Читать книгу Великая Бессарабия. Том 1 - Dimitri Cazmal - Страница 4

Великая война, так называлась первая мировая война, до начала второй мировой. Так, эта война воспринималась в умах современников. Об этом событии написано много. Режиссёры, сняли большое количество документальных и художественных фильмов. Некоторые фильмы так романтизированы, что, посмотрев, молодому поколению хочется, прямо выходя из кинозала, повоевать немного. Событие, которое стало поводом для начало Великой войны, обросло таким количеством мифов и легенд, что трудно теперь отделить правду от вымысла. Пусть этим занимаются историческая наука. Мы же, посмотрим на те события глазами простого обывателя, современника, начинающего свою жизнь, в самом начале двадцатого века. Судьба Дмитрия сложилась так, что он пережил сам, ещё юношей все эти события, проживая начало первой мировой войны в Российской империи, к концу войны эти земли перешли в владение Румынской короны. Вместе с землёй, переходил и Дмитрий. И так несколько раз, но никогда и никто не спрашивал его, желает он этого или нет. Гражданство или подданство, приходило тоже вместе с новой властью. Присягу никто и не требовал принимать. Дмитрий, прожил свою жизнь как на вулкане. При каждой смене власти, вулкан извергался, забрасывая лавой и пеплом всех. Каждый раз, Дмитрий недосчитывал кого-то из родных или близких ему людей. К началу первой мировой войны, у Дмитрия сформировалось свои взгляды на события и на жизнь. Политические беседы в доме Иван Ивановича, пробудили в нём интерес к истории и событиям, свидетелем которых он невольно был. Воспользуемся, и мы его взглядом, и пойдём вместе с ним, в гущу самых интересных событий мировой истории…

Пороховая бочка, заложенная в подбрюшье Европы на Балканском полуострове, Кайзером Германии была готова к взрыву. Оставалось найти того, кто подожжёт запал. Желающих зажечь фитиль войны было много, но каждый думал о том, что надо с начало как следует подготовится к взрыву, чтоб самому не сгореть в пламени войны. Все страны Европы, готовились явно или скрытно к войне. Создавались союзы и альянсы, готовили госпитали и медикаменты. Скрытно проводилась мобилизация, под видом сбора резервистов и учений. Готовилась к войне и Австро-Венгерская империя. Намечались большие манёвры австрийской армии, на высокогорных склонах Боснии и Герцеговины. Инспектировать учения должен был заместитель императора, главнокомандующий Австрийской армии и главный военный инспектор, Эрцгерцог Франц Фердинанд, наследник Австро-Венгерского престола. Учения намечались на 28 июня 1914 года, в день памяти и скорби, когда вся Сербия скорбит по поражению в битве на Коссовом поле, в 1389 году. День Видован. Этот факт, почему-то никто из Австрийских стратегов, не принял во внимание. Ведь в империи и до этого случались убийства коронованных лиц. Жена Франц Иосифа знаменитая Си Си, была убита италийским карбонарием, ржавым напильником. Брат Максимилиан, поплыл аж в Америку, вообразив себя императором Мексики. Мексиканцы и прикончили его, не признав в нём своего императора. Единственный сын императора Рудольф, покончил жизнь самоубийством, при очень странных обстоятельствах, вместе со своей любовницей, Марией Вечеря. Злые языки говорили, что он, был предварительно кастрирован. Франц Фердинанд, став очередным наследником престола, захотел женится по любви на Софи Хотек, чешки по происхождению, но не из королевских кровей. Франц Иосиф, не дал ему разрешение на брак, пока не обнародовал решение, что их дети и дети их детей, не имеют право претендовать на Австрийский престол. Франц Фердинанд, больше всего любил охоту, а меньше всего Русских. Также, он патологически боялся войны с русскими. Но ещё больше, он ненавидел Сербов. Однако, реформы, которые он готовил, были грандиозными. Он, предлагал дать автономии большим славянским народностям. Создать Австро-Венгрия-Славия, по принципу Конфедерации Соединённых Штатов Великой Австрии. Этим, он рассчитывал оторвать славянские народы от Российской империи, а также, создать по одному государству, для своих детей. Он считал, что император Франц Иосиф, несправедливо удалил их от престолонаследия. Франц Фердинанд, прибыл накануне учений в Сараево, и вышел в город прогуляться с Софией по магазинам. Народ, был очень приветлив, и даже помогал им выбирать одежду и подарки для его троих детей. Никто в них не целился, и даже не бранился при них.

Какой вежливый народ, говорила Софи.

Это наши поданные, гордо отвечал Франц-Фердинанд.

На второй день, к десяти часам утра, эскорт из четырёх автомобилей, двинулся по набережной реки, в сторону городской ратуши. В передней машине ехали, начальник полиции и губернатор. Франц Фердинанд с Софи, ехали во второй машине. В остальных, ехала придворная свита. День был солнечный, тёплый, машины ехали, покрытыми лёгкими тентами, которые защищали пассажиров, только от солнца. Народ, вывалил на центральную улицу города, поглазеть на наследника престола и его прекрасную Софи. Полиция, полностью справлялась с своими обязанностями. Ничто не предвещало беды. Народ ликовал, бросая цветы на машины. Особенно, старались попасть во вторую машину. Вдруг, из толпы в воздух, полетел огромный букет со свистом и горящим фитилём.

Адская машина, закричали кругом испуганные горожане. Бомба, упала на тент второй машины, и оттуда свалилась прямо под колёса третьей. Грянул оглушительный взрыв. Все, кто находились в третьей машине, были ранены и истекали кровью. Франц Фердинанд и Софи, отделались лёгким испугом. Софи, получила лишь лёгкую царапину на шее. Доехав до городской ратуши, Франц Фердинанд, никак не мог успокоится и заняться наконец тем, за чем приехал в Сараево, армией. Ему, захотелось побывать в городском музее и повидать раненых в госпитале. Все сели вновь по машинам, и они поехали ещё раз испытывать судьбу. Губернатор, генерал Потире приказал головной машине, ехать на большой скорости, но не проинструктировал по какой улице, и эскорт помчался. Народ, уже по большей части расходился, когда услышали клаксон головной машины. Все оборачивались посмотреть, кто там. В этот момент, шофёр головной машины, свернул на узкую улочку, явно не туда, куда надо было. Остальные, послушно поехали за первой машиной, считая, что так надо.

Гавриила Принцип, недоучившийся сербский студент, больной в последней стадии туберкулёза, уже решив, что дело сделано, зашёл пообедать в местной забегаловке. Услышав звуки клаксона, он, вместе с зеваками вышел на улицу как раз в тот момент, когда машина, в которой ехал Франц Фердинанд заехала на тротуар, желая развернутся. Гаврила, увидел прямо перед собой в трёх метрах Франц Фердинанда и Софи. Секунда и револьвер в руке Гаврилы целится в Софи. Бомба, которая была у него за пазухой он не успевал бросить.

Франц Фердинанд, как опытный охотник, оценил сразу безвыходность обстановки. Он прикрыл собой Софи. Грянули два выстрела. Оба смертельны. Франц Фердинанд, держал в объятиях любимую Софи. Она, умирала у него на руках. Через несколько минут, умер и он. Последний человек в Австрийской империи, который был против войны с Россией, мёртв. Путь к войне открыт. К трону тоже. Похороны Франц Фердинанда превратили в фарс. Гроб Софи, установили ниже, чем её мужа. Такое явление, Дмитрий встретил намного позже, в советской тюрьме за полярным кругом. «Посмертный позор», называется такой ритуал у уголовников, когда, хотят покрыть позором убитого, уже после смерти, словно самой смерти, не хватало для его унижения. На похороны, не был приглашено ни одно лицо из королевских семьёй Европы. Румынский король, хотел всё же прийти. Он дошёл до границы с Австрией, где его развернули назад, под предлогом угрозы теракта, что было в то время не редкостью. Европа заметалась словно в предсмертном танце. Заработала дипломатия. Июльский кризис показал, насколько Европа разобщена, а монархи самоуверенны. Только император Германии, Вильгельм II, был доволен. Пришло его время действовать. Генералы, предупреждали его, о возможных последствиях войны на два фронта. Но его, это мало волновало. Никто в Германской империи не мог перечить Кайзеру. Никто. Переписка с своим кузеном Ники, императором Российской империи, было постоянным вызовом к войне, и прямым издевательством. Никакой пощады России. Ещё хуже, вели себя Австро-Венгрия с Сербией. Предьявив грозный ультиматум, на который сербы ответили с достоинством. Австро-Венгрия, объявила войну Сербии, одновременно, начала бомбардировки позиций сербской армии.

1 августа 1914 года, Германия объявляет войну России, однако, одновременно с нотой об объявление войны, Кайзер просит своего кузена, Российского императора телеграммой, не начинать военные действия против Германии.

Вот это ДА! дипломатия. Однако, паровой каток Российской империей, уже был запущен, и остановить его сможет только революция, о чём не раз предупреждали наши друзья, в заштатном городе Белгороде на Дунае, Бессарабской губернии, в доме учителя классической литературы гимназии, Иван Ивановича Хаджиева. Выстрел в Сараево, эхом прокатился по всем столицам Европы, затем по всем уголкам, Великой Российской империи. В Бухаресте, встретили эту новость с тревогой, всячески выражая соболезнование и уважение, императорскому Дому Габсбургов в Вене. Румынский король Карол I, все ещё надеялся, на мирное решение этого конфликта. Дошла новость и в Белгород на Дунае, где Дмитрий готовился к последним занятиям, в уже полюбившейся ему гимназии. Лето, было в очень жарким, старожилы не помнили такой жары. Речки высыхали напрочь. Курицы купались в пыли. Это плохой признак, говорили старухи. На дорогах, слой горячей пыли достигал до десяти сантиметров. Босиком, ходить было невозможно. В колодцах, вода упала до самого низкого уровня, иногда ведро выносил с водой и песок.

Природа по-своему, реагировала на происки людей. Урожай, был под угрозой срыва. Всё горело на корню. У Иван Ивановича, в огороде был глубокий колодец, с очень холодной водой. Даже жарким летом, зубы мёрзли, если пить прямо из ведра, но и там тоже, чувствовалось нехватка воды. Особенно, страдали животные. На овчарне, овцы опускали свои головы под другими овцами, сбиваясь таким образом в кучу. Те из них, кто находились в середине отары, нередко задыхались от жары. Днём, детям было опасно выходить на улицу без головного убора, можно получить солнечный удар. Обстановка в городе была наэлектризована до предела. Было понятно, с большой долей вероятности, что в предстоящей войне, Болгария будет воевать на стороне Германии, против Сербии, а значит и против России. Румыния, оставалась до конца тёмной лошадкой, в расстановки сил в Европе. Она, старалась придерживаться в роли активного нейтралитета. Политические партии в стране поделились примерно пополам. Одна часть ратовала за Антанту, другая, чуть меньше, выступала за союз с Германией, поскольку Король Румынии, был этническим немцем. Бессарабия, была по-прежнему камнем преткновения, для вступления Румынии в Антанту. Румынские власти, при любой возможности, ставили вопрос перед европейскими державами об объединение страны, и в итоге добились своего. Великая Румыния состоялось. Однако, пойдём по порядку. События, которые назревали на Балканах, складывались в пользу Румынии. Звёзды, выравнивались в ряд. А пока, любая стычка между болгарами и русскими, могла превратится в бойню в городе с населением, поделённым почти поровну. Власти, старались как могли успокоить народ.

Друзья, резались в карты по вечерам, но, до серьёзных разговоров о предстоящей войне, не доходили. Дмитрий, становился всё более молчаливым и угрюмым. Пора было говорить о том, что скоро придётся прощаться, но смелости не хватало. Дмитрий привык к ним, как к своим вторым родителям. Видно, было как мучается Александра Васильевна. Женщина, всей душой прикипела к этому обаятельному юноше. Она не хотела его отпускать. Но как его остановить, им самим в этом городе грозит опасность, если Болгария будет воевать с Россией. Друзья, всё чаще говорили, что лучшие времена остались позади. Они, искали возможность уехать из этого города, где провели лучшую часть своей жизни. Так, Дмитрий впервые увидел своими глазами то, что он читал в книгах. Человек должен эмигрировать. Слово должен здесь ключевое. В стране, был очень высокий патриотический подъем. Громили Германское посольство в Петрограде. По всей стране, проходили еврейские погромы. Власти нашли козла отпущения, указывая на то, что во всём виноваты жиды. Недалеко и до болгарских погромов. За Дмитрием, должен был уже приехать отец, но он всё не появлялся. Дмитрий стал беспокоится, в последний раз он видел, как постарел отец. Ему нужна моя помощь, подумал Дмитрий. Хватит штаны протирать за партой. Он твёрдо решил, что поедет домой, как только приедет отец, о чём поведал Александре Васильевне и Иван Ивановичу. Александра Васильевна, не скрывала слёз. Иван Иванович, бубнил себе под нос недовольный. Потухшую трубку, он держал неуклюже в уголке рта. Прощание, становилось пыткой для всех. Отец приехал в конце августа, когда военные действия уже начались, и ехать было очень сложно. Дороги, уже были забиты военными обозами. У него, реквизировали часть товаров, что он приготовил для Белгорода на Дунае. Была у него и хорошая новость. В конце улицы, продавался добротный дом, с очень хорошим земельным участком, фруктовыми деревьями и виноградником. Очень недорого. Хозяева торопились продать, так как хотели срочно уехать из России. Александра Васильевна загорелась да так, что Иван Ивановичу рта открыть не давала. Всю жизнь я тебя слушал, Ваня. Теперь послушай, и ты меня. Она стала серьёзней обычного, глаза загорелись, и она сказала.

Я уже не молода, да и ты тоже, посмотри на себя, без посторонней помощи одеться не можешь, детей нет. Что нам делать в этом городе? Скоро погромы начнутся. Хочу ближе к сестре. Дмитрий тоже рядом будет. Правда Дмитрий, ты поможешь нам на старости? Она посмотрела на него с такой любовью и нежностью, что Дмитрий сразу ответил.

Да, тётя Санда. Я обязательно помогу Вам. Я так многому научился у Вас, что трудно представляю жизнь без Вас и Иван Ивановича. Вы стали для меня, как вторые родители. Я читал про такое в книгах из вашей библиотеки.

Боюсь, что война докатится и до Белгорода на Дунае, сказал Иван Дмитриевич, так звали отца Дмитрия. По дороге сюда, полно войск. Все идут к границе, в Рени. Россия сосредотачивается. Войсковые подразделения, всё прибывали из центральных областей России, поближе к границе. В городе, почти все государственные учреждения, были заняты военными.

Ваш дом, тоже может попасть под реквизицию, он хорошо подойдёт для тылового штаба или санчасти. Он знал, что говорил. В молодости он был фельдфебелем русской армии, и сейчас ещё видна военная выправка.

Санда, ласково заговорил Иван Иванович. Он обнял её за плечи. Вытащил трубку изо рта и сказал нежно, на что только он был способен. Куда мы на старости из своего дома уедем? Я, хочу здесь умереть. В своём доме в своей постели. Пусть убивают. Он закатил глаза к небу, словно хоть сейчас готов ложится в гроб.

Значит, ты собрался умирать, посмотрите на него, сказала Александра Васильевна. Она изменилась в лице. Голос у учительницы был громкий.

Хочешь умирать? Умирай. Но запомни Ваня! К господу, никто не опаздывает. Но оттуда, не возвращаются Вань. Куда ты торопишься? Ты всех учишь, как преодолевать трудности, а сам при первой трудности, ложишься в гроб. Какой пример ты Дмитрию показываешь? Где твоя сила воли, о которой ты всё время рассказываешь всем? Или это не для тебя? А я, поживу ещё для себя. Сказала она с такой решительностью, что Иван Иванович уронил трубку из рта. Он, не узнавал свою Санду. Она повернулась к Иван Дмитриевичу, и очень громко скомандовала.

Сейчас же запрягайте лошадей, едем в Николаевку. К сестре. Куплю себе дом, и буду жить одна. Я и здесь одна. Ты знаешь только своих друзей и погреб. В гимназии, имеешь всего четыре часа в неделю, и то после двенадцати часов дня. Тебе главное, выспаться. Вот и оставайся со своими друзьями, спи сколько хочешь. А захочешь, приедешь. Только торопись Ваня, долго ждать не буду. Она зашла в дом и стала готовиться к отъезду, как будто действительно уедет одна, без мужа.

В том доме погреб есть? Вдруг резко спросила она у Иван Дмитриевича из дому. Он глубокий?

Погреб есть, но он не глубокий. У нас не копают глубокие погреба, вода очень близка. Низина там. Недалеко проходит небольшая речка. Летом она почти высыхает, зато весной наполняется талой и дождевой водой.

А зачем тебе глубокий? Подыграл Санде Иван Дмитриевич. Обыкновенный деревенский погреб, главное сухой, чтоб продукты не портились. У самой калитки дома, колодец с прекрасной питьевой водой, тоже не глубокий. Надо торопится. Его могут купить другие. Пора урожай собирать. Дом, продаётся вместе со всеми хозяйственными постройками и урожаем. Хозяева уже уехали, оставив своего уполномоченного для продажи дома. Это добило Иван Ивановича, и он взмолился.

Что я буду без школы делать? Пропаду я совсем, сопьюсь без работы в селе. Трубка вновь запыхтела у него в зубах. Иван Иванович, ходил взад и вперёд по двору, словно морской волк на палубе пиратского корабля, когда собираются взять на абордаж вражеский корабль. Наконец он остановился посреди двора. Выпрямился во весь рост, и посмотрел в сторону Александры Васильевны. Он ждал вердикта женщины, которую любил всю жизнь. Он надеялся, что она одумается, и изменит своё решение о переезде в село. Он, ещё на что-то надеялся. Но она, была непреклонна в своём решение. Совсем достал я её, раз она так беспощадно говорит со мной, размышлял Иван Иванович. Да и это война, будь она проклята.

Я найду тебе работу, сказала резко Александра Васильевна. В селе всегда есть работа. Слышал, огород очень большой? Научишься копать огород, затем поливать, колодец не глубокий. Будешь сам бочки мыть и виноград давить, а то, только выпивать горазд. Заведём кур, петухов и других домашних животных. Хочешь, поросёнка куплю тебе? Козу, корову, ну что ты захочешь, то и куплю. Доить овец умеешь?

Научим. У нас в сельской школе, нужен учитель труда и воспитания. Для начала тебе сгодится? Спросил Иван Дмитриевич. Потом, продвинешься по службе, ты же способный?

Хватит, сдаюсь сказал Иван Иванович, поднимая руки вверх. Я и сам думал, что пора уходить подальше от этого города, но не имел подходящих вариантов. Голос его дрожал. Зубы сжали трубку. Дым шёл из ушей. Для него, было неестественно, чтоб он подчинялся решениям жены. Да ещё при свидетелях. В их доме, последнее слово всегда было за ним. Как быстро всё перевернулось. Выстрел в Сараево, война. Теперь, жена уходит. Ему казалось, мир перевернулся перед ним. Какой огород? Он ведь действительно, и сапоги сам снять не может, а в огороде, целый день головой вниз работать надо. Господи, помоги и помилуй, взмолился он. Он повторил трижды отче наш про себя. Будущее, казалось ему в тумане.

Что ты натворил Гаврилка? Сокрушался он, словно ребёнок.

Вот и чудесно, сказала Александра Васильевна. Я, еду с Дмитрием и Иван Дмитриевичем в Николаевку, покупать и обустраивать дом. Ты, идёшь в гимназию, и оформляешь нам обоим отставку и пенсию. Думаю, проблем не будет, так как военное положение введено, значит все школы закроют из-за отсутствия финансирования. Попрощаешься с своими друзьями. Смотри, спускайся в погреб осторожно, он очень глубокий. Помочь некому будет, мы будем далеко. Издевательски закончила она.

В школе, будет хороший госпиталь, сказал Иван Дмитриевич, со знанием дела. Раненные, кровь, плачь, крики. На целую милю вокруг, всё будет заражено тифом.

Это, добило Иван Ивановича окончательно, и он спросил. А можно наоборот, я поеду с Дмитрием, а ты останешься, а Санда? Неуверенно спросил он, голос его дрожал.

Нет, ответила твёрдо Александра Васильевна. Торговаться ты не умеешь. Смотри, веди себя прилично один. Дмитрия не будет возле тебя. А я, скоро буду обратно. Не скучай Ваня. Целую.

На Иван Ивановича жалко было смотреть. Глаза округлились от гнева, щёки опустились, дым валил коромыслом. Он сразу постарел лет на десять. Дмитрий, ещё не видел его таким растерянным. Он, стоял на месте несколько минут без движения. Говорить не мог. Дмитрий подошёл к нему, обнял, и спросил.

Что Вам из погреба принести, пока я ещё не уехал? Сколько вина? Из какой бочки? Что из закусок на стол поставить? Овощи, фрукты. Что ещё?

Что тебе приготовить Ваня? Спросила Александра Васильевна. Думаю, я за пару недель справлюсь. И вернусь. Ты приготовь пока список того, чего ты хочешь забрать с собой из этого дома, и она пошла в дом готовится к дальней дороге. Время торопило и её. Она зашла в дом, села на диван и дала волю слезам. Проклятая война, до чего она доводит человека, что на любимого мужа приходится повышать голос. Как он будет тут без меня? Он ведь такой неприспособленный к самостоятельной жизни. Она всю жизнь, старалась оградить его от домашних забот, выполняя всю работу по дому, а теперь, всё надо оставить и уезжать подальше от войны. Она начала собирать вещи, необходимые для начала деревенской жизни. Вся надежда на сестру и Дмитрия. Иван Дмитриевич, уже сделал и так много для них. У него и своих забот полно. Наконец, она взяла себя в руки, и стала наполнять чемодан своими вещами. Их оказалось очень много, и она стала выбирать, что взять с собой на первое время. То обстоятельство, что они ехали на телеге и бричке, позволяло ей взять с собой и часть понравившегося ей вещей, и частично мебели. Надо всё согласовать с Иван Дмитриевичем, подумала она. Он знает, что возможно перевозить в военное время беспрепятственно, чтоб не реквизировали военные патрули по дороге. Каждая вещь, которую она брала с собой, напоминало ей о мирной и прекрасной жизни. Много вещей ей дарил муж, на праздники и без таковых. Каждая вещь, приятное воспоминание. Так, она успокоилась, и стала как привычно делать свою работу. Постепенно, комнаты превратились в походный склад.

Продукты и вино, я принёс свежее, не всё забрали военные. Их тоже понять можно, с сочувствием сказал Иван Дмитриевич. Кто им поможет бедным, на чужбине. Солдаты они тоже люди. Их подняли по тревоге и отправили за тысячи километров от дома. Большую часть прошли на поезде, но приходилось идти и пешком, до железной дороги. Дмитрий, постоянно перемещался между Иван Ивановичем и Александрой Васильевной, успокаивая то одного то другого. Ему было жалко обоих. Судьба сложилась так, что он, прожив столько времени рядом с ними, полюбил обоих, и теперь было тяжело принять какую-то сторону. Иван Иванович совсем опустил руки и сказал, готовь что хочешь, ты лучше знаешь, что хранится две недели. Они, ещё ни раз не расставались на такое долгое время. Налей мне Дмитрий кружку вина из того, что принёс твой отец. Он стал меланхолично относится к всему происходящему в доме. Он, с недоверием относился к Иван Дмитриевичу, потому-то не знал его так хорошо. Ему казалось, что он слишком самоуверенный, что присуще всем отставным военным. К тому же, он родственник Санды, а не его. Для него, это значило очень много. Дмитрий побежал готовить стол. Отца, тоже надо накормить. Потом, он налил им по бокалу вина, и попросил последовать за ним в столовую, где он накрыл стол на всех. Было обеденное время, и пора было всем подкрепится, день выдался тяжёлый. Впереди, длинная и полная тревог и приключений дорога. Кругом война. Дмитрий, никак не мог привыкнуть к этому слову, война.

Военное положение. Ничего из того, что он читал в книгах, не было похоже на то, что он видел наяву. В книгах романтика, герои, подвиги. Здесь, грязь, пыль, воровство, насилие и слёзы жён, матерей, и детей. Проводы в армию проводилась весело, призывники выпивали и куражились, а в глазах у всех, грусть и печаль. Большая часть новобранцев, на войне не выживают, погибая в первом же бою. Они, просто не подготовлены к боевым действиям, они же в основном крестьяне, оторванные от сохи. Это пушечное мясо. Но именно они, и составляли большую часть солдат, Великой империи. Отец и Иван Иванович дружно приложились к еде и бокалам, о чём-то мирно беседовали в полголоса. Они, стали понимать друг друга, и это очень радовало Дмитрия.

Как хорошо всё разрешилось, думал Дмитрий. Отец у меня с головой, как он всё здорово придумал. Иван Иванович попал здорово, но здесь, ведь действительно оставаться опасно. Реквизируют всё и дом, бричку и лошадей. Там, в селе будут все свои. А лошадь и бричка, в хозяйстве пригодятся, подумал Дмитрий, и сам удивился себе, как он стал по-хозяйски мыслить. Вот, отец бы обрадовался таким мыслям. Закончив обедать, отец подошёл, ласково обнял и сказал. Готовься сынок в дорогу, мать заждалась нас дома. На этот раз, я задержался на долго. Война, будь она проклята. Возьми всё что ты считаешь нужным, и готовься в дальную дорогу.

Отец, можно я книжек попрошу у Иван Ивановича? У него их много, я не все ещё прочитал. Пропадут они тут.

Бери сынок, но дома тебя ждёт работа, стар я стал, не справляюсь один на хозяйстве.

Да я зимой буду читать, когда снегом всё занесёт. Он тут же подошёл к Иван Ивановичу с своей просьбой.

Иван Иванович всё слышал и сказал. Выбирай себе Дмитрий книги, что по душе. Я рад, что кто-то будет их читать кроме меня. Это моя гордость. Книги, я собирал всю жизнь, они стоят состояния, а могут достаться кому-то даром. Неизвестно ещё, если не будут печку ими топить, если немцы доберутся до нашего города. Иван Иванович верил, что Россия сильна, но, когда воюет коалиции, не знаешь, где ждать от союзников подвоха, как было недавно в Балканских войнах. Он помнил печальную участь Болгарии. Надо, хоть что-то сохранить из библиотеки. Дмитрий радостно пошёл выбирать себе книги из библиотеки. Из дома слышались радостные возгласы Дмитрия.

Какой он ещё ребёнок, размышлял Иван Иванович. Пусть выберет книги себе сам.

В это время, из дома, выходила вытирая слёзы Александра Васильевна, она всё это время готовилась в дорогу, глотая горькие слёзы близкого расставания, с породнившимся домом и любимой работой. Учитель в те времена, пользовался заслуженным авторитетом в народе, он находился где-то на уровне врача и градоначальника. Ни одна свадьба или другое семейное, или общественное мероприятие, не происходило в селе, без приглашения учителя. Им, доставалось самое хорошее место за общим столом. А какие тосты говорил учитель? Вся компания ждала, пока не скажет своё волшебные слова учитель. Мечтой большинства учеников гимназии было, стать учителем, и они это не скрывали. Хотим стать как вы, говорили они Александре Васильевне. Хотя, она была строга с учениками, а Иван Иванович, сама доброта. На его уроках, он допускал обсуждение предмета, а не только заучивание наизусть. Каждый ученик, мог выразить своими словами, как он понимал тот, или иной персонаж истории. Это, было новшество в обучение гимназистов, и ученики с уважением относились к нему. Родители, не всегда понимали либерализма Иван Ивановича, но в общем одобряли его методы. Иван Иванович, никогда не применял физическое насилие над детьми, но у него на уроках, всегда была тишина и порядок.

Готовьтесь в дорогу Александра Васильевна, сказал Иван Дмитриевич, а я ещё составлю компанию Иван Ивановичу. Наливай на двоих дорогой ты мой Иван Иванович, и он сел рядом с ним беседке. Видно, было как Иван Дмитриевич успокаивал Иван Ивановича тем, что и в селе можно достойно жить. Надо просто пережить войну, а потом, можно снова вернутся в город. Поговаривают Кайзер обещал немцам, что они встретят рождество христово дома, вместе с своими семьями. Иван Иванович налил в два бокала вино, посмотрел внимательно на Иван Дмитриевича и говорит.

Хорошего вы сына вырастили. Я перееду к вам в село только потому, что уверен, Дмитрий нас не оставит в одиночестве. У нас детей нет, и мы оформим дом по наследству на Дмитрия, но вы должны подтвердить тоже, что Вы согласны чтоб Дмитрий проживал у нас.

А Иван Иванович с характером подумал Иван Дмитриевич. Он сделал паузу надеясь обдумать предложение. Хотел встать и пройтись, освежится. Но Иван Иванович смотрел ему прямо в глаза ожидая ответа. Трубка дымила, выпуская клубы серого дыма в сторону от Иван Дмитриевича. Он казался спокоен, как бывает человек, который только что принял очень важное решение, которое давалось ему не просто. Иван Дмитриевич и сам присматривался к этому дому, для своих детей, но, как всегда, денег не хватает.

Я, согласен на Ваше предложение, но ты реши этот вопрос с начала с Александрой Васильевной, сказал уверенно Иван Дмитриевич, а я поговорю с Дмитрием. Пора нам готовится в дорогу, завтра на рассвете выступаем. Думаю, дорога будет опасной. Надо готовится серьёзно. Готовьте документы, проверки будут обязательны, военное положение на долго. Однако, выступить им не пришлось ни утром, ни даже через день. Александра Васильевна, стала заниматься разрешительными бумагами. Оформлять документы на выезд из города, который находился на военном положение, оказалось делом весьма хлопотным. Она прошлась по всем инстанциям пешком, но быстро не получалась. Надо было оформлять документы и на Дмитрия, что он обучился в гимназии и отправляется к родителям, на постоянное место жительство, даже несмотря на то, что отец ехал с ним. Других документов у него не было. Ему уже шёл шестнадцатый год, и предстояло становится на воинский учёт по месту жительства. Александре Васильевне, приходилось оформлять отдельные бумаги на имущество, которое ей предстояло взять с собой в Николаевку. На всё оформление, у неё ушло две недели. Все решения гражданских властей, ей пришлось дублируют в военном ведомстве, а там задают множество вопросов, за которые приходилось отвечать наличными. За это время, она очень устала. Каждому чиновнику хотелось знать, куда она уезжает, и почему не остаётся вместе со своими учениками. Чиновники никуда не торопятся. Для них каждый посетитель, это в первую очередь взятка. Ей не верилось в то, что она слышала от них. Они все узнавали её, но от взятки не отказывалась. Иван Дмитриевич, настаивал на полное и правильное оформление всех необходимых в дороге документов, чтоб не было повода у военной полиции арестовывать их или имущество. Дорога есть дорога. Иван Дмитриевич предупредил всех, что передвигаться по дорогам военного времени, можно только днём. Он готовили тщательно телегу, дал лошадям отдохнуть. Приготовил корм лошадям в дорогу. Иван Иванович, собрал своих друзей поиграть в карты, и рассказал им о своих планах и желании покинуть свой прекрасный дом. Встреча прошла в беседке. Говорили о долге перед родиной, о том большом национальном патриотическом подъёме, который чувствовался в стране. Вспоминали былые времена.

Когда, у человека нет настоящего, и он не видит и будущего, тогда память достаёт из прошлого самые лучшие моменты из жизни, приукрашивает их, доставляя человеку огромную радость и наслаждение, особенно у людей, которые подошли к черте, которая называется старость. Чувствовалось, что друзья прощаются надолго, возможно, навсегда. Дмитрий, по-прежнему занимался обслуживанием стола. Было приятно, что за этим столом сидел и его отец, который являлся примером для него. Александра Васильевна, готовилась к отъезду. Две недели пока готовили документы, пригодились для работы в хозяйстве. А она сдала все свои дела.

Горан Дмитриевич, не скрывал своё сочувствие сербскому народу, который первый, как он и предсказывал пострадал от начавшиеся войны. Болгария и Румыния ещё не вступили в войну. Они, выторговывают для себя лучшие условия в послевоенном разделе Европы. Главное, оказаться в стане победителя. У Болгарии и Румынии, короли этнические немцы, хоть и из разных монархических домов. Они, вступят в войну на стороне Германии и Австро-Венгрии. Кайзер их обломает. К бабке не ходи, говорил Горан.

Больше всего, меня сегодня волнует, сможем ли мы выжить в этом городе, где по слухам, готовят погром евреев, которые ещё не уехали. Если Болгария, вступит в войну против Сербии, здесь нам не место. Патриоты, не простят никому прошлой войны.

Аристидис тоже собирается покинуть империю, и уехать на родину предков.

Отъезд, назначили на четырнадцатое сентября, рано утром. Иван Иванович, был уже морально готов к отъезду жены и Дмитрия. Две недели, прошедшие после принятия важного решения, положительно повлияли на него. Друзья поддержали его решение. В гимназии бардак, никто не знает, что будет завтра. В городе начались грабежи, еврейские погромы. В городе было полно шпионов, дезертиров и бандитов. Проводились диверсии, иногда горели военные склады, и имения, местных помещиков. Началась паника. Появились беженцы, из приграничных сёл. Войска, вытесняли местных жителей с прифронтовой полосы. В городе, народ становился неуправляемым. Власть жила вопросами войны. Город и городские окраины, были переполнены войсками. Здесь, проводилось переформирование частей, пришедших с фронта на отдых с призывниками, приходящих со всей необъятной российской империи. Всюду появлялись казачине конные разъезды. В городе был введён комендантский час.

Рано утром тронулись в путь. Телегу наполнили разным барахлом, что пригодится на новом месте, но не сильно интересует военных. В бричку сели Дмитрий и Александра Васильевна. Быть кучером доверили Дмитрию. Иван Дмитриевич, приготовил всяких подарков, на случай несговорчивости военных. На выезде из города стоял полосатый шлагбаум. Первый пост прошли удачно. Полусонные военные, приняли их за важных персон, и пропустили не проверив. Потом нарвались на конный патруль, которые тщательно проверили телегу. Получив подарочек, от Иван Дмитриевича, конный патруль удалился. Дальше дорога пошла на Рени, оттуда дальше на Дунай. На перекрёстке, эскорт повернул на Кагул. В мирное время, до Николаевки время в пути было от силы два дня. Теперь же оно может удвоится. Днём, дорога была перегружена военным транспортом, но и проверки были реже. Пока им везло. На ночь остановились в населённом пункте населённого болгарами. Александра Васильевна, хорошо говорила на болгарском и попросились на ночлег в двор к болгарину. Их приняли с условием, что на заре, они уедут и оставят часть припасов в качестве платы. Иван Дмитриевич разговорил с хозяином дома, он был примерно одного с ним возраста. Они стали понимать друг друга. Александре Васильевне предложили постель в доме, и она тут же заснула, как только приложилась головой до подушки. Дмитрий, остался спать в телеге, он приготовился отдыхать. Иван Дмитриевич предложил хозяину кружку вина и пригласил его на разговор. Он хотел узнать новости с фронта. Хозяин оказался словоохотливый и после первой кружки вина, Иван Дмитриевич знал все новости дня. Жена хозяина дома была молдаванка, что было редкостью в те времена. Семьи страстно берегли свои традиции, и редко разрешали смешанные браки. Село жило по своим, патриархальным законам.

Власти, начали принудительный набор резервистов на фронт. Сказал хозяин дома. Дальше, разговор пошёл о тяжёлой доле крестьян. Дмитрий, уже мирно сопел в телеге. Лошади мирно жевали овёс, фыркая и мотая своей огромной головой. Летом, ночи короткие. Иван Дмитриевич разбудил Дмитрия рано, пока он запрягал лошадей, Дмитрий разбудил Александру Васильевну, которая очень удивилась, что утро так быстро настало. Хозяин дома открывал ворота. Он отказался брать плату за ночлег. Пожелав всем скорого возвращения домой. Сытые, отдохнувшие кони, пошли весело в сторону дома, проехали совсем немного, как путь им перегородил кавалерийский патруль. Иван Дмитриевич вступил с ними в переговоры, но это была воинская часть, прибывшая с фронта на переформирование. Среди солдат, было много раненных и больных. Офицер, ни одного предложения, без мата выговорить не мог. Пришлось Иван Дмитриевичу искать их командира. Переговорив с ним и поблагодарив, их отпустили, но время потерянно очень много.

Так у русских. Пока петух не клюнет, ничего у них не получается. Потом ура ура, и победа наша, а сколько жертв. Кто считает. Так было на Плевне и на Шипке. Порой казалось, что румыны, и то мотивированней были. Бедный Скобелев, на него летели все шишки от русских генералов и пули турок. Он всегда был с солдатами в атаке, непременно в белом мундире. Турки убегали, как только узнавали, что Скобелев в атаке. Следующую ночь, они провели в молдавском селе, с трудом найдя место для ночлега. Хозяин, у которого они остановились за хорошее вознаграждение, был очень недоволен что выбрали его дом, но услышав сумму вознаграждения, согласился. Иван Дмитриевич разговорился с ним. Это был патриот румын, и после нескольких кружек вина, был готов и рубашку отдать человеку, который воевал в войне за независимость Румынии. Он откровенно ждал, когда Бессарабия объединится с Румынией, и был очень рад поговорить с человеком, который разделял его взгляда на объединение страны. Боялся, только, что не доживёт он, до этого светлого дня. За кружкой вина, он рассказал, что в селе готовятся встретить Румынские войска, даже помочь им в установление новой власти. Таких как он всё село. Рассказал он и том, что недавно приходил человек с румынской стороны, и обещал помочь оружием и боеприпасами. Захмелев, мош Штефан, так звали хозяина дома, говорил, как военный человек, понимая толк в военном деле. Только говор у него был странный.

Ты, откуда так хорошо разбираешься в военном деле? Спросил Иван Дмитриевич. За такие знание, тебя могут надолго в Сибирь упрятать.

Так мне говорил и Раду, из Бухареста. Предупреждал он меня, держать язык за зубами. Да где там? Я своё уже отсидел. А говорю я тебе не боясь, потому, как в людях я разбираюсь хорошо. Не выдашь ты меня русским. Не зря ты кровь проливал на войне, чтоб опустится до предательства в мирное время. Он выпил ещё немного вина из кружки и продолжил.

Горло просохло. Так вот слушай меня мил человек. В начале 1906 года, жизнь в нашем селе стало в невмоготу. К новому году, запасы еды у многих крестьян закончились, и они стали голодать. Всем селом как могли, помогали бедным людям выжить, в надежде на то, что и помещик как-то поможет. Но он, не собирался этого делать. Крестьяне стали волноваться, и пришли к нему мирно, попросить помощи. Всем жилось трудно. Лето было засушливое. Пусть мол, поделится. Он, ни за что говорит.

Вы считаете себя румынами, пусть мол, Румыния вас и кормит. Цыганьё проклятое. Моя забота русские. И он вызвал полицию, а те, разогнали крестьян. Били нас сильно. Куда попало. Досталось и мне, так как я был среди зачинщиков. Толпа разбежалась кто куда, и помещик поставил богатый стол начальнику полиции и его подчинённым. Праздник устроили, в честь победы над румынскими крестьянами. Всё село можно было-бы накормить с того, что они съели за один присест. Только я, с дружками далеко не убёг, и следил за усадьбой. После полуночи, когда полицейские в стельку пьяные, вышли из имения, мы подкараулили их, и налетели на них в тёмном месте. Мы голодные и трезвые, быстро справились с ними. Оказалось, что они трусливее чем мы думали. Убегали с поросячьим визгом, забыв и про своё вооружение. Один из них хотел выстрелить, вытащил револьвер, но то ли по пьяни, то ли со страху, но у него это не получалось, тогда он выбросил пистолет и стал кричать, караул, убивают, спасите. Это ведь было в конце зимы. Бежать трудно. Я поднял револьвер, и решил оставить его себе. Пригодится в хозяйстве. Не знал я тогда, что наше мирное возмущение, превратится в восстание. Ты слышал про восстание 1906 года? То я был зачинщиком. На второй день, всё село собралось у усадьбы помещика, грозились сжечь. Полиции не было. Вышел трясущийся помещик, и обещал помочь голодающим, но только при условии, что все немедленно разойдёмся. Но тут меня и дёрнуло. Вышел вперёд и говорю.

Ты барин, на нас голос не повышай, а то получишь и ты, как вчера твои пьяные полицейские. Все замерли. Только теперь я понял, какую чушь сморозил. Надо было выходить из ситуации, и я добавил. Вчера ночью, какие-то типы кричали, караул, убивают, спасите. Смотрю я в окно, а там полицейский бежит со всех ног. Караул спасите. Где они сегодня? Но слово уже сказано.

Хозяин человек несказанного слова, а сказанному слову он слуга. Сказал Иван Дмитриевич.

Вот, вот. Говорил я тебе, что понимаю толк в людях, и продолжил.

Помещик спрятался для начала в имение. Но через несколько минут, верхом вылетел из ворот, и, вскачь в полицейский участок, а там никого нет. Начальник полиции жил там же. Он к нему. Тот ещё спал. Стали будить. Спросонья начальник полиции, не понимал, что случилось. Помещик кричал на него матерился.

Взбунтовались крестьяне. Где твои полицейские, надо поставить на место этих цыган. За что я вам плачу?

Чёрт бы побрал этих полицейских, матерился начальник полиции. Сегодня, никто на работу не вышел. Выгоню всех! Он с криком зашёл в участок. Дежурный полицейский мирно спал. Лицо у него было небритым, и весь он был таким безобразным, как будто целая отара овец, прошлась через него.

Смирно! Тревога! Скомандовал, начальник полиции.

Дежурный полицейский встал, но увидел перед собой начальника, сладко улыбнулся, и опять сел. Он был ещё пьян.

Набей ему морду, что ждёшь? Кричал помещик.

Не могу. Это брат моей жены, она убьёт меня.

Посовещавшись, они решили вызвать подкрепление из Кагула, и отправились туда.

Начальник полиции уехал в Кагул, сказал я. До Кагула километров тридцать, скоро не придут. Мы тоже решили, что будем бороться до конца, хотя, понимали какой будет конец. Долго мы не продержимся. Для начала, решили ограбить имение и сжечь. Народ собрался решительный. Всем хотелось попробовать боярской кухни. Накормить хоть раз свои семьи досыта. Кто-то из толпы сказал.

Веди нас Штефан Великий. Тебе деваться некуда. Я пощупал револьвер в кармане. Он придавал мне уверенность, а злости на помещика я имел давно.

Ты знаешь как наше село называется?

Нет. Нигде нет указателя.

И не увидишь. Хыртоп называется.

Наш помещик, он же и староста села. Хотел переименовать в Гертоп.

Какой Гертоп? Возразил Штефан. Был большой скандал. Мы отстояли прежнее название.

Я пустил клич, и крестьяне стали крушить и бить всё, что попадало на пути. В начале, разграбили и растащили всё, что могли по своим хозяйствам, затем подожгли запасы сена и кукурузы. Загорелось всё имение. Пламя, поднялось на огромную высоту, так, что было видно из далека. Домашних животных выпустили на волю. И каждый, кто был по смелее, выбирал себе лошадь или корову. Имение горело долго. Никто не хотел тушить. Люди молча смотрели на огонь. Каждый думал о своём. В тревожном ожидании прошла ночь. Целый день, в село никто не приходил. Мы выставили караулы на въездах в село, и стали ждать. Оружия было мало, то, что достали в доме помещика, пару охотничьих ружей и мой револьвер. Патронов, и вовсе мало. Крестьяне вооружились косами да вилами. Меня выбрали командиром. Солдаты, появились только на третий день. Окружив село, они прислали парламентёра для обсуждения условий сдачи. Это был начальник полиции села. Меня опять обуяло какое-то наваждение, и я сказал, что будем отстаивать свои права оружием, если нам не обещают амнистию на месте. Также, я требовал, чтоб в село завезли продукты, и раздали бесплатно голодающим. Парламентёр пошёл совещаться. День выдался тёплым. Чувствовалось скорое дыхание весны. В южной Бессарабии, оно приходит рано, уже в марте. Вдруг пошёл снег. Редкие, крупные снежинки кружились в небе, медленно, словно в танце опускалось на землю, тут же тая, при соприкосновении с землёй. Какая красота, подумал я.

Баба Евдокия, баба Евдокия, радостно заголосили крестьяне. По старинной Бессарабской традиции, считается, что это зима борется с весной, не желая уступать. Для крестьянина, это значит пора готовится к посевной. Сердце крестьянина наполняется радостью, от одной мысли об этом. Природа начинает обновляться. Я залюбовался этой красотой. Однако, реальность привело меня в чувство. Солдаты и полицейские рассредоточиваются, видимо хотят нападать. Они шли очень нагло, во весь рост. Снежинки таяли, соприкасаясь с солдатами, но они никак не могли помешать их победному шествию. Меня это очень разозлило. Совсем нас не боятся. Я был очень горяч, и выстрелил совсем не целях, в ближайшего солдата, и попал. Солдат упал. Разом все упали лицом в снег. Видимо не поверии, что у нас есть оружие. Наступление остановилось, и в стане врага, долго совещались. Солдаты и полицейские, всё это время лежали в снегу, боясь пошевелится. Меня разбирал такой смех.

Не отморозьте себе яйца, крикнул я им. В это время, к ним подъехал верхом какойто большой начальник из Кагула, окружённый собственной охраной. Ему быстро доложили обстановку, и он бесстрашно погнал коня в нашу сторону. Подойдя поближе. Он остановился, и все увидели на его плечах, золотые погоны полковника российской армии. Он громко спросил.

Почему, вы препятствуете полиции выполнять свои обязанности. Что вы хотите? Также он сказал, что за убитого солдата кто-то должен ответить. Выдайте мне того, кто стрелял, и я выполню вашу просьбу сейчас же. Голодных накормят и обеспечат продуктами до лета. Всем обещаю амнистию на месте. Всех отпустим по домам, к семьям. Народ заволновался, все понимали, что у нас нет никаких шансов. Это почётная сдача. Все смотрели на меня, и я решился. В это время, снегопад усилился, стал крепчать и мороз. Скоро будет буря. Возможно, последняя в этом году, успел подумать я. Затем наступит весна. Надо торопится.

Это я стрелял. Берите меня, но никого больше не трогайте. И ещё одно, мы требуем, чтоб к нам обращались по-людски, мы румыны, а не цыгане. Я, показал револьвер и отдал его полковнику.

Я сделаю обращение к жителям Бессарабии, по этому поводу. Обещаю.

У-уу зашипел народ.

У нас в Российской империи, живут более ста национальностей. У нас нет такой проблемы, продолжал полковник.

Не народ нас оскорбляет, а помещики и полицейские. Им объясните, сказал я.

Полицейские, скрутили мне руки, и повели в отделение полиции. Народ разошёлся по своим домам. Они понимали, что больше ничего не достигнут. Полицейские стали меня избивать. Умеют это делать сволочи, и синяков не оставят. Однако, у русского полковника, были другие планы на меня. Он понял, что меня не довезут до Кишинёва, и дал задание своим офицерам, забрать меня из полиции, и сопроводить живым в Кишинёв. Ему нужна была жертва, и он выбрал меня. Его люди, ещё по дороге объяснили мне, что нужно всю ответственность за восстание взять на себя, а он, потом избавит меня от казни. Суд в Кишинёве, вынес мне смертельный приговор. Месяц, сидел в камере смертников. Несколько раз в неделю, казнили смертников. Их крики до сих пор, в моих ушах. В полковника я не верил, русский, с чего это он будет меня от казни спасать? Однако, полковник сдержал слово. Вот поэтому я военных уважаю. После месяца отсидки в камере смертников, наказание заменили на десять лет Сибирской каторги. Сразу отправили меня по этапу в Сарухан, в дальнем конце Сибири. Самая тяжёлая тюрьма для политзаключённых. Я, сидел тогда вместе с революционерами, которые боролись с царизмом. Многому у них научился. Умные ребята. Фанатики. Не дай бог они придут к власти. Потекут реки крови. Они пойдут по трупам.

Про Карла Маркса слышал?

Нет. Бакунин. Герцен. Слышал.

Ещё услышишь. Очень серьёзные люди.

Через три года, попал под амнистию, в честь какойто великой даты, и вернулся домой, правда изрядно потрёпанный, но душевно окрепший. Там, я и набрался всякого жаргона. Получить смертельный приговор и выжить, это как побывать на том свете и вернутся, заключил он. Поэтому я никого не боюсь. Вот дождусь пока все румыны объединятся, тогда и умереть можно. Встретились две родственные души. Проговорили почти всю ночь. Дмитрий, спал мирно рядом в телеге.

Скажи Штефан, ведь по ту сторону Прута, крестьяне живут не лучше. Они тоже восстают против произвола помещиков и бояр. Что тебе даст это объединение?

Ты прав Ион. Там крестьяне тоже живут плохо. Но дух свободы, сознание того, что я живу в своей стране без оккупантов, разговариваю на родном языке без боязни, даёт мне силы преодолевать любые препятствия, любые жизненные трудности. Без родного языка человек, как без души. Отними у человека душу, и он мёртв. Без родного языка, человек как живой труп. Им может управлять любой, неважно кто, русский, немец или еврей. Понимаешь, язык является средством самовыражения человека. Как можно учить ребёнка дома родному языку, и говорить ему, что на этом языке говорить не имеешь право? Как, Ион? Как смотреть ребёнку в глаза? Как объяснить ему, что он румын, а по-румынски говорить не имеет право? Где это видано? Штефан покрылся праведным гневом. Он сжимал кулаки. Даже турки, не смогли заставили нас говорить на ихнем поганом языке.

А как же Родина? Продолжал он. Получается, что я на своей родной земле, живу без родного языка. То, что я объясняюсь с тобой на родном языке, а не знаками, даёт мне силы преодолеть любые трудности. Суд в Кишинёве был тоже на русском языке. Я, попросил переводчика на румынский язык.

Смерть понимаешь? Спросили судьи.

Не понимаю, сказал я на румынском.

Тебе и не надо понимать. Всё равно умрёшь. В тюрьме, тоже всё было на русском языке.

Язык, является необходимым условием общения между людьми одной крови, одной веры. Триста лет турки нас оккупировали, а язык не заставили забыть, и от веры мы не отказались. Эти похуже турок поступают.

Человек думает на родном языке. Как мне сказать? Я Румын.

А по румынский. Еу сынт рус. Смешно правда?

А Родина? Ион. Мы что живём без Родины?

Ион молчал. Ответа у него не было. Об этом, он ещё не думал. Простой крестьянин, ставил перед ним такие вопросы, на которые у него не было ответа. Да и простой ли он? У него романтическая душа. За таким народ идёт. Ни смертная казнь, ни пытки, ни тюрьма, не сломила в нём душу патриота. Начало светать. Прощались очень тепло. Утром рано тронулись дальше в путь. Хозяин не захотел денег. Он, дал Иван Дмитриевичу торбу с продуктами, которые смог собрать быстро в доме.

«Pentru marea unire», были его напутственные слова. Штефан, оказался пророком.

Дальнейший путь, Иван Дмитриевич решил поехать полевыми дорогами, которые не значились в армейских картах, сильно рискуя. Всю дорогу, он думал про пророчество Штефана, его интересную судьбу и благородство его души. Его уверенность в том, что объединение румынских земель может вскоре произойти, постоянно сверлило его мозг. Он вспомнил, как самоотверженно воевали Румынские солдаты за независимость своей страны. Как они верили в правоту своего дела. Всё то, о чём так сокрушался Штефан, имея в виду произвол царской власти, происходило и в их селе. Неисповедимы пути господни, подумал он. Поживём увидим. Но Штефан, никак не хотел выходить из его памяти. Хорошо бы встретится с ним ешё раз. Не встречая патрулей, они целый день плутали по полям и виноградникам, и к ночи спустились в Николаевку с стороны своего дальнего участка. При въезде в село стоял патруль, но их не остановили. Близость дома, придавал всем уверенности и бодрости. Вот и дом, который продаётся сказал Иван Дмитриевич. Он остановил телегу, решив выпить воды из колодца возле дома. Опустив деревянное ведро, обтянутое металлическими обручами в колодец, он ловко вытащил полное ведро воды. Колодезный журавль жалобно скрипнул в тишине ночи. Холодная вода скрипела в зубах от пыли, которую наглотались за три дня перехода. Пили жадно, не замечая, что уже перевалило за полночь, а время военное. Дома и стены помогают сказал Иван Дмитриевич словно угадал о чём думает его сын. А ведь Штефан прав. Будут большие перемены. Надо готовится.

Дом загудел как улей. Мать, не могла наглядеться на сына. Четыре года не видела. Как он вырос, возмужал. Сын был выше её. За это время, две старшие сёстры вышли замуж и жили с своими семьями в других сёлах. Она была одна. Александра Васильевна, очень тепло отзывалась про Дмитрия, и это наполняло сердце матери радостью и гордостью за сына. Отец, распряг телегу и бричку, напоил и накормил лошадей, только после этого зашёл в дом. Дорогу одолели за три дня, благодаря опыту Иван Дмитриевича в военном деле. Осень, для крестьянина, это очень ответственная пора, необходимо собрать выросший урожай, занести в амбары на хранение, заготовить продукты на зиму. В этом году к всем бедам добавилась ещё одна, война. Иван Дмитриевич, знал из собственного опыта, что скоро начнётся реквизиция лошадей и телег на нужды армии, а также власти ждут окончания сбора урожая, чтоб реквизировать хлеб и скот. Вывод напрашивался сам, чтоб накормить семью, необходимо часть продукции надёжно спрятать. Скот пустить под нож и съесть, остаток спрятать. Военные интенданты уже ходили по дворам, предлагая гроши за продукцию. Часть крестьян отдавала, совершенно справедливо опасаясь, что к зиме военные заберут всё совсем бесплатно. Война добралась и до них, пока только посредством реквизиций. Иван Дмитриевич должен был покрыть то отставание, которое получилось в его отсутствие. Хотя, он и подключил Дмитрия с первого дня на работу, вопреки просьбам матери дать отдохнуть ребёнку с дороги. Руки у Дмитрия сразу покрылись волдырями, но он не ныл, продолжая работать на уровне с отцом. Иван Дмитриевич привлекал к работе батраков, которые работали с оплатой подённо. Так незаметно прошёл сентябрь, а в октябре пошли дожди, которые не останавливались целую неделю. Дороги развезло так, что нельзя было даже верхом ехать. Лошади скользили в канавы и погружались почти по колено в грязь. В такие дни, Иван Дмитриевич старался выполнять работу в дворе. Заполнять амбары кукурузой, скирдовать сено для скота и лошадей. Часть урожая поднимали на чердак, часть в погреб. Много работы было в погребе. Солили овощи в бочки. Варили варение из фруктов. Готовили бочки для нового урожая вина. Для всех этих работ, нужно было носить воду из колодца. Этим в основном занимался Дмитрий.

Александра Васильевна купила дом и обустраивала его как могла сама. Дом ей очень понравился. Он был на много меньше, чем в городе, но самое главное, что он был ухожен и не было необходимость ремонта или перестройки. Зная способности, Иван Ивановича в этой области, дом идеально подходил для их маленькой семьи. Большой участок земли и отсутствие соседа справа, дом был последний в ихнем ряду, был преимуществом. То, что Дмитрий жил недалеко, придавало уверенности, что на старости, они не будут одиноки. Она понимала, что Дмитрий пока очень занят работой по хозяйству со своим отцом. Как пошли дожди она села в поезд, который имел остановку в Николаевке и поехала в Белгород на Дунае к мужу. Надо было торопится, пока ещё ходил гражданский поезд. Бог знает, как он там без жены. В быту Иван Иванович, как большой ребёнок.

Тем временем в Белгороде на Дунае, Иван Иванович продал имеющиеся в доме мебель и часть книг знакомым по гимназии. Пришлось продать и большую часть вина, так как взять с собой, не предоставлялось никакой возможности. На время военного положения, в стране вводился и сухой закон. Он продал даже бочки с урожаем этого года. Он так увлёкся с продажей, что продал даже овощи и фрукты нового урожая, настолько он был уверен, что Александра Васильевна купит дом. Он уже не сомневался в том, что скоро придётся покинуть этот дом, так ласково приютивший из столько лет. Обстановка в городе становилась всё тревожней, и он решил собрать друзей, поиграть в картишки и обсудить ситуацию на фронте. Было уже начало октября, а новости с фронта были неутешительными. До сих пор ему никак не получалось собрать всех вместе, и поэтому он переживал, придут ли все. Александра Васильевна, обещала за две недели справится, а пока от неё не было никаких вестей. Приготовлением к приезду гостей, занимался он сам. Только теперь он понимал, сколько значит Санда в доме. Есть люди, про которых вспоминаешь только когда они отсутствуют. Когда они дома и не замечаешь, сколько они делают. Так было и с Сандой. Теперь ещё и Дмитрия нет. Как он привык к этому мальчику. Жаль, своих детей бог им не дал. Ошибки молодости, познаются на старости. Он пустился в воспоминание. Он с Сандой вместе учились в Университете в Киеве. Какая она была красивая? Боже! Казалось, что за ней бегает весь их курс. Он быстро сделал ей предложение, и она ответила согласием. Он был на седьмом небе от счастья. Сыграли студенческую свадьбу в Киеве, затем и дома, как положено по традиции предков. Жизнь пошла веселей. Не до детей было, надо было закончить учёбу, потом не стало получатся. Оба были фанатиками просвещения, и пожертвовали собой, ради будущего поколения крестьянских детей, своих так и не имея. Грустно закончил он воспоминание, сидя один на большой скамейке в беседке. Налил себе кружку вина, но не шло. Не привык он пить сам. Гости пришли все вместе, словно сговорились, и Иван Иванович попросил всех в дом. Карты не шли, все хотели поделится новостями с фронта или узнать, что новое там происходит. Пить вино тоже не торопились, война изменила манеры и привычки людей. Они стали сдержанней в обращение и постоянно оглядывались по сторонам, будто за ними кто-то гонится. Такова судьба национальных меньшинств на войне.

На западе, Кайзер рвётся к Парижу, согласно плану Шлиффена через Люксембург, Бельгию и Нидерланды сказал Иван Иванович, покуривая своей знаменитой трубкой. Болгария, выжидает наилучшего предложение от воюющих сторон. Румынская дипломатия развернула активную деятельность, встречаясь с представителями тех государств, которые могли помочь вернуть свои земли. В Констанце, Министр иностранных дел Румынии Брэтиану, встретился с министром иностранных дел Российской империи Сазоновым. Они, обсудили возможность вступления Румынии в войну, на стороне Антанты. Брэтиану, потребовал возвращение всех румынских земель после победы. Проводились усиленные переговоры и с другими странами, тройственного союза. Румыния выжидала. У нас же война заставила наконец, Российскую империю подумать про строительство железных и шоссейных дорог в Бессарабии, для нужд армии, подрядив на это тысячи бессарабцев. Получают за работу гроши, а работают по десять двенадцать часов в сутки. Однако, эта положительно отразится на будущее Бессарабии, на её экономике. В это время послышался шум в дворе, как будто ещё кто-то пришёл. Иван Иванович бросился в двор, и замер от удивления, на пороге стояла Александра Васильевна, усталая с вещами в руках.

Санда, крикнул Иван Иванович, моя Санда приехала повторил он радостно и бросился ей в объятия. Дай посмотрю на тебя, ты ли это? Иван Иванович радовался как ребёнок.

Вот что значит разлука, подумала Александра Васильевна, но вслух сказала всем добрый вечер дорогие гости, сейчас я принесу на стол. Но гости, уже торопились по домам. Было ясно, надо оставить хозяев одних. Военное положение, вдруг вспомнили все и стали прощаться.

Александра Васильевна и Иван Иванович, долго ещё не могли успокоится. Вот радость, жена приехала.

Расскажи, как ты приехала? Дом хороший? Как Дмитрий? Иван Иванович завалил вопросами Александру Васильевну, а она долго смотрела на него, заметив, что он стал уже совсем седой и похудел. Наконец, она пришла в себя и стала быстро говорить, что дом она купила. Дом находится в хорошем состояние, ухожен, а огород прекрасный. Она, уже успела собрать часть урожая. Осталось собрать виноград, но это уже, в компетенции мужа. Дорога очень тяжёлая. В вагоне постоянно бегают какие-то типы и пристают к одиноким женщинам и детям. На своё счастье, она ехала с знакомыми из Белгорода на Дунае, муж с женой и взрослые дети. Один из детей, учился в нашей гимназии и узнал меня. В вагонах полно военных, кто с фронта, кто на фронт, не поймёшь. У всех грустные лица. Печать войны стоит на всём. У всех пассажиров напряжённые лица. Хотелось скорей домой, увидеть тебя дорогой, закончила она свой рассказ. Ты как без меня? Опять с друзьями решил провести время?

Дорогая, начал Иван Иванович издалека, ты знаешь, как скучно без тебя? Дмитрия тоже не хватает. В начале думал, с ума сойду. Я же не привык так долго оставаться один, без тебя. Готовить я не умею. Стирать тоже. Даже стричься, и то без тебя не помню где. Мучался как мог.

Ты едешь с мной в Николаевку? Строго спросила Александра Васильевна, словно ученика в школе. Она следила за его реакцией. Как он ответит.

Да, ответил Иван Иванович тихо. На этом закончим разговор на эту тему. Пошли спать. Уже поздно.

Вижу, ты уже начал готовится к переезду, сказала Александра Васильевна, как будто не слышала слов Иван Ивановича. Часть мебели продал. Что ещё продал, пока не было меня завелась она. Чувствовалось, соскучилась женщина по дому, а он спать. Где спать будем?

Спальную я тоже продал, но заберут потом, когда придёт время уезжать, сказал Иван Иванович.

Завтра и едем, не унималась Александра Васильевна. Ей было приятно, что получилось так, как она хотела. Не часто в её жизни с Иван Ивановичем, так, бывало. Она, наслаждалась своей маленькой победой, не понимая, что Иван Иванович, очень тяжело воспринимал свой переезд в село, к её родственникам. Он очень самолюбив. Всё это случилось, благодаря одному страшному обстоятельству, которая называется война. Думал ли Гавриил Принцип и те, кто дали ему в руки револьвер, какие страдание принесёт это народам Европы?

Нет, не думали.

Думал ли Кайзер Вильгельм II, что война принесёт столько страданий немецкому народу?

Нет не думал. Он думал только о своём величии. Он хотел возвеличится ещё. Стать Барбароссой, Карлом Великим или Фридрихом Великим. Всё равно кем, только быть Великим. Европа вступала в новую, не видимую ещё войну. Позиционную, на полное истребление, поскольку мы уже говорили о пулемётах и тяжёлых мортирах.

В это время далеко от фронта, в селе Николаевка, Иван Дмитриевич, вытягивая сапоги из грязи, при этом помогая себе руками, шёл на встречу с военным представителем императорской русской армии, который занимался рекрутированием резервистов в армию, и по совместительству интендантом по обеспечению армии продовольствием и фуражом. Встреча состоялась по просьбе Иван Дмитриевича, благодаря своим старым знакомым по службе, с которыми переписывался. Он без труда нашёл дом, где на фронтоне висел российский флаг и вошёл внутрь. Солдат, который стоял на часах, справился кто нужен, и попросил подождать. Через минуту он вышел и сказал. Войдите, вас ждут. В углу комнаты, за столом, сидел уже не молодой человек в офицерской форме, в толстых очках и в фуражке. Он внимательно изучал вошедшего. Стол был расположен так, что вошедший ослеплялся светом из окна и плохо видел сидящего, зато он у него был прекрасный вид.

Здравия желаю господин офицер, сказал Иван Дмитриевич и протянул ему рекомендательное письмо. Он имел это письмо давно, но никак не представлялся случай воспользоваться им. Теперь решил рискнуть, он ждал.

Офицер спокойно взял в руки письмо, осмотрел на свет, нет ли там какого подвоха, взял ножницы и вскрыл письмо. Он долго смотрел на содержимое письма и на Иван Дмитриевича. Лёгкая усмешка прошлась по его губам.

Здравия желаю, господин фельдфебель сказал он, и протянул руку вставая. Майор, Его величества Императорской армии, Ратовский Яков Моисеевич. Начальник окружного отдела интендантской службы, Одесского военного округа. Рад видеть в этом захолустном месте, человека с военной выправкой. Из письма ясно, что вы знакомы с военными поставками и вооружением. Вы уроженец этого села? Спросил он слегка картавя.

Да, с тех пор как ушёл из армии, живу здесь. Вот уже, двадцать лет. Мои родители, тоже родом из этого же села. Дети, родились здесь.

Садитесь, поговорим о делах. Что желаете? Водочку или винo? Спросил Яков Михайлович.

Я, привык к вину. Сказал Иван Дмитриевич. У меня с собой бутылочка отменного домашнего вина.

Это кислятина, годится только для исправления косоглазия, а не для двух старых вояк. Сказал он и позвал солдата что дежурил у входа.

Вот что братец, принеси нам водочки и две рюмочки, а также закусочки.

Пока солдат занимался хозяйством Яков Моисеевич вернул письмо Иван Дмитриевичу сказав спрячь его, это человек давно ушёл в мир иной. Вы ведь с ним ещё Щипку брали? Он достойнейший человек нашей империи. Царство ему небесное.

Да, невозмутимо ответил Иван Дмитриевич. Славные были времена. Я был молод. Война казалось весёлой прогулкой по горам. Били турок вместе с болгарами и румынами. Победа досталось очень большой ценой. Думаю, не все ещё оценили значение этой, поистине исторической победы. В это время, солдат принёс водку, закусочку. Иван Дмитриевич положил на стол свою бутылку с вином. Не возвращаться же мне с ней домой. Собака будет лаять на меня, в дом не пустит.

Ладно сказал Яков Моисеевич, наливая по рюмкам. За Щипку и поднял свою рюмку. Выпили, не чокаясь. За всех павших на войне. Яков Моисеевич снял фуражку и положил рядом. На голове у него намечалась серьёзная лысина. Усы и бородка дополняли его профессорское лицо.

Да-а, лысина меня выдаёт за штатского учителя гимназии, горько посетовал он. В армии таких не любят. Тыловиков везде не любят. Но, куда армии без нас. Жрать все хотят.

Ну-с, не хотите ли в армию вновь записаться? Спросил он Иван Дмитриевича. Это я могу оформить в миг.

Стар я стал для действующей армии. Сказал Иван Дмитриевич. Я бы мог помочь Родине и как гражданский человек. Война, по всему видно зарядилась надолго и всерьёз. У меня есть своё хозяйство. Знаю многих местных бояр. Есть телега, лошади, волы. Меня в округе все знают. Форму одену, так меня и на фронт погнать могут. Кто будет разбираться, что я ещё Щипку брал. Я своё отвоевал. Да и Вам какая польза от меня, если меня на фронт отправят?

Яков Моисеевич смотрел прямо в глаза Иван Дмитриевичу, словно хотел прочитать в них врёт человек, или говорит от сердца. Много таких отставных военных, приходилось видеть ему за свою интендантскую жизнь. Не со всеми он ладил. Характер у Яков Моисеевича был скверный.

Вы слишком откровенны, для первого знакомства, сказал Яков Моисеевич, разливая по рюмкам водку. Мне такие люди нравятся. Вижу вы человек, который добивается своего. С коммерцией знакомы. Опять-таки, местные нравы знаете. Мне нужен человек, который бы занимался закупками продовольствия и фуража у местного населения. Определим место сбора, для охраны у меня солдаты есть. И заживём, мечтательно сказал он. Я, буду в основном заниматься рекрутом резервистов, пока пришлют другого человека. Вы понимаете. Пришлют какого-нибудь военного бюрократа, с большими погонами, так и намучаешься с ним. Работу не знает, а гонору на всю войну хватит. Вы, как нельзя вовремя пришли. Ах, да-а вы хотите знать ваш заработок. Предлагаю один процент.

Я рассчитывал на пять процентов, сказал Иван Дмитриевич.

Это грабёж, сказал Яков Моисеевич, картавя ещё сильнее, когда волновался. Два процента и по рукам. Он нервно зашагал по кабинету. Еврейская кровь, не позволяла ему соглашаться сразу. Надо торговаться. Иначе нельзя.

Вы правильно сказали, я знаю местные нравы. Вы, потом уедете к себе в матушку Россию, а мне жить с ними дальше. Как я могу жить на два процента?

Яков Моисеевич остановился по середине кабинета, он посмотрел в потолок, словно искал там ещё один процент.

А ты не такой простой как я думал. Три процента и всё. Более никаких торгов. Согласен?

По рукам, ответил Иван Дмитриевич. Когда приступаем к работе?

А вот сейчас и приступишь. Только контракт подготовлю, а пока вот тебе список необходимого продовольствия и фуража. Он, уже сидел за своим столом, успев надеть и фуражку.

Иван Дмитриевич взял список и углубился в чтение. Список был на нескольких листах. Армии нужно всё. От продовольствия и фуража, до тёплых вещей и солдатских сапог. Всё непременно в огромных количествах и срочно. Война, всё спишет. Вспомнил Иван Дмитриевич, известную солдатскую присказку. На улице, лил такой противный, осенний, мелкий, моросящий дождь, что не хотелось выходить из тёплого кабинета Яков Моисеевича. Было уже поздно. Расходились с трудом. Встретились два человека дела. Яков Моисеевич дал Иван Дмитриевичу армейский плащ, так как одежда быстро бы промокла. Водка разнесла обоих. Выйдя на улицу, Иван Дмитриевич почувствовал лёгкую дрожь в теле. Он понимал, что влез в такую компанию, где можно быстро обогатится, но ещё быстрее всё потерять, даже жизнь. Ставки были уже сделаны. Здесь вор на воре сидит и вором помыкает, подумал он, доставая сапог из очередной трясины. В голове у него прокручивалась какая-то мелодия, недавно услышанная в Белгороде на Дунае. Кажется, прощание славянки называется. Очень славный марш. Солдаты, поют её на каждом построение.

Прощай разум, подумал он, открывая калитку дома. Собака не лаяла, а только виляла хвостом при виде хозяина. Хорошая собака, сказал он и вошёл в дом. В доме все заждались, не зная куда ушёл Иван Дмитриевич. Дмитрий, вышел навстречу и начал рассказывать о том, что сделано за сегодня. Иван Дмитриевич молча пошёл в спальную комнату, и все поняли, что пора всем спать. Жена принесла ванночку с водой, помыла ему ноги, раздела его, и он лёг спать. В доме стояла гробовая тишина. Хозяин спит. Никто, не смеет потревожить его сон.

Рано утром, после завтрака, Иван Дмитриевич рассказал всем, кто чем должен заниматься, запряг бричку и поехал на свою новую работу. Дождь не переставал лить, но армейский плащ надёжно защищал его тело. Дорога вся разбухла от непрерывного дождя. Потоки воды, шли против движения брички образовывая ручеёк. Как там в низине, в доме Александра Васильевны, подумал он. Надо сегодня же проверить, не затопило ли погреб? Вот, будет горе для Иван Ивановича. В правление было полно народу. Большая часть людей, находились по призыву на службу в армию. Ими занимался Яков Моисеевич. Он встретил Иван Дмитриевича довольно сдержанно. От вчерашней доброты ничего не осталось. Он выгнал посетителей и занялся новым работником.

Для начала, вы определите место для хранения сельхозпродуктов, фуража и гуртов скота, который мы собираемся закупать у населения. Лошадь вам нужна?

Нет спасибо, у меня бричка.

Тогда, возьмите с собой ефрейтора Губанова, из отделения охраны. Пусть, он тоже посмотрит, на предмет охраны.

У нас в селе, никто воровством не промышляет. Народ смирный, верующий.

Будут воровать, уверенно сказал Яков Моисеевич. Дайте время. Сейчас, я вам всё объясню. Ждите. Он вызвал солдата и распорядился насчёт Губанова. В кабинет вошёл ефрейтор. Борода лопатой доходила до колен. Глаза горели. Шашка болталась на поясе. Высокий и худой. Как будто, его никогда не кормили досыта, во что совсем не верилось. Всё-таки интендантская служба. Полная противоположность своему начальнику. Мокрый армейский плащ, дополнял его неприятный облик, пряча собой кривые ноги кавалериста.

Вы, поедете с фельдфебелем в село и окружности, в поисках помещения для складов, пригодных для хранения продуктов и солдатского инвентаря. Ищите непременно вблизи железнодорожного пути, желательно с платформой для погрузки. Поедешь с Иван Дмитриевичем на бричке.

Разрешите я на своём Орлике? Взмолился Губанов. Я, с детства с начала верхом научился ездить, потом пешком ходить. Не по чину мне, на бричке кататься.

Кажется, он умеет убеждать людей, подумал Иван Дмитриевич. Ну и компания собирается.

Яков Моисеевич согласился с мнением Губанова. Помните, в стране военное положение, что облегчает выполнение нашей работы. Только не переборщите. К концу дня доложите. Запомните, вы представляете императорскую армию. Для вас, все двери открыты, но только действуете с умом. Скандалы, я не терплю.

Дмитрий, занялся подготовкой бочек для вина нового урожая. Вместе с батраком, он вытащил их из погреба и наполнил водой из бассейна дождевой воды. Урожай винограда собирать не удавалось из-за проливных дождей. Его пугало отсутствие отца так долго. Во время обеда, мать тоже справлялась у него, не знает ли что об отце. После ужина, он решил пойти и проверить состояние дома Александры Васильевны. Он ей обещал, что присмотрит за домом. Он оделся теплее, натянул сапоги, и сказав матери вышел из дома. Небо начало прояснятся. К концу дня, дождь перестал вовсе идти. Дом, был запланирован с учётом проливных осенних дождей, и имел соответствующий уклон, чтоб вода не попадала в погреб и хозяйственные постройки. Только в конце огорода, вода застаивалась, но там не было никаких многолетних насаждений. Дом, должен понравится Иван Ивановичу, особенно погреб. Он не глубокий.

Иван Дмитриевич с ефрейтором Губановым проехали все известные места, которые знал. Примерно в четырёх километрах от села по железной дороге, он знал пустую платформу, где до войны грузили скот из села и окрестностей, для отправки на продажу в Кишинёв и Одессу. Платформа оказалась пустой.

Место очень удачное. Здесь легко будет осуществлять охрану. Склады придётся подремонтировать, сказал ефрейтор, который всю дорогу не проронил ни слова. Надо составить список материалов для ремонта. Вы умеете составлять? Да, а есть ли поблизости другие поселения? Это очень важно, для организации охраны объекта. Первым делом, надо отремонтировать помещение для караула. Без охраны, у нас запрещено заполнять склад продукцией.

Да. Я уже занимался этим делом до войны. Надо сделать некоторые измерения. Завтра я приеду с сыном, снимем размеры, и я составлю смету расходов.

Чего же нам ждать завтра? Господин офицер, приказал сегодня доложить. Давайте измерим всё что нужно. Говорите, что мне мерить. Иван Дмитриевич измерил сам платформу и склад, приказав ефрейтору проверить крышу. Ефрейтор, ловко полез на крышу, докладывая оттуда по-деловому, какие он видит неисправности. Иван Дмитриевич, увидев это, ещё раз убедился, что компания очень опасная. Закончив измерения, он ловко спустился, и они отправились в сторону правления. Начало есть.

Яков Моисеевич, выслушал доклад ефрейтора и отпустил его. Он, вызвал солдата и велел принести водочки и закуску на двоих.

Сегодня, вы хорошо поработали. Я, давно искал такую платформу с складом. Мои поздравления, в первый рабочий день вы справились успешно. Буду докладывать на верх о находке, там должны утвердить. Бюрократия. Ты, подготовь пока смету расходов на ремонт и подыщи рабочих. Солдат принёс водку и закуску. После нескольких рюмочек, на Яков Моисеевича хлынули воспоминание. Оказалось, он сентиментальный и добрый еврей. Его доброта, измерялось количеством выпитой водки. Чем больше выпит, тем добрее он становился, и наоборот. Прощались опять поздно. Дождь уже перестал. Иван Дмитриевич сел в бричку и лошадь привела его домой. В голове опять эта мелодия, прощание славянки. Размокшая от дождя дорога, не позволяло ехать быстро. Наконец он дома и заехал прямо во двор. Дмитрий, распряг лошадь и рассказал отцу, что было сделано за день. В конце, он рассказал, что ходил в дом к Александре Васильевне, проверить, не затопило ли погреб.

Ну и как там сынок? Я и сам хотел там побывать сегодня, но не успел. Какой ты у меня большой?

Всё нормально. Иван Иванович будет доволен погребом. Бывшие хозяева, всё предусмотрели.

Дождь перестал. Завтра же приступайте к сбору винограда. Пригласи всех батраков что свободны. Надо быстро управится. Виноград спелый и начнёт скоро портится. Сразу его на дробилку.

А ты отец, не примешь участия? Я, ведь ещё ни раз не делал такую работу самостоятельно.

Вы начинайте утром уборку, а я подойду к обеду. Дело у меня серьёзное намечается. Когда всё прояснится поставлю и тебя в известность.

А мама, она переживает за тебя.

С мамой я сам всё решу. Иди спать.

Я книжку почитаю.

Тогда иди читать.

Он вошёл в спальную комнату. Ванночка с тёплой водой, стояла у кровати. На кровати лежало полотенце.

Утром вышло солнце, и все вышли на работу, от мала до велика. Даже бабушка, которой за восемьдесят, сидя у куста срезала грозди винограда ножницами. К обеду пришёл, как и обещал Иван Дмитриевич и работа пошла веселее. Дмитрий, радовался любому взгляду отца. Мать тоже воспрянула. Но в воздухе, чувствовалось какое-то напряжение. Отец что-то недоговаривал.

В это время в Белгороде на Дунае, Иван Иванович заканчивал свои дела по продаже дома и мебели. Сложнее всего было с картинами и библиотекой. Кому нужны сейчас книги? Картины можно взять с собой, в новый дом. Но как их перевести туда? Военное положение всё осложняет. Александра Васильевна уже вся извелась. В Николаевку хочет. Понравилось ей там. В городе много военных. Постоянно происходят стычки с местным населением. В гимназии хотят устроить штаб кавалерийской дивизии. Прав был Иван Дмитриевич. Переждать эту проклятую войну, надо в селе. Там, каждый человек рассчитывает на себя и свою семью. Он, на своей земле стоит, а она его кормит и защищает. Мой дом моя крепость, говорили в старину. Постепенно, и он утвердился в сознание что надо ехать в село, в свой дом. Об этом своём решение, поделился с Александрой Васильевной. Отъезд назначили на вторник. Так, как поезда уже не ездили строго по расписанию, пропуская воинские эшелоны вне расписания, вышли к станции на несколько часов раньше. Дом закрыли и попросили друзей присматривать. Из вещей, взяли только самое необходимое. Ехали на легке. Поезд пришёл с большим опозданием, уже переполненный людьми. С трудом пролезли в вагон. До Николаевки ехали как селёдка в бочке. В вагоне, ехали крестьяне с большими баулами, они охраняли их как сокровище, потому что по слухам, в поездах орудовала банда воров, приехавших из Одессы. Всем было известно, какие дерзкие там воры. В переполненном вагоне, для них было идеальная работа. Они выбирали жертву, и окружали его так, что он и крикнуть не мог. Затем, забирали всё, что у них было ценное, и на первой же станции выходили из этого вагона и заходили в другой. Иван Иванович с любопытством наблюдал, как воры окружили богато одетого пассажира и стали угрожать. Он, сопротивлялся как мог. В это время подошёл военный и взял его под защиту. Пассажир обрадовался, но военный потребовал у него, отдать ему деньги и драгоценности для охраны. Кругом братва щёлкала зубами. Пассажир отдал всё военному, видимо рассчитывая, что потом он вернёт ему всё. Однако, на первой же станции, военный вышел вместе с ворами, которые угрожали пассажиру. Было понятно, что они действовали заодно. Этот случай, совсем добил сентиментального Хаджиева, и дальше он сторонился военных. Они, не внушали уже ему полного доверия. Когда они вышли на станции в Николаевке, он ещё долго смотрел в след поезду, с отвратительным военным вором. Он понимал, что никакой тот не военный, но сделать ничего не мог. Военный, был одет по форме. Из кобуры, у него торчала рукоять настоящего пистолета. Александра Васильевна успокаивала его. До дома пришлось идти по дороге, напоминающий болото. Каждый шаг давался с трудом. Вот мы и дома, сказала Александра Васильевна, открывая калитку. Иван Иванович прошёлся вокруг дома, осмотрелся, везде порядок. Зашёл внутрь. Хороший деревенский дом. Он хотел уже раздеться, чтоб отдохнуть, но он вспомнил главное. Он, ещё не видел погреб. Как же он забыл про него. Проклятый вор, сбил с толку.

Где же погреб? Однако, Санда уже открывала погреб. Иван Иванович подошёл к Санде и хотел спустится туда, чтоб своими глазами увидеть его достопримечательность. И тут, его охватило глубокое разочарование. Как известно, первое впечатление самое сильное.

Первая ступенька в погреба было так глубока, что Иван Иванович без посторонней помощи, не мог спустится, хотя видно было что погреб не глубокий и сухой. Он и так был расстроен ещё с вагона, а тут новое разочарование. Что сегодня за день такой? Сплошное разочарование с утра. Сначала, поезд опоздал на несколько часов. Потом, этот военный вор. Теперь погреб. Как он спустится туда? Надо опять зависеть от кого-то. Совсем расстроенный он зашёл первый раз в свой дом. Нехорошо это, размышлял он. Сел на диван и стал снимать сапоги. У него это плохо получалось, и он стал звать Санду на помощь. Она не слышала его, и он злой лёг на диван, свесив грязные сапоги так, чтоб они не доставали до дивана. Первое знакомство с домом состоялось. Александра Васильевна, стала наводить уют в доме и готовить ужин. В первую очередь надо было разжечь огонь в печи. Всё необходимое для этого, лежали в сарае, примыкающий к дому. Спички лежали на плите. Соль и другие специи, нашла на кухне. Посуды было достаточно для начала. Она, разожгла огонь в печи и жизнь вернулась в дом. В начале печь сильно дымила, от того, что давно им не пользовались, потом дым перестал идти, но запах остался. Иван Иванович встал, вышел во двор, почистил обувь и зашёл на кухню сотрясая недовольно головой.

А на улице печки нет? Спросил он раздражённый. Дом был на много меньше, чем тот к которому он так привык, но уютный и пригодный для того, чтоб пережить здесь войну. Он, ещё верил в благородную войну. Всем будет плохо, а вот с ним всё обойдётся. Его то зачем наказывать? Он же Иван Иванович. Учитель гимназии. Всю жизнь детвору учил. Никому ничего плохого не сделал. Рассуждал он.

С прибытием Вас, вдруг услышали они знакомый голос. Дмитрий стоял у двери в нерешительности, он не знал, что делать зайти в дом, или принести дрова для начала. Заходи, сказала Александра Васильевна, дай посмотрю на тебя. Радость то какая. Печь уже разогрелась, и Александра Васильевна начала готовить ужин.

Заходи дорогой. Спасибо тебе за всё. Отец твой где?

Иван Иванович недовольный спросил Дмитрия, знает ли он, что первая ступень в погреб такая глубокая?

Да, не переживайте вы так, Иван Иванович. Переделаем мы эту ступеньку. Это ловушка для чужого. Понимаете, если чужой полезет, он же не знает, что первая ступенька такая глубокая и сразу верх ногами вниз. Главное шум. Закрыл дверь, и вор попался. Это, старинная деревенская хитрость.

Хорошо придумано, но я не хочу словно вор, оказаться верх ногами в своём же погребе, сказал Иван Иванович. Не правда Дмитрий? И ты этого не хочешь?

Нет. Конечно, но я же сказал вам, что я переделаю ступеньки, оправдывался Дмитрий.

Я, предоставляю себе как ты падаешь в погреб верх ногами, сказала смеясь Санда. Потерпи. Дмитрий обязательно сделает, если обещал. Я знаю, сейчас он очень занят сбором урожая дома у себя. Ты даже не сказал, когда собираешься собирать урожай здесь, у нас. Тебя интересует только погреб. Вот закрою погреб на замок, и пока не соберёшь урожай, не увидишь ключ.

Не забудь колокольчик на ключ повесить. Я, на такие условия не подписывался. Ты лучше ужин неси. Проголодался я. Пока ты мне тут лекцию читала. Славная получается у нас жизнь Санда, без кружки вина, я ничего делать не собираюсь, сил нет. В это время, все услышали скрип журавлиного колодца у калитки. Ведро опустилось в воду и на поверхность вышло полное воды. Иван Дмитриевич жадно пил из ведра холодную воду. Все высыпали на крыльцо и узнав его, стали приглашать его войти внутрь. Встреча была очень радостной. Александра Васильевна пригласила всех к столу. Иван Иванович сразу изменился в лице. Гостям, Санда не откажет в кружке вина. Вот зануда. Ключ она спрячет. Придётся дубликат делать. В городе, она не вела себя так. Иван Иванович всё ещё ворчал под нос. Слова Санды сильно задело его самолюбие. Но назад пути уже не было. Придётся приспосабливаться к новым условиям жизни.

Дмитрий, сказал Иван Дмитриевич, принеси из брички бочонок с вином, угостим Иван Ивановича, пока он научится пользоваться собственным погребом. Приглашаю вас на вечер к нам в гости. Мне пора. Он вышел из дома, сел в бричку и поехал в сторону центра села, где возле отделения почты, находилось окружное интендантское правление, по закупке продовольствия и квартирования войск.

Ноябрь, принёс в Бессарабскую степь обильные дожди. Дороги разбухли так, что лошади с трудом таскали телеги, гружённые продовольствием и фуражом на железнодорожный склад. Иван Дмитриевич организовал работу так, что крестьяне сами, на своём транспорте приносили продукцию на склад. Он, только принимал товар. Рассчитывался за товар Яков Моисеевич, у себя в правление, сидя под охраной солдат. На складе он появлялся крайне редко, и только в сопровождение Губанова, остальное, во всём доверившись Иван Дмитриевичу. Но, люди всё равно приходили к нему и докладывали, когда не получали вовремя деньги. Вся ответственность за закупки и своевременные платежи, ложилась на него. Продукцию, крестьяне привозили только после согласования с ним. Рос его авторитет в селе, но росла и его ответственность перед сельчанами. Иван Дмитриевич постоянно был при деле, не имея возможность уделять время своему хозяйству. Охрана склада велась солдатами, круглосуточно. Количество солдат пришлось увеличить, как только заработал склад при железной дороге. Там, теперь постоянно находился взвод бородатых казаков, во главе с офицером. Но офицер нашёл себе в соседнем селе вдовушку и не отходил от неё. Всеми делами ведал ефрейтор Губанов. Хороший хозяйственник, он был везде. Как только он успевал? Иван Дмитриевич диву давался его трудоспособности и выносливости. Алкоголь, на дух не переносил. Жалко такого на фронт посылать, хотя по нему видно, прирождённый вояка. Казаки, в Российской армии были самыми подготовленными и преданными бойцами. Иван Дмитриевич считал, что ему очень повезло с ними. Дожди сменились мокрым снегом и вскоре закрутило метель. Утром, по замёрзшей грязи, бричку трясло так, что казалось мозгов в голове совсем не должно остаться. Долг, требовал присутствие Иван Дмитриевича на складе ежедневно. Армия разрасталась. Потребность становилось всё больше и больше. Товар отправляли уже вагонами. А надо эшелонами, говорил Яков Моисеевич. Скорое окончание войны не предвиделось, наоборот, будто все вошли во вкус. Особенно надрывались интендантские службы. Разнообразность требуемых товаров впечатляло. От канцелярских товаров, до женских интимных принадлежностей. Вся страна работала для нужд фронта, а денег, всё равно не хватало. Вечерами, за рюмочкой водки для согрева души. Ни один из них не грешил выпивкой, скорее так для порядка. Яков Моисеевич рассказывал о неутешительных новостях на фронте. Французы радовались чуду на Марне, а русские подсчитывали большие потери в живой силе и технике на юго-западном фронте, куда русские войска оттянули часть немецких войск из Парижа. Много пленных русских солдат и офицеров, находились в немецких и австрийских концентрированных лагерях. Солдат морили голодом и холодом. Война, набирала поистине мировые масштабы. Уже было трудно запомнить, кто кому объявил войну. Коалиции менялись постоянно, так как, в войну вступали все новые державы и даже их колонии. Бои шли в Европе, на Кавказе и даже на далёких экзотических Фолклендских островах, на юге Аргентины. Англия доказывала, что она ещё империя, добивая остатки Аргентинского восстания, на маленьком острове в южной Атлантике.

Иван Иванович, наконец научился сам спускаться в погреб, так как Дмитрий пристроил ещё одну ступеньку и закрепил на входной двери ручку, чтоб было удобно держатся при спуске и подъёме из погреба. Он, привыкал к новой обстановке. Иван Дмитриевич привёз из города оставшиеся мебель, вещи и картины. Он, имел допуск двигаться в любом направление с любым грузом, что облегчило Иван Ивановичу жизнь. Рождество христово и новогодние праздники, он встретил с Александрой Васильевной и родственниками в своём доме, в тепле и достатке. Скучал сильно по друзьям. Дмитрий, ежедневно приходил и помогал по хозяйству. Иногда оставался ночевать, и тогда Иван Иванович с трубкой в зубах, читал ему наставления, делая упор на справедливости, так как он это понимал, на победе добра над злом. Иван Иванович, был неисправимый романтик. Он верил в светлое будущее человека, сам при этом ничего не делая для её осуществления. Он, просто прожигал жизнь, призывая других бороться за её идеалы. Не имея собственных детей, он, так и не научился создавать что-то материальное, для будущего поколения. Построить дом, посадить дерево или выкопать колодец, которые будут служить следующим поколением. Для него, жизнь была как поэзия. Он, даже не испытывал страха перед старостью и одиночеством. Считал, что всегда будут о нём, заботится так, как сейчас, а он будет читать им наставления, держа картинно трубку в правой руке. Он считал, что все ему почему-то должны. Иван Дмитриевич, был его полной противоположностью. Его умение организовывать работу, поразил даже видавшего всё в своей жизни еврея, Яков Моисеевича Ратовского, офицера русской императорской армии. Он, не раз предлагал ему примерить ещё раз мундир фельдфебеля или вольноопределяющегося. Каждый раз, получал очень вежливый отказ. Была у него ещё одна странность. Он, не привлекал к работе никого из своих близких или родственников. Был с всеми предельно вежлив и ответственен. На работе никто не видел его выпившим. Всегда был гладко выбрит, чисто одет. Отказался он и от персональной охраны, чем очень поразил ефрейтора Губанова. Тот был всегда начеку, постоянно готов к отражению атаки. Казалось, он никогда не спит. Он везде. Прирождённый военный. В приятных хлопотах прошли рождественские и новогодние праздники в семье Иван Дмитриевича. Наконец и Дмитрий дома. Мать успокоилась. Самый младший в семье всегда самый любимый. Прошли крещенские морозы. Приближалась весна, а это приятный период для крестьянства. Дмитрий, постоянно наведывался к Александре Васильевне, помогая колоть дрова или принести воду из колодца. Снега, в этом году было много, а это залог хорошего урожая. Иван Иванович, не переставал удивлять своей неподготовленностью жить в селе. Бедная Александра Васильевна, на неё ложился основной груз работ по хозяйству. Дмитрий разрывался на две семьи, так как отец пропадал целыми днями, а иногда не приходил домой всю неделю. Объёмы работ у него постоянно росли. Дмитрий, нередко видел мать в слезах. В таких случаях он старался успокоить её. Про работу отца, говорить в доме запрещалось. Все догадывались, что он работает на государство, значит на войну, и от этого становилось ещё опаснее.

Весна 1915 года пришла, как всегда, с шумом образовавшихся ручейков воды, от таяния снега и проливных дождей, а также непроходимой грязи. Вся накопившаяся вода, весело собиралось в речку и уходила далеко за село, заодно смывая весь накопившийся за зиму мусор. Вскоре стали появляться тропинки, по которым, след в след за родителями гордо шагали дети, которые почти всю зиму сидели в доме, как медведь в берлоге. Иван Дмитриевич был полностью поглощён работой, и только изредка успевал перемолвится с Яков Моисеевичем парой слов, о ситуации на фронте. Война перешла в позиционную фазу. Стало ясно, что это будет война на истощение ресурсов, материальных и человеческих, а также финансовых, что больше всего волновало Яков Моисеевича и его верного помощника Иван Дмитриевича. Работа была хорошо отлажена, так как постоянно пускался слух о том, что скоро произойдёт реквизиция товаров в пользу армии. Те, у кого были излишки продукции, хотели получить хоть какие деньги, чем отдавать даром или за расписки. В приграничных районах, всегда есть неприятная возможность, за ночь оказаться в другом государстве. Тогда, что делать с записками враждебного государства. Иван Дмитриевич постоянно держал этот вариант в голове. В последнее время, в селе усилились прорумынские настроения. Иван Дмитриевич опять вспомнил Штефан, как он теперь? То же самое было и в других сёлах, с преимущественно молдавским населением. Этим и объясняется тот факт, что он не привлекает никого из семьи на работу. Он понимал, что вскоре может случится то, о чём так мечтал Штефан, и тогда, в ответе за всё будет он один. Семья ни причём. Иван Иванович, часто интересовался чем он занимается, и почему не берёт и его к себе. Иван Дмитриевич постоянно отшучивался, что все казаки у него разбегутся, как увидят Иван Ивановича в военной форме, с трубкой в левой руке и винтовкой в правой.

Как же ты будешь винтовку и трубку одновременно держать? Шутили над ним. Из чего ты стрелять будешь, из винтовки или трубки.

А как лучше отвечал он смеясь. Это был его звёздный час, он имел слушателей. Он, мог говорить всю ночь обо всём, и ни о чём. Пропадал такой талант.

В такую грязь, ты дорогу и не перейдёшь, без сапог останешься, шутила Александра Васильевна, придётся тебя на руках обратно переносить. Иван Иванович, тоже весело смеялся над такими шутками. Дмитрий, воздерживался от подобных шуток. Ему едва исполнилось шестнадцать лет. Такие вечера, когда отец был в хорошем духе и шутил, было очень мало в жизни Дмитрия, да и то они приходились на Иван Ивановича. Очень он рвался в бой. Он ещё не понимал, что обречён прожить в этом доме, до конца своей жизни. Война, наглухо закроет для него общение с внешним миром. Газеты, попадали в эту глушь, только в виде самокруток для солдат. Дмитрий, был для него единственный помощник в доме и источник информации. Санда не в счёт. Она, была постоянно недовольна им, просит его поколоть дрова или принести воду, даже если ведро с водой полное, а дров полный двор. В посевную пору, когда все сажали в огороде всякую зелень, Иван Иванович, вышел на работу в модных штанах как в гимназии. При первом же напряжение штаны лопнули, издав предательский звук, рассмешив всех, кто работал в огороде. Бежал Иван Иванович, как молодой барашек весной, когда вышел первую травку пощипать. Спрятался в дальней комнате, и не выходил больше работать, чем в очередной раз разгневал Санду.

Бездельник, кричала она чтоб он услышал. Выходи в кальсонах если штаны уже не на лазят. Что, мы твои кальсоны не видали, или тебе есть что прятать?

В такие минуты, Иван Иванович очень жалел себя. Ему казалось, что если-бы он остался в городе, у него было меньше мотивов, так сильно расстраиваться. Санда его доводила до истерики. Он уже ждал, когда кто-нибудь, Дмитрий или его отец придут и он пожалуется на Санду. Но проходило время и голод вытаскивал его из укрытия, и он уже был не так обижен на Санду. Она так вкусно готовила. Это прощало ей всё. И ещё, она, для него была самая красивая женщина. Он, по-прежнему её любил. Он умел ценить красоту женщин. Недаром он курил трубку. В этом был весь Иван Иванович. Жизнь в деревне была мирной, размеренной. Каждый делал своё дело, а вместе получался хороший урожай. Патриархальный уклад жизни, который сложился веками, почти автоматически регулировал отношения в семье и обществе. Каждый знал своё место, и до куда он может допрыгнуть, если судьба подфартит. Поэтому, крестьяне редко делают революцию, им есть что терять, землю.

Земля для крестьянина, это всё. От земли он кормится и содержит семью. В землю он уйдёт, когда придёт время, но он хочет оставить что-то на этой земле, по сравнению с рабочим, которому действительно терять нечего. Еду, он себе покупает в магазине. Если один хозяин уволит, он может работать у другого. Крестьянин, привязан к своей земле тысячами невидимых нитей. Он будет бороться за свою землю до конца. Если, кто захочет забрать у него землю, он может и убить. Все проблемы на селе, из-за земли. Дмитрий, выполнял всю работу по дому в место отца, благо в доме всё имелось, и посевная прошла удачно. Теперь, надо было всё поддерживать, поливать и ухаживать за домашними животными, а их прибавилось очень много, особенно овец и коз. Двор был полон домашней птицы, число которых постоянно увеличивался. Всё чаще привлекали к работе батраков.

Иван Иванович, мечтал о прислуге в доме. Александра Васильевна была категорически против. На этой почве у них постоянно происходил спор. Драматические события, которые происходили на фронте никак не отражались на ритм жизни села. Если весной не посадишь ничего, осенью ничего не соберёшь, зимой есть будет нечего. Это простая философия, помогает крестьянам выжить вот уже столько веков. Даже война, не в силах изменить силу природы и философию крестьянина относительно земли. Солдат тоже кормить надо. А их стало так много, что интенданты просто не могли успевать за их потребностями. В армию, стали брать в солдаты и из их села. Мобилизация, так испугавшая Кайзера, проводилось по всей огромной российской империи.

Иван Дмитриевич всё реже появлялся дома. Приходилось осваивать дальние сёла, и всё чаще он останавливался ночевать у своих дочерей, которые жили с своими семьями в дальних сёлах. Он держал на коленях своих внуков, гладил их и радовался жизни так, как он её понимал. Постоянно, приносил детям и дочерям подарки. Деревни, в которых они жили, не имели железнодорожного сообщения с остальным миром и находились далеко и от шоссейных дорог. Этот отражалось на поведение людей. Чем дальше люди находятся от цивилизации, тем они более консервативны в своём поведение. Его дочери вышли замуж за очень консервативных верующих. Они, все традиции понимали буквально. Исполняя, даже не применяющиеся во всей Бессарабии церковные догмы. Он сочувствовал дочерям, но ничего не мог поделать. Формально, они правы. К тому же, его зятья любили выпить, а это он вообще не поощрял. Сердце заливалось кровью, когда он держал своих внуков на коленях. Что им готовили их родители? Как они видят будущее своих детей? В последнее время он почувствовал, что за его перемещениями следят, думая, что он носит с собой большие суммы денег. Он, поделился своими наблюдениями с Яков Моисеевичем, и ему выделили двух конных вооружённых казаков. Хлопот добавилось. Надо было везде кормить казаков и их лошадей. Насчёт быта они были неприхотливы и устраивались везде сами. Как бы рано не вставал Иван Дмитриевич, казаки уже его ждут при оружии и лошадях. Потрясающие войны, думал Иван Дмитриевич о своей охране. Полное забот и тревог пошло лето и наступила осень. Такая грязь как в Бессарабии, наверно нигде не найдёшь. Она прилипает к сапогам так, что встряхнуть его невозможно. Сапоги становятся тяжёлыми и падают с ног, под тяжестью грязи. Надо только чистить, чистить и чистить. У каждой калитки, есть специальная решётка из дерева или метала для читки сапог. Грязь, это бич божий. От него никому не спастись. Но вот приходит зима, всё покрывается белым снегом и начинается вьюга. В эти длинные зимние вечера, женщины в доме ткут ковры для украшения дома, и в качестве обязательного приданного для дочерей. В Бессарабии того времени, семьи были очень большие, доходило до 10—12 детей, а в некоторых семьях и до 15 детей. Правда, не все дети доживали до совершеннолетия. Выживали только самые сильные. Происходил естественный отбор. Каждый ребёнок в семье, воспринимался не только как ещё один едок, но и как рабочая сила, которая отработает свой кусок хлеба. Дети приобщались к работе с очень раннего возраста. В начале они радовались такому доверию к ним, потом воспринимали всё как обязанность. К своему совершеннолетию они уже разочаровывались в своей жизни, а дальше, всё шло уже по инерции. Оправдывалось всё жизненной необходимостью и божьим повелением. Молдавский ковёр, сотканный своими руками, это гордость семьи. Весь дом в коврах. На полу одни, на стенах другой расцветки. На крыльце совсем другие ковры. Но везде ковры. На скамейках, кроватях, детских стульчиках. Девушки вышивают полотенца, наволочки, простыни. Рубашки и рубахи для сна. Различные салфетки и рушники. Всё туда же, в приданное. Всё укладывалось в деревянные сундуки и хранилось до первой свадьбы. Перед тем как ткать ковёр, шерсть проходит очень много процедур, которой выполняются летом, вплоть до того, как шерсть становится прекрасной нитью. Постепенно, превращаясь руками женщин в прекрасный ковёр. Так проходила зима в селе. Крестьяне были очень набожными, и посещали церковь по воскресениям и христианским праздникам, которых набиралось много за год. Поздно осенью, после окончания полевых работ и поста, начинались свадьбы. Всё село гудело от музыки цыган. В это же время до войны, проводились ярмарки по продаже излишек товаров. Сейчас, люди избавляются от своего товара сами. Помогал им в этом и Иван Дмитриевич со своими казаками. В селе ими пугали детей. Если не будешь слушаться, отдадим тебя казакам. Срабатывало сразу. Дети становились как щёлоковые.

Поздно осенью, Иван Иванович взмолился Иван Дмитриевичу пригласить своего начальника к нему в гости, но он оставался неумолим. У него своё правило. Наконец он согласился, скрипя зубами и попросил Яков Моисеевича принять свояка на ничего не обязывающую беседу, порадовать старика. Тот, узнав, что он этнический болгарин согласился на встречу. Санда сшила в гимназические брюки клин, расширив таким образом в талии. Иван Иванович, одев весь костюм при параде ждал на крыльце дома. В назначенный час, за ним приехал Иван Дмитриевич они сели в бричку и поехали. Иван Иванович сиял от счастья. Ему казалось, что все смотрят только на него и гадают, что за важная такая птица едет в бричке. Ему понравилось, как солдат доложил начальнику что прибыл Иван Иванович Хаджиев, и его попросили войти в кабинет. Увидев на стене портрет Николая II, он принял стойку смирно и что-то пробубнил про себя.

Яков Моисеевич наблюдал за этой театральной картинкой. Этой декорации, не хватает только эполетов и наград, и сразу можно в оперетту, на сцену выпускать. Конечно, при наличии хорошего голоса, чего Иван Иванович явно не обладал. Но на сцену он рвался.

Здравствуйте любезный Иван Иванович сказал он. Рад приветствовать вас у себя в кабинете. Понравился портрет царя? Могу вам подарить один. Иван Дмитриевич, голубчик принеси ему от моего имени портрет царя. Он позвал дежурного и распорядился накрыть стол по случаю такого гостя. Иван Иванович растрогано благодарил за такой роскошный царский подарок. Всё это время Иван Дмитриевич стоял у входа, не зная куда себя девать. Непременно принесу, ответил он. А он хороший артист подумал Иван Дмитриевич про Яков Моисеевича. Как мягко он стелет. Посмотрим, что дальше у него по сценарию. Тем временем дежурный принёс штоф водки, рюмки, закуску. Все сели ближе к столу.

Предлагаю тост, сказал и посмотрел на Иван Ивановича за Плевну и Щипку, за тех, кто погиб, и за героев.

Все выпили дружно. Иван Дмитриевич понял куда клонит Яков Моисеевич и решил упредить.

Яков Моисеевич сказал он. Иван Иванович этнический болгарин, но он подданный Российской империи, таких очень много живёт в Бессарабии. Он не несёт никакой ответственности за решение Болгарского царя Фердинанда I воевать против нас. Он даже не в курсе событий на фронте. Это сугубо штатский человек. Я, предлагаю тост за нашего царя, Никола II.

Иван Иванович смотрел на обоих и ничего не понимал. Он ещё не знал, что в сентябре Болгарский царь Фердинанд I, объявил войну Сербии, и уже ведутся боевые действия против Антанты. Открыт Салоникский фронт.

Иван Иванович, настаивал Яков Моисеевич. Каково настроение местных болгар в этой авантюре Болгарского царя, воевать против Сербии и России?

Иван Иванович искал по карманам свою знаменитую трубку, которая не раз спасала его в таких ситуациях. Наконец нашёл. Взял трубку в рот и пытался зажечь спичку. Пауза затягивалась. Ждали ответа. Наконец трубка дымит, и Иван Иванович говорит.

Сербия должна вернуть Болгарии те земли, которые принадлежат Болгарии по праву. Македония должна быть болгарской.

Вот тебе и Юрьев день бабушка. Театрально сказал Яков Моисеевич. По какому такому праву ты говоришь?

По праву победителя в первой Балканской войне. Резко ответил Иван Иванович.

А по второй Балканской войне? Тихо спросил Яков Моисеевич. Ничего не хочешь сказать? Или такой не было?

Это была грабительская, несправедливая война, также резко ответил Иван Иванович. Сербы, не имеют никакого права на Македонию и Салоники. Это, исконно Болгарские земли.

Иван Дмитриевич пожалел, что согласился на эту встречу. Какую чушь несёт Иван Иванович.

А греки, имеют какое-то право на Салоники и Македонию? Всё так же тихо, спросил Яков Моисеевич.

Я сказал, эти земли принадлежат Великому Болгарскому царству, уже мягче ответил Иван Иванович. Он стал понимать, что его разыгрывают, и стал часто выпускать дым из трубки. Верный признак, что он недоволен ситуацией.

С вашего позволения мы откланяемся сказал Иван Дмитриевич и встал. То же самое сделал и Яков Моисеевич. Иван Иванович нехотя встал, посмотрел на портрет Николай II, перекрестился и пошёл к выходу. У дверей опомнился, повернулся к хозяину кабинета и сделал поклон. До свидания. Спасибо за всё, и вышел в коридор. Иван Дмитриевич пожал плечами, попрощался с Яков Моисеевичем, оделся, взял одежду Иван Ивановича и пошёл к двери.

Портрет царя не забудьте принести ему, и пусть каждый вечер перед сном, боже царя храни поёт.

Он и так постоянно поёт, прощание славянки. Понравилась ему эта песня.

И мне то же ответил Яков Моисеевич, прощаясь за руку с Иван Дмитриевичем. Вот так родственничка пригрел ты. Бог с ним. Его уже не изменишь.

В коридоре его ждал Иван Иванович сердитый. Он надел пальто, и они вышли в мороз. Всю дорогу Иван Иванович бубнил недовольный.

Мог бы и сказать мне, что Болгария воюет против России. Я оболванился перед твоим начальником.

Не говорил тебе я про это в твою же пользу. В Белгороде на Дунае, постоянные стычки болгар с русскими после объявления войны Сербии. Ты хочешь и здесь организовать войну? Сиди тихо в своём доме и не высовывайся. Здесь думаешь мало румынских патриотов, а ты один. Недавно, над правлением кто-то ночью румынский триколор повесил. Так что ещё не известно чья возьмёт. По дороге сюда, я переночевал в молдавском селе. Там откровенно мне сказали, что они ждут соединения с Румынией на полном серьёзе. Простые крестьяне говорили, значит они что-то знают. Румынские эмиссары обещали им оружие, на случай восстания. Вероятно, оно в тайне готовится. Умерь свой патриотический пыл. Мы живём в Бессарабии, не забыл? А это, исконно молдавские земли. Портрет Николашки, я тебе принесу. Смотри Александру Васильевну не обижай. Она и так натерпелась с тобой. Дом твой в Белгороде на Дунае, взорвали диверсанты вместе с военными. Иван Иванович понял, что он полностью в власти этого человека. Дальше ехали молча. Большие снежинки били по лицу. Он не чувствовал холода. Одно лишь разочарование. Будь проклята война и её виновники. Будь проклят этот Гавриил Принцип, который принёс ему столько горя.

Приехали сказал Иван Дмитриевич. Бричка остановилась у калитки. Иван Иванович вышел из брички и открыв калитку вошёл во двор. Лицо его было мокрое от снега и слёз. Иван Иванович медленно поднимался на крыльцо. Он почти рыдал. Всё его тело тряслось.

Что с тобой Ваня? Санда бросилась на крыльцо. Иван Дмитриевича уже не было. Вернулась в дом помогла мужу раздеться. Что случилось? Повторяла она вопрос. На тебе лица нет. Ты плачешь?

Наш дом в Белгороде на Дунае взорвали диверсанты вместе с людьми.

Значит правильно сделали что мы уехали Ваня, говорила она в слезах. Бог спас нас для других дел. Крепись Ваня, будь мужчиной. Война кругом. Люди невинные повсюду страдают и гибнут, а мы имеем свой уголок. Переживём и вернёмся после войны в город.

Ты хочешь вернутся в город? Спросил Иван Иванович с такой надеждой, как будто сейчас от этого зависит его жизнь.

С тобой Ваня. С тобой вернусь.

Они обнялись и пошли в спальную комнату.

Зима прошла быстро и всё повторилось по новой в хозяйстве. Ручейки, тропинки, посевная. Природу не обманешь. Не посадишь вовремя семена в землю, осенью получишь только цветы. Крестьянин веками обрабатывает одну и ту же землю, но в каждый год, любая ошибка любой, недочёт может стоить ему половины урожая. Крестьянин всю жизнь зависит от урожая. В приятных заботах прошла весна и наступило жаркое Бессарабское лето у Дмитрия и его подопечных.

Шёл уже второй год Великой войны, а победы ещё никто не одержал. Оба противоборствующих лагеря истощали свои силы, но никто не признавался и не просил мира. Уничтожалась молодёжь, цвет нации. Призывали уже пятидесятилетних стариков. Из своих колоний в Африке, привозили чёрных как сапожный крем сенегальцев и алжирцев. Эти дети природы, снега в своей жизни не видевшие, привыкшие ходить всю жизнь босиком, удивляли всех своей выносливостью и способностью переносить невзгоды войны. Русская императорская армия, нанесли тяжёлые поражения Австро-Венгерской армии, если бы не своевременная помощь от Германского кайзера, Австро-Венгерская армия была бы полностью уничтожена, и выведена из войны. Южный фронт увеличился. Италия вступила на стороне Антанты. Спираль войны закручивался всё сильнее. Брусиловский прорыв, окончательно добил Австрии—Венгерскую армию, продвинувшись на 80 км, вглубь территории врага. Казалось, страны центральной оси скоро будут побеждены. Под Верденом, в течение десяти месяцев немецкие войска так и не смогли пробить оборону противника. Потери с двух сторон составило около миллиона солдат и офицеров. Германия, стала ощущать нехватку ресурсов. Однако Кайзер, как никогда, верил в победу Германской коалиции, хотя, план Шлиффена явно провалился.

В августе 1916 года, Королевская Румыния наконец определяется и выступает в войну. 27 августа Румыния объявляет войну Австро-Венгрии и вступила на стороне Антанты. Как приоритет, обозначился освобождение Трансильвании и Банат. Бессарабия оказалась на втором плане. Румынская армия, на начало боёв, насчитывала примерно шестьсотпятьдесять тысяч солдат и офицеров. Армия наступает на Венгрию, и в самом начале имеет тактический успех. Однако, не имея поддержки с стороны союзников, постепенно переходит к обороне. Австро-Венгерские войска с севера, и Болгарско-Немецкие с юга оккупируют большую часть страны. Констанца пала под натиском болгар и немцев, под командованием немецкого генерала Маккензена. Болгары устроили в городе страшный террор над местным населением, в отместку за Балканскую войну, когда Румыния прилепила себе катрилатер. Пришлось немцам приструнить чересчур разгорячённых болгар. Они отстранили болгарскую армию от административных функций, всячески поощряя коллаборантов из румын. С севера, Румынская армия, отходила с тяжёлыми боями в глубь своей территории. Но силы были неравны, а присланные русские войска на помощь, не выдержали натиска и открыли фронт. 6 декабря захвачен Бухарест. Город объявлен свободным городом. Румынская армия отступает вплоть до территории Молдавии. Таким образом война приблизилась непосредственно к Бессарабии. В северных её уездах давно прифронтовая зона.

Иван Дмитриевич об все этих перемещений армий знал, но ничего своим знакомым и близким не рассказывал. Пусть занимаются хозяйством, думал он, больше пользы будет. Работа, требовала у него всё больше времени. Яков Моисеевича издёргали начальство, постоянно повышая требования по обеспечению войск продовольствием и провиантов. Конца войны не видно. В те редкие часы, когда он бывал дома видел, как старается Дмитрий. Сейчас ему нужна помощь отца, его поддержка его слово. Ему уже семнадцать. Надо принять меры чтоб его не забрали в армию, досрочно по ошибке. Потом исправить трудно. Сейчас всё в его власти. Наступившая осень, требовала от него сверх усилия чтоб справится с делами дома и на работе. Нельзя забывать про Иван Ивановича, и он решил навестить его дома. Иван Иванович сидел на крыльце в домашних панталонах и в меховой безрукавке. Он что-то делал очень сосредоточенно. Санда заметила Иван Дмитриевича ещё с крыльца и приветствовала его.

Смотрите кто к нам сегодня пожаловал. Иван Иванович, не вставая кивнул головой в знак приветствия. Его застали врасплох, да ещё работающим. Это было не его стихия. Даже трубки не оказалось под рукой. Крестьянин, да и только.

Чем ты так занят Иван Иванович? Спросил его уважительно Иван Дмитриевич.

Вот фрукты чищу от косточек. В погребе портится стали. Санда варение будет варить про запас.

Ты какими судьбами? Успеем по кружке вина выпить, или ты бегом, как всегда, на работу? Яков Моисеевич небось скучает без тебя. Неприятный жид. Как ты с ним сработался?

Где ты видел приятного жида? Жид, он на то и жид, что выглядит неприятным. По его заданию, я принёс тебе портрет царя в полный рост. Куда его повесить?

Оставь здесь портрет, боюсь скоро его снимать придётся, в шутку слазал Иван Иванович. Санда, накрой на стол, видишь какой гость у нас сегодня.

Санда пошла хлопотать на кухню. Иван Иванович взял кувшин и мастерски спустился в погреб. Иван Дмитриевич последовал за ним. В погребе было тихо, и они могли поговорить без свидетелей.

Что на фронте? спросил Иван Иванович, тихо наливая в дежурную кружку вино. Скажи кто победит? Как затянулась эта война, а кто-то хотел закончить до осеннего листопада, немчура проклятый. Сколько горя принёс он, и сколько ещё принесёт. Что ему не хватает? Надеюсь, Германия проиграет эту войну. Как ты думаешь? Ты более информирован чем я.

Не знаю кто победит, откровенно сказал Иван Дмитриевич. Знаю, что война не закончится пока есть ресурсы. У России они велики, но тоже не бесконечны. Подключение в войну всё новых стран, добавляет ресурсы этих стран, как топливо в топку, отодвигая конец войны на неопределённый срок. Знаю, уверен, что уже проиграли все. Никто не выйдет из этой войны таким, как в неё вошёл. Это война навсегда. Потери уже числятся миллионами человек. Поскольку силы примерно равны, то и предсказать трудно, и подсчитать невозможно. Европейские страны так увлеклась войной, как будто решились на самоубийство. Если не вмешается третья сила, война будет идти вечно. Есть ещё одна страна, которая может ускорить конец войны.

На кого ты намекаешь? Спросил Иван Иванович. Какая страна ещё не воюет?

Америка. Я имею ввиду, Соединённые Штаты Америки. Единственная сила, способная изменить ход войны в Европе, принести победу коалиции Антанта.

Иван Иванович выпил и налил другу. Что ты говоришь? Мы же не вечные. Я хочу ещё домой хочу попасть, после войны. Хоть одним глазом взглянуть, а потом и умереть не страшно.

Боюсь там нечего будет делать после войны. Братушки очень стараются в славу кайзера. Румыния оккупирована войсками центральной оси. Болгария вернула себе Добружу. Болгары устроили в Констанце такую резню среди местного населения, что немцам пришлось разнимать болгарских солдат.

Господи! Что делает война с человеком. Разве можно мстить гражданским людям? Будь проклят Гаврилка.

Война разгорается с новой силой. Продолжил Иван Дмитриевич, не обращая внимание на проклятия. Таковы итоги первых двух лет войны. А войну проклятиями не остановить.

Как же так? Ведь кайзер обещал закончить войну до рождества христово?

Да, но он не уточнил год.

Господи! Проговорил Иван Иванович, выходя из погреба. Чем мы так провинились перед Богом? Он явно отвернулся от нас. Помоги господи, и помилуй. Я хочу вернутся домой, с упорством сказал он.

Санда уже ждала с ужином на столе. Твои любимые пирожки с капустой, сказала она нежно Иван Ивановичу. Есть с брынзой, картошкой и сладкие с тыквой. Ешьте на здоровье.

Я их тоже обожаю сказал Иван Дмитриевич, закусывая ароматным пирожком. Готовьте запасы на зиму побольше. Часть спрячьте так чтоб, и вы забыли про них на время. На чёрный день это. Времена будут лихие, война не на шутку разыгралась.

Что, так серьёзно всё? Спросила Александра Васильевна. Разве может победить русского солдата? Он же самый выносливый в мире. Добавила она и пошла на кухню. Там что-то догорало. Она быстро вернулась, ей хотелось услышать мнение знающего человека.

Фридрих Великий говорил, что русского солдата мало убить. Его ещё надо толкнуть, чтоб он упал. Вспомнил Иван Иванович. Правда, это было очень давно.

Вы правы, русского солдата победить нельзя, а вот русского императора обмануть можно. Союзники постоянно требуют у него солдат. Даже сюда на Румынский фронт, отправили пятьдесят тысяч солдат и офицеров чтоб сдерживать фронт. В Российских госпиталях, лечат раненных румынских солдат. Отступившая из Румынии армия сейчас у нас, на переформирование. Это оружие, фураж, еда, всё русское. Союзники, только открыли свои банки для императора и российских деловых людей. Они откупаются золотом. Россия умывается кровью.

Ты наговорил себе на каторгу. Сказал тихо Иван Иванович. Санда давно ушла на кухне и последних слов не слышала. Береги себя Иван Дмитриевич, вся надежда на тебя. При этих словах, он опять вытащил свою трубку и закурил её. Он затянул в себя столько дыма что аж закашлял, что с ним очень редко приключалось. Прибежала Санда и начала ворчать на него.

Вань. Ну сколько можно эту трубку сосать? Она тебе в гроб загонит, а грешить на меня будешь. Ну сколько раз я тебе говорила, брось эту дрянь курить. Ну посмотри на человека, в жизни не видал его с папиросой в губах. Да и Дмитрий слава богу не курит.

У него нет такой занудной жены как у меня, вот он и не курит, парировал Иван Иванович.

У него во всём виновата я. Санда начала жаловаться Иван Дмитриевичу. Ну поговори ты с ним, а Иван Дмитриевич. Он же своё здоровье гробит.

Санда. Обратился Иван Дмитриевич к ней. Оставь человека в покое. Может быть это единственное удовольствие, которое он может сейчас себе позволить. Если он не бросил курить тогда, когда был молод, и полный сил, то, что ты хочешь от него сейчас. Не давайте этой заразе рассорить вас. Вы так нуждаетесь друг друга.

Послушай, мудрого человека Санда. Он тоже хочет мне добра. Но не путём запрета курить, а добрым словом и я стану курить реже. Сам понимаю, что не молод уже. Но сам. Понимаешь Санда, сам. Я сам стану курить реже, а потом может быть и совсем брошу эту заразу.

Санда ушла на кухню бубня себе под нос. Бросит он сам курить. Как бы не так. Почему до сих пор не бросил?

Иван Дмитриевич вернулся к прерванному разговору. Скоро Вань, сажать будет некому. Солдаты устали от войны. Они, в основном из крестьян. Скучают сильно по дому, по земле. Из дома получают неутешительные вести. Семьи голодают. Каждый дополнительный день войны, сейчас играет против власти. Николашка наш не понимает то, что у каждого крестьянина на устах, мир. Они хотят мира, и солдаты хотят мира.

Тот, кто сможет дать мир стране, тот и будет на коне. Думаю, это будут совсем другие люди. История повторяется.

Иван Дмитриевич, расскажите, как вы пришли на службу в Российскую армию? Я, имею ввиду первый раз ещё молодым

В это время входная дверь открылась. В двери стоял удивлённый Дмитрий.

Здравствуйте, проговорил он тихо. Он не ожидал встретить здесь отца и сейчас не знал, как быть.

Заходи, заходи обрадовался Иван Иванович. Санда подошла, нежно обняла его. Отец встал и приветствовал сына стоя. Это было впервые. Они обнялись. Дмитрий, был на седьмом небе от счастья.

Прошу к столу, пригласил Иван Иванович. Иван Дмитриевич хочет рассказать о своей молодости.

Папа ну расскажи, я тоже хочу знать. Попросил Дмитрий.

Расскажи, расскажи сын просит, добавил Иван Иванович. Щедро наливая вино по кружкам. Он, закурил опять свою трубку, и приготовился слушать. В комнате воцарилась тишина.

Попал я на фронт случайно, с группой студентов волонтёров из России. На корабле, мы добрались до устья Дуная, а там на военных мониторах добрались до места назначения на Болгарском берегу. Нас зачислили в российский госпиталь, где мы вместе с русскими и болгарскими врачами лечили раненных в бою солдат и офицеров. Однажды, я ухаживал за раненым русским офицером, который спросил меня, не хочу ли я воевать с его артиллерийской батареей против турок. Я согласился. Так, из волонтёра я стал солдатом артиллеристом. Пушку я освоил быстро. На войне всё происходит быстро. Жизнь солдата артиллериста полна опасностей. Часто, происходили артиллерийские дуэли, и погибало много людей. В начале, я помогал раненным, ухаживал за ними. Потом, когда народу не хватало, участвовал в стрельбе из пушек, потом стал наводчиком орудия. Это очень ответственная работа. Вся жизнь солдат в батарее, зависит от наводчика. Кто успеет раньше и точнее выстрелить, тот и победит. От точности наводчика, зависит успех боя. Потом, была Плевна. Артиллерийская дуэль в горах, это поэзия войны. Бывало, и в штыковую сражались с турками, как пехота, когда они атаковали наши батареи, а пехота, которая должна охранять нас, вся лежит мёртвая. Турки, тоже отчаянные вояки. Их не надо недооценивать. За Плевну, я получил ефрейтора. Получив пополнение, я присмотрелся, оказывается из старослужащих которые приехали по первому набору, остался только я и офицер, который вербовал меня. Я, несколько раз спасал жизнь своему офицеру, когда ходили в рукопашную. Отчаянный человек. Вскоре я дослужился до чина фельдфебеля. А там и война закончилась. Все ура, ура и по домам. А мне, как домой идти. Офицер, о котором я говорю, приглашал к себе на Волгу. Меня вдруг такая тоска по дому взяла, что я решил домой податься. Но не так просто из армии уходить, пришлось ещё три года отслужить уже в мирное время. Затем отпустили в запас. Вернулся домой, а меня уже и похоронили. Шутка ли семь лет дома ни слуху, ни духу. Мать, вся в слезах. Сёстры тоже. Отец еле держится. Бить меня надо, а куда. В военной форме, при погонах и шашке, не получится.

Как интересно. Сказал Дмитрий. Ты нам никогда не рассказывал об этом.

Время ещё не пришло. Теперь ты большой и должен понимать, не всем так везёт. Сколько человек похоронил я. Не счесть. Двести тысяч человек, положила Россия за освобождение Болгарии. Сегодня они против нас воюют. Эх братушки, братушки. Что вы делаете?

Очень интересная история. Александра Васильевна всё услышала, не подавая голоса. Слеза прошибла её. Ты столько настрадался на чужбине, сочувственно сказала она. Сейчас хоть отдохни, у тебя же всё есть. Ну что тебе ещё надо?

О моей отставке не может быть и речи. Для таких людей как я, остановка означает смерть.

Он прав. Посмотрите на меня, без любимой работы я никто. Даже Санда надо мной издевается.

Кушать надо меньше и пить вино перестать. Скоро и в эти штаны не влезешь. Будешь в одних кальсонах ходить. Где тебе я портного найду в этом селе?

Это ты зря Александра Васильевна. У нас есть швейная машина «Singer». Оля сошьёт ему штаны на любой размер.

Ты слушай что говорит человек, прошедший войну. Иван Иванович словно обрёл крылья. Ты герой Иван Дмитриевич. Книгу о тебе писать надо.

Ну и пиши. Нечего за чужими подвигами прятаться. Опять съязвила Александра Васильевна.

Александра Васильевна, дорогая, оставь в покое человека. Он, заслужил своё спокойство, обучая молодых оболтусов грамоте вместе с тобой. Не всем же воевать на фронте. Упаси бог ещё раз там оказаться. Военная компания, где я участвовал тоже начиналась, с победных реляций, о победах над турками. Потом всё превратилась в полномасштабную войну. Нет слабых противников, не верьте этому. Сейчас силы центральной оси, примерно равны по силе Антанте. Кто победит неизвестно. Кто проиграет ясно. Все.

Иван Иванович встал и торжественно сказал. Иван Дмитриевич, дорогой всё что ты нам только что рассказал, это подвиг. Ты герой. Выпьем за это.

Поэтому я ничего вам и не рассказывал до сих пор. Нет в этом никакого геройства. Забудьте. Есть Родина, вера, жизнь. Долг каждого христианина защищать свою веру, свою семью, свой дом. Пока мы будем едины в своей вере, нам ничего не грозит. Постоянная грызня православных народов, ослабляет нашу веру, в тоже время укрепляются другие религии. Православие, является той духовной силой, которая объединяет народ. Отними у народа веру, и страны не будет.

Ты можешь вспомнить какие-то сражения на этой войне, спросил Иван Иванович.

В этом нет необходимости. Читай про освобождение Болгарии от Османской ига, и между строк ты увидишь меня. Там много таких как я безымянных. Мы ехали туда не подвиг совершать, мы ехали освободить братьев болгар, сербов и румын.

Сынок, нам кажется, пора домой сказал Иван Дмитриевич. Спасибо за прекрасный ужин Александра Васильевна. Спасибо за угощение Иван Иванович. Нам пора.

Иван Иванович налил на посошок. Ему хотелось, чтоб эта сказка никогда не кончалась. До сих пор он думал, что Иван Дмитриевич набивает себе цену. Теперь он понял, он достоин своего авторитета, которой он пользовался в семье.

Александра Васильевна тоже вышла из кухни с свежими пирожками и предложила им в дорогу. Пусть всегда будет с тобой, частица нашей души. Мы благодарны тебе за всё, что ты сделал для нас с Иван Ивановичем, особенно благодарны за Дмитрия. Он очень способный молодой человек. Дай ему возможность учится дальше.

Война закончится, посмотрим заключил Иван Дмитриевич. Пока наша задача выжить. Дмитрий уже запряг лошадь и ждал отца возле брички. Сердце переполнялось любовью и гордостью за своего отца. Больше никому он не позволит ни слова плохого про отца. Отец вышел из двора, сел в бричку и лошадь быстро пошла. Она знала, что едет домой, а там её сытно накормят овсом. Дмитрий щёлкнул кнутом, и лошадь побежала галопом. Отец обнял Дмитрия и сказал, не гони так быстро, трясёт сильно. Иван Иванович и Александра Васильевна ещё долго стояли обнявшиеся возле калитки.

То, что они узнали сегодня меняло всё их представление о войне и мире. О Болгарии, Румынии, Сербии. Неблагодарность, проявленная Болгарией по отношение к России, меняло всё его мнение о справедливости. Он вспомнил Яков Моисеевича, который удивлялся его имперским амбициям о Великом Царстве Болгарском. Болгары, сами не смогли даже турок победить, а грезят про какое-то величие. Какое величие. Другое дело Сербия и Румыния. Они получили независимость с помощью Российской империи, вот и воюют сейчас рядом сними. Неблагодарность своих болгарских братьев, сейчас косвенно отражается и на него. Подойдя к дому, Дмитрий почувствовал, что за ними кто-то едет. Пап, за нами следят, обратился он к отцу.

Знаю, они охраняют нас. Ты только заметил? Когда входил в двор к тёте Санде не видел их?

Нет. Откровенно ответил Дмитрий. Никого у калитки не видел. Иван Иванович, тоже никого не видел.

Хорошие солдаты. Повторил Иван Дмитриевич. Дома накорми их и лошадей. Солдат уложи отдыхать в чулане. Вопросы не задавай, отвечать не будут. Это казаки.

Дмитрий выполнил просьбу отца. Солдаты оказались на редкость понятными и неприхотливыми. Вначале, они отказывались от ужина, мол у них сухари есть с собой, и они уже поужинали, но Дмитрий настоял на своём, и они с благодарностью приняли поднос с домашней едой, но от вина категорически отказались. Сухой закон соблюдали. Дмитрий, хотел утром поговорить с отцом, но его уже не было в доме. Никто не слышал, как он с солдатами покинул двор. Даже собака не лаяла. Мать подошла к нему и сказала. Отец просил передать тебе, чтоб ты не переживал за него. Займись перетоком соления в погребе. Остальное ты знаешь, чем заниматься.

Наступивший 1917 год, принёс народам неисчислимые бедствие, страдание и большие изменение. Успехи Российской армии на фронтах Великой войны в кампании 1916 года, поставила перед политическим руководством стран оси задачу, вытащить Россию из войны, заключив с ней сепаратный мир. Для этого все средства хороши. Организовав переезд Ленина в пломбированном вагоне из Швейцарии в Россию, они организовали долгожданную революцию. Николай II так и не понял, что в Российской Империи самодержавная власть, вошла в противоречие с нарастающей буржуазией. Его отречение было так обыденно, что он потерял остатки уважения, даже у членов монархической семьи. Он, практически оставил власть, так и не попытавшись её модернизировать или защитить. Это стоило ему и его семье, страшной смерти в Ипатьевском доме на Урале. Никто из монархов Европы не помог ему. Знаменитая монархическая солидарность не сработала, а его кузен Георг VI, отказал ему в приёме на острове, боясь, что революция перекинется и к ним. Все монархические дома Европы, помнили Французскую гильотину. Это их сдерживало, от оказания помощи русскому брату. Страх перед революцией, заставил некоторые монархические дома Европы поделится властью с парламентом.

Временная власть, тоже не смогла справится с революционным движением в стране. Она провозгласила продолжение войны до победы, справедливо понимая, что победители оденут все лавры на себя, и разделят Европу по своим лекалам. России, после стольких людских потерь, ничего не достанется. С другой стороны, они развалили армию, фактически отменив в армии единоначалие. Это всё, привело к большевистскому восстанию в октябре 1917 года.

Все эти изменения в Петрограде повлияли и на Румынский фронт, когда солдаты русской императорской армии, просто оставляли окопы или братались с врагом, оголяя фронт. Румынская армия после реорганизации, вернулась освобождать свою родину. Королевская власть мотивировала крестьян, составляющая большинство в армии тем, что те, кто участвуют в освобождение страны, получат землю в личное пользование. Эго подействовало. К сожалению, русские части, призванные помогать Румынским, проявили себя не лучшим образом, оголяя целые участки фронта, таким образом помогая врагу, и осложняя румынским войскам возможность скорейшего освобождения своей страны. К тому времени, немецкие и болгарские войска, ограбили полностью румынских крестьян в тех местах, где они проходили. В Румынии начался голод.

Вступление США в войну, усилило войска Антанты, но ни настолько, чтоб наступил очевидный перелом в войне. Ожидание не подтвердилось. Перелом наступил не сразу, но стратегическая инициатива перешла в руки Антанты. Нервозность войны чувствовалось и в тылу. Иван Дмитриевич, был постоянно в поисках продуктов и фуража. По некоторым наиболее богатым сёлам, они прошлись по несколько раз, а провианта в армии всё не хватало. Люди стали прятать продукты или откровенно саботировать реквизицию. Были случаи нападения на обозы с продукцией. Пришлось усилить охрану обозов и складов, отвлекая от фронта целые воинские подразделения. Война шла к своей кульминации. Истощение ресурсов всех стран одновременно, и последующий затем голод, и революция. Первая революция произошла в Российской Империи, где была наиболее отсталая политическая система власти. Самодержавие. Бисмарк был прав, Россию никому не жалко.

Николаевка, жила своим деревенским ритмом. Основные события происходили на кукурузных полях и амбарах хозяйств. В селе было много безземельных крестьян, которые подрабатывали на жизнь работой по найму у богатых хозяев землевладельцев. Доходившие до села слухи о революции в столице империи, создавали напряжение и в отношение безземельных крестьян с их работодателями. Появились первые случаи поджога усадеб или стоге с фуражом. В селе появились солдаты, дезертировавшие с фронта, призывающие на борьбу с сельской буржуазией. Они подстрекали к неповиновению власти и создания советов. До поздней осени эти провокации мало кого тревожили. Народ, в основном был занят сбором урожая и его хранением. В конце осени появились первые голодающие из других провинций страны, где прошлись немецкие войска. Они рассказывали о чудовищном обращение оккупантов с жителями села и крестьянами.

Великая империя разваливалась. Страну охватил хаос и анархия. Большевики, взявшие власть в стране, издали декрет о мире и декрет о земле. Но это, ещё сильнее усложнила ситуацию в стране. Для того чтоб дать крестьянину обещанную землю, её надо отобрать у буржуя. Мирно, никто землю не отдаст. В стране началась гражданская война.

Для Королевской Румынии, наступили решающие дни. Освобождение Родины и создание Великой Румынии. Складывающиеся политическая обстановка в России, позволило ей заручится поддержкой великих держав и в первую очередь Франции, на присоединение Бессарабии к Румынии. Звёзды на небе сошлись.