Читать книгу Иллюзия греха. Разбитые грёзы - Диана Соул - Страница 4

/Аманда/

Домой я попала лишь под утро. Думала, что после случившегося не смогу уснуть, но ошиблась. Видимо, напряженные нервы дали о себе знать, и стоило только прилечь на подушку, как я в мгновение ока отключилась.

Зато утром проснулась далеко за полдень. Долго лежала, разглядывая потолок и воскрешая в памяти события вчерашнего дня. Пыталась устаканить их в своей голове, структурировать и окончательно осмыслить.

Теперь я обыкновенная. Просто девушка без капли магии. Конечно, где-то глубоко в душе щемило болезненное чувство надежды: а вдруг дар все еще при мне? Ведь по ощущениям как будто ничего не изменилось. Сила будто продолжала звенеть на кончиках пальцев и чувствительной коже губ.

Вот только обманывать себя последнее дело.

Нужно смириться. Дара нет, а значит, тешить себя бессмысленными мечтами смысла тоже нет.

Тело продолжало ныть, но уже не так сильно как вчера. Все же физическая боль имела свойство утихать, жаль что душевная не могла сделать это же так быстро.

Я встала, умылась, а после спустилась на кухню и попросила подать завтрак, который по времени уже был схож с обедом, в кабинет Артура.

Вчерашние события хорошо дали мне понять, что надеяться ни на кого кроме себя не приходится, поэтому я собиралась засунуть свой длинный нос в документы Франца. Пускай уйдет на это не один час, но я должна была разобраться, чем он вообще занимался в Панеме и какую деятельность вел. Теперь я хотела быть во всеоружии.

В нашей с ним секретной операции мы налажали оба. Он, потому что переспал с моей сестрой, и я, потому что пройдет несколько дней – и Сакс задастся вопросом, чем руководствовалась я, садясь к нему за стол и требуя ночь, будучи девственницей.

И более того: какая-то тварь, а иначе я и назвать не могла, настучала Саксу о якобы моем прошлом. Кто-то рассказал ему о Флоре и ее развлечениях.

Интересно, сколько у Деймона уйдет времени, прежде чем он додумается сложить все факты в одну картину?

Зная все его возможности, в уме я уже прикинула, что он наверняка с утра успел разослать приказы проверить всю мою биографию вплоть до момента зачатия. То-то он удивится, если в какой-то момент поймет, что никакая я не Аманда.

Конечно, Флора была более опытным агентом, чем я. И наверняка, не позволяла себя фотографировать, так что вряд ли могли всплыть старые снимки. И все же на душе было неспокойно.

Я танцевала босиком по лезвию ножа, – как выразился когда-то Артур. И с каждым шагом приближалась к опасному краю, рискуя сорваться.

Кабинет Франца встретил меня тишиной и частичками пыли, витавшими в воздухе на солнечных лучах. Я так и не добралась сюда с тряпкой и уборкой, и в ближайшее время – вряд ли соберусь это сделать.

Заняв место в кресле Артура, несколько мгновений я размышляла, где он мог прятать важные бумаги. Явно не в ящиках стола, хотя их я на всякий случай тоже открыла. Но кроме стопки чистых листов и письменных принадлежностей ничего не нашла.

Сейф.

В кабинете однозначно должен быть сейф или подобный ему тайник.

Вот только я ума не приложу, где он находился. Простукивание стен ничего не дало, внимательный обход и выслушивание скрипящих половиц тоже. За двумя картинами и одним гобеленом так же ничего не нашлось.

Неисследованными оставались только книжный шкаф и глобус-бар с алкоголем. И если с последним я уже успела подружиться, то книги не осматривала ни разу. Вполне могло статься, что, сдвинув одну из них, можно было запустить секретный механизм.

Но и здесь меня постигло разочарование. Книги оказались всего лишь книгами, и никаких потайных ходов в кабинете не обнаружилось.

Устало я опустилась в гостевое кресло, откидывая голову назад и прикрывая глаза. Вполне вероятно Артур забрал все бумаги с собой, но я видела, как он собирал чемодан, с которым он покидал дом. Документов в нем не было. Быть может, Франц-младший и вовсе не держал никакой важной корреспонденции…

Но этого не могло быть!

Иначе зачем бы он проводил в кабинете по столько часов, запираясь от всего внешнего мира? Однозначно, что-то важное в этой комнате все же находилось, просто стоило поискать лучше.

Я открыла глаза и бездумно уставилась в потолок, размышляя, где ещё не искала. Догадка пришла неожиданно.

Ну конечно же! Пол и стены – это слишком просто для тайника. Да и зачем прятать ценные вещи внизу, если обладающий недюжинным ростом Артур прекрасно мог дотянуться, скажем, до плафонов на люстре. Ради интереса, я подскочила к выключателям, провернула их, включая свет и убедилась, что один из светильников не работает.

Прекрасно!

Дальше дело за малым: придвинув кресло под нужную лампу, я аккуратно сняла плафон и вытряхнула из широкой стеклянной сердцевины тугую скрутку бумаг, перевязанную толстой нитью.

Разместившись за столом, аккуратно срезала ее и разложила вокруг себя документы. В основном, здесь нашлись письма без подписей. Почти нигде не было ни дат, ни имен, ни конкретных указаний мест. Лишь множество условных обозначений, кодовых названий, шифров. Путем долгого изучения я смогла провести лишь некоторые параллели с реальными людьми. Так, очень часто в переписке шла речь о Ферзе. Неизвестный отправитель несколько раз предупреждал опасаться его трости с серебряным набалдашником.

– Ферзь, значит, – горько хмыкнула я и вновь погрузилась в чтение.

На одном из писем стояла дата ещё до смерти Флоры. В нем содержался краткий перечень инструкций по поведению для “белой королевы”.

Скривившись, я пробежала глазами по пунктам и брезгливо отбросила бумагу в сторону к уже прочитанным письмам. Именно из-за этих указаний вчера пострадала я. Зато теперь можно было со всей уверенностью заявить, что Флора являлась отличной шпионкой. Выполняла все с удивительной тщательностью. Пусть земля ей будет пухом!

Оставалось только задуматься над тем, как она, не будучи суккубом и создав себе подобную репутацию, собиралась добыть секреты Сакса? Ведь для выполнения задания нужно было не просто попасть в постель к приемному генеральскому сыночку, но и вернуться из нее живой и со всеми сведениями. Выходило, что у Флоры были козыри в рукаве, вот только мне о них не сообщили.

Следующие письма показались мне набором бессмысленных фраз и словосочетаний. Совершенно определенно для расшифровки нужен был код. Но им я не располагала, а потому эти письма отложила в отдельную стопку, чтобы вернуться к ним позже и попробовать удачу снова.

А дальше началось интересное.

Письмо оставалось только одно. Речь шла о подготовке операции “Бумеранг”, но деталей внутри не разглашалось, дат тем более. Зато прилагалось несколько десятков транспортных накладных фирмы “нашего с Грегором папочки” – Томаса Харрисона.

Я потерялась в обилии цифр и позиций по перевозкам грузов из пункта А в пункт Б.

Тушенка, рыбные консервы, соленые и высушенные овощи, зерно, соки и компоты. Все эти и другие продукты десятками тонн возились по всей стране хаотичными маршрутами, и лишь конечный пункт был неизменен: все поставлялось в Столицу. Я бы подумала о том, что речь идёт о простом обеспечении города продовольствием, если бы не странные метаморфозы происходящие с грузом в пути.

Вес то увеличивался на полтонны, то убавлялся. Количество позиций тоже жило своей жизнью.

В общем, на точную бухгалтерию накладные явно не походили. Меня привлекла пометка на полях, сделанная карандашом почерком Артура. Наименование одного из соков было перечеркнуто, а сверху дописано: “динамит” – тонна.

Внутри все похолодело. Взрывчатка в таком количестве пугала до дрожи в коленях. Я вытащила из ящика стола лупу и принялась разглядывать пометки внимательнее.

Когда-то их было много. Артур щедро оставлял их грифелем на полях, а потом видимо стирал ластиком. Вот только следы от твердого нажима стержня о бумагу остались.

Патроны, пистолеты, ещё динамит; автоматы, гранаты… и весь этот арсенал свозился в Столицу!

Город был просто нашпигован всевозможным оружием!

Я отложила накладную в сторону. На осмысление увиденного ушли доли секунды, а от выводов стало жутко.

Артур Франц – сын главы разведки империи Арсамаза, талантливый менталист и диверсант в одном флаконе. Он не первый год работал в Панеме под прикрытием, а все ради чего?!

Я ещё раз перевела взгляд на бумаги.

Что он готовил? Очередной государственный переворот? Взрывы, террор, новую смуту?

Ну, а зачем ещё тогда свозить в город столько оружия, которого хватит для обеспечения маленькой армии?

И почему я не интересовалась раньше, чем именно занимался Арт? Ответ был прост. Меня это попросту не волновало, я предпочитала заниматься внутренними самокопаниями, и закрывала глаза на все тревожные звоночки.

Вечные недомолвки и тайны, которые обернулись моей личной катастрофой.

И эта катастрофа будет ещё обширнее, если все оружие, упомянутое в накладных, пустят в ход. Появится много жертв среди мирного населения, и не меньше среди военных. Начнется хаос, который обернется войной, пусть не с Арсамазом, но гражданской – внутри страны.

Мне твердили, что мое задание поможет избежать кровопролития, но сейчас я узрела лишь то, что задание Артура состояло в том, чтобы это кровопролитие спровоцировать.

Мои пальцы невольно сжались в кулаки, и давно заживший шрам на спине от взрыва в лодочном сарайчике заныл с новой силой. Просто я знала, что такое война. Настоящая, не романтичная из книг, а со взрывами, кровью и потерями.

Внезапный стук в дверь заставил меня вздрогнуть. Я быстро сгребла в кучу разложенные бумаги и скинула их в ящик стола. Только после этого непринужденно крикнула:

– Войдите!

Все же хорошо, что на кабинет Артура были наложены все возможные и невозможные чары, и без специального разрешения внутрь даже прислуге не проникнуть.

Дверь приоткрылась, впуская Кати:

– Мисс Харрисон, там прибыл курьер… – вид у экономки был донельзя странным. Да и смотрела она на меня… как-то восхищенно. С загадочным прищуром и озорным блеском в глазах.

– Что ещё за курьер? – не поняла я, потому что никаких доставок не заказывала, а сюрпризы с недавних пор ненавидела.

– А вы посмотрите сами, – она произнесла это так благоговейно, что я неуютно заерзала на стуле, а в интонациях ее голоса послышался мечтательно-тоскливый вздох… – Обед готов, точно ли подавать в кабинет или лучше в столовую?

– В столовую, – поднимаясь из-за рабочего стола, ответила я и быстрым шагом отправилась к выходу.

Там заперла за собой дверь и последовала за Кати.

Курьер обнаружился стоящим на пороге дома, а в руках у него ничего кроме папки для сбора подписей не нашлось.

– Аманда Харрисон, – спросил он и, увидев кивок, протянул ручку и листок. – Распишитесь в получении.

– В получении чего? – я даже не притронулась к протянутым бумагам и скрестила руки на груди.

Курьер посмотрел на меня растерянно, а в следующий миг забрал папку и выдал:

– В примечаниях было указано, что вы можете отказаться. Поэтому можно и без подписи, – он махнул кому-то сидящему в автомобиле за воротами, а после настала моя очередь смотреть на все происходящее вначале с растерянностью, а потом и со злобой.

Из автомобиля вышли двое грузчиков. Они распахнули дверцы багажника и вытащили оттуда просто неимоверную корзину белых лилий.

Мне было страшно предположить сколько может оказаться внутри цветов, потому что двое рослых мужчин волокли ее с трудом. Двести? Триста?

– Букет содержит пятьсот пятьдесят пять королевских лилий, – с пафосом, положенным моменту, продекламировал курьер, явно ожидая, что я свалюсь в обморок от счастья.

Я же могла только рычать, сцепив зубы и сжав кулаки:

– Кто отправитель?

– В заказе не указано, но есть записка…

Дальше его уже не слушала, быстро преодолела расстояние до ещё не добравшегося до меня букета, и выдернула из моря цветов красный прямоугольный конверт.

Кто отправитель я уже и так знала, но у меня не укладывалось в голове: как у него, вообще, наглости хватило на подобный жест?

“Это не способ вымолить у вас прощение, это просьба одной встречи. Д. С.”

Руки, державшие записку, дрогнули, а в следующий момент я разорвала ее в мелкие клочья.

Что было в мыслях у этого мужчины, если он решил, что букет лилий заставит меня пойти к нему на встречу? Он идиот?

Я круто развернулась и вернулась к курьеру, стоящему у порога, бросив:

– Букет выбросить! Чтобы я этих цветов здесь не видела! – и ушла в дом.

– Мисс Харрисон, – послышалось вслед, но останавливаться я не собиралась.

Уже в доме меня догнала Кати, ее каблучки звонко цокали по паркету, и этот звук удивительным образом меня раздражал.

– Госпожа! Мисс Харрисон, вы точно уверены, что букет стоит выбрасывать? – она оббежала меня и крайне деликатно преградила путь. В руках у нее находилась красная продолговатая шкатулочка, обитая бархатом. – Там внутри еще было это.

Она протянула мне коробку. У меня же руки затряслись от негодования. Я отшатнулась от подарка, как от ядовитой змеи. Желания заглядывать внутрь не было никакого.

– Забери себе! – почти выкрикнула и кинулась к лестнице наверх.

Там заперлась в спальне, рухнула на кровать и, кусая подушку, чтобы приглушить всхлипы, долго рыдала.

Злость, обида и негодование. Вот что бушевало у меня на душе. Но в какой-то момент я нашла в себе силы прекратить эти бессмысленные стенания. Расколотила об стену вазочку, стоявшую на тумбочке, и как-то полегчало.

А еще осознала, что зверски хочу есть! Потому что со вчерашнего обеда у меня и крошки во рту не было.

Когда спустилась, время на часах уже подходило к ужину. Мне заново накрыли в столовой, и я, абстрагировавшись от всего, сумела поесть. Я допивала чай, когда в дверь раздался звонок и требовательный стук.

Вздрогнула от неожиданности и вновь взметнувшегося раздражения. Четко решила, если это не Артур, вернувшийся пораньше, то из-за стола даже не встану.

Но как выяснилось и не понадобилось.

Через пять минут в столовую вошла Катерина с несколькими тяжелыми книгами в руках, за ней шел дворецкий с довольно скромным, по сравнению с предыдущим, букетом гортензий.

Я до боли прикусила нижнюю губу.

Сакс! Он успокоится вообще?!

– Принесли образцы тканей из салона подвенечных платьев “Ивони”, – Катерина прочла название на визитке, которая лежала на том, что мне показалось книгами, а на деле сшитыми лоскутами разных тканей под твердым переплетом.

– И образец свадебного букета из салона “Гортен Флоуверс”, – добил меня дворецкий, ставя передо мной бело-сине-розовый букетик, перевязанный снизу атласными лентами.

– Что?! – я не узнала своего голоса. – Зачем?

– Ну как зачем? – изумилась Кати. – Наверное, это из-за утренней статьи в “Панемском вестнике”.

– К-к-какой еще статьи? – я начала заикаться подобно Лизабет.

Катерина положила свою ношу на стол, и через полминуты принесла мне утреннюю газету, на которой половина передовицы была занята громким заголовком: “Свадьба века. Какие цветы и платье выберет Аманда Харрисон?”

Первым делом я перевела взгляд вниз страницы, туда, где в авторстве значился абсолютно неизвестный мне журналист. Ну хоть здесь Анджела не оказала мне медвежью услугу, хотя вряд ли она не была в курсе, какая именно статья выходит в ее газете.

“Высший свет потрясен новостью: Деймон Сакс женится!

Слухи, давно бродившие в обществе, подтвердились вчера вечером, когда на приеме у Крастора Тамми господин Сакс сделал своей избраннице Аманде Харрисон предложение при свидетелях.

Пара пока еще не определилась с датой, но уже сейчас активно обсуждает фасон подвенечного платья будущей невесты, а также цветы, украшение банкетного зала, стиль пригласительных и размер будущего торта”…

Я вскинула взгляд поверх газеты на “томики” с образцами тканей, и в груди что-то неприятно шевельнулось, а после вернулась к чтению статьи:

“Обручальные кольца также еще не были приобретены, но представители ведущего ювелирного дома “Уинстоун” сообщили, что направили г-ну Саксу каталоги своей продукции с презентацией самых эксклюзивных украшений из золота, платины и бриллиантов…”

Смех, неожиданный даже для меня самой, вырвался из груди.

Хохотала я громко и от души, потому что…

Моя брошенная вчера от злости фраза грозила перерасти в самый настоящий свадебный фарс вселенского масштаба. Отдуваться за который придется не только мне, но и Саксу!

Я отложила газету в сторону, и с неимоверно ехидной улыбкой, которая только могла возникнуть на моем лице, попросила Кати выбросить в мусор все каталоги и “свадебный букет” отправить туда же.

Она кивнула и с некоторой грустью ушла исполнять. Лишь у самого порога остановилась, обернулась и спросила:

– А можно я себе оставлю ткани?

Я вскинула на нее удивленный взгляд.

– Зачем они тебе?

– Красивые. Даже из таких лоскутов можно что-нибудь сшить.

Я пожала плечами и разрешила.

– Можешь вообще все, что пришлют, себе забирать или раздавать остальным слугам. Что-то подсказывало мне, что это не последние ткани и букеты.

* * *

Я как в воду глядела, произнося вчерашним вечером ту пророческую фразу. Потому что уже сегодня утром порог дома буквально атаковали всевозможные курьеры из всех салонов, хоть мало-мальски связанных со свадьбами.

Многочисленные образцы тканей и букетов оказались наименьшим злом, самыми настырными оказались представители типографий, предлагающие сотни видов пригласительных.

Они без стеснения пытались пробиться ко мне в дом “для обсуждения дел”, оставляли дворецкому визитки, а самые наглые лезли через сад и стучались в окно столовой на первом этаже. Одного самого доставучего, не выдержав, я окатила водой из подвернувшейся под руку вазы с ромашками.

Несмотря на то, что в доме теперь было полно благородных цветов, названий половины которых даже не знала, на столе я до сих пор предпочитала видеть обыкновенные полевые растения.

Апофеозом происходящего абсурда стало нашествие кондитеров!

Если фирмы поскромнее просто присылали коробку с пирожными, в попытке растопить мое ледяное девичье сердце и склонить его к переговорам, то пекарная мастерская “Аморе-де-Виль” превзошла всех.

К моему порогу привезли торт. Самый настоящий. В три яруса, с кремовыми цветами, сахарными жемчужинами, марципаном и венцом творения – двумя фигурками брачующихся.

В блондинке я узнала себя, а в облаченном во фрак мужчине с тростью – Сакса!

– А вот это, пожалуй, оставь, – хищно сощурившись, попросила я Кати, которая показывая мне сие чудо кондитерской мысли, буквально умоляла не выбрасывать этот шедевр. – И принеси нож!

Она молнией метнулась на кухню, явно радуясь тому, что хоть что-то сумело вытащить меня из состояния равнодушной озлобленности, в котором я пребывала последние сутки. Получив в руки кухонный широкий тесак, я несколько мгновений взвешивала его в руке, примеряясь, с какого бока лучше зайти к торту, а потом без сожалений вонзила лезвие в Сакса!

Нож легко вошел в искусно слепленную фигурку, разрезая ее напополам, и я испытала мстительное удовольствие от происходящего. Правда, потом, все же не удержавшись, ковырнула пальцем немного мастики и поднесла ко рту кусочек бисквита, когда-то бывший частью фрака.

Сакс был мятным, как первая мелисса в начале сезона, и с легким привкусом вишневого ликера, а может, коньяка. И это при “сухом законе” в стране!

Странное сочетание, но почему-то вкусное.

– Кати, – я подняла растерянный взгляд на экономку. – Выбрасывать еду все же кощунство. Куда можно отвезти столько сладкого? В столице есть сиротские приюты?

От моего вопроса она вздрогнула и на мгновение отвела взгляд, но тут же нашлась с ответом:

– Не в столице. За городом. Вы вправду хотите отвезти торт детям?

– Да, – решительно заявила я. – Только вот это уберу, – и сковырнула ножом с верхушки свою импровизированную копию. – Не хочу, чтобы мне отгрызли голову. Если отправимся прямо сейчас, он не успеет испортиться. В приюте не будут против такого позднего визита?

Я скосила взгляд на напольные часы, которые показывали половину шестого вечера. Вряд ли дети уже спят.

– Нет, конечно, – всплеснула руками Кати. – Там всегда рады пожертвованиям, в любое время дня и ночи.

И все же насчет ночи я усомнилась.

– Тогда я сейчас переоденусь и мы поедем. Ты покажешь мне дорогу, – решила я. – Попроси дворецкого помочь перенести все сладости, которые сегодня привезли, в машину.

Экономка просияла улыбкой и унеслась исполнять. Я же поднялась в свою комнату и сменила платье на брючный костюм.

Параллельно меня занимали мысли о личности Кати Райт. Вестей из Арсамаза по поводу нее так и не пришло, а по местным каналам Артур не смог подтвердить, является ли она дочерью Виктории. Но судя по опросам, которые провел Франц у семей, где она работала, девчонка была работящей и добросовестной, а вот о причинах её увольнений распространяться никто не хотел.

Уже выезжая из столицы, я все же не выдержала и бросив взгляд на сидящую рядом Кати, поинтересовалась:

– Почему ты так отреагировала, когда я спросила о приюте?

Ее пальцы крепче сжали коробку с неизвестным содержимым, которую она забрала из своей спальни, и после недолгой заминки ответила:

– Я сирота. Дважды, – ее голос дрогнул и она сглотнула.

Моя бровь удивленно взметнулась вверх.

– Это как?

– Когда мне исполнилось четыре, меня удочерила одна женщина. Стала настоящей матерью. Я любила ее до безумия, а потом началась война и еще раз отняла у меня единственного родителя, – по щеке Кати скатилась слезинка, а губы поджались. Подбородок мелко задрожал от воспоминаний, которые явно нахлынули на девушку, но она продолжала держаться, чтобы не разрыдаться прямо здесь.

Мое сердце словно тисками сжало.

– Прости, я не хотела тебя расстроить, – искренне сожалела я.

– Ничего страшного. Эта боль давно утихла… Сейчас я, наоборот, очень рада, что мы едем в приют. После войны там все изменилось, сирот стало больше, а вот благотворители почти исчезли. Теперь все, что есть у приюта, делается силами бывших воспитанников.

Моя рука невольно сжалась на оплетке руля, я еще раз покосилась на коробку в руках экономки и в голове вспыхнула догадка:

– Ты везешь туда вещи.

Кати кивнула.

– Игрушки и куклы. Я сама их шью. Именно для этого я вчера попросила образцы ткани. Из белых кружев выйдут замечательные платья.

Теперь настал мой черед судорожно сглатывать. При упоминании белых платьев у меня начинался нервный тик.

Дальше ехали молча. Катерина указывала дорогу, которая чем дальше, тем больше становилась заросшей и глухой. Складывалось впечатление, будто в лучшем случае здесь проезжают машины раз в день, а недавно прошедший дождь не облегчал попытку пробраться через самые сложные места.

В какой-то момент я остановилась у показавшейся особенно глубокой лужи и вышла из машины. Загонять авто в грязь, чтобы в ней потом застрять, не хотелось. Поэтому я решила прежде чем набедокурить, лучше проверю глубину.

Обломала ветку у дикорастущей яблони у обочины, и пока очищала ее от листьев, продолжала расспросы Кати.

– Ты сказала, что у тебя была только мать. Но разве такое возможно. Насколько помню правила усыновления, до войны детей отдавали только в полные семьи?

Если девушка действительно дочь Виктории, то ответ я знала заранее. И все же, мне было важно его услышать от экономки.

– Моя мать была важной фигурой в старом обществе. Ей пошли навстречу, – девушка выбралась из машины, оставив коробку на сидении, и подошла ко мне помогать расправляться с веткой. – Что же касается отца… Мне и без него хорошо жилось. Из детства осталось только одно воспоминание, когда под новый год в приют приехали благотворители с подарками, среди них был один мужчина – врач, Деймон Стоун. Он привез лекарства. Тот доктор казался мне таким большим, сильным и высоким… До сих пор помню, как тянула к нему руки и просила, чтобы он и женщина рядом стали моими родителями. А они ответили, что не могут, потому что не любят друг друга, – с губ Кати слетел грустный смешок. – Представляете, я им тогда заявила, мол, что может быть проще. Возьмите и полюбите!

– Ты была ребенком, не понимала многого.

Ветка была почти оборвала, и Кати уже отряхивала руки, когда на ее запястье мелькнул браслет с ярко сверкнувшими красными камнями в закатном солнце. Девушка поймала мой удивленный взгляд и ойкнула.

– Наверное, не стоило надевать его, – смущенно пробормотала она, одергивая рукава ниже. – Просто он такой красивый…

– Это то, о чем я думаю? – я вспомнила вчерашнюю коробку, обитую бархатом.

Кати кивнула.

– Могу вернуть, если хотите.

– Вот еще! – взбрыкнула я и решительно пошла к луже измерять глубину. – Он твой. Носи где и когда хочешь!

Глубина, к счастью, оказалась не катастрофической. Больше пугающей со стороны, чем на самом деле.

Когда лужа осталась далеко позади, Кати нарушила молчание:

– Это ведь подарок от того, кого все называют вашим женихом – Деймона Сакса?

Мои губы невольно скривились, и ее вопрос я оставила без ответа.

– Выходит, в газетах врут, – продолжала расспрашивать девушка, – и никакой свадьбы не будет?

– Не будет, – сквозь зубы прошипела я, выжимая газ чуть сильнее, чем следовало. Покосилась на погрустневшее лицо Кати и, не выдержав, сказала: – Только не говори, что расстроилась.

Да и с чего бы. Ей по идее должно быть плевать на мою личную жизнь.

– Мне казалось, он хороший, – отводя взгляд, пробормотала она.

– Вот именно, тебе казалось.

– Вам виднее. Наверное, все дело в ассоциациях. Он похож на того самого Деймона Стоуна из детства. Имена одинаковые, да и типаж. Разве что, у доктора очков не было.

Я резко резко нажала на тормоз, остановила машину и обернулась к Кати.

– Давай прекратим эту беседу, – мой голос прозвучал хрипло и грубо. – При мне никаких разговоров о Саксе в любом проявление. Ничего не хочу о нем слышать!

Девушка от неожиданности моей реакции вжалась в спинку сидения. Ее и без того большие глаза стали еще огромнее, а в следующий момент она согласно дернула головой.

Меня это удовлетворило.

Дальше, до самого приюта, ехали молча.

К большому и обветшалому зданию мы прибыли затемно. Оно стояло здесь, словно нелепый элемент пейзажа. Буквально посередине поля. Ни забора, ни живой изгороди вокруг. Разве что несколько хозяйственных пристроек и теплиц виднелись в отдалении.

– Здесь живут сироты? – при взгляде на эту унылую картину душу выворачивало наизнанку.

– Да, но все не так плохо, как кажется, – оптимизм в ее голове показался мне напускным. – Дети спят в основном корпусе, там довольно тепло и удобно. Чуть дальше есть небольшой сад с фруктовыми деревьями и огородик, где днем все работают. Так что обычной еды в принципе хватает, и что-то даже остается на продажу в городе. До войны здесь стоял еще и коровник, но в него попала бомба.

Я вздрогнула, а в ушах будто наяву загудел мотор приближающегося самолета перед авиаударом.

– Я считала, что пригороды столицы почти не бомбили, – совладав с собой, произнесла я. – Разве у Макении была авиатехника?

– То, что было у одной стороны, очень быстро появлялось и у другой. Так что лучше уж в коровник, чем в детей.

– Лучше бы вообще в никуда, – пробормотала я, и мы вышли из машины.

Вблизи здание оказалось еще в более ужасном состоянии, чем издали. Многочисленные трещины испещрили стены, образовывая причудливую сетку изломов. Кое-где их замазали, но разве можно бесконечно пытаться склеить то, что разрушено временем.

В нескольких окнах на втором этаже горел свет, а за шторами виднелись силуэты высоких фигур взрослых.

– Штат работников небольшой. Всего трое. Наверное, поэтому они к нам не вышли. Все заняты укладыванием детей спать, – пояснила Кати. – К сожалению, мы припозднились, но это на самом деле не страшно. Так даже лучше. Утром все встанут, а на завтрак будет сладкое.

Она взлетела по ступеням, подошла к дверям и тихонечко постучалась. Трезвонить в видавший виды колокольчик сейчас не хотелось.

Я же пребывала в странном оцепенении. Знала, что делаю благое дело, но стояла у порога, не в силах сделать даже шага на первую ступень. Меня обуревали противоречивые чувства. Потому что передо мной был еще один дом, в котором могла бы вырасти я. Если бы не Аластар и Тори.

Страшно представить, какой могла бы стать моя жизнь, не забери они новорожденную девочку к себе. Ведь в это место отвозили всех сирот, которые по каким-то причинам остались без родителей… Интересно, нашелся бы кто-нибудь в моей жизни, подобный Виктории, кто смог бы удочерить?

Начавшуюся было дрожь в коленях я пресекла, больно ущипнув себя через брючину! А потом сделала первый шаг вперед, и второй дался намного легче.

Хватит! Настрадалась!

У меня не было права считать свою жизнь ужасной, потому что всегда были те, у кого она еще хуже! Что же касалось моего положения потерявшей дар суккубы…

Да и черт бы с ним.

Правильно сказала Лиза: миллионы женщин живут без магии, значит, и я выживу. А дети… Мой материнский инстинкт в текущей ситуации вечно натянутых нервов крепко спал, ожидая лучших времен, и если когда-нибудь потом он решит проснуться – у меня всегда останется вариант пойти по пути Виктории. Главное, сейчас его было не будить и не тревожить.

У судьи Райт был дар, но даже это не помогло ей встретить настоящую любовь и завести детей от плоти и крови своей. И тем не менее, передо мной стояла выросшая девочка Кати, которая стала ей прекрасной дочерью.

Быть может именно поэтому она, несмотря на все опасности, которые несло родство с опальной суккубой, оставила себе фамилию Вики?

А впрочем, сейчас это было не столь важно.

Потому что для себя я поняла одну вещь – сладости передам и по возвращении обязательно поговорю с Артуром, на предмет перевода пожертвования на счет сиротского приюта. А вот самих детей я бы сейчас видеть не смогла. Поговорю с воспитателями, узнаю, что здесь необходимо, а потом уеду. Моя личная рана все еще болела, и мне обязательно нужно дождаться, пока она заживет, чтобы жить дальше.

* * *

Из приюта я уезжала далеко за полночь. Конечно, меня уговаривали остаться до утра, директриса предлагала подготовить для меня комнату, и настаивала, что в столь поздний час дорога может быть опасной, но я была непреклонна. Отказалась, соврав о завтрашних важных делах в городе с самого утра.

Кати кинула на меня удивленный взгляд, она-то знала, что в состоянии, в котором я находилась в последние дни, мне и носа из дому не хотелось показывать, что уж говорить о важных делах.

Но ничего, завтра я придумаю, чем заняться.

Уже на обратной дороге я сама завела запрещенную мною же тему. Потому, что в голове продолжали не укладываться некоторые вещи:

– Кати, как тебе может нравиться Сакс? – спросила, нарушив тем самым долгое молчание. – Человек, чей отец развязал войну, из-за которого погибла твоя мать и еще десятки тысяч людей.

Она пожала плечами.

– Ну, он ведь приемный.

– И что? – все равно не понимала я. – Генерал его воспитал, сделал его тем, кем он является сейчас. Где гарантия того, что, получив кресло канцлера, этот человек не развяжет новую бойню? Ты ведь не глупая девочка, должна понимать, что интересы государства будут диктовать Саксу определенную линию поведения.

“И не только интересы”, – добавила я про себя, вспомнив фразу, оброненную Деймоном в ресторане: о больших планах на будущее.

Уж в чем-чем, а в его амбициях я не сомневалась. Далеко пойдет!

– Вы говорите странные вещи для той, кому пророчат его в мужья, – с прищуром ответила экономка, а я прикусила язык за неосторожность. – Но не переживайте, я никому не расскажу о вашей позиции насчет него. Что же касается войны… – она задумчиво перевела взгляд в темноту, раскинувшуюся за окном. – За то время, что господин Сакс заменяет отца, в Столице стало намного спокойнее. Может, это затишье перед бурей, но хочется верить в стабильность. Да и кому, как не мне знать, что приемные дети не обязательно похожи на родителей.

– Что ты имеешь в виду? – насторожилась я.

– Просто иногда даже на одной яблоне растут плоды разного сорта, поэтому нельзя делать выводы о детях по их мачехам и отчимам, вначале нужно разобраться.

В отражении стекла я видела как она незаметно смахнула слезу с щеки.

Похоже, я опять потопталась по больным мозолям Кати.

Мы подъезжали к дому, когда я издали заметила горящий в окнах свет.

– Странно, мне казалось все будут спать в этот час, – пробормотала экономка, делая те же выводы, что и я. – Надеюсь, ничего не случилось

– Твои слова, да правде в уши, – едва слышно пробормотала, паркуя авто рядом с воротами, и потом очень быстрым шагом я миновала дорожку до порога, дернула двери, которые оказались не заперты, уже заранее зная, кого увижу в доме.

Артур стоял ко мне спиной, в том же костюме, в котором уезжал и с тем же чемоданом. Все говорило о том, что он вернулся домой буквально несколькими минутами ранее, и ему открыл заспанный дворецкий, который находился тут же в ночной пижаме. Он, по-видимому, и включил свет.

– Ну, здравствуй, братик! – произнесла я, встречаясь взглядом с Артом, едва он обернулся на мои шаги.

– Доброй ночи, сестричка, – ответил он, с абсолютно не свойственной ему радостью, и сделал шаг вперед, наверное, чтобы обнять меня.

Но я покачала головой. Ненавижу спектакли, особенно, когда понимаю, что актеры играют даже не для меня, а на остальную публику.

– Не сейчас! Вначале нужно поговорить!

Он кивнул, поднимая чемодан с пола и мгновенно настраиваясь на деловой лад.

– Нужно. И ты даже не представляешь как.

Горький смешок все же сорвался с моих губ. Мне ли не представлять? Интересно, что он решит сообщить мне сегодня? Расскажет, наконец, правду, которую я и без него знаю? Или ошарашит ещё каким-нибудь известием?

Последнее вряд ли. Теперь мне казалось, что после всего произошедшего добить меня морально просто невозможно.

Через несколько минут, уже будучи в кабинете, я сидела за его столом в его кресле, решительно позволяя себе эту наглость, потому что имела право. И наблюдала, как Артур запирает двери.

– Ну что, кто начнет первым? – постукивая пальцами по столешнице, сухо спросила я.

– Предлагаю вместе, а там решим, – напускное веселье, которое было в голосе Арта холле, окончательно исчезло. На его место пришла сосредоточенность.

– Никаких проблем, братик! – отозвалась я и набрала воздух, чтобы выпалить. – У меня больше нет дара!

– Нас отзывают в Арсамаз! – прозвучало одновременно со мной.

* * *

– Я его убью! – Артур сжал кулаки и вскочил с кресла, едва я закончила свой рассказ. Долго расхаживал по кабинету, ругался на великом арсамазском.

– Подонок! О, боже, Ло! Это ведь я виноват во всем! Я!

Он схватился за голову и рухнул в кресло.

– Я должен был защищать тебя, но вместо этого…

Смотреть на его метания было странно, но тем не менее закономерно, и почему-то приносило удовольствие. Пока я рассказывала ему обо всем произошедшем, вспоминала, заново переживала те чувства и эмоции, Артура, как менталиста, тоже цепляло, накрывало и размазывало.

Только если я уже начинала приходить в себя, он мои эмоции ещё переваривал.

Мне пришлось подняться с кресла, подойти к глобусу-бару, чтобы достать оттуда бутылку виски и налить в стакан.

– Выпей! – почти приказала я, протянув алкоголь братцу. – И успокойся! Ничего уже не исправить, можно только смириться и жить дальше.

Он залпом осушил бокал и протянул обратно мне. Я вновь плеснула ему виски и вернулась обратно за стол.

– Так что свою часть задания я провалила, – констатировала я. – Теперь расскажи-ка мне, старина Арти, как ты облажался с моей сестрой?

Он вздрогнул и поднял на меня взгляд. Почти, как у побитой собаки… У побитой, но по прежнему очень сильной и опасной бойцовой собаки.

– Ты и это уже знаешь…

В знак согласия промолчала и, лишь поджав губы, откинулись на спинку кресла, при этом скрестив под грудью руки в ожидании, что же поведает мне “братец”. Оправдания или раскаяние?

– Я люблю ее!

– Это я и так поняла, а что-нибудь более рациональное можно услышать?

– А нет ничего рационального. Все случилось неконтролируемо, я даже не предполагал, что подобное возможно, – он прикрыл глаза, погружаясь в воспоминания, и рассказал: – Когда я был у Лизы в Квартале, она мне сразу понравилась, будто защемило в груди. Я был уверен, что это всего лишь симпатия, но чем дольше находился рядом с ней, тем больше накрывало. Это сродни эйфории. Когда идёшь по городу, и кажется вот-вот взлетишь!

Мне вспомнился тот день и состояние, в котором Артур вернулся тем утром. Будто действительно с крыльями. А потом он нес ахинею про сюрпризы и машину, пытался перевести разговоры подальше от темы Лизы и заговаривал мне зубы.

– После был чертов вечер в доме Тамми, и тебя вытащили рядом с ней на сцену, а я не знал к кому бежать на помощь. К тебе, если тест сработает? Или к ней, потому что видел, как она приготовилась заговорить, лишь бы переключить внимание на себя. Это было бы страшной глупостью с ее стороны. Потом мы пересеклись с твоей сестрой ещё в нескольких местах. Было странно ловить на себе ее взгляд, но могу поклясться, что буквально кожей ощущал его, стоило твоей сестре только взглянуть. А перед вечеринкой в “Атриуме” я заранее выяснил, что она будет там. Поэтому специально не взял тебя. Знал, что ты будешь против любого моего интереса к ней.

– И ты с ней переспал, – подвела итог я, не особо желая вникать в подробности их “первого раза”.

– Вначале я ее всего лишь поцеловал, – он саркастично усмехнулся. – Так что если какие-нибудь другие менталисты станут утверждать, что магия суккубов на них не действует – не верь. Действует, просто эти менталисты не влюблялись. Можно воздвигать барьеры, держаться, но они все равно сломаются.

В кабинете повисла короткая пауза, она же точка в этом разговоре. И я поняла, что самое время переходить ко второму вопросу. Открыла ящик стола, куда вчера сбросила найденные документы, вынула их и ворохом положила на стол.

– Следующий пункт на повестке дня, – почти торжественно объявила, доставая из кучи листок с транспортными накладными. – Что. Это. Такое, Артур?

Мне показалось Франц на мгновение побледнел, а может свет ламп дрогнул.

– Зачем в столицу свозится оружие? Каким было твоё задание, Арт? И что за операция “Бумеранг”?

– Я не уполномочен тебе разъяснять.

– Ты был не уполномочен трахать мою сестру! – я все же рявкнула на него, теряя остатки терпения и вежливости. – Так что говори, куда втянул меня и ее?!

В ещё один госпереворот? И кто, черт возьми, хочет развязать после этого новую войну? Панем или Арсамаз?

Меня несло, и я заваливала Артура потоком сознания.

– Я дезориентирована, не понимаю куда двигаться дальше. Вы направили меня сюда, чтобы я залезла в голову Сакса и не допустила кровопролития. А сами в это время готовили… что? Для чего это все? – я потрясла в воздухе бумагами.

– Ты не понимаешь, Ло! Это предосторожность, превентивная мера на случай если ты не справишься!

– Предосторожность? Неужели? – почему-то я не поверила. – Я уже не справилась, Арт. Так что будет дальше?

– Через месяц пройдут выборы канцлера. Не факт, что победит Сакс, и на этом месте не окажется Кранмерд. Его политика по отношению к Арсамазу ещё более агрессивна и радикальна. Поэтому, каким бы подонком ни был Деймон, и как бы он ни поступил с тобой, он не полный идиот. Кандидатура Сакса почти устраивает империю в качестве правителя Панема, при нем даже есть шансы ратифицировать несколько выгодных соглашений по разработке крупных месторождений нефти. Поэтому не было ничего плохого в нашем плане залезть в его мысли и узнать истинные мотивы, плюс “коды от нужных сейфов”. Удостовериться, так сказать, в чистоте помыслов. Знать, чего можно ожидать.

– От Кранмерда стало быть знаете?

– Ты не первая суккуба в стане врага! Так что знаем!

– Вот и послали бы ее к Саксу! – крикнула я, сжимая кулаки.

– Она мертва! – в тон мне, отозвался Артур, и я застыла, словно от удара пощёчины, а потом медленно опустилась в кресло.

То, что меня использовали, я давно понимала. Обидно, что делали это вешая лапшу на уши о великой цели.

– Война никогда не заканчивалась, Ло, – гораздо тише продолжил Франц, – ты должна это понимать. Она лишь немного утихла, перешла в пассивную стадию, и мы должны контролировать своих врагов и иметь рычаги давления на союзников.

– Это тебя отец таким умным фразам научил? – не выдержала я.

– Это меня научила жизнь и любовь к Родине. Никто не собирается использовать это оружие, пока безопасности империи ничего не угрожает. Да, конечно, в Столице кроме нас работает целая агентурная сеть, но в случае необходимости, только я могу отдать приказ организовать, например, подрыв ключевых точек, вывести народ на пикет, или подогреть людское негодование, чтобы начать беспорядки. Могу, но теперь не буду!

Его голос едва заметно дрогнул.

– Почему?

– Потому что здесь Лиза, – тихо ответил Арт. – Пока она в городе, подобные действия могут принести вред ей и ребенку. А я не хочу, чтобы она волновалась.

– Значит, оружие так и останется лежать без дела? – с сомнением уточнила, хотя подобный исход виделся слабо.

По законам вселенной ружья всегда стреляют, а бомбы взрываются.

– Да. Коды и шифры знаю только я. Даже отец не в курсе, – Франц самодовольно улыбнулся. – Так что, я уверен, он вскоре передумает насчет нашего с тобой отзыва и отменит приказ.

– А если нет? – за шесть лет жизни на военной базе в империи я ни разу не слышала, чтобы Глава разведки Арсамаза отменял свои приказы, поэтому тут же заявила: – Я никуда не поеду без Лизы. Можешь считать это дезертирством, но я остаюсь и буду искать способы помощи ей.

Артур взглянул на меня, а потом неожиданно расхохотался. Громко, так, что его смех отразился эхом от стен.

– Именно так я и ответил отцу, когда он заявил об отзыве. Мы встречались с ним два дня назад в одном прибрежном городке на Юге, и когда он это услышал, приказал запереть меня в каюте корабля, на котором прибыл на материк. Так что мне пришлось бежать. Думаю, завтра утром к тебе бы явился кто-нибудь из связных и донес приказ в доступной для понимания форме. Теперь же, когда отец осознал, что я несколько отбился от рук, он будет стараться взять проведение операции под свой контроль, что же касается нас…

Артур задумчиво пожевал губы и пригубил виски.

– Только не говори, что нас уберут, как ненужных свидетелей, – напряглась я.

– Не говори глупостей, – отмахнулся он. – Нам просто засунут в колеса все палки из числа возможных. Мы ещё не до конца отыгранные карты, чтобы так просто списать нас со счетов.

– Тогда я ничего не понимаю. Зачем твоему отцу все это делать? Он ведь ещё не знает, что я провалилась, вдруг бы мое задание все еще продолжалось?

– Смеёшься? То, что все пошло не по плану стало понятно едва газеты запестрели статьями о твоей свадьбе с Саксом, а вот сегодня… ты, наверное, еще не видела вечерний выпуск новостей, – Арт подтянул к себе чемодан, щёлкнул замками и достал оттуда свернутую газету с неизвестным доселе названием. Он протянул ее мне и я охнула, развернув.

Там красовалось мое фото почти в полный рост и с четко различимым лицом. На снимке кто-то ушлый запечатлел, как я вытаскивала из огромного букета, присланного Саксом, конверт с запиской. По идиотскому стечению обстоятельств мой злой оскал на фотографии выглядел самой эйфорической улыбкой, которую только можно было вообразить у девушки, выходящей замуж.

Заголовок статьи тоже не радовал: “Лилии и рубины. Сколько денег из казны потратит канцлер на подарки для своей невесты?”

В статье рассказывалось о цене на букет, который заказал мне Деймон. И мне стало плохо от количества нулей, которые он отдал за выброшенный мною королевский веник. Ещё хуже стало, когда прочла о стоимости браслета, что так милосердно подарила Кати. Какие-то неимоверное редкие камни, искусной огранки и чистоты слезы в золотой оправе. Выходило, что на руке экономка таскала как минимум стоимость четверти дома, в котором работала.

Нужно будет ей намекнуть, что не стоит одевать его в людные места, а лучше и вовсе сдать в банковскую ячейку.

– Уверен, что завтра твои фотографии будут везде. Растиражированы и обсуждаемы, – вернул меня в реальность Артур. – Интересно, сколько пройдет времени, прежде чем кто-то из тех, кто знал Флору начнут задавать ненужные вопросы?!

– Черт! – я отбросила газету в сторону. – Артур! Мы не можем уехать! Не сейчас, когда Лиза все еще в Квартале, да ещё и беременная. Представь, каково ей там, продолжать принимать клиентуру, будучи в положении. Сколько ещё она там продержится, прежде чем живот станет заметен?!

– Именно поэтому мы с тобой уедем! Завтра же, но не в Арсамаз!

– И куда же?

– На поиски артефактора, делавшего ошейники. За время, что я отсутствовал, мне удалось выяснить его имя – Ян Коуч. Говорят, он живет где-то на севере.

– Но нам некуда будет возвращаться, – я перевела взгляд на статью. – Нас раскроют, Арт. Слишком много шума подняла эта история, чтобы ее забыли.

– На Юге полно наших людей, и мой отец не идиот. Он прекрасно понимает, что произойдет, если раскроют тебя. Потянется целая цепочка, которая приведет вначале ко мне, потом и к агентурной сети. Так что, думаю, он примет меры, и наши работники с Юга не дадут всплыть лишней информации. Потому то, что мы исчезнем на некоторое время из поля видимости, только пойдет папочке на руку. Век сенсаций не долог, через месяц никто и не вспомнит, как выглядела Аманда Харрисон, да и про свадьбу в отсутствии новостей все забудут.

Несколько долгих минут я обдумывала слова Арта. Его план походил на побег. От Сакса, от опротивевшего общества, от журналистов, заядлых подруг, и даже от разведки Арсамаза.

Побег ради блага Лизы…

– Значит, мы едем на Север. – констатировала я, мысленно уже складывая необходимые вещи. – Сколько у нас времени на сборы?

Артур покосился на чемодан, стоящий у ног, и ответил:

– Я собран, крошка Ло. А у тебя несколько часов. Постарайся собрать самое необходимое.