. – Чуть не забыл…Ключи от дома…

Он бесцеремонно протянул ладонь вышедшей из комнаты Хейли.

– В двери, – вяло кивнула та, указывая на замочную скважину, где был вставлен ключ с забавным брелоком в виде ёлки, а на металлическом кольце висело ещё пару ключей. – А что будет с нашим домом?

– Уилл решает эту проблему, – коротко ответил мужчина и, открыв дверь, вынул ключ из замка.

Хейли хотела было крикнуть от злости, что это вовсе не проблема, но потом поняла, что у неё нет на это сил. Она лишь последний раз посмотрела на брелок в руках Джонса и после того, как мужчина уже в очередной раз поторопил их, стала натягивать сапоги. Куртку ей подал Крис и шепнул: «Шапку не забудь».

Дэвис делала всё медленно. Все её мысли были заняты этим неожиданным переездом, а последние силы, казалось, уходили на то, чтобы принять горькое осознание реальности.

Когда машина просигналила вот уже трижды, а адвокат бросил на нерасторопную девчонку недовольный взгляд, Крис почти вытолкнул её из дома. Не потому что она сопротивлялась и не хотела никуда идти, а потому что, надев верхнюю одежду, просто стояла, не двигаясь вовсе.

Андерсен первым сел в машину на заднее сиденье. Он был на удивление послушным, хотя то и дело бросал на адвоката ненавистные взгляды. Когда Крис с силой захлопнул дверцу машины, выражая тем самым своё недовольство, Хейли словно вышла из этого странного оцепенения, в котором находилась всё утро. Она как будто осознала, что всё – вот он конец. Дальше дорога только в детский дом.

Но даже это понимание не вызвало в ней ни капли желания сопротивляться.

Но зачем?

Ведь даже Крис не сопротивляется…

Значит, так надо?

Или же у неё просто не было сил. Всё её тело и душа истощились от страданий, которые она перенесла и от того, что воспоминания и боль слишком сильны и непозволительно назойливы.

Хейли обвела взглядом дом.

Дом, в который она больше никогда не вернётся.

Она смотрела на двор, занесённый снегом, на тёмные окна, в которых виднелась теперь пустота, смотрела на протоптанную дорожку к двери, смотрела, отчаянно ища грустным взглядом то, что могло бы навсегда остаться в памяти…

Но это всё не то…

Гораздо важнее то, что внутри дома.

Теплота. Уют. Приятная атмосфера.

Но не сейчас.

Сейчас там пустота и мрак.

– Что ты там застряла!? – недовольно вопрошал адвокат, приоткрыв дверцу машины.

Хейли вздрогнула, быстро стёрла со щеки незаметно появившуюся слезу и направилась к автомобилю.

Салон его был довольно аккуратен и имел приятный аромат освежителя, что, несомненно, радовало водителя, но Хейли, забравшись на заднее сиденье, тут же поморщилась и отвернулась к затемненному окну.

Она не хотела здесь находиться, но постепенно начинала понимать, что не всё соответствует её желаниям.

Машина тронулась с места и, зашуршав шинами по гладкой дороге, стремительно покинула знакомую Хейли улицу.

– «Вот и все…» – снова подумала она и вжалась лбом в стекло.

Хейли не обращала внимания на Криса. Первое время поездки ей казалось, что она одна в этой машине, окружённая пеленой из собственных страхов и разбитых надежд. Она не замечала того, что Крис иногда смотрел на неё, скрывая на дне глаз своё беспокойство. Так же не замечала, что Джонс что-то рассказывал, точнее, нагло лгал о том, что в детдоме им понравится, видимо забыв собственное изречение о «гиблом месте». При этом на его лице сияла самодовольная улыбка.

Мысли Дэвис были далеко.

Она боялась.

Хейли не знала, что будет в детском доме, но была уверена в том, что останется там одна.

А потом снова боль.

И разочарования.

И обида.

И снова всё по чёртовому кругу.

Как в аду.

Хейли не хотела думать о том, что будет в этом детском доме, как он будет выглядеть, но мысли сами, назойливо и нагло лезли в голову.

Они были туманными и спутанными, но девочка умудрялась в каждой из них доходить до такого пика размышлений, что по коже пробегала стая мурашек, а где-то в груди неприятно кололо. Видно, сердце никак не могло смириться со сменой дома.

Машина ехала тихо, мерно преодолевая километры. За затемненными окнами всё чаще мелькали люди с серыми, уставшими лицами и Хейли не видела в их глазах ничего кроме жалости к самому себе и своей жизни.

Но вскоре она устала напрягать глаза, ища что-то в этих чужих лицах прохожих и уснула. Её сон был некрепкий, и она слышала сквозь тонкую пленку дремоты, как адвокат обращался к Крису.

– Будь рядом с девчонкой, – сказал он тихим шёпотом. – Она очень хрупкая.

– Без тебя знаю, – на удивление спокойно ответил Крис, и после его слов Хейли ещё больше погрузилась в сон.

***

Когда машина остановилась, а за затемнёнными окнами виднелось старое обшарпанное здание детдома, Крис вновь посмотрел на Хейли. Он медленно и немного неловко коснулся её плеча и слегка потряс. Девочка с трудом разомкнула веки, посмотрела перед собой, а потом перевела взгляд на уставшего Криса. Она не могла понять, сколько проспала. Так же не могла понять, приснился ей голос Андерсена или же она слышала его сквозь сон, но думать об этом долго не смогла.

– Приехали, – тихо сказал Крис, а Хейли внутренне поразилась тому, как же быстро этот своенравный, всегда немного высокомерный и непослушный мальчишка смирился с тем, что предлагает ему судьба. Его чёрные глаза были привычно спокойными и равнодушными, а глядя на его лицо, можно было подумать, что для него всё идёт своим чередом.

Дэвис коротко кивнула, и прежде чем адвокат вновь выразил своё недовольство по поводу её неторопливости, вылезла из машины вслед за ним. В лицо тут же ударил морозный воздух. Казалось, тут было холоднее, чем в центре города. Несмотря на то, что снег не шёл уже пару дней, тут всё ещё лежали сугробы, а земля была устлана поблёскивающим ковром из снега. Солнце здесь, казалось, было не такое тёплое и не могло избавиться от снега.

Кругом было ни души, что почему-то совсем не удивило Хейли.

Она накинула на плечо сумку и оглянулась. Первое, что она поняла, не очень её порадовало. Добираться обратно будет довольно затруднительно, если не иметь при себе машины. За бледным и облезлым зданием детдома, которое состояло из нескольких соединённых между собой трёхэтажных корпусов, виднелись заснеженные верхушки деревьев. Хейли долго смотрела вдаль, и ей всё казалось, что именно оттуда доносится так протяжно завывавший ветер и этот странный холод.

– Давай я понесу твои вещи, – Крис оказался рядом так неожиданно, что девочка вздрогнула и испуганно-грустными глазами посмотрела на него.

Она долго молчала, не говоря ни слова и так же внимательно, как на лес, смотрела на лицо Криса. От него тоже исходил холод. Но тихий и незаметный.

– Нет, спасибо, – тихо ответила Дэвис, а потом слабо и как-то вымученно улыбнулась. – Я должна учиться быть самостоятельной. Ты же не всегда будешь рядом.

Крис молча отвернулся. Его пустой взгляд уставился на старое здание, но мальчик ничего не видел перед собой.

– Это ваш новый дом, – продекламировал адвокат, равняясь с Хейли. – Посмотрите, какой двор…– и он развёл руками, указывая на занесённую снегом довольно широкую площадь за чёрными, узорчатыми воротами и забором, ограждавшим детский дом.

Хейли невольно повиновалась этому требовательному тону и оглядела двор. Здесь не было ничего примечательного. Только поржавевшие качели слишком выделялись на белом фоне снега.

– Здорово, правда? – так и не дождавшись реакции, спросил Джонс, выжидающе уставившись на девочку.

Та совсем не понимала мужчину.

То он говорит, что это гиблое место, то призывает присмотреться и понять, насколько тут «здорово». Возможно, он насмехался над ними, но на удивление, Хейли не слышала в его голосе ни капли издёвки. Казалось, мужчина и сам не понимал себя.

– Ладно…– опустив руки, слегка разочаровано произнёс он. – Думаю, пора знакомиться.

И мужчина уверенным шагом подошёл к узорчатым воротам. Его рука, словно давно уже приученная к этому движению, нашла звонок и нажала на него. Долго ждать не пришлось.

Казалось, там уже ожидали гостей. Спустя недолгую минуту, из главных деревянных дверей среднего корпуса показалось чьё-то старое лицо, а после на мороз полностью вышла старая, какая-то скрюченная и сморщенная старушка. Она огляделась, тщательнее закуталась в тёмную шерстяную шаль, местами обвисшую комьями, которую она, видимо, накинула в спешке, и торопливыми, но неуклюжими шагами направилась к гостям.

Чем ближе она подходила, тем яснее Хейли могла рассмотреть на её лице огромное количество морщин. Старушка щурилась. То ли от блеска солнца, отражающегося от поверхности снега, то ли от слепоты. Подойдя ещё ближе, она остановилась и недоверчиво оглядела всех троих.

– Кто такие? – кряхтя и плотнее кутаясь в шаль, произнесла старушка. Её прищур, ещё более недоверчивый, упал на Хейли. Девочка невольно отступила на шаг назад, сжимая ремень сумки.

– Здравствуйте, – не забыв про вежливость, как-то услужливо проговорил адвокат. – Вам должны были сообщить. Ещё двое, – и он положил руку на плечо рядом стоящей Дэвис.

Старушка протяжно выдохнула, словно пыталась этим высказать, насколько же неблагодарна её работа в этом треклятом детдоме, но припомнив наставление начальника, сунула руку в карман передника, и загремев ключами, открыла-таки ворота.

– Проходите, – пробормотала она без всякой любезности и пропустила гостей вперёд.

Хейли старалась не отставать от Криса и адвоката, которые спешили скрыться от мороза, но когда ворота позади неё заскрежетали, захлопываясь, она остановилась.

Снег больше не хрустел под её ногами, а ветер не бил в лицо при каждом новом шаге.

– Чего встала!? – раздраженно запричитала старуха, идя позади неё.

– Я не могу…– вдруг прошептала Хейли, с горечью осознавая, что не выдержит того, что ждёт её за этими серыми стенами. – Не могу…

Крис и Дэниэль уже подходили к главному входу и даже не думали о том, что Хейли остановится прямо сейчас, когда весь путь почти пройден.

– Не могу, – снова прошептала Дэвис, чувствуя, что не может заставить себя идти дальше.

Старуха позади фыркнула и обошла девочку, переваливаясь из стороны в сторону.

– Не может она…– пробубнила старуха, качая головой и медленно проходя мимо. – Скольких я видала и все говорили одно…А потом ничего, привыкли. – Она бросила на Хейли сощуренный взгляд, словно пыталась отыскать что-то в её лице, а потом плюнула и почти прошипела: – Всё равно ведь идти больше некуда…

Хейли замерла, боясь пошевелиться.

Ветер вновь хлыстал по лицу.

Сердце с каждой секундой всё сильнее сдавливали ледяные тиски.

Грудь теснило от морозного воздуха – дышать становилось труднее.

Девочка знала, что старуха права. Права настолько, что хочется плакать от одной только мысли, что её дом теперь здесь. Только вот Хейли никогда не назовёт это место домом.

Войдя внутрь и сняв верхнюю одежду, все немного огляделись, но их тут же встретила молодая миловидная девушка и попросила следовать за ней. Когда Криса и Хейли вели к кабинету директора детдома, на них было обращено множество взглядов.

И любопытных, и сразу невзлюбивших, и равнодушных.

Внутри здание ничем не отличалось от наружного вида. Те же облезлые обои самых тусклых и выцветших оттенков, какой-то непередаваемый запах сырости и заметно ощутимый холод, гуляющий по коридорам.

Хейли то и дело дрожала, хотя и не могла понять, почему.

То ли от холода. То ли от отвращения.

Она чувствовала, как горький ком подкатывал к горлу. Стоило только лучше присмотреться к мебели, стенам, полам…

На детей, таких же брошенных, как они сами, Хейли не хотела смотреть. Знала, что станет ещё хуже.

В кабинете директора было много разговоров. Девочка совсем не обращала внимания на всё происходящее вокруг. После тех слов старухи она словно вновь погрузилось в оцепенение, и наблюдала за реальностью через прозрачную, но искажавшую мир стену.

Кабинет директора был затхлым местом, как, впрочем, и весь детдом. Здесь было совсем пусто. В углу, у двери, стоял шкаф, сквозь прозрачные стёкла которого виднелись кипы бумаг и папок. Деревянный стол, за которым сидел директор, тоже был довольно пуст. Лишь органайзер с ручками и карандашами, да какие-то бумаги и лампа. Стены так же были бедны: на них не было ничего, кроме плохо заклеенных дырок и потёков, а пол был настолько дряхлым, что Хейли порой боялась сделать лишнее движение, чтобы не проломить гнилые доски.

Девочка совсем не слышала того, о чём говорили, хотя несколько раз в разговоре мелькало её имя. Она щурилась от дневного солнца, так нахально скользившего по её лицу.

Хейли хотела, чтобы всё скорее закончилось, но понимала, что подобное желание будет преследовать её каждый день.

Адвокат продолжал говорить.

Видимо, объяснял ситуацию…

Хейли старалась не вслушиваться. Ей было неприятно слышать о том, что с ними произошло от постороннего лица. Девочка бросила быстрый взгляд на Криса. Тот тоже молча сидел на стуле, но видно было, что он совсем не слушает, о чём говорят. Он был в глубоких раздумьях, и складка меж его чёрных бровей стала ещё заметнее. А потом Хейли поняла…

Не смирился.

Крис просто не мог смириться. Только не он. Не тот, кто может высказать своё мнение в любом споре. Не тот, кто откажется от любой помощи лишь бы выглядеть самостоятельным. Не тот, кто смотрит так дерзко и высокомерно…

Он просто понимал, что другого выхода у них нет.

– Ну что ж, – вздохнул Джонс, привлекая тем самым вынимание Хейли. Она невольно на него взглянула. На смуглом лице сияло довольство самим собой. – Пора прощаться. Надеюсь, вам здесь понравится.

Улыбка, до того противная, что хотелось просто отвернуться – последнее, что видела Хейли. А потом адвокат ушёл. Попрощался с директором, пожав ему руку, и скрылся за скрипнувшей дверью.

Хейли стало страшно. По-настоящему страшно. Когда Джонс был с ними, она чувствовала нечто наподобие надежды, что возможно, вот-вот, совсем скоро, войдет Уилл в этот старый кабинет, поговорит с адвокатом, объяснит всё и заберёт их домой.

Но дверь уже захлопнулась, а Уилл так и не пришёл.

– Пройдёмте, я покажу вам ваши комнаты, – мягко сказал директор, вставая из-за стола. Только сейчас Хейли обратила внимание на него и теперь пристально разглядывала.

Это был мужчина лет тридцати, с темными волосами и карими глазами. Выглядел он довольно опрятно, если не брать в расчёт отросшую щетину на далеко не бледной коже. Скудной обстановке кабинета он совсем не соответствовал. В глаза сразу же бросался дорогой тёмно-синий костюм, до того похожий на костюм Уилла, что Дэвис невольно поморщилась.

– Не волнуйся, – по-своему поняв выражение лица девочки, произнёс мужчина. – Здесь вам правда понравится.

Хейли ничего не ответила и молча встала со стула, когда Крис уже подходил к двери.

В коридоре стало заметно тише. Не было слышно ни голосов детей, ни разговоров, только тишина. Девочка немного удивилась и огляделась, думая, что наткнётся взглядом хотя бы на одного ребёнка.

Но никого не было.

– Сейчас тихий час, – пояснил директор, видя лёгкое замешательство Хейли. – Потом будет полдник. Ничего, со временем освоитесь.

Мужчина пытался выглядеть доброжелательно и постоянно улыбался своей мягкой, но какой-то снисходительной улыбкой. Наверное, он думал, что ведет себя правильно, но Хейли старалась держаться от него подальше и то и дело отходила к стенке.

– Хейли, вот твоя комната, – обратился он к девочке, когда они поднялись на второй этаж, дошли до середины коридора и остановились перед одной из деревянных дверей с облупившейся розовой краской. – Я бы представил тебя твоим соседкам, но мне надо проводить Криса.

– А где его комната? – вдруг спросила Хейли, подняв на мужчину вопросительный взгляд.

– Она находится в противоположном крыле корпуса, – ответил тот, снова улыбнувшись, словно был в чём-то виноват.

– А это очень далеко? – снова задала вопрос девочка, совсем озадачив директора.

– Нет, – поспешно ответил он, боясь чем-то расстроить Хейли. – Если захочешь увидеться с Крисом, можете поиграть в общей комнате.

Девочка кивнула и посмотрела на Андерсена. Тот в свою очередь пристально разглядывал её лицо, словно пытался запомнить каждую мелочь, а потом уголки его губ дрогнули, и мальчик совсем незаметно улыбнулся.

Хейли не улыбнулась в ответ. На это совсем не был ни сил, ни желания, но она поняла, что эта почти прозрачная улыбка заменяла так и не сказанное «всё будет хорошо».

Когда директор и Крис свернули за угол и их шаги совсем стихли, Хейли повернулась к двери и от волнения крепче сжала ремень сумки, который уже давно натёр плечо. Дэвис слышала, как из комнаты доносились девичьи голоса, весело что-то обсуждавшие. Хейли думала, что в тихий час все должны спать, поэтому немного удивилась. Ей ещё многое надо понять и ко многому надо привыкнуть. И со многим смириться.

Глубоко вздохнув, она аккуратно открыла дверь и медленно вошла в комнату.

Девочки, до этого воодушевлённо болтавшие, вдруг смолкли и любопытно взглянули на новую соседку. Кто-то из них уже видел Хейли раньше, когда её вместе с Крисом провожали к директору.

Наверное, все запомнили её испуганное выражение лица в тот момент…Да и сейчас Дэвис боялась не меньше. Ей было страшно входить в эту комнату, полную незнакомых людей, с которыми она совсем не хотела разговаривать.

– Привет…– выдавила Хейли из себя, закрывая за собой дверь и оглядывая довольно-таки узкую комнату.

Здесь были такие же серые обои, местами пожелтевшие и облезлые, как в кабинете директора.

Такая же скудная обстановка – не было ни одной вещи, доставляющей уюта или теплоты. Только какая-то непонятная пустота. Вдоль голых стен стояли кровати: по две на каждой стороне. Одна из них была пуста, аккуратно заправлена и выделялась среди остальных своей свежестью. На остальных трёх, кутаясь в одеялах и простынях, сидели девочки, совсем не похожие друг на друга, но, тем не менее, было в них что-то, объединяющее всех разом.

– Привет, – запоздало ответила на приветствие одна из девочек. Её кричаще-рыжие, почти алые волосы резко бросались в глаза. Она заёрзала на кровати и ещё любопытнее уставилась на Хейли. Та ради приличия заставила себя улыбнуться и неторопливо прошла к заправленной кровати, которая, по всему, принадлежала теперь ей.

Она положила на узорчатое покрывало свою сумку и снова огляделась, на этот раз в поисках вешалки или чего-нибудь подобного. Несколько крючков обнаружилось около широкого шкафа, стоящего в углу комнаты, у самой двери. Повесив на один из них свою куртку, она слегка смущенно глянула на девочек. Их взгляды заставляли Хейли волноваться и чувствовать себя неловко. Она стала торопливо раскладывать вещи, но это получалось с трудом. От волнения руки её слегка подрагивали, и из них то и дело валилась то одежда, то расчёска.

– Как тебя зовут? – неожиданно спросил кто-то за её спиной и Дэвис вздрогнула.

– Хейли…– промямлила она, не оборачиваясь и продолжая раскладывать вещи, подходя то к прикроватной тумбочке, то к шкафу.

– Я – Бэкки, – отозвалась та же девочка и Хейли пришлось повернуться, дабы разглядеть представившуюся.

Ею оказалась девочка с рыжими волосами. Дэвис не сразу заметила, что на её довольно красивом лице были очки на тонкой оправе. Но это не портило её, а наоборот прибавляло какой-то шарм.

– А я – Тина, – тут же весело отозвалась другая девочка, чья кровать была рядом с Хейли и та перевела на неё слегка взволнованный взгляд. Она выглядела дружелюбно, а её карие глаза выражали доброту.

– Дженифер, – коротко и довольно-таки холодно бросила последняя девочка, придирчиво осматривая новую соседку. Её непослушные пшеничные волосы были завязаны в четыре забавных хвостика, которые совсем не читались с не по-детски презрительным взглядом изумрудных глаз.

– О-очень приятно, – вновь промямлила Хейли и, не зная, что ещё сказать, решила поскорее закончить с вещами и пройтись по корпусу, дабы немного оглядеться.

За её спиной вдруг стало тихо, а потом послышался тихий, едва различимый в тишине шёпот и Дэвис невольно напряглась. Она достала из сумки последнюю вещь, коей оказалась зубная щётка и бросила её в тумбочку.

– Хейли, – вдруг позвал голос, в котором она узнала Тину, и ей пришлось нехотя обернуться. Она совсем не хотела разговоров. Было бы лучше, если бы никто вовсе не замечал её. – Из-за чего ты здесь?

Сердце нервно трепыхнулось, а в мутную голову ударили воспоминания. Девочка села на скрипнувшую кровать и опустила взгляд в пол. Вспоминать всё произошедшее было мучительно, а рассказывать об этом совершенно незнакомым людям, чтобы потешить их любопытство, было ещё мучительнее. Она махнула головой, отказываясь рассказывать, но девочки вдруг неожиданно загалдели, призывая поделиться с ними.

– Нет, – тихо пробормотала Хейли, сильнее замахав головой, отчего в висках начинало надоедливо покалывать.

– Не будь занудой. Расскажи, – заканючила Тина и Дэвис невольно на неё взглянула. В её карих глазах почему-то уже не было той доброты, что успела разглядеть Хейли в первый раз. Сейчас там была какая-то непонятная неприязнь и желчь, плескающаяся на самом дне. – У меня, например, родители любят больше выпить, чем меня. Вот их и лишили родительских прав.

Тина развела руками и усмехнулась, словно рассказывала анекдот, суть которого Хейли никак не могла понять. Почему она говорила об этом так просто?

Разве ей не больно вспоминать..?

– А моя мать – самая настоящая проститутка, – свободно и без всякого смущения припечатала Бэкки, поправив на тонком носу очки, блеснувшие на солнце.

– Мои вообще умерли, – отозвалась из угла Дженифер, пожав плечами. Её изумрудные глаза выражали ещё большее презрение. – А твои?

Хейли хотела было сказать: «Тоже», но вовремя опомнилась и даже прикрыла рот рукой.

Нет. Она не будет говорить об этом с теми, кто считает нечто подобное простой шуткой.

Она вновь качнула головой, а когда Тина снова стала просить подробностей, она свела тонкие брови к переносице и на удивление твёрдо произнесла:

– Я ничего не расскажу, потому что для вас это всего лишь глупость.

– А разве для тебя нет? Очнись, – хмыкнула Дженифер. – Ты теперь в детдоме. Нет ни папочки, ни мамочки. Чтобы там у тебя ни случилось, теперь ты одна.

– Почему вы такие злые? – не выдержала Хейли, всеми силами стараясь не заплакать. Она плотно сжимала губы и даже кусала их, но, всё равно, чувствуя боль и отрезвляя себя ею, не могла заставить слёзы уйти.

– Узнаешь, – выдохнула Бэкки и бухнулась на кровать, устало растягиваясь на ней и кутаясь в одеяло.

Хейли последний раз взглянула на всех и ни минуты не теряя, выскочила из комнаты.

Лишь оказавшись в одиночестве, в пустом и тёмном коридоре, она смогла немного успокоиться, хотя сердце всё ещё нервно трепыхалось. Из-за двери доносились смешки и с трудом разбираемые голоса девочек. Дэвис не хотела их слышать, поэтому неторопливо зашагала вдоль стены, проводя пальцами по холодной поверхности.

Вспоминая что-то про противоположное крыло корпуса, Хейли завернула за угол, где полчаса назад скрылись Крис и директор детдома. Она обнаружила ещё один длинный коридор, который, видимо, и был противоположным крылом. По обеим сторонам стен, как и в том крыле, где поселили её, было расположено немало дверей, таких же облезлых и старых.

– «Наверное, там комнаты мальчиков», – догадалась Хейли и вдруг оживилась идеей найти Криса. Почему-то именно сейчас она хотела его увидеть. После этого странного разговора, после этой сырой и серой атмосферы, которой пропитано всё здание, после этой опустошающей боли…

И хотя она не знала, где находится его комната, всё равно была уверена, что быстро её найдет. Пройдя чуть дальше, к первой двери, Хейли хотела было дёрнуть за ручку и тихонько заглянуть внутрь, как услышала чей-то строгий и пугающий голос.

– А ну-ка стой! Ты что здесь делаешь!? – почти закричала внезапно появившаяся полноватая женщина с ярким макияжем на уже постаревшем лице. – Это корпус мальчиков. Тебе нельзя здесь находиться!

– И-извините…– испуганно пролепетала Хейли, медленно пятясь от двери. – Я только хотела…

Но ей не дали договорить. Женщина вновь взорвалась возмущениями, заставив девочку зажмуриться, то ли от ещё большего испуга, то ли от слишком громкого голоса.

– И почему ты вышла из комнаты во время тихого часа? Кто тебе позволил!? – женщина подходила всё ближе и ближе, а её лицо становилось всё строже и злее.

– Я не знала, что…

– А ну марш обратно в комнату! – скомандовала женщина и Хейли, вновь пролепетав извинения, круто развернулась на носках и бросилась обратно в свой корпус.

Влетев в комнату, она ещё долго стояла на пороге в лёгком испуге, смешанном с оцепенением. Из этого состояния её быстро вывел смех, так резко ударивший в голову.

Хейли подняла на девочек непонимающий и всё ещё испуганный взгляд фиалковых глаз. Она смотрела на их жестокие лица и никак не могла понять, откуда в них столько ядовитой желчи…

– Почему вы не сказали, что в тихий час нельзя выходить из комнаты? – переводя дыхание, сбивчиво заговорила Хейли.

Девочки снова захихикали.

И как-то мерзко, до ужаса противно.

– Ты не дома. О тебе здесь никто не будет заботиться. Здесь всё будет по-другому.

Хейли всю передёрнуло. Ей вдруг стало неприятно смотреть на эти совсем ещё незнакомые лица, но она не хотела показывать ни своей обиды, ни всей горечи, исходящей от неё. Девочка легла на кровать, не разбирая её и не заботясь о том, что в комнате довольно прохладно, а на ней кроме лёгкого платьица и тонких колготок ничего не было. Ей хотелось скорее отвернуться к стенке и не видеть этих омерзительных лиц.

Смешки в спину и тихий шёпот, так и липнущий к коже, она как-нибудь перенесёт, но видеть это презрение и беспричинную ненависть к ней было почти невыносимо.

Хейли не знала, сколько так пролежала.

Спать она не хотела, но совсем не двигалась, надеясь, что девочки подумают об обратном и не станут вновь донимать её глупыми вопросами или насмешками. Она слышала, как они беспрестанно разговаривали, иногда затихая, когда за дверью слышались шаги. Разговоры их были пусты и бессмысленны, и Хейли жалела, что не может закрыть уши.

На полдник Дэвис не пошла.

Она с облегчением выдохнула, когда в комнате стало пусто и тихо. Девочки ушли, вновь что-то обсуждая. Хейли даже показалось, что она слышала своё имя, но ей было всё равно.

Она просто хотела отдохнуть. В тишине и в одиночестве.

Несмотря на то, что в животе временами протяжно урчало, напоминая о том, что она даже не завтракала, девочка всё равно лежала на кровати, то прикрывая глаза, то вновь смотря на облупившуюся стенку, от которой исходила неприятная прохлада.

Хейли предпочитала оставаться голодной, чем идти в столовую, вновь ощущать на себе пристальные взгляды и слышать за спиной шёпот.

Лучше побыть одной. В тишине.

Но тишина эта долго не продлилась. Дверь неожиданно скрипнула, и Дэвис быстро прикрыла глаза, надеясь не разрушить свой образ «безумно уставшей и сонной». Она снова ожидала услышать громкие разговоры, но не было слышно ничего, кроме тихих и осторожных шагов. Хейли невольно напряглась, даже не заметив, как быстро заколотилось сердце, но когда она услышала знакомый голос, а холодные пальцы неловко коснулись её плеча, тут же успокоилась.

Она медленно отвернулась от стены и тут же наткнулась взглядом на лицо Криса, который был непривычно близко.

– Не разбудил? – просто спросил он, смотря привычным равнодушным взглядом.

Хейли в ответ только мотнула головой, мол, нет, и приподнялась на локтях, а Крис сел у её ног, опираясь спиной о холодную стену.

Девочка захотела улыбнуться, увидев знакомое лицо и почувствовав странное ощущение теплоты, но почему-то не смогла, словно что-то глубоко засело внутри и не позволяло таким эмоциям, как радость или счастье вырываться наружу.

– Что ты тут делаешь? – тихо произнесла она, подбирая под себя ноги, пытаясь тем самым оставить для Криса чуть больше места на узкой кровати. – Ты знаешь, что мальчикам нельзя быть в комнате девочек?

– Почему ты не пришла на полдник? – вместо ответа спросил Андерсен, смотря куда-то перед собой. Его лицо было каким-то отстраненным. Телом он будто бы был здесь, а мыслями далеко, но, несмотря на это на его лице было спокойствие. Это-то и поразило Хейли. Да, Крис всегда такой спокойный и равнодушный ко всему происходящему. Но не сейчас ведь…

Не тогда, когда они совершенно одни и в совершенно чужом месте…

Хейли с ещё большим любопытством и изумлением стала разглядывать его лицо, думая, какую бы причину придумать для оправдания…

– Я не голодна, – ни секунды не колеблясь, соврала она, но Андерсен тут же взглянул на неё своими чёрными глазами. Он смотрел так долго, что Хейли на мгновение показалось, что она увидела своё отражение на дне этих обсидиановых глаз.

– Я знаю, когда ты врёшь, – спокойно произнёс Крис и, достав из кармана небольшую булочку в упаковке и сок, положил у ног девочки. – До ужина ещё далеко. И одевайся теплее, тут прохладно.

Хейли замерла, переводя какой-то недоверчивый и непонимающий взгляд то на Криса, то на булочку с соком. Но, долго не продержавшись, она взяла булочку в тонкие пальцы и, раскрыв упаковку, быстро и жадно съела её. Она оказалась довольно вкусной, хотя внутри ничего не было, просто тесто, посыпанное сахаром.

– Спасибо, – всё ещё жуя, пробормотала Хейли и принялась за сок.

– Ты с кем-нибудь подружилась? – неожиданно спросил Крис, украдкой смотря на неё. Хейли невольно вздрогнула, и чуть ли не подавившись, отрицательно мотнула головой. Сделав несколько глотков сока, она хотела было спросить об этом же самого Криса, но тот, как-то слишком тяжело вздохнув, тихо произнёс: «И я тоже».

Хейли на секунду показалось, что на его спокойном лице промелькнула тень грусти, но Андерсен не дал этого рассмотреть. Он сдвинул брови над переносицей и глубоко о чём-то задумался.

– Ребята вроде неплохие, – сказал он, немного помолчав.

– Только на первый взгляд, – недовольно пробурчала Хейли, отводя взгляд в сторону и не заметив легкую улыбку Криса при взгляде на её забавное выражение лица.

– Может быть, – усмехнулся он. – Надеюсь, ты с кем-нибудь подружишься.

– А разве мы с тобой не можем дружить? – вдруг выпалила Хейли, взволнованно взглянув на Криса.

– Но тебе ведь нужна девчачья компания, – заметил тот, немного удивившись неожиданному и, по сути, глупому вопросу.

– Мне достаточно тебя, – каким-то обиженным тоном и совсем по-детски произнесла Хейли, но не успел мальчик ответить, как дверь снова скрипнула, на этот раз, впуская в серую комнату изумлённую Бэкки, за спиной которой стояли слегка удивлённая Дженифер и Тина.

Рыжеволосая без стеснения рассматривала гостя и пыталась понять, почему такой красивый мальчик сидит с такой грубиянкой, как Хейли. Бэкки слащаво улыбнулась, смотря Крису прямо в глаза, но тот не ответил на улыбку. Его выражение лица никак не говорило о том, что он рад увидеть троих девчонок, помешавших его разговору.

– Хейли, ты знаешь, что мальчикам нельзя ходить в комнаты к девочкам? – прищурив изумрудные глаза, спросила Дженифер, переводя презрительный взгляд с Дэвис на Криса.

– Знаю, – недовольно сказала Хейли, ответив тем же презрительным взглядом. Сейчас она почему-то не боялась или просто на просто не хотела показывать свою слабость перед Крисом.

Андерсен встал с кровати, совсем не обращая внимания на вошедших и взглянув на Хейли сверху вниз, кивнул и с привычным холодом в голосе произнёс:

– Увидимся.

Прежде чем выйти из комнаты, Крис успел ощутить на себе провожающие пристальные взгляды девочек, а когда дверь за ним захлопнулась, все трое перевели удивлённые и вновь переполненные любопытством взоры на Хейли.

Та, поняв, что снова одна и что незачем больше скрывать свою слабость, почувствовала не только напряжение, но и тяжёлую взволнованность. От направленных на неё взглядов, девочке становилось неловко, и чтобы хоть чем-то себя занять, она встала с кровати и выкинула упаковки из-под сока и булочки в мусорное ведро, стоящее у шкафа.

– Это твой брат? – предположила Бэкки, заметив упаковку из-под сока и села на свою кровать. – Принёс тебе полдник…

– Дура что ли? – отозвалась Дженифер, скрестив руки на груди и оставшись стоять у дверей. – Они ведь совсем не похожи.

– Да ладно!? – изумилась рыжеволосая. – Только не говори, что он твой парень!

Хейли невольно покраснела и нахмурила тонкие брови.

– Он – мой друг, – тихо ответила она.

Бэкки негромко прыснула и засмеялась, хватаясь за живот. Дэвис не видела ничего смешного и непонимающе глядела на заливающуюся смехом рыжеволосую. Ей действительно было смешно.

– Друг? – сквозь смех выдавила она.

– Да…– всё ещё непонимающе подтвердила Хейли. – Что смешного?

– Что смешного? – переспросила Бэкки, медленно приходя в себя. – Он просто не может быть твоим другом. Он слишком красив для тебя…А если учитывать, что ты такая грубая…Хотя на твоём фоне он смотрится выигрышно.

– Я не грубая! – вспыхнула Хейли, с силой сжимая кулаки. – Это вы грубые и жестокие!

– Давай, – ухмыльнулась Тина и тоже села на кровать. – Ещё расплачься.

– Да оставьте её… – вдруг посоветовала Дженифер, и Дэвис тут же взглянула на неё доверчивым, проясневшим взглядом. – Вдруг правда расплачется.

Хейли нахмурилась ещё сильнее и действительно была готова расплакаться, но смогла сдержать себя и снова выбежала из комнаты, видя бегство – единственным выходом из ситуации.

В коридорах уже не было так шумно.

Снова кругом доносились голоса, смех и разговоры. Все оживились после тихого часа и подкрепились полдником и теперь развлекались, как могли.

Окончательно успокоившись, Хейли нерешительно и даже немного с опаской, стала бродить по корпусу. Она боялась вновь наткнуться на ту ужасно злую женщину, которая так сильно её напугала и ещё надеялась встретить Криса, который не мог далеко уйти.

Если бы девочки не вернулись так быстро, они могли бы поговорить ещё немного, но теперь Хейли снова ощущала себя абсолютно одной. Она ходила по коридорам, несколько раз была в общей комнате и даже была в столовой, наткнувшись на неё совершенно случайно. Она всё ещё хотела есть, но всё равно прошла мимо и вновь отправилась в общую комнату.

Кругом были дети.

Одного возраста с ней, чуть младше, чуть старше…

И все они смотрели как-то зло и до невозможности презренно. Хейли никак не могла понять, почему у детей таких же, как она, такие не детские глаза, пропитанные злостью.

Она несколько раз слышала своё имя, произнесённое тихим шёпотом, но даже не удивилась, зная, как много разговаривают её соседки по комнате.

Стараясь не обращать на всё это внимание, она села на подоконник, забравшись на него с ногами и надеясь, что за это её не поругают. Возможно, ей надо было бы взять карандаши и альбом, порисовать что-нибудь, или открыть какую-нибудь книгу, или поговорить с кем-нибудь…

Сделать что-нибудь, а не сидеть здесь, упершись лбом в стекло, и чувствовать холод из слишком широких щелей между оконной рамой и подоконником.

На заснеженную улицу медленно опускались сумерки.

Смотреть на это было не так уж приятно – становилось ещё холоднее, но это было лучше, чем смотреть в эти злые лица.

Хейли знала, что здесь всё будет по-другому. Она много об этом думала, но она даже представить не могла, насколько сильной будет больно от воспоминаний, от этих пустых разговоров и от этого мерзкого шёпота за спиной…

Она знала, что будет ещё больней, а от этого на душе становилось противно и гадко.