Читать книгу Дизайнер смерти - Диана Соул - Страница 2

Я чувствую себя птицей в клетке, потому что за весь день мне ни разу не позволили выйти за пределы спальни.

Да, я прекрасно понимаю – что здесь пленница, но хотелось бы иметь хоть иллюзию свободы.

Ко мне в покои допущены только служанки и разносчик еды. Два охранника у дверей не в счет, они меняются каждые три часа.

Из занятий мне доступны только перерывы на еду и созерцание города в окно. Я пыталась просить у прислужниц книги, но они отказали, сославшись на то, что без дозволения императора мне запрещено иметь несогласованные вещи.

К середине дня я схожу с ума ровно настолько, что буквально рвусь в ванную комнату смывать с себя ненавистный макияж, который стягивает кожу. Я не понимаю, какой смысл сидеть в четырех стенах и выглядеть так, будто мне выходить на приветствие к подданным через минуту.

Но мне не позволяют даже этого. Та же, что и вчера, женщина терпеливо объясняет мне:

– Император может посетить свою супругу в любую минуту. Вы должны выглядеть прекрасно и ждать своего господина.

– Он не придет до вечера, – шиплю я, помня его обещание дать мне немного отдыха.

– Император может и передумать, – парирует она, тут же поправляя у меня в прическе несуществующее несовершенство.

Так продолжается до вечера.

О его наступлении я догадываюсь только по солнцу, склонившемуся к закату, потому что хронометра в комнате нет.

В этот момент двери комнаты в очередной раз без стука распахиваются, я вздрагиваю, ожидая увидеть Ронана, но вместо него входят двое мужчин. Они несут странный деревянный агрегат с кучей замков и ремней, напоминающий то ли орудие пыток, то ли древнюю табуретку с дырой посередине сидения.

Следом за этой процессией идут уже знакомые Нинат и Кимат. По их мимолетному жесту служанки тут же исчезают, а мужчины оставляют странное приспособление на кровати и встают у дверей.

– Что это такое? – спрашиваю я.

Сердце колотится так сильно, будто готово выпрыгнуть из груди, а я понимаю, что не хочу знать ответ на свой вопрос. Мне он наверняка не понравится.

– Фиксатор, – скупо отвечает Кимат, подходя к «табуретке» и начиная распутывать многочисленные ремни.

– Для чего? – Я не узнаю собственного голоса.

Вторая сестра издает едва слышный смешок.

– Я бы сказала для кого, – тут же отвечает она и обращается уже к родственнице. – Каждый раз поражаюсь, как однотипно мыслят «императрицы». Всегда одни и те же вопросы. «Что это? Для чего это?»

В отличие от других обитателей дворца и даже Дизайнера смерти – эти двое не стесняются мне хамить, тыкать и обращаться как с «мусором». Но надо сказать, это намного честнее, чем бесконечное называние меня госпожой.

– Ну, чего стоишь? – раздраженно бросает мне Кимат. – Проходи, ложись поудобнее. Не заставляй волочь тебя силой.

Я отступаю на шаг. Пусть только попробуют.

Как вчера, я им не дамся, тем более не позволю засунуть себя в эту штуку.

Верно истолковав мое поведение, Кимат выплевывает тихое «дура» и гораздо громче бросает мужчинам, стоящим у двери:

– Нужна помощь!

Словно только и ожидая приказа, эти двое идут ко мне.

Пока я пытаюсь найти путь отступления, меня просто скручивают. Один заламывает руки за спину, второй хватает за затылок так больно, что слезы брызжут из глаз. Хотелось надеяться, что сейчас меня по неосторожности придушат, но мужчины работают так привычно и ловко, словно каждый день только этим и занимаются.

Впрочем, скорее всего так и есть.

Я кричу, пытаюсь извернуться, но ничего не могу сделать против четырех человек.

Пока мужчины держат, Нинат плотно привязывает мои конечности к распоркам и особенно внимательно следит, чтобы мой зад при этом была максимально выпячен вверх. Кимат же защелкивает на шее деревянную колодку.

– Теперь никуда не денешься, – закончив, произносит одна из сестер и отсылает мужчин прочь. – Или ты реально думала, что мы каждый день тебя за ручки держать будем?

Попытка повернуть голову и узнать, какая из этих двух тварей надо мной глумится, проваливается.

– Если у меня будет возможность вас убить, я сделаю это, – обещаю я.

– Да-да, мы уже слышали это раз тридцать. – Перед лицом возникает улыбающаяся Нинат с носовым платком и удивительно аккуратно вытирает мне слезы. – Император не любит сопливых девиц. Для него ты должна быть идеальна.

В этот же момент я чувствую руки второй сестры. Кимат поправляет сбившуюся прическу, бормоча под нос:

– Ну ничего. Скоро привыкнешь, через пару недель научишься сама ложиться без посторонней помощи. А если будешь умной девочкой, может, даже попросишь у нас совета, как доставить удовольствие мужчине. И тогда император дарует тебе легкую смерть.

Сцепляю зубы и молчу.

В своих мыслях я точно не собираюсь становиться «умной девочкой» и тем более сломленной. От того, какой будет моя смерть, исход не изменится. В конце концов, я могу даже выдумать себе высшую цель.

Со мной император потеряет очередной месяц, а ведь он уже не молод. Сколько еще жен успеет побывать на моем месте, прежде чем он сдохнет и на его место найдется кто-то другой?

Сестры уходят, а я еще бесконечно долго нахожусь в этой унизительной позе, словно курица на вертеле – готовая к употреблению.

Пытаюсь хоть немного ослабить ремни, потому что руки и ноги затекают, а в голове мечты о том, какую расправу устрою Нинат и Кимат. Только они не дают мне сойти с ума, когда приходит Ронан.

Я не вижу его, но, судя по звукам (что-то падает, валится, император крепко ругается и еле ворочает языком), – он смертельно пьян. Это вызывает во мне еще большее омерзение, и в глубине души я надеюсь, что в таком состоянии он просто уснет.

Но нет.

Откуда только силы берутся.

Все длится непростительно долго и намного больнее, чем вчера. Под конец на моих губах нет живого места – они искусаны в кровь, а изо рта вырываются стоны боли.

– Вот можешь же, когда хочешь! – подбадривает Ронан, шлепая по бедрам и еще грубее впиваясь в них руками.

Не выдерживая, я кричу, и только тогда это подонок заканчивает.

Похоже, его возбуждает именно чужая боль, а может, в пьяном угаре он путает стон боли и удовольствия.

И все же я плачу, хоть и не собиралась это делать.

Мне мерзко, противно и больно.

Но императору плевать, никакого сострадания. Да и откуда ему взяться, если до меня он попользовал буквально сотню таких же девиц?

Ронан уходит, громко хлопая дверью, на этот раз даже не трудясь закрыть ее на замок.

Да и зачем, хорошо зафиксированная жертва побег не устроит.

Время опять длится бесконечно долго, и мне становится еще страшнее, чем было до прихода этого урода.

Что, если меня оставят так до утра или Ронан собирается вернуться? Или того хуже – придет кто-нибудь еще…

В этот момент дверь открывается, и в комнату входит кто-то. Я напрягаюсь почти мгновенно, потому что поступь ровная и уверенная.

– Госпожа, как вы?! – раздается рядом голос доктора Дорнана, и я облегченно выдыхаю, когда он начинает развязывать ремни.

– Ответ «отвратительно» вас устроит?

– Меня устроит правда, я же доктор, – поясняет он и высвобождает мою голову, а после помогает лечь и выпрямиться на кровати.

Но конечностям и позвоночнику тотчас же бегут болезненные мурашки, и я едва ли не вою от боли. Облегчение приносит только легкий массаж, Дорнан растирает мне руки и ноги.

– Если вас это утешит, – произносит врач, – то я против подобных методов для процесса зачатия и не единожды говорил об этом императору. Подобное не может благоприятно сказываться на психологическом состоянии потенциальной матери наследника.

Его слова меня немного удивляют. За сутки в роли жены узурпатора я уже свыклась с мыслью, что все вокруг исключительно садисты.

– Видимо, ваше мнение не котируется, – отвечаю я, начиная наконец чувствовать кончики пальцев.

– Когда как. Конкретно в этом случае мнение начальника охраны важнее. Слишком часто бывшие императрицы пытались убить господина.

– И с чего бы вдруг?! – с притворным удивлением замечаю я. – Он же такой «замечательный» человек.

Дорнан качает головой.

– Аккуратнее, госпожа, у этих стен много ушей, и каждое ваше слово император обязательно услышит.

Фыркаю. Можно подумать, я об этом не догадывалась раньше.

– Пусть слышит, я могу даже повторить все это ему в лицо. Мне терять, как сами понимаете, нечего.

Но доктор и здесь не согласился.

– Даже смертникам есть что терять. Подумайте о своей нянечке. Когда двадцать пять лет назад Милента покидала эту планету, она оставила здесь своих детей ради вашего воспитания. Подумайте о судьбе этой достойной женщины. – Он взял многозначительную паузу и добавил: – И о судьбах ее сына и дочери.

Несколько мгновений я пыталась понять, что же услышала. А после, пересиливая боль, вырвала свои руки из пальцев доктора и села, глядя на него с презрением.

Я в очередной раз обманулась в людях, захотела увидеть в ком-то подобие союзника.

Но нет, всего лишь очередной подосланный человек, чтобы сказать мне нужную информацию.

– Милента жива?

– Да, – кивнул старик. – И даже если ваша участь будет трагична, ваша няня может прожить еще долгое время. Ронан бывает милостив. То же самое касается ее семьи.

– Где они? – сквозь зубы проскрежетала я.

– Насколько знаю – в темницах, – довольно равнодушно посвятил доктор. – Так что все зависит от вас, госпожа. И вашего смирения.

– Смирения?! – повторила я, и от этого слова меня затрясло. – Уходите. Оставьте меня одну.

Ему не нужно было повторять дважды. Дорнан встал и у самых дверей, обернувшись, произнес:

– Подумайте над моими словами. Все же это последний из ныне живущих людей, кто вам дорог.

* * *

В этот раз замок все же закрылся, надежно отсекая меня от призрачной свободы. Я же от злости схватила какую-то статуэтку с тумбочки и швырнула в стену.

Хотелось разбить ее вдребезги, чтобы рассыпалась на миллион частей, но она невредимой отскочила от поверхности, словно мяч.

– Да, правильно, – крикнула я в пустоту. – А то вдруг надумаю перерезать себе вены осколками. Наверняка кто-то до меня так уже сделал!

Внутри кипели злоба, ярость и полное бессилие.

Я не знала, что делать. Чувствовала себя бесконечно слабой в этих обстоятельствах, но внутреннее желание не сдаваться не давало покоя.

Смирение? Они хотели видеть меня беспроблемной рабыней на месяц. Чтобы вела себя так, как им нужно.

Ложилась под Ронана, стонала под Ронаном, заглядывала ему в рот, выпрашивая милости.

Наверняка эта схема даже работала все прошлые разы. Ведь несложно заставить молодую девушку прогнуться под обстоятельства, заточив ее родителей, братьев и сестер и шантажируя их жизнями.

Вот только у меня никого не было. Никого, кроме Миленты, заменившей мать.

Я вспомнила день, когда попала к императору в невесты.

Если можно назвать словом «попала» то, как в наш уютный домик на Затурии ворвались люди в форме императорской стражи и вкололи мне снотворное в шею. Проснулась я уже здесь – на столичной планете.

Живя на тихой Затурии, из каналов связи и я, и няня прекрасно знали: где-то далеко Ронан совершает свои бесчинства, раз в месяц беря новую жену. Но это казалось далеко. Так далеко, что нас наверняка не коснется.

Да и с чего бы коснулось? Милента считала, что про девочку-младенца, покинувшую планету двадцать пять лет назад, никто не помнит. И эта тайна будет похоронена вместе с ней.

Ради этого она даже ни разу не выходила на связь со своими родственниками.

Но этот подонок нашел нас на краю вселенной.

Я хорошо помню огромный тронный зал и то, как меня подвели к Ронану, сообщив, что уже через два дня я стану его женой.

Предыдущая супруга сидела рядом с императором, мое появление для нее означало почти вынесенный смертный приговор, но девушка даже не фокусировала взгляд на мне. Смотрела куда-то сквозь, а ее лицо не выражало абсолютно ничего.

Как у манекена, которого просто удачно расположили на витрине для вида.

Сейчас мне становилось ясно почему.

Так в понятии Ронана и его свиты выглядело смирение.

Нужно вести себя, как удобно и хочется окружающим, и тогда никто из тех, кто тебе дорог, не пострадает, а смерть покажется освобождением.

В один миг я представила себя на месте той девушки.

Как буду точно так же сидеть и равнодушно смотреть на следующую.

И даже если мне будет очень жалко следующую жертву Ронана, еще более жалко мне будет себя и тех, кто может пострадать, если мое поведение на публике не устроит императора.

Например, кричать, чтобы девушка пыталась бежать…

Ну или мало ли, какая еще глупость придет мне в голову.

Воображение подкинуло картинку, где мне каким-то чудом удается раздобыть нож, и как я перережу им горло если не Ронану, то хотя бы кому-нибудь из сестер.