Читать книгу На другой стороне заката - Диана Викторовна Покормяк - Страница 3

Странно, но никто из этих палачей не догадался хорошенько обшарить виноградник, иначе ее уже точно нашли бы. Они обрыскали каждый дом, каждый храм, каждую постройку и даже обследовали дно реки – вдруг несчастная беглянка утопилась от страха? Это и спасло Есению. Она прокралась осторожно в город, спряталась в какой-то трухлявой хижине, которая служила пристанищем для дров и даже подслушала разговор двух молодых служанок.

– Говорю тебе, она утопилась в реке! – сказала первая.

Вторая же покачала головой и сердито буркнула:

– Да нет же!.. Она уже давно сбежала из города и бродит теперь где-то по пустыне или по горам!

Они начали ссориться – каждая пыталась отстоять свою версию, но обе были неправы. Есения заметила сквозь щели хижины, что служанки в этом городе ходят с покрытой головой, в отличие от знатных барышень, у которых в волосах лишь веточки искусственных цветов или жемчужины с брошками. Она решила воплотиться в служанку. Ее высокий рост, ее рыжие волосы не так уж и отличают ее от этих долговязых снобов. В одном из дворов она нашла на веревке коричневое платье-тунику с длинными рукавами и платок такого же оттенка. Это был наряд прислужницы. Размер практически идеально подходил к ее габаритам. Она стащила одежду, прямо на подворье скинула свою фиолетовую тунику, которую украла днем ранее и переоделась. Платье было слегка длинноватым даже для нее. Средний рост горожан был около двух метров (встречались и гораздо выше), низкорослых она еще ни разу не видела. Ее же рост был сто восемьдесят сантиметров. Если бы она была чуть ниже – ничто на свете не спасло бы ее от разоблачения, ну разве что туфли на высоком каблуке, да вот только в этом мире женщины не носили их. Их обувь – это кожаные сандалии на плоской подошве. Поправив на себе платье, она аккуратно обвязала платком голову, натянув его практически на глаза, и вытащила пару рыжих локонов на щеки. Потом она вышла на улицу и спокойно прошлась мимо нескольких торговок, которые на широких деревянных подносах раскладывали на продажу апельсины и лимоны. Они мельком глянули на нее, затем продолжили возиться со своим товаром. Есения поняла – она своя среди чужих.

Чуть позже ее догадка снова подтвердилась фактами – в переулке, где она обшаривала урны с объедками в поисках еды, она наткнулась на двоих стражей. Эти рогатые громилы прошли мимо и даже не обратили внимания на нее. Они разыскивали чужачку в фиолетовом платье, которая случайным образом походила на всех жильцов этого города. «Главное – не высовываться и не нарываться!» – обрадовалась Есения.

Прошло пару дней – она ночевала то в хлеву со свиньями, то в конюшне, а город перестал суетиться из-за ее поисков – все чаще стали ходить слухи о том, что непрошеная гостья все-таки смогла сбежать из поселения. Вот только оцепление так и не сняли по приказу правителя. На всякий случай. Так что путь к заветному озеру, которое, возможно, смогло бы вернуть ее домой, был заказан. Она решила ждать. Рано или поздно осаду снимут, и тогда поминай, как звали!

А город, в котором она очутилась, не изобиловал новшествами и техникой. Здесь не было ни телефонов, ни автомобилей, ни электричества, ничего из ее высокотехнологичной цивилизации. В качестве освещения использовались восковые и парафиновые свечи, керосиновые лампы, а транспорт – это гужевые повозки с лошадьми или золотые нарядные колесницы, но, в основном, люди передвигались по городу пешим ходом. Она уже решила, что Сафина была права и что они действительно попали с ней в прошлое, но совершенно случайно она наткнулась на календарь и с изумлением обнаружила на нем тот же год и число, что сейчас и в ее мире. Это число подчеркнула одна из служанок со словами: «Сегодня день рождения нашего правителя!.. Сегодня гуляем все на площади!». Да, блуждая незаметно в толпе, Есения уже слышала о том, что когда отмечался день рождения Радоса, даже прислуге позволено гулять и веселиться, отложив на время работу.

Она ждала этот день с нетерпением. И не зря – когда все устремились со своих домов на центральную площадь, ту самую, где восседал на троне Радос, принимающий поздравления и ту самую, где стояла его бронзовая статуя, Есения с легким сердцем путешествовала по чужим домам и собирала припасы. Она заталкивала в серый холщовый мешок сыр, домашнюю колбасу, фрукты, кукурузные лепешки, копченую рыбу, креветки и помидоры. Этого ей бы хватило и на неделю, но в последнем доме, в котором она бродила тенью, Есения приметила на столе чудесный пирог с оливками. «Возьму еще вот это, и тогда все!» – пообещала она себе. Но не успела она притронуться к этому десерту, как в комнате позади нее послышались тяжелые шаги. Она вздрогнула и обернулась. Перед ней стоял высокий статный мужчина с медными волосами, с короткой густой бородой. Его немного раскосые зеленые глаза смотрели на девушку с изумлением и даже растерянностью. Он был одет в черный хитон до колен с широким кожаным поясом, к которому был прицеплен короткий бронзовый меч с листовидным лезвием. Поверх хитона на плечах красовался бардовый гиматий, который проходил под левой рукой и закреплялся на правом плече декоративной застежкой в форме солнца. На теле блестели защитные металлические доспехи – кираса1, кнемиды2 и наручи3. Бронзовый шлем он держал в руке.

«Солдат!» – Есения по его облачению догадалась, кто перед ней. У правителя в воинах числились не только те рогатые уродцы, но и люди. Именно в таких одеждах они и ходили.

– Ты кто такая и что ты тут делаешь? – подступаясь к ней, спросил враждебно хозяин дома. Он вернулся, чтобы забрать доклад о поисках чужачки, который он впопыхах забыл взять с собой, но тут обнаружил в своем жилище непрошеную гостью.

Пятясь назад, Есения дрожащим голосом произнесла:

– Я никто… абсолютно никто… Просто ошиблась домом… Извините, пожалуйста… – она стала судорожно припоминать, видела ли этого мужчину среди людей в театре, когда Радос огласил им с Сафиной смертный приговор и с уверенностью поняла – его там не было. Иначе она запомнила бы его. Он был не похож на других, хотя так же высок, широкоплеч и тоже с рыжей шевелюрой. Его лицо было не белым, а слегка смуглым, от раскосых глаз веяло востоком, и брови были почему-то не рыжими, а черными, как и ресницы. Лицо – такое же суровое, как и положено жителям этого города, но с оттенком какой-то странной скорби, которую он, очевидно, тщательно скрывал.

С минуту он изучал ее растерянным непонимающим взором, потом отбросил нервозно шлем на стол и приказным тоном сказал:

– Ни шагу назад, воровка! Решила запудрить мне мозги? – он взглянул сердито на мешок с продуктами, который валялся у стола – там же торчал и его пирог с оливками.

Есения не стала ждать трагической развязки и, забыв о заботливо утрамбованном продуктами мешке, бросилась прочь из дома, ловко выпрыгнув в распахнутое окно. Ничего не замечая вокруг, она мчалась, как лань мимо кипарисов и храмов, петляя между фонтанами и статуями, ныряя в переулки, прячась за изгородями. Время от времени она оглядывалась – солдат, несмотря на увесистое обмундирование, не отставал от нее, бежал по пятам – еще чуть-чуть и она, обессилев, попадет к нему в лапы. Он принял ее за коварную воровку, но если узнает, кто она на самом деле, то станет еще более быстрым и прытким. Ведь за ее голову объявлена награда, а ему, как солдату, вероятно, светит еще и повышение в должности.

Но где же этот вояка? Она с тревогой осматривается по сторонам и понимает – он значительно отстал: наверное, свернул в другой переулок. Она радуется, прячется в первом попавшемся курятнике и думает о том, что ей делать дальше. Но дверь вдруг скрипнула и она с ужасом увидела в лунном свете на пороге воина. Того самого, у которого она так нагло своровала ароматный пирог.

– Вот и попалась! – ухмыльнулся он. – Кто ты? Почему я раньше тебя не видел? – спросил вдруг он, осматривая ее одежду. – Разве прислуга ты?.. Слишком лицо у тебя благородное для служки! – размышлял он вслух.

Есения отошла в конец сарая, чтобы лунный свет не попадал на ее лицо. Она постаралась его переубедить и взять на жалость.

– Нет-нет, я служанка… Но хозяева почти не кормят меня, вот я и позарилась на чужую еду… Еще раз простите меня… – молит она и опускает застенчиво ресницы.

Но эта чепуха на него не действует.

– Не верю я тебе, хоть убей! – воскликнул он и спросил с подозрительностью: – Скажи мне, в каком же ты доме служишь?.. Ну?.. Чего молчишь? Я даже в сумерках вижу, что ты покраснела – вранье никому не идет на пользу! – стыдит он и с горячностью прибавляет: – Давай, признавайся уже, пока мое терпение окончательно не лопнуло! Кто ты?

Есения поняла, что ей необходимо искусно и убедительно сочинить какую-нибудь историю. Иначе она пропала. Собравшись с духом, она стала говорить, внимательно следя за каждым его движением:

– Ладно… так и быть, признаюсь… Несколько дней назад я сбежала из хозяйского дома…

– Почему?

– Мой хозяин, дождавшись, когда его супруга уйдет с подругой в театр, стал приставать ко мне… – она краем глаза следила за реакцией солдата. Кто знает, может в этом мире это в порядке вещей – не иметь женщине гордости и чести? Уловив на его сосредоточенном лице признаки досады, она продолжила: – Мне удалось сбежать, но перед этим я огрела его вазой по голове… Теперь понимаете, почему мне пришлось уйти? – она ждала от него сочувствия.

– Ты забыла о том, что бегство из хозяйского дома у нас карается смертной казнью? – сурово спросил он.

Есения пожала плечами. Что она могла сказать? То, что ни о чем она не забывала, а просто не знала, что у них такие жестокие законы и правила?

Суровый воин раздраженно переминался с ноги на ногу – Есения сообразила, что он сейчас решает ее участь, размышляет о том, сдать ее под суд или сразу оттащить к хозяину на расправу?

– Я не сдам тебя, – неожиданно произнес он и тут же предложил: – Мне как раз нужна домработница. Так что решай – или иди ко мне или… в тюрьму. Морить голодом я тебя не буду, но и поблажек от меня не жди! – строго добавил он.

Есению такое положение дел отнюдь не обрадовало. Быть все время под боком у солдата, который по любому догадается, кто она – не лучший для нее вариант. Она попыталась переломить ситуацию в свою пользу.

– Как тебя зовут? – спросила она.

– Агафон, – без особой охоты ответил он. Действительно, кто она такая, чтобы иметь наглость интересоваться его особой?

– Так вот, Агафон… Может, ты просто отпустишь меня?..

– Что за глупости? – разозлился он. – Твой хозяин уже, наверняка, пустил по твоему следу людей, ты жаждешь, чтобы он поймал тебя и сурово наказал? Хозяин имеет право и без суда отрубить тебе руки за побег или даже голову… Ну мне можно было это и не говорить, ты ведь тоже это знаешь…

Есения хотела с досады крикнуть, что не знает, и что никакого хозяина у нее вообще-то нет, но вовремя удержалась. Она вдруг передумала и решила согласиться на его предложение. «Какая же ты дурочка!» – подумала она про себя. Придя в его дом, она же будет под его защитой. Мало кто осмелится приставать к прислуге воина, который входит в охрану самого правителя. Правда, необходимо быть очень осторожной. Он не должен догадаться о том, кто она на самом деле. А через пару дней, когда оцепление вокруг города снимут – она попросту сбежит к озеру!

– Я пойду в твой дом…

– В ваш дом, – поправил он. – Не забывай о правилах этикета. Ты – прислуга и не имеешь права обращаться к хозяину на «ты», – он сразу очертил границы и бесцеремонно вытолкал ее из курятника со словами: – Пошли уже домой!.. Ты и так мне все планы перепутала!

Есения угрюмо покосилась на него, но повиновалась. В своем мире она уже зарядила бы чем-то тяжелым по его высокомерной башке, но здесь все наоборот. Здесь мужчины командуют женщинами, руководят ими и помыкают на свой лад. Ее только тешила надежда. Крохотная надежда на то, что ей удастся вырваться на свободу, а дальше видно будет.

Они прошли несколько пустынных улиц, тускло освещенных факелами, пару величественных храмов, потом свернули в переулок, где и располагался его дом. Это был двухэтажный миниатюрный дворец, облицованный изумрудным мрамором.

– Разве обычные солдаты живут в таких домах? – не удержавшись, спросила она, разглядывая кованые балконы, колоннаду у входа, нарядную балюстраду на громадном крыльце.

Агафон вдруг рассмеялся, потом ответил:

– Думаешь, что я – простой солдат?.. Ну-ну! – он не стал давать пояснений и начал подниматься по ступеням парадного крыльца.

– А что приключилось с предыдущей домработницей? – Есения вдруг с ужасом подумала о том, что несчастная могла чем-то разозлить его, и что он в отместку отрубил ей руки, а может и голову.

Увидев ее нахмуренные брови и испуганные глаза, Агафон неожиданно успокоил:

– Да не рубил я ей голову… Матильда умерла месяц назад. Она была уже слишком стара, часто болела и когда-то прислуживала еще моему отцу…

– Понятно… – Есения немного приободрилась. Она несмело проследовала за Агафоном, терпеливо подождала, пока он возился со своим белым псом ламбрадором, который встретил его на пороге.

Потом они зашли в ту самую кухню, в которую будто бы сам черт дернул ее залезть, чтобы поживиться припасами, и Агафон стал раздавать указания:

– Приберись здесь… Вымой посуду, выстирай скатерть и вытри пыль везде. Впрочем, ты сама должна оценить фронт своей работы, ты же прислуга… в курсе всего…

– Да, в курсе, – угрюмо подтвердила Есения, потом спросила: – А если у вас нет кухарки, кто же испек этот пирог? – она наклонилась к своему мешку, вытащила оттуда пирог и положила его аккуратно на стол.

– Моя двоюродная сестра, – ответил он. – Сейчас она на празднике с моим сыном Багратом. Сегодня он будет ночевать в ее доме, так что до утра его не жди.

– У вас есть сын? – удивилась Есения.

– Да есть. В твои обязанности будет входить исполнять не только мои просьбы, но и его, это понятно? – строго спросил он.

– Да, конечно, – без энтузиазма ответила Есения. Она уже пожалела о том, что решила остаться здесь. У нее даже промелькнула мысль, не сбежать ли ей все-таки ночью отсюда? Но, немного поразмыслив, она передумала. Несколько дней, всего лишь несколько дней нужно потерпеть, а потом долгожданная свобода! Агафон как раз потеряет бдительность, а ей стоит лишь уловить момент, когда его не будет дома.

– А ваша супруга тоже на празднике? – поинтересовалась она. Чем больше жильцов в этом доме, тем больше опасности быть разоблаченной кем-то из них.

Но Агафон вдруг помрачнел и, не ответив, молча вышел из кухни. Вскоре она услышала его шаги на лестнице – он поднимался на второй этаж. Должно быть, там его покои.

«Странно!» – подумала она, но мысли об Агафоне и его супруге тут же вылетели у нее из головы. Теперь, когда он ушел, она может с холодным рассудком подумать о своей беде, о своей участи и о том, как разрулить всю эту ситуацию.

Присев за стол у окна, Есения задумчиво посмотрела на луну. Она была такая же, как и в ее мире – белая, с серебристыми пятнами-холмами. Интересно, под этой луной тоже влюбляются? Кроме жестокости и бессердечия она еще не встречала в этом городе никаких проявлений светлых и искренних чувств среди горожан; ни разу не увидела она ни одну влюбленную пару, гуляющую в обнимку или хотя бы взявшись за руки где-нибудь у фонтана или возле виноградника.

Она вспомнила о Сафине и на душу легла тень тоски и безутешности. У ее палача сегодня день рождения, и Есении страстно захотелось оторвать ему голову, отомстить за смерть подруги. Но он окружен огромной вооруженной свитой, в которую входят не только люди, но и неведомые ей монстры, чья исполинская сила не имеет равных среди простых смертных.

Грустно вздохнув, она стащила платок с головы, обнажила свои рыжие кудри и принялась собирать со стола глиняные тарелки. В углу она приметила большой чан с водой – именно туда она и потащила посуду. Пока девушка мыла и стирала, она не заметила, что за ней скрупулезно следили. Агафон тихо прокрался к кухонной двери и теперь осторожно наблюдал за своей новоиспеченной домработницей.

«Где же я ее видел?» – этот вопрос долго мучил его. Он внимательно присматривался к ее волосам, к ее усталому бледному лицу, к ее сосредоточенным голубым глазам и силился вспомнить. Но память упрямо хранила молчание и он, махнув рукой, с досадой ушел обратно на второй этаж. Эта девица так всполошила его, так разозлила своей наглостью (еще никто не осмеливался влезать в его дом), а еще эта погоня, попытки выудить, кто она. Из-за нее он так и забыл отнести правителю свой ежедневный письменный отчет, в котором он в последние дни описывал подробную историю о том, что было сделано для поисков опасной чужачки из иного мира.