Читать книгу Исключая чувства - Диана Ставрогина - Страница 5

Глава 4

Оглавление

До чего же, думалось Ларе, происходящее похоже на сон… или морок – неизвестно, чем затеянная ею авантюра обернется в финале. После впечатляюще страстного поцелуя (даже в уединении собственного сознания она отказывалась признать, что на мгновение утратила контроль, как никогда в жизни) они сели в машину в молчании, в какой-то погруженности в себя, по крайней мере так чувствовала Лара.

Ей точно было что осмыслить, но не выходило. Тело потрясывало мелкой внутренней дрожью, отключающей мыслительный процесс. Физическая расслабленность в сопровождении неуютной неизвестности грядущего была не лучшим состоянием, Лара предпочла бы ясный рассудок и напряженность в мышцах, но увы… Алкоголь, декабрьский мороз и… и этот чертов поцелуй отключили ей мозги. Не полностью, конечно. На такое Ларе и надеяться было нельзя, пусть иногда и очень хотелось.

С неискоренимой предусмотрительностью она, как и всегда, внимательно следила за дорогой, подмечая на случай непредвиденных обстоятельств знакомые вывески и станции метро. Украдкой проверила заряд аккумулятора телефона, прокрутила в голове последние пару часов и еще раз в мысленном разговоре с собой удостоверилась, что действительно не против совместной ночи с Дмитрием, – и все же эти рассуждения проходили где-то в очень отдаленном и ленивом уголке ее сознания. Автомобильная полоса растеклась перед глазами, время теряло ориентиры, пространство стало мягким, вязким и тягучим, а тело оставила привычная тяжесть усталости.

Сон или морок?..

Неважно.

Лара потрясла головой. Скорее бы доехать. Пока разум не прояснился, пока поцелуй еще помнится опьяняющим прикосновением, пока кожа под одеждой горит и желание близости с мужчиной слева от нее, что тоже сейчас смотрит в окно направляющейся к его дому машины, острее и ярче всех ее прежних желаний.

Было немного любопытно узнать, о чем думал вовремя их поездки Дмитрий, но Лара тут же запретила себе погружаться в лишние размышления. Не стоит. Главное понятно: он ее хочет. Между ними случилась та самая химия, о которой всем мечтается. Не такая уж и редкость. Только длится она недолго. Лара никаких сомнений на этот счет не имела. Одна ночь – и дурман развеется.

Такси свернуло во двор элитной московской многоэтажки. Дмитрий ровным голосом принялся объяснять водителю проезд к финальной точке их маршрута. У первого подъезда машина плавно остановилась. У Лары мгновенно подскочил пульс; сердце билось как будто невпопад.

Первым вышел водитель, все так же, в одном костюме без пальто, открыл дверь перед Дмитрием, затем перед Ларой, которая едва удержалась, чтобы не выйти из машины без чужой помощи – передавать кому-то контроль даже в таких мелочах ей не нравилось.

Дмитрий тут же подал ей руку. Перчаток ни он, ни она не надели, и ладони соприкоснулись кожа к коже; у Лары перехватило дыхание. Такси уехало, прошуршав шинами по свободному от снега асфальту; с шумом и смехом в подъезд забежала парочка веселых подростков, и Дмитрий легко потянул Лару за собой.

– Пойдем? – заслышав в его голосе неуверенность, она спешно кивнула, нелепо испугавшись, как бы он не засомневался теперь в ее желании продолжить начатое. Еще оставался шанс отыграть назад, вежливо отказаться и поехать домой, но хотелось, чтобы все пути к отступлению скорее исчезли.

– Веди, – ответила она сипло.

Не отпуская ее руки, Дмитрий кивнул и молча пошел вперед. Несколько раз он оборачивался, бросая в ее сторону напряженный взгляд, словно проверял, не сомневается ли она.

Автоматически открылась дверь подъезда, и Лара, несмотря на свое полубезумное состояние успела удивиться: прежде ей не доводилось захаживать в такие современные дома; вежливо (брошенный в ее сторону удивленный взгляд не в счет) поздоровался охранник, бесшумно разъехались створки лифта, быстро поднявшего их на двадцать второй этаж.

Лара продолжала, как во сне, фиксировать в голове детали их пути – по привычке, как делала всегда в незнакомых местах, но голова казалась до того туманной, что особой надежды действительно что-то запомнить иметь не стоило. У двери квартиры, когда Дмитрий выпустил ее ладонь из своей и принялся искать ключи, Лару начало слегка потряхивать. Вопросы, которые так удачно не приходили ей на ум всю дорогу, налетели роем сейчас.

Как все произойдет? Нужно ли сказать что-нибудь специальное? Сначала душ? А он пойдет в душ? Или лучше избегать пауз и по возможности форсировать события?

Возможно, она уже была близка к побегу, которого так не хотела, но Дмитрий открыл дверь, приглашая войти. С первым Лариным шагом через порог в коридоре вспыхнул неяркий свет. Едва она взялась за полы пальто, Дмитрий вновь заговорил:

– Думаю, кофе тебе предлагать бессмысленно?

– Почему же? – обернувшись к нему, с вызовом, почти бравадой, спросила Лара. – Я люблю кофе. – Под его прищуром, ясно излагающим, что он думает о ее намерении разыграть недолгую словесную перепалку на пороге, она сдалась: – Соглашусь, пожалуй, что для кофе уже поздно.

– Вот и славно, – он медленно склонился к ней, шепотом проговаривая уже в губы: – Выпьешь утром.

Лара успела усмехнуться, зная, что ни за что не останется ночевать. Потом он ее поцеловал. Бесцеремонно, глубоко и влажно, в разы откровеннее, чем на парковке. С силой прижимая к себе, руками пробираясь под ее пальто, оглаживая спину, пересчитывая изгибы ребер легкими касаниями, вышибая из ее головы мысли. Предлагая сорваться с обрыва в омут не глядя, и Лара не возражала.

На судорожном выдохе потянулась к его волосам, наконец воплощая одну из своих фантазий. Провела кончиками ногтей по затылку и по шее, царапая, заставляя с шипением откинуть голову немного назад. Пока Дима (называть его дальше полным именем вдруг стало неудобно) пытался и выпутаться из собственного пальто, и раздеть ее, Лара спускалась поцелуями от уголка его губ по чуть шероховатой от вечерней щетины щеке к шее, лаская языком чувствительную кожу и внимательно следя за каждой реакцией. Ей хотелось возбудить его до предела, хотелось, чтобы он потерял от нее голову, чтобы дрожал и торопился, и шептал всякий бред. Ее пальто в конце концов оказалось на полу, и Лара снова обрела возможность распоряжаться собственными руками.

Со спешкой она дрожащими пальцами расстегивала пуговицы на воротнике рубашки, желая добраться до обнаженной кожи. Столь мешающий им сейчас пиджак Дима снял сам, отстранившись, одним движением стянул через голову наполовину расстегнутую рубашку. Лара смотрела, жадно вдыхая воздух, чувствуя, как дрожит в предвкушении прикосновения к очерченным в полутьме коридора мышцам груди и пресса с редкой порослью волос, дорожкой ведущей к поясу брюк.

Дима поймал ее взгляд, улыбнулся чуть ли не плотоядно, а затем опустился вниз и встал на колени. Лара застыла, не понимая, чего ждать. Секунду спустя горячие мужские ладони быстро заскользили по женским ногам в тонких черных колготках. Прежде чем Лара успела пожалеть об отвергнутых ею ранее днем чулках, что прибавили бы огня, ее правая нога оказалась у Димы на бедре. Не спеша, он наклонил голову и прижался губами к местечку у сгиба колена, а после чуть прикусил.

У Лары резко поплыло перед глазами, но поцелуи не прекратились. Рвано вздрагивая от напора ласк, она едва могла стоять. Неосознанно цеплялась то за ручку двери, то за нечто, скорее всего бывшее какой-то полкой или вешалкой. Влажные следы на коже холодил воздух, вызывая дрожь. Лару подергивало от возбуждения, руки сами тянулись к груди, ноющей под тканью платья и кружевом бюстгалтера.

У нее давно намокло белье, и хотелось, чтобы Дима, этот чертов любитель женских ног (иначе откуда такое внимание?), взялся за нее всерьез. Она с намеком попыталась свести бедра. Дмитрий подсказке внял. Поймав ее взгляд, принялся возиться с застежками туфель.

Мужчины никогда Лару не разували. Если бы она только представляла, насколько головокружительно-возбуждающим может быть такое действо… особенно в сочетании с избавлением от высоких каблуков. Блаженство оказалось ближе ожидаемого. Когда ее уставшие ступни еще и наградили легким массажем, Лара едва сдержала стон, не желая показаться неискушенной девицей.

Дима поднялся, ненадолго прижался к ее губам, а после резко развернул лицом к стене. Молния платья расходилась под его руками, по спине холодом прошелся воздух. Лара осталась в комплекте черного кружевного белья и колготках. Пару секунд спустя сохранять рассудок стало еще сложнее. Ее тело накрыло горячей волной тепла мужского тела, ее руки прижали ладонями в упор к стене мужские руки, а затем отпустили под повелительный шепот приказа:

– Замри.

Лара не успела подумать. Возмутиться. Шевельнуться. Дима уже шел поцелуями вдоль ее позвоночника, чередуя простые касания губ с лижущими движениями языка, за которыми следовало легкое дуновение дыхания по мокрой коже. Остановившись на мгновение, он оттянул пояс бюстгалтера и, немедля, резко отпустил.

Лара выгнулась от неожиданной легкой боли из-за шлепнувшей по коже резинки. Не давая ей прийти в себя, мучавшие ее губы вернулись, руки, расстегнув бюстгалтер, лаская, захватили ее наконец-то обнаженную грудь: то сжимая, то выкручивая соски, то оглаживая подушечкой пальца, то чуть задевая вершину кончиком ногтя.

Стоять было невыносимо, ноги слабели, руки сводило судорогой. Никто ничего не говорил, лишь участившиеся обрывистые вздохи и выдохи в унисон шумному дыханию и влажным звукам лились в тишине темной квартиры.

Добравшись губами до пояса колгот, Дима мягко, не прекращая поцелуев, толкнул Лару к стене. Она уперлась лицом в ладони, мечтая о передышке. У нее горел каждый нерв, пульсировало внутри до боли, а мышцы живота сжимались под скользнувшими вниз мужскими руками.

Дима, с явной намеренностью замедляя движения, слегка царапал остротой ногтей обнажающуюся кожу ее бедер. Лара застонала, пытаясь удержаться в прежней позе, но, дернувшись вперед, задела напряженными сосками шероховатую стену, и стало только хуже.

– Не могу… больше… – Слова вырвались сами.

Дима зашипел и, ускорившись, за пару секунд снял с нее чертовы колготки. Поднялся, развернул к себе и поцеловал. Еще головокружительнее, ярче, глубже. Крепко притягивая к себе, ладонями сжимая ее ягодицы.

Лара объятьями цеплялась за его шею в надежде устоять на ногах. Пальцы его правой руки переместились к Ларе на живот, с легким давлением спустились ниже, наконец, оказавшись у нее между ног. Лара развела бедра и захлебнулась в поцелуе, когда Дима принялся указательным пальцем оглаживать клитор и иногда, соскальзывая, задевал вход.

Тело вспыхивало искрами, разгораясь, и Лара задыхалась, выгибаясь, теряясь с каждым прикосновением, с каждым толчком его пальцев внутри нее.

Кажется, она впивалась ногтями ему в плечи, тянула его за волосы к себе, кусала в шею, царапала его грудь ногтями… но за миг до того, как Лара сошла бы с ума, Дима остановился.

– Ч-что? – она с трудом могла говорить, до того была взвинчена и потеряна. Дима пребывал не в лучшем состоянии: взъерошенный, с хриплым частым дыханием и бешенными глазами.

– В комнату. Сейчас. – Он потянул ее за собой, объятия они до конца не разомкнули, Лара не столько шла, сколько висела у него на руках.

В ее затуманенных глазах представшая сейчас новая часть квартиры отразилась лишь неопределяемыми очертаниями предметов и стен. Лара не поняла, как и когда оказалась на диване, и какой это был диван, с радостью для своей разумной части увидела у Димы в руках презерватив, а после… после она – они – и в самом деле сошли с ума.

Лара не знала, не думала, что бывает настолько остро. Безумно. Невероятно. Она захлебывалась стонами, теряла голову от прикосновений пальцев и губ, от того, как Дима входит в нее – медленно, осторожно… глубоко. От того, как они совпадают, как горит ее тело, соприкоснувшееся с его. От того, как потрясающе чувствовать себя такой наполненной, растянутой, чувствительной к любому раздражителю – будь то его губы, зубы, язык или руки, или грубая обивка дивана под ее спиной.

Сквозь гул в голове она слышала, как хрипло дышит Дима, выдыхая горячий сухой воздух ей в шею, как чертыхается, со свистом втягивая воздух, – и ее возбуждение зашкаливало, и ей хотелось, чтобы ему было так же невозможно потрясающе, как и ей. Она касалась его везде, где могла, выгибала спину, задевая своей грудью его, скрещивала ноги и притягивала его ближе, упиваясь вырывающимися у него стонами.

Толчки становились частыми и рваными, пальцами одной руки Дима снова ласкал круговыми движениями ее клитор, безотрывно смотря Ларе в глаза, пока она не заметалась под ним лихорадочно, не зная, за что удержаться, теряя себя, беззвучно раскрывая пересохшие губы, чувствуя, как накрывает волна за волной и как он кончает следом за ней со стоном на грани рыка.

Исключая чувства

Подняться наверх