Читать книгу Шаг навстречу тебе - Диана Майерс - Страница 5

Спустя четыре года

Несмотря на то что каждый день, проведенный в детдоме, каждая минута, прожитая в этих серых, грязных стенах, были похожи друг на друга, время летело очень быстро. Хейли как будто жила в каком-то тумане, в застоявшемся оцепенении, но вместе с тем она все яснее и четче видела, что казавшаяся раньше невозможной ненависть к Уиллу давно поселилась в ее душе. Времени прошло слишком много, но она до сих пор помнила тот роковой вечер, когда ее жизнь так круто поменялась.

С тех пор Хейли часто вспоминала по-взрослому спокойное лицо Уилла, слегка снисходительную улыбку и привычное равнодушие в глазах. Она уже давно перестала искать для него оправдания, пытаться вернуть те теплые детские чувства, которые дарили ей столько радости, и теперь в ее груди была только ненависть. Хейли даже представить не могла, что способна ненавидеть кого-то так сильно.

Первое время – может, год или чуть больше – ее еще мучили сомнения и вопросы.

Как? Почему? И неужели все происходящее правда?

Неужели она действительно здесь? Среди всех этих брошенных, хоть и злых, но по-своему несчастных детей? Почему она среди них? Ведь у нее все еще есть семья. У нее все еще есть Уилл. Где-то там, в городе, по-прежнему погруженный в работу, вновь заваленный делами… Но он есть.

Так почему?!

Вопросы эти приносили слишком много страданий. Но ответа на них не было, и чем старше становилась девушка, тем яснее она понимала, что жизнь – это не солнечный свет, которому она так радовалась каждый день, это не радость от мелочей сплошь да рядом, это не вечный круговорот счастливых событий. Есть только боль, разочарование, одиночество и грусть. Да, грусть и одиночество посещали ее даже чаще, чем боль и разочарование. Те словно бы отслужили свое и ушли на время, пока вновь не случится нечто, что заставит сердце колотиться в груди.

Хейли часто плакала, хоть и пыталась это скрывать или просто контролировать свои эмоции. Временами у нее это получалось. Она как будто выключала свои чувства, пытаясь доказать самой себе, что ей уже не больно, что ощущение одиночества и тоски ее уже не преследует. Но иногда наступали такие моменты, когда обманывать себя становилось трудно: вся боль и слезы, скопившиеся за это время, требовали выхода, разрядки. Нужно было дать им волю, переждать этот ураган эмоций, чтобы вновь стать равнодушной ко всему окружающему. Крис всегда старался быть рядом с ней. Они часто говорили в общей комнате, отходя подальше от шумных компанй, или просто сидели в тишине, думая каждый о своем. Крис не проявлял особой заботы. Он просто был рядом. А его вопросы насчет друзей или самочувствия были до того естественными, что Хейли совсем не видела в этом чего-то необычного или значимого и порой просто отмахивалась от них, отвечая первое, что придет в голову. Крис старался лишний раз не расспрашивать Хейли, когда видел ее красные от слез глаза и понимал, что она снова проплакала в комнате весь день. Он верил, что рано или поздно станет легче. Не только ей.

Единственное, что могло принести девушке если не радость, то хотя бы покой, так это ее тайное место, которое она обнаружила в первые несколько месяцев пребывания в детдоме. Она помнила тот день: воспоминания о предательстве Уилла и смерти матери были еще слишком свежи в ее памяти, тоска томилась где-то под ребрами, а боль от осознания всего произошедшего чуть ли не сгибала пополам. Хейли тогда хотелось уединения, даже Крис не всегда мог помочь в такие моменты, и она убежала. Забрела на третий этаж и, оглядываясь, останавливала свой любопытный взгляд на детях, которые были заметно старше нее на пару лет, но все с теми же злыми и непонятно почему ненавистными ей лицами, на обстановке, которая не особо отличалась от всего остального, разве только было еще холоднее, чем на втором и первом этажах.

Пройдя общую комнату, Хейли проскочила прямо в темный коридор с едва заметными в таком мраке силуэтами дверей. Она не особо приглядывалась к комнатам, в нескольких из которых были слышны тихие разговоры, а торопливо обогнула весь коридор и неожиданно вышла к старой, небольшой лестнице, ведущей куда-то вверх. Это был до того старый и ветхий чердак, что ступеньки, по которым поднималась Хейли, скрипели при каждом шаге, а ржавый засов легко поддался, и Хейли оказалась внутри.

Первое, что она поняла, – места тут немного, а потолок очень низкий, из-за чего она почти касалась макушкой обветшавших досок.

Второе, что обнаружила Хейли и что не очень ее обрадовало, – это то, что тут полно хлама. Видимо, все ненужные или забытые кем-то вещи складывали именно сюда. В темном углу стоял какой-то пыльный сундук, на полу в беспорядке были разбросаны старые, местами порванные и пожелтевшие журналы и газеты, какая-то одежда некрасивыми комьями лежала сверху, а дополнила весь этот бардак узорчатая паутина, смешанная с пылью и висящая у самого потолка. Солнечный свет падал через окно с тонкой рамой и освещал небольшой прямоугольник на полу.

Хейли, поразмыслив, аккуратно, чтобы лишняя пыль не поднялась в воздух, отодвинула ненужные вещи и освободила место. Вот только для чего это место будет предназначено, она еще не решила и, может быть, еще не совсем понимала. Ей просто хотелось посидеть здесь немного: в абсолютной тишине и без постоянного чувства страха, которое обычно преследовало ее там, в шумных коридорах и в сырой комнате.

И с того момента этот затхлый, покрытый пылью чердак стал ее обителью.

Здесь она хранила все свои слезы и все свои чувства вперемешку с болью и тоской.

* * *

Приятный, несомненно, аппетитный аромат доносился из-за дверей столовой. Кормили здесь на удивление неплохо, но Хейли большую часть еды оставляла на тарелке. Не то чтобы она не хотела есть, просто стремилась поскорее уйти из этого места, где было слишком много взглядов и голосов, которые она совсем не хотела видеть и слышать.

Вот и сейчас она торопливо вышла из столовой, оглянулась, подняв взгляд на эти стеклянные двери, и поспешила к себе.

Поднявшись на второй этаж, девушка быстро залезла на подоконник, уперлась спиной в холодную стену и прикрыла глаза, наслаждаясь тишиной.

Не было слышно ничего, кроме гудящих на потолке ламп и еле уловимого гула с нижнего этажа.

Не было ни назойливых голосов, ни холодящих душу шепотков. Только тишина.

Но и это быстро закончилось.

С лестницы все громче стали доноситься голоса, а после быстрые шаги раздались уже на втором этаже.

Хейли невольно открыла глаза, тяжело вздохнув.

Она обвела всех быстрым взором: снова толкотня и шум. Но ее фиалковые глаза вдруг увидели Криса, который не спеша поднимался по лестнице, держась за перила. Тот тоже заметил ее, прибавил шагу и уже через минуту оказался рядом.

Она давно с ним не говорила и почти не видела его, потому что часто проводила время в одиночестве на чердаке, зарывшись в книги или просто копаясь в своих мыслях.

Хейли хотела было поздороваться, но Крис не дал ей этого сделать, первым задав свой неожиданный вопрос:

– Ты в порядке?

Хейли растерялась, глядя на Криса. Его глаза сейчас были прямо напротив ее, хотя обычно она смотрела на него снизу вверх.

– Да, – короткий ответ не внушил Крису доверия.

– Сомневаюсь, – покачал он головой и тоже запрыгнул на подоконник. – Ты ведь знаешь, что можешь мне все рассказать.

– Знаю, – коротко кивнула Хейли, на удивление быстро согласившись. – Но я правда в порядке.

Она попыталась улыбнуться, но губы, казалось, давно разучились это делать и просто не подчинялись.

Получилось немного жалко, и Хейли снова отвернулась. Ей почему-то снова захотелось плакать.

Но на этот раз не в тишине. Не в одиночестве. А рядом с Крисом. С последним близким человеком, который обязательно ее утешит и успокоит.

Хейли была в этом уверена, хотя всегда считала Криса грубияном, который думает только о себе. Но с момента смерти мамы она поняла, что глубоко ошибалась.

Как много может скрывать его спокойное лицо?

Для него это маска, за которой он прячет все: и боль, и страх, и ненависть…

– Крис, – вдруг позвала Хейли, сама того не ожидая и удивляясь собственным словам. – Ты разве не скучаешь по папе?

– Не задавай таких глупых вопросов, – раздраженно, будто маленькому, надоедливому ребенку, ответил парень, а потом добавил чуть тише: – Конечно, скучаю.

В его голосе отчетливо слышалась та тяжелая грусть, которая обычно бывает от долгой разлуки или расставания, но на лице его ничего не отразилось.

Однако этого было достаточно, чтобы сердце Хейли болезненно сжалось.

Она опустила голову на руки и просидела так минут пять. Крис больше не говорил ни слова, и между ними установилась привычная тишина, а вокруг – чужие голоса. Хейли прикрыла глаза: вокруг было слишком шумно, и ей захотелось уединения. Она не могла долго находиться среди этих чужих, озлобленных на весь мир людей.

Вдруг она как-то слишком быстро спрыгнула с подоконника и поспешила к лестнице.

– Ты куда? – услышала она за своей спиной голос Криса.

Она бросила ему в ответ, что хочет пойти в комнату и прилечь. Но Крис насторожился, заметив, что Хейли направилась вовсе не в комнату, а скрылась за дверью и поднялась по лестнице, ведущей на третий этаж.

Она надеялась незаметно пробраться на чердак: ей всегда это удавалось, когда большинство ребят были еще в столовой. Вот и сейчас на третьем этаже было довольно безлюдно: общая комната пустовала, коридоры тоже. Хейли прошла через холл, повернула за угол, но не успела и шагу сделать, как несколько парней вдруг вышли из своей комнаты, о чем-то переговариваясь. Заметив девушку, они тут же смолкли.

Их было трое, и Хейли сразу ощутила, как у нее испуганно забилось сердце.

Она видела в их глазах что-то странное, заставившее ее тело покрыться мурашками.

Но что это было? Насмешка? Злость? Ненависть?

Ей стало страшно.

Она невольно отошла на шаг назад, хотя должна была уйти отсюда, убежать и как можно дальше.

– Ты что здесь делаешь? – хриплым голосом спросил один из парней, засунув руки в карманы, и нарочито медленно подошел поближе к Хейли.

Она не отвечала: то ли от сильного испуга, то ли из принципа. Хотя принципом тут и не пахло. Была лишь дрожь во всем теле.

– Это не твой этаж, – произнес все тот же парень, криво усмехаясь и бесцеремонно оглядывая Хейли со всех сторон, и, заметив на ее лице испуг, неожиданно и громко засмеялся, заставив ее вздрогнуть. – Испугалась?

– Какая-то она забитая, – недовольно брякнул другой, воротя нос, словно ему предлагали дешевый товар с браком.

– И правильно, – кивнул первый и хлопнул девушку по плечу.

Хейли старалась не показывать своего страха, но эти парни видели ее насквозь.

– Я не испугалась, – тихо произнесла она и закусила нижнюю губу до боли. Почти до крови.

– Да что ты?! – рассмеялся еще один и шмыгнул носом, и вдруг его худое и узкое лицо стало серьезным. – Мы это исправим.

– Ты должна быть на своем этаже, – сказал первый и крепче сжал пальцы на плече Хейли. – Тут у каждого свое место.

Последние слова будто пригвоздили ее к полу. Они словно выражали все то, что она видела здесь, в этих серых стенах, мрачных, холодных, чужих. У каждого своего место. И каждый заперт здесь, как в клетке.

Всхлип сорвался с губ Хейли, и она тут же прикрыла рот, словно испугалась, что это может вызвать лишь новый поток насмешек в ее сторону. Она оказалась права.

Все трое дружно загоготали. Они еще что-то говорили, но Хейли больше ничего не слышала. Уже сказанные ими слова врезались в сердце похуже острых осколков и оставляли там глубокие раны и рубцы, которые не заживут еще долго.

Она заплакала еще сильнее.

Как же ей захотелось оказаться дома! И чтобы мама была рядом… И даже Уилл. И чтобы снова все было хорошо.

Но омерзительный хохот все еще доносился до ее ушей, и она с болью понимала, что как раньше уже не будет. Слезы катились по ее щекам, она стояла и вытирала их, всхлипывала и с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать в голос.

– Почему она плачет?! – вдруг донесся до нее злой голос Криса. – Отойди!

Хейли сначала не поверила, но когда чьи-то холодные пальцы коснулись ее рук и осторожно убрали их от лица, она увидела злое и одновременно виноватое лицо Криса. Она тут же отвела взгляд к полу. Почему-то ей не хотелось, чтобы Крис видел ее такой.

– Придурки! – раздраженно цокнул он, одарив всех троих гневным взглядом. – Что вы ей сказали?

– Да мы ее даже не трогали, – недовольно промычал один из них, закатив глаза. – А ты кто вообще? Ее телохранитель?

– Хейли, – шепотом позвал Крис, проигнорировав раздражающие его вопросы, и обеспокоенно заглянул в глаза девушки. – Пойдем.

Он взял ее за руку и повел к лестнице, бросив напоследок злобный взгляд на троих парней, отчего те пожали плечами, словно не испугались, и завернули за угол.

– Прости, я должен был сразу пойти за тобой, – хмурясь и крепко сжимая дрожащую руку Хейли, быстро заговорил Крис. – Я видел, что ты пошла на третий этаж, но думал, что хочешь побыть одна.

Хейли резко остановилась, отчего остановился и Крис, удивленно взглянув на нее, но не успел он даже и слова сказать, как Хейли прижалась к его груди и крепко обняла, цепляясь пальцами за одежду.

Слезы по-прежнему щекотали ее щеки, скатывались по шее, и она сильнее прижимала лицо к широкой груди Криса. Его футболка тут же пропиталась влагой, а сам он, не зная, что делать, просто смотрел на иссиня-черную макушку, вздрагивавшую от всхлипов.

– Ты нужен мне, Крис, – сквозь рыдания с трудом проговорила она. – Ты моя семья. Я больше не хочу быть одна.

Крис ничего не ответил.

Он лишь неуклюже потрепал Хейли по волосам, глубоко вдыхая сырой воздух детдома.