Читать книгу Тайна дома в деревне - Диана Виноградова - Страница 5

Забор давно покосился, да и калитка плохо закрывалась, но Сергея Быкова это не беспокоило. Вся деревня говорила, что у него золотые руки, когда не пьет. Дураки. Он свободный человек, сам работает, зарабатывает, имеет право выпить и расслабиться. Вот только Маргарита бы не приходила… не надо ей приходить, не надо…

Быков придавил калитку тяжелым бревном и осмотрелся. Заброшенный двор с ветхим покосившимся сараем зарастал американкой, лопухом, чертополохом… На тропинку упорно вылезала крапива, и Сергей поморщился, когда она полоснула его своими листьями. Мужчина направлялся к другому концу забора, где посреди лебеды высилась конопля. Он усмехнулся, собрал несколько веточек и направился к дому со старым крыльцом с прогнившей ступенькой и большими резными окнами, закрытыми ставнями. Сергей растер листья конопли в пластмассовой чашке, лежавшей у ржавой бочки с водой и вдруг замер, а потом медленно обернулся.

– Маргарита… – тихо сказал он. – Зачем ты ходишь за мной?

Алекс едва заметно вздрогнула, но не подала виду, аккуратно открыв калитку и медленно войдя во двор по тропинке. Сергей казался странным, но в его состоянии не было ничего удивительного. Запущенный двор, старый дом, этот опустившийся от горя человек вызывал смутное сочувствие у девушки, и она посмотрела на него:

– Я пришла просто по-соседски, поговорить, – осторожно сказала Александра, следя за мужчиной. Быков медленно отложил чашку и вдруг улыбнулся такой же непонятной улыбкой, как и его взгляд.

– Поговорить… – задумчиво сказал он. – А я соскучился, Рит… Ну проходи, я чай сделаю, ты же любишь чай, я знаю. И песочное печенье…

– Люблю, – кивнула Алекс, решив не спорить: Сергей был вполне разговорчивым, а девушка очень хотела узнать подробности пропажи девушек пять лет назад. Она осторожно, чтобы не споткнуться, поднялась по крыльцу, открыла тяжелую деревянную дверь, обитую клеенкой, и, миновав простые сени, вошла в дом.

Горницу желтым светом освещала одинокая лампочка без абажура на крашенном когда-то белом потолке. По старым переплетенным проводам ползали мухи, в углу напротив небольшой печки старательно гудел маленький холодильник. У двух окон, выходящих на улицу, стоял большой деревянный стол с давно не чищенным чайником. Столешница не была прикрыта ничем, на ней возвышалась гора грязной посуды. На серых занавесках на окне еще угадывался какой-то рисунок. У стола стояли две табуретки и колченогий стул. Стоящий у стены сервант был полон книг, посуды, каких-то вещей, а напротив него под большим старым ковром с оленями на стене стоял продавленный диван. Повсюду в пыльном беспорядке валялись вещи, инструменты и даже гармонь.

– Видишь, не складывается у меня без тебя, – произнес Сергей позади Алекс, и девушка вздрогнула, быстро обернувшись. – Ну, садись, – улыбнулся он, взяв видавший виды чайник с окалиной по бокам. – Сейчас принесу чай…

Алекс медленно кивнула, не выпуская из поля зрения дверь, и еще раз огляделась. Форточка на окне была узкая, внутренняя рама держалась только на нескольких гвоздях. Обычный старый дом, где всю жизнь прожили работящие крестьяне – их фотография висела над ковром: некрасивая женщина в косынке и суровый мужчина в простой рубахе. Еще один истертый ковер был на полу. Александра внимательно присмотрелась к нему и чуть нахмурилась: в доме все было в пыли, а дальний угол у печки почему-то чистый…

Девушка тихо встала, подошла к ковру и, помедлив, приподняла один его край. Отчетливая ясная линия выпиленных досок говорила об одном: в доме был небольшой погреб. Алекс приподняла дверцу за небольшую выемку и заглянула вниз. Помещение явно было выложено кирпичом, но лестницы вниз не было… зато на крае, на досках девушка заметила отчетливые темные следы даже при неярком свете. Она их узнала – однажды она проезжала мимо страшной аварии, и точно так же на темном асфальте виднелись темно-бурые пятна запекшейся крови…

Прикрыв рукой рот от ужаса, она подняла голову и вдруг увидела, как в комнату вошел Сергей.

– Не надо трогать ковер! – закричал он, и в два шага оказался у Алекс, схватив ее. – Я же говорил, не надо тебе ходить за мной!

Александра дернулась, больно ударив захватчика локтем так, что тот аж взвыл, а в следующее мгновение в глазах у девушки потемнело – борьба не продлилась долго, поскольку у этого сумасшедшего все еще был в руках чайник…

Александр Константинович все же привык доверять своей интуиции и направился следом, оставшись незамеченным, а услышав крики, плюнул на свою якобы конспирацию и поспешил в дом и ворвался как раз тогда, когда оглушенная ударом Алекс упала. Глаза Сергея были стеклянные и горели каким-то маниакальным блеском – он сосредоточенно смотрел на золотистые волосы и словно бы напряженно над чем-то размышлял вслух:

– Маргарита… Любила совать свой нос в чужие дела. Ты на нее похожа, но все же не она.

Александр увидел лежавшую Алекс, заметил в руках этого помешанного ковер с бурым пятном и не стал задаваться смыслом изречений Быкова, а быстро скрутил его и вывел на улицу. Тут же появилось несколько зевак, охочих до зрелищ, но Франц тут же подозвал кстати подоспевшего Степана и велел увести задержанного, вызвать криминологов из района, а до тех пор никого в дом не пускать. И, дождавшись, пока верный помощник разгонит хотя бы большую часть собравшихся жителей, Александр вернулся за девушкой и быстрым шагом отнес ее в дом доктора – по счастью, Артур Робертович был дома и никуда не уехал.

– Ее ударили по голове, – сухо отрапортовал Франц, избегая прямого взгляда на доктора: – Вероятно, сотрясение, но вам как врачу необходимо удостовериться, что угрозы для жизни нет.

Доктор потрясенно взглянул на Александра, и тот даже побледнел:

– Вы же не думаете, что это сделал я?..

– Нет-нет, конечно, – поспешно качнул головой доктор и, стряхнув с себя шок, перешел к действиям: посчитал пульс, проверил зрачки и поспешил в кабинет, попросив Франца закрыть дверь в гостиную, чтобы Варвара случайно не увидела Александру в таком состоянии.

Артур Робертович быстро сдвинул стол в сторону, разложив кушетку, на которую Франц осторожно опустил Александру. Девушка была бледна, и Александр задержал ее ручку в своей руке, которую она непроизвольно сжала, а потом все же выпустила. Доктор щелкнул замком походного чемоданчика врача и взглянул на Франца:

– Обморок может продлится долго – она получила сильную травму головы. Что-то известно будет только завтра, – выразительно сказал Артур Робертович, и в голосе доктора звучали холодные ноты.

Александр медленно кивнул, но не сдвинулся с места, пока Миллер тщательно осматривал Алекс и делал все необходимое. Взгляд доктора выражал возмущение, но Франц и сам был недоволен собой. Он пошел за Алекс к дому Сергея из какой-то смутной тревоги, неясного подозрения, и теперь корил себя за то, что опоздал на несколько минут и не смог предотвратить нападение. Он должен был предположить, что сумасшедший механик способен вытворить всякое, он должен был догадаться…

Франц ушел от доктора полчаса спустя, и на прощание мужчины обменялись многозначительными взглядами. Артур Робертович даже едва заметно покачал головой с легким прищуром, но начальника местной полиции позвал Степан: по его сбивчивым словам ничего не было понятно, хотя голос выдавал большое волнение. Поймал себя на тревоге и сам Александр, все время возвращаясь мыслями к Алекс и отгоняя дурные мысли о всевозможных последствиях. Он быстро пересек центральную улицу деревни, нашел своего верного коня и через несколько минут был уже в отделении.

– Я залез в подвал, а там вот… – сходу начал Степан, и Александр вынырнул из своих мыслей, посмотрев на фотографии: веревка с пятнами крови, клочок яркой ткани и проржавевшая заколка для волос. – На полу были следы, будто что-то тащили, а на лестнице и стенах такие же бурые пятна, что и на половицах…

Александр сжал зубы и коротко и резко кивнул. Совершенно очевидно, что девушка была в этом погребе. Он еще раз посмотрел на найденные вещи, потом резко развернулся и направился в другой флигель отделения, где была камера предварительного заключения.

Быков сидел на полу у железной койки и смотрел в никуда отсутствующим взглядом. Его руки были сцеплены в замок, а сам он слегка раскачивался из стороны в сторону.

– Сергей, ты меня слышишь? – позвал его Александр, подойдя к самой решетке камеры. – Сергей Быков!

Голова мужчины сделала еще несколько движений вправо и влево, и лишь потом Быков поднял глаза на Франца.

– Она смеялась надо мной, – проговорил он. – Они обе смеялись, и получили то, что заслужили. Все справедливо… все по делу…

И, запрокинув голову, он расхохотался, демонически, с надрывом, словно это был не смех, а крик, переходящий в плач, в зловещий звук, который так же резко оборвался, как и начался, и Быков снова замер, впав в апатию.

– Прочешите весь двор его дома, – медленно произнес Александр, все еще пристально глядя на заключенного в камере. – Они могут быть где угодно.

Степан замер с вопросом на губах, затем перевел взгляд на раскачивающегося механика за решеткой и кивнул.

– Ты сообщил коллегам, что мы нуждаемся в их помощи? – негромко поинтересовался мужчина, и когда Степан поспешно кивнул, заверив своего начальника, что криминологи будут на месте уже завтра, Александр удовлетворенно кивнул: – Что ж, мы наконец заставим этого помешанного ответить за смерть Маргариты…

Франц осекся, стараясь прогнать из головы пугающую мысль о том, что в череде этих преступлений могла быть и третья девушка, Алекс, и постарался заставить себя думать о хорошем. В конце концов, претензий к доктору у Александра Константиновича до сегодняшнего дня еще не было, и он вполне справлялся с врачеванием… Разумеется, если случится кризис, они и в этом вопросе запросят помощи, но пока доктор не выразил особенно сильного беспокойства, да и перевозить девушку в таком состоянии крайне нежелательно.

Солнце над Михайловкой уже давно клонилось к западу, и Александр, решив все деловые моменты, вышел прочь из участка, где на него, казалось, давили даже стены, и направился куда глаза глядят, думая глубоко о своем и все же по неизменной привычке все замечая. Вот Лешка-пастух возвращается с поля после долгого и жаркого дня… Вот старая Евдокия опять на чем свет ругает свою невестку, а та отвечает ей столь же громко и витиевато, так, что мужу вновь приходится разрываться между матерью и женой, а когда понял, что в ближайшее время мир все равно не будет восстановлен, хлопнул со злости калиткой и скрылся в направлении ближайшего питейного заведения. Александр мрачно усмехнулся: он уже пять лет во всей красе наблюдал этот колорит деревенской жизни, но все же так и не смог стать его частью.

– Здравствуйте, Александр Константинович, – от размышлений Франца отвлек мягкий голос, и мужчина, неуловимо вздрогнув, улыбнулся Варваре:

– Здравствуй. Неужели ты одна ходила в лес?

– Папа утром был занят, а я решила для него и для Александры Федоровны испечь пирог – вот, ходила за черникой. А вы видели моего папу?

Александр, помедлив, кивнул, лихорадочно пытаясь сообразить, какой предлог ему изобрести, чтобы Варя еще немного задержалась – прошло слишком мало времени, и доктор мог еще не закончить оказывать помощь.

– Знаешь, если ты сейчас вернешься, твой папа и Александра все увидят и это не будет сюрпризом, – наконец нашелся что ответить Франц, стараясь поддерживать говорить непринужденно: – Поэтому позволь тебе помочь. Мы испечем пирог и удивим Артура Робертовича и… Александру Федоровну.

Варвара чуть внимательнее присмотрелась к лицу мужчины, но он всегда казался девочке угрюмо-сосредоточенным, а сейчас даже улыбался, отчего зеленые миндалевидные глаза выражали ожидание, и Варя кивнула:

– Это вы хорошо придумали… Тогда идемте, ведь надо торопиться – а то папа будет волноваться, что меня долго нет.

Когда Александр и Варвара вошли в гостиную, в доме доктора было тихо. Слишком тихо. Франц невольно вздрогнул – в голове вновь пронеслась мутная пугающая догадка, но мужчина взял себя в руки, ободряюще, хоть и немного фальшиво улыбнувшись девочке, и они вошли. Увиденное изумило Александра: в гостиной сидели двое, Артур Робертович и Алекс, оба вели тихую непринужденную беседу за чашкой чая. Приятный аромат мяты разносился по комнате, и Франц, стряхнув с себя оцепенение, немного неловко улыбнулся:

– Александра Федоровна. Вы прекрасно выглядите.

Девушка, помедлив, взглянула на мужчину с выразительным блеском в глубине голубых глаз:

– Благодарю, Александр Константинович. Вы принесли нам угощение?

Варвара с радостью поведала, что подарок для папы и их гостьи они приготовили вместе, и Александр, вдруг почувствовав себя лишним, уже было развернулся, глядя на дверь, когда негромкий голос Алекс окликнул его:

– Александр Константинович, вы не останетесь с нами?

Франц замер от звука ее голоса, и вдруг почувствовал, что его ноги ему не подчиняются. Он медленно обернулся, встретил взгляд Алекс, мягкий и теплый, и еще немного нерешительно улыбнулся, когда Варя радостно утвердила:

– Конечно, останется, – она перевела ясный взгляд на Александра, и отказать светлой надежде в глазах девочки он не мог. Варвара придвинула стул к столу, и Александр оказался напротив доктора и Алекс. Варя налила из самовара душистый чай и протянула чашку Францу, а сама убежала на кухню за пирогом.

– Я очень рад, что все обошлось, – сказал Александр Константинович, размешивая в чашке сахар, а потом переводя взгляд на Алекс: – Вы совершенно случайно нашли следы старого преступления, Быков пока не признался, но уже назначены все экспертизы, и следствие…

– Спасибо вам, Александр Константинович, – слова Алекс прервали такую почти официальную речь Франца и он замер, когда ее пальчики коснулись его руки. – Если бы не вы, я даже не знаю, что было бы…

Доктор немного замялся и поднялся приоткрыть пошире окно, чтобы после дневной жары пустить в дом немного прохлады, а Александр и Алекс целое мгновение смотрели в глаза друг другу, а потом Франц покачал головой:

– Я всего лишь следовал долгу и своим предчувствиям, – ответил он. – Простите, я должен был все это предвидеть…

Александра слегка повела бровью – кажется, только она заметила легкую краску на лице этого на первый взгляд совсем бесстрастного и нелюдимого мужчины, а потом чуть улыбнулась и взяла простую, но очень вкусную конфетку из вазочки.

– А вот и пирог! – торжественно объявила Василина, внося в горницу большое блюдо, накрытое белым вышитым полотенцем – от всяких любопытных насекомых.