Читать книгу Страшная тайна - Диана Уинн Джонс - Страница 7

Остывал я еще два часа. И остыл, только когда признался себе, что не просто надеялся обнаружить у девицы Мэллори приличный магидский потенциал, но еще и на основании отпечатков ее личности нарисовал себе портрет отважной девушки в трудных жизненных обстоятельствах. Семья распалась, этот неизвестный Робби бросил ее, денег у нее нет, поэтому она вынуждена жить у стервозины-тетки; мало того, ее отец (очевидно, приемный) умирает от рака. Я был бы счастлив от всей души ей посочувствовать. Но все мгновенно прошло, стоило мне увидеть, как это чучело, похожее на мешок картошки, скачет по обочине. Теперь-то, после того, как она сначала игнорировала меня, а потом смерила взглядом, мне хотелось пойти и пожать руку ее бывшему и поздравить его, что выпутался из этой передряги. Лично я выпутался, и дело с концом. И это стоило сотни фунтов – я еще дешево отделался, если подумать.

– Готов поговорить? – спросил Стэн.

– Да.

– Все, что тебе нужно, это собрать четырех кандидатов в одном месте и устроить им собеседование при приеме на работу. Правильно?

Я сидел, набычившись и опустив голову. Но тут выпрямился:

– А как?

– Жесткие меры, – ответил Стэн. – Подправь им линию судьбы. Пусть они сами придут к тебе.

– Разве так можно? – удивился я.

Мне казалось, это только на крайний случай. Вмешиваться в личную жизнь человека без его разрешения можно лишь в чрезвычайных ситуациях.

– Да, при выборе нового магида это допускается. Дело важное, – сказал Стэн. – В конце концов, ты все равно вмешиваешься в жизнь человека, когда назначаешь его.

– Хорошо, но сегодня я за это не возьмусь, – сказал я.

Процедура, которую предлагал Стэн, требует немалых усилий. Я всегда считал, что это очень хорошо, что она такая сложная, иначе у магидов возникало бы искушение прибегать к ней по самым тривиальным поводам. Но если применять ее слишком часто, хаос неизбежен, причем не в одном мире, а сразу во многих. Неизбежен хаос и в жизни самого магида, который ее проводит, если он не подойдет к задаче со всей осмотрительностью и не примет надлежащие меры безопасности. Стоит ошибиться – и линия твоей собственной судьбы безнадежно перепутается с линиями тех, на кого ты собирался повлиять. А магид должен быть свободен в своих действиях. Когда становишься магидом, в числе прочего линию твоей судьбы полностью освобождают от влияния остальных линий судьбы во всей множественной Вселенной. Признаться, от этого живется довольно одиноко.

Так или иначе, я понимал, что на процедуру уйдет несколько дней, и не хотел, чтобы мне мешали. Назавтра я покончил со всеми рабочими делами (сроки я сорвал, ну и пожалуйста: все Мэллори виновата), а потом отключил все телефоны – и для нашего мира, и для других. И все компьютеры, в том числе и тот, где хранились данные по магидским делам, а на него еще и повесил аналог таблички «Не беспокоить».

Правда, с утра я не без досады обнаружил, что за ночь пришла целая куча факсов от генерала Дакроса. В первом победоносно сообщалось, что специалисты расшифровали генетические коды в двух списках и теперь, если удастся найти наследников, смогут подтвердить их личность. Во втором говорилось, что следов Кнарроса пока не обнаружено, в третьем – что Джеффрос считает, что Кнарроса спрятали при помощи какого-то волшебства. В четвертом было прямо сказано, что я должен прибыть и разыскать им Кнарроса.

Я ответил резким факсом, что не вижу причин продолжать подыгрывать императорским играм в секретность, и посоветовал дать объявление о розыске Кнарроса в прессу. Потом выдернул провод факса из розетки.

– Видишь? – сказал я Стэну. – И ничего я близко к сердцу не принимаю.

Потом я засел за работу – взял большой глобус, булавки и суровые нитки. Было важно найти в нашей стране точку, куда лучше всего созвать четверых моих кандидатов. Поскольку я работал с линиями судьбы, это место должно быть средоточием волшебных сил, своего рода узлом (просто удивительно, сколько на Британских островах таких узлов), а расстояния от него до каждого из четырех соискателей следовало рассчитать по особой математической формуле. Кроме того, надо было устроить так, чтобы все четверо не удивились, что им нужно отправиться именно туда. Хотя их притянет в эту точку череда случайностей, подстроенных магидскими средствами, нельзя слишком сильно искажать законы вероятности, иначе те трое, которых я не выберу, могут это заметить.

Вот почему я сразу вычеркнул слишком примечательные узлы вроде Стоунхенджа, а также почти все средневековые замки и укромную долину в Дербишире и рассматривал в основном города и деревни, где были какие-нибудь конгресс-центры. Вскоре я уже сидел полузаваленный путеводителями и туристическими буклетами и глядел то в них, то на глобус, а потом еще на подробные карты, расстеленные на полу. Мне нужен был какой-нибудь скучный, непримечательный на вид магический узел. Стэн мне очень помогал. Когда он был жокеем, то исколесил всю страну, поскольку выступал на самых разных скачках, и знал гостиницы и узлы, о которых я даже не слышал.

Сам я надеялся собрать всех в Лондоне, но это не получалось по формулам. Самое обидное, что все бы сошлось, если бы я не изъял из уравнения девицу Мэллори. Тут я поймал себя на том, что отвлекся от дела из-за мощной вспышки гнева на девицу Мэллори, которая совсем вывела меня из терпения. Да как она посмела втянуть меня в этот танец! Да как она смеет и дальше мной вертеть, я же ее уже вычеркнул!

Стэн напомнил мне о работе – посоветовал подумать над некоторыми узлами в Центральных графствах. Там есть несколько хороших сильных узлов. Я хотел было выбрать Ноттингем, но опять не сходились цифры.

– Жалко, – огорчился Стэн. – Ноттингем такое место – туда всякий попадает рано или поздно. По самым разным причинам. А тебе и нужны самые разные причины. Концерты, конференции, да и скачки сгодятся.

– Есть причины поехать и в Бирмингем, – сказал я, – но узел там пустячный. А если Стратфорд-на-Эйвоне?

– Туристов многовато, – ответил Стэн. – А Уиган не пойдет?

Уиган опять не подходил по формулам. Мы несколько часов обсуждали узлы, мерили, считали, изучали буклеты и в конце концов остановились на средних размеров городке под названием Вонтчестер. Мы оба его знали. Стэн сказал, там есть по меньшей мере две приличные гостиницы – из-за скачек. Путеводитель утверждал, что там имеются также конференц-зал и оружейный завод. Вот это было что-то новенькое, мы со Стэном такого не помнили. На памяти Стэна, это был приятный сонный городок. Мне помнилось, как мы всей семьей ездили туда на летних каникулах, а самое яркое впечатление оставила река. Там проходили детские соревнования по ловле рыбы. А я тогда был одержим рыбалкой, мне было, наверное, лет девять, и, конечно, побежал и записался. И рыбачил с утра до вечера без намека на успех. Помню, как уже, наверное, в четвертый раз выпутывал леску из ветвей плакучей ивы, когда пришел мой брат Уилл и тоже захотел попытать счастья. Он с детства не любил, чтобы младшие братья его в чем-то опережали.

Наверное, у распорядителя соревнований было очень хорошее настроение. Он провел Уиллу инструктаж, Уилл позаимствовал у меня удочку, и распорядитель ушел. Уилл, привыкший всегда во всем блистать, почти сразу же поймал отличную крупную рыбину. Он ее подсек, точно выбрав нужный момент, и вытащил на берег идеальным движением. Но тут начался сплошной кошмар, потому что у Уилла не хватало духу ее убить – и у меня тоже. Мы кричали, звали распорядителя, но он был далеко и не слышал нас, и пришлось нам все делать самим. На пару нам удалось вытащить крючок у рыбы изо рта, а потом мы бросили ее обратно в реку, и она поплыла на боку, судорожно извиваясь, – было ясно, что она умирает. Уилл понял, что почти убил ее. И разрыдался, хотя ему уже исполнилось тринадцать. Мне было очень худо. Я попытался достать рыбу из реки, но не смог. В таком виде и застал нас проходивший мимо Саймон, наш старший брат. Саймон терпеть не может убивать и поэтому рыбалкой не интересуется. Он увидел нас – Уилл плачет, я весь бледный и трясусь, – просто вошел в реку, взял рыбу и разбил ей голову о камень.

– Вот, – сказал он и пошел своей дорогой.

С тех пор я не рыбачил. И Уилл больше ни разу не пробовал.

Потом-то я сообразил, что подобные воспоминания о Вонтчестере были очень скверным предзнаменованием. Вероятно, я и тогда в глубине души заподозрил неладное. Но даже если и так, я отмел все подозрения, потому что уже устал искать. Вонтчестер соответствовал нашим требованиям. Мы со Стэном там бывали. А больше ничего и не нужно.

– Вонтчестер так Вонтчестер, – сказали мы.

Теперь, разумеется, нужно было поехать туда и проверить, как и что.

– Жаль, что тебе со мной нельзя, – сказал я Стэну.

– Осмотреть город ты можешь и без моей помощи, – пробурчал Стэн тоном, не сулившим ничего хорошего. Я уже заметил, что Стэна раздражает, когда я выхожу из дома без него.

Больше я ничего не говорил.

Назавтра я поехал в Вонтчестер и обнаружил, что город по-прежнему очень симпатичный, несмотря на одностороннее движение и холодные февральские ветра. Я даже прошелся вдоль реки в память о прежних временах. Там росли ивы, по-зимнему голые, и бурлила под мостом бурая вода, в точности как мне помнилось, однако тропинка со времен тех далеких каникул стала короче, поскольку на берегу выстроили новый завод. Поэтому я пошел обратно в город, к большой гостинице, которая, как я заметил, стояла в дальнем конце главной площади. Эту гостиницу я смутно помнил, хотя мы останавливались в пансионе, но больше всего мне запомнилось, что главная площадь была похожа скорее на очень широкую улицу, на которой был рынок. К вящей моей радости, площадь (или улица) и сегодня была вся уставлена торговыми рядами, и я всю дорогу в гостиницу глазел на посуду, фрукты и одежду, точно такие же, как и тогда, когда мне было девять лет.

И сильно опешил, обнаружив, что гостиница называется «Вавилон».

Совпадений не бывает, подумал я и толкнул большие стеклянные двери. Внутри было просторно и тихо – и современный интерьер удивительным образом сочетался с традициями маленького городка. Повсюду зеркала и стойка портье на заграничный манер, но кругом полным-полно этаких любителей охоты и рыбалки, приехавших на лошадиные торги, а ленч был традиционный и сытный, и подавали его официанты с местным говорком. Пока я сидел среди зеркал и ел курицу и пирог с грибами, до меня дошло, что это здание стоит прямо на узле. Все лучше и лучше. После ленча я спросил, нельзя ли забронировать номер на пасхальные выходные. Мы со Стэном запланировали все на Пасху, поскольку это мощный временной узел.

От девицы за стойкой, на вид иностранки, я толку не добился и попросил позвать ее начальника. Звали его Альфред Дуглас, но не винить же его в этом[7]. Пасхальные выходные? Он очень сожалеет, но все номера будут заняты, поскольку планируется большой конгресс.

Я едва не ушел. Может быть, так и следовало поступить. Несомненно, если бы я ушел, все повернулось бы совсем иначе. Я был на волосок от того, чтобы выбрать другой город, но тут мне взбрело в голову спросить, что за конгресс, – в ответ я ожидал услышать про франкмасонов, социальных работников или какой-нибудь бизнес-семинар.

Конвент любителей научной фантастики и фэнтези, сообщил мне мистер Альфред Дуглас. Кажется, это называется «литература о вымышленных мирах», есть такой термин. В общем, что-то в этом духе, сэр.

«Совпадений не бывает!» – подумал я, охваченный ощущением чуда. Мервин Тарлесс пишет научную фантастику. Фиск, согласно моим американским информантам, как-то вела курс для начинающих фантастов. Как относятся к этому жанру Пунт и Габрелисович, я не знал, но уже половина моих кандидатов, получается, могла приехать по самому что ни на есть правдоподобному поводу.

– Я же именно это и искал! – воскликнул я.

Подробные расспросы выявили, что из-за конвента гостиница будет битком набита пять дней и готова предоставлять номера только участникам. Однако мистер Альфред Дуглас был готов снабдить меня фамилией, адресом и телефоном организатора. Звали его Рик Корри. Я позвонил прямо из гостиницы.

Рик Корри был очень мил и предупредителен. Мне сразу понравился голос, ответивший: «Ответственный за размещение участников „ФантазмаКона“». Мы славно поговорили, и в ходе беседы я выяснил, что Рик, как и я, занимается компьютерами и работает дома. Конечно, мне можно поучаствовать в конвенте, сказал он и назвал скромный взнос, причем даже извинился: после Рождества сумму пришлось повысить. Все подробности и бланк для бронирования номера он обещал прислать и предупредил, чтобы я не тянул с ответом, потому что гостиница и так почти полна.

Я дал ему свой адрес.

– А что будет, если я пришлю вам бланк, а окажется, что все номера уже заняты? – спросил я.

– О, мы стараемся, чтобы всем нашлось место! – бодро ответил Рик. – Многие фанаты спят на полу, вы только Альфреду Дугласу не говорите. А кроме того, я уже договорился с Железнодорожной гостиницей, там примут наших гостей, если понадобится. Но, конечно, лучше по возможности разместиться в «Вавилоне». Быть, так сказать, в центре событий.

Я пообещал отправить ему бланк с обратной почтой, и мы распрощались. Перед уходом я чуть-чуть подправил реальность, чтобы нам с четырьмя кандидатами точно хватило номеров в этой гостинице. И снова поймал себя на том, что меня отвлекает от дела приступ лютого гнева на девицу Мэллори – возможно, по ассоциации с обратной почтой. Поэтому, поразмыслив, я подправил еще кое-что, так, чтобы девица Мэллори не имела к тому, что произойдет, ни малейшего отношения. И отправился домой, довольный проделанной работой.

Некоторое время ушло на кропотливую работу – надо было переплести линии судьбы единственно верным образом. Общаться с внешними мирами мне пришлось, похоже, только один раз, когда я получил от Рика Корри очень странную бандероль. Вскрывая ее, я подумал, что хорошо бы Фиск, Пунт или Тарлесс тоже отвечали мне так быстро (на самом деле я не получил ответа ни от кого из них – то ли письма затерялись, то ли никто из кандидатов не принял их всерьез), – и снова меня скрутило от иррациональной злости на девицу Мэллори. Когда я разбирал содержимое бандероли, руки у меня тряслись.

Помимо прочего там лежали обещанные бланки. Тот, что касался номера в гостинице, был ничем не примечателен, кроме того, что требовалось указать, ем ли я грибы на завтрак, – но вот бланк заявки на участие в конвенте оказался полон прелюбопытных пунктов. Я прочел: «Участники, желающие участвовать в маскараде, должны заранее указать, в каком именно образе они собираются прийти – человек, животное, другое. В этом году будет три категории», а потом еще: «Участники „ФантазмаКухни“ должны зарегистрироваться по прибытии. Администрация гостиницы просит воздержаться от создания в номерах зеленой слизи и т. п.» – и в заключение: «К сожалению, мы вынуждены запретить взрывы, поскольку после прошлогодних событий слишком сильно подорожала страховка».

Мне стало любопытно, что же такое случилось в прошлом году, но тут я взял в руки нечто под названием «Известия о подготовке конвента. Выпуск III» и вытаращился на него. Ну и лицо у меня, должно быть, сделалось – картина маслом. Стэн потребовал объяснений.

– «Гэндальф собирает хоббитов, как обычно, в главном штабе, – прочитал я. – Измерение, где будет проходить „Эзотерика с Верховным магом“, в процессе согласования. Выступления филк-исполнителей[8] в этом году будут в Родной вселенной… Писательский семинар, по всей видимости, проведет Венди-Вербена, но, по слухам, руководителя могут сменить. Следите за объявлениями… Хопкин-Бобкин согласился вести „Настольные игры“ и мастер-класс по настольным играм… Просим в этом году воздержаться от обвинений в мошенничестве на занятиях по картам Таро – у нашей новой гадалки обостренная чувствительность… Осталось несколько мест в Торговом зале. Обращайтесь к Эйзенштейну… Безопасность обеспечивает охранное предприятие „Чингисхан энтерпрайзес“, все мечи следует сдать им до субботы…» Стэн! Кто все эти люди?!

– Думаю, простые обыватели, которые решили поразвлечься, – ответил Стэн. – Все мы ненормальные, если копнуть. Одно тебе скажу: рисовать они не умеют.

И верно. Буклет – или как его там – был изукрашен размытыми портретами всяких ведьм и волшебников, а также девиц, одетых преимущественно в драгоценности. Все они были нарисованы из рук вон плохо.

– Ох, – только и выговорил я и отправил этому Корри чек.

Через неделю он прислал квитанцию и сертификат, гласивший, что теперь я полноправный участник «ФантазмаКона», в доказательство чего мне забронирован номер в гостинице «Вавилон».

А в остальном, как я уже упоминал, я трудился не покладая рук – и в доме, и в сарайчике, и на заднем дворе. Сарайчик у меня отличный, отчасти я из-за него и дом купил. Большой, просторный, к тому же кто-то настелил в нем гладкий дощатый пол. Я добавил отопление. На этом полу очень удобно при необходимости писать мелом разные цифры и символы. Когда работаешь с линиями судьбы, помимо всего прочего требуется двойная спираль Вечности – черта с два начертишь ее правильно! Вскоре после того, как я получил сертификат, я уже ползал по полу в сарае, облачившись в старую одежду, чертил, стирал, снова чертил – а потом поднял голову и обнаружил, что на пороге стоит Эндрю.

Если ему и показалось, что я занят чем-то не вполне ординарным, он и бровью не повел. А просто сказал – как всегда, рассеянно и невозмутимо:

– Я вот подумал, может быть, вы меня подвезете…

А я уже и забыл, что у него сломалась машина. Пришлось встать, отряхнуть колени и посвятить остаток дня делам соседа. Помнится, в какой-то момент, когда я вез его то ли в Кембридж, то ли в Хантингтон, то ли обратно, я небрежно заметил:

– Я довольно часто рисую алгоритмы мелом на полу. Полезно видеть картину в целом.

Он ответил:

– Я довольно часто обдумываю изобретения во время прогулок по полям.

Я решил, что все обошлось, но все же назавтра, вернувшись к работе, предпринял некоторые меры – окружил и дом, и сарай, и задний двор, а вдобавок еще и свой участок садика перед домом мощными заградительными чарами. После чего снова принялся ползать и чертить, уверенный, что больше меня точно не побеспокоят.

Под вечер я уже был готов пройти по спирали. Для этого нужно очень сильно сосредоточиться – как-никак тянешь за собой линии судьбы сразу четырех человек, не говоря уже о своей собственной, и если ошибешься, можно навредить и им самим, и всему остальному миру в тех местах, где их жизни связаны с чьими-то еще. Я скользил между меловыми линиями, раскинув руки, чтобы удержать мировое равновесие, и тут поднял голову и обнаружил, что на дальнем конце спирали кто-то стоит, широко расставив ноги. Я не мог разглядеть, кто это, потому что он был силуэтом на фоне потока оранжевого солнечного света, который лился из окна под потолком сарая. Меловая пыль и соринки из сарая тоже поблескивали в солнечных лучах, и от неизвестной фигуры словно бы исходило сияние. Это был настоящий великан.

Всем знакомо такое чувство, когда в животе словно что-то обрывается и стоишь весь пустой и холодный. Вот оно у меня и возникло. Но остановиться я не мог. Это был бы нешуточный риск. Первая мысль у меня была – хорошо хоть это не Мэллори! От нее всего можно ожидать. Потом я подумал, что это, наверное, Стэна стало видно из-за пыли. Но фигура была очень массивная. Мне пришлось скользить по полу еще битых пять минут, пока я не очутился в месте, где солнечный свет падал на незнакомца сбоку. Тут я понял, что это Эндрю. Он стоял себе и смотрел. Вид у него был совершенно огорошенный, но глаза пристально следили за мной.

– Вам сюда нельзя, – сказал я ему, когда уже можно было чуть-чуть отвлечься.

Он улыбнулся. Меня это насторожило: очень уж умный вид сделался у него от этой улыбки. И в то же время мне показалось, что он в каком-то трансе. Я это даже почувствовал, когда подошел. Поскольку он стоял на моем чертеже, мне пришлось взять его за локти и отодвинуть в сторону. Он двигался как зомби и остался стоять там, где я его поставил. Я проскользнул мимо него по спирали и развернулся в конце, рассчитывая, что все обойдется. Но когда я поднял голову, то обнаружил, что стоило мне забыть об Эндрю, как он снова переместился и теперь стоял, точно так же расставив ноги, на дальнем конце спирали. Теперь желтый солнечный свет заливал его бесстрастное суровое лицо.

«Зараза», – подумал я и заскользил дальше. Придется смириться с тем, что Эндрю каким-то образом впутался в линии судьбы, с которыми я работаю. Сам-то он об этом не догадывается. Наверное, хотел попросить у меня сахару или еще чего-то, просто пришел не вовремя. Закончив, я взял его за руку, перевел через задний двор и выпустил в сумерки за калиткой.

Как только он очутился за пределами моих заградительных чар, так сразу пришел в себя.

– Спасибо, – сказал он, как будто я и вправду одолжил ему сахару. – До встречи. – И двинулся вдоль живой изгороди к своему дому.

– Взгляни на все с другой стороны, – посоветовал Стэн, когда я все ему рассказал. – На его месте могла быть девица Мэллори.

– Не было печали! – воскликнул я. – Как ты думаешь, что я ему сделал?

– А кто его знает, – отозвался Стэн. – Я ни о чем таком никогда не слышал, но, может быть, магиды просто не докладывают. Скорее всего, ничего серьезного. Надеюсь. Пожалуй, самое худшее – нашего Эндрю потянет назваться хоббитом и прибыть к Гэндальфу на доклад.

– Надеюсь, этим ограничится, – сказал я.