Читать книгу Молния - Дин Кунц - Страница 12

Ее кровать в комнате двойняшек Аккерсон теперь занимала другая девочка, и Лору поместили в маленькую комнату с двумя кроватями на третьем этаже возле лестницы. Ее соседкой была девятилетняя Элоиз Фишер, с косичками, веснушками, очень серьезная для своего возраста.

– Когда я вырасту, я стану бухгалтером, – объявила она Лоре. – Мне нравятся цифры. Складываешь их и всякий раз получаешь один и тот же результат. Цифры дело надежное, не то что люди.

Родители Элоиз торговали наркотиками и получили срок, а она жила в приюте, пока суд не решит, кому из родственников поручить опеку.

Как только Лора распаковала вещи, она поспешила в комнату близнецов и ворвалась к ним с радостным криком:

– Я свободна, свободна!

Тамми и новая девочка равнодушно посмотрели на нее, но Рут и Тельма бросились обнимать, что походило на возвращение домой в родную семью.

– Ты что, не понравилась своим приемным родителям? – спросила Рут. А Тельма добавила:

– Ага, значит, ты воспользовалась планом Аккерсон.

– Нет, я их всех поубивала, когда они спали.

– Это надежней всего, – согласилась Тельма.

Новой девочке, Ребекке Богнер, было одиннадцать. Она и сестры Аккерсон явно не симпатизировали друг другу. Слушая разговоры Лоры и близнецов, Ребекка без конца твердила: «Странные какие», «Ну просто ненормальные» и «Ну совсем психи» с таким превосходством и пренебрежением, что отравляла атмосферу в комнате не хуже ядерного взрыва.

На улице Лора и сестры уединились в углу спортивной площадки, чтобы без злых комментариев Ребекки поделиться новостями, что накопились за пять недель отсутствия Лоры. Стояло начало октября, и дни были еще теплыми, но около пяти заметно холодало. Они были в теплых кофтах и сидели на нижних перекладинах гимнастического лабиринта, покинутого младшими детьми, которые умывались, готовясь к ужину.

Не прошло и пяти минут, как на площадке появился Вилли Шинер с электрической машинкой для стрижки кустов и принялся подравнивать миртовые кусты неподалеку, не спуская глаз с Лоры.

За ужином Угорь занимал свое место в кафетерии, раздавая картонные пакеты с молоком и куски вишневого пирога. Самый большой кусок достался Лоре.

В понедельник Лора пошла в новую школу, где другие дети уже успели за месяц перезнакомиться. Она встречалась на некоторых уроках с Тельмой и Рут, что помогало ей привыкнуть к новой обстановке, но, как видно, постоянные изменения были характерной особенностью жизни в приюте.

Во вторник во второй половине дня, когда Лора вернулась из школы, в коридоре ее остановила миссис Боумен:

– Лора, пожалуйста, зайди ко мне в кабинет.

На миссис Боумен было платье с цветами по фиолетовому полю, которое резко контрастировало с розовым и желтым орнаментом обоев и гардин. Лора села на стул, обитый материей с розовым узором. Миссис Боумен не села, а стояла за столом, видимо предполагая быстро разделаться с Лорой и заняться другими делами. Миссис Боумен была суетливой и суматошной.

– Элоиза Фишер покинула нас сегодня, – объявила миссис Боумен.

– И кто опекун? – спросила Лора. – Она хотела жить у своей бабушки.

– Именно она и назначена опекуном, – подтвердила миссис Боумен.

Элоиз повезло. Надо думать, что будущий веснушчатый бухгалтер с косичками найдет другую опору в жизни, помимо бездушных цифр.

– Теперь ты одна в комнате, – продолжала миссис Боумен твердым голосом, – и нигде нет свободного места, так что…

– Могу я сделать предложение?

Миссис Боумен нетерпеливо нахмурилась и посмотрела на часы.

Лора заторопилась.

– Я очень дружу с сестрами Аккерсон, а с ними живут Тамми Хинсен и Ребекка Богнер. Но Тамми и Ребекка не ладят с сестрами, и вот…

– Мы хотим, чтобы разные дети научились ладить между собой. Жизнь с людьми, которые тебе симпатичны, не способствует выработке характера. Как бы там ни было, отложим это до завтра, сегодня мне некогда. Так вот, мне надо знать, могу ли я на тебя положиться и оставить одну на ночь в этой комнате?

– Положиться? – изумилась Лора.

– Скажи мне правду, девочка. Я могу оставить тебя одну?

Лора не могла понять, что беспокоит социального работника и почему она боится оставить Лору одну на ночь. Может, она думает, что Лора забаррикадируется в комнате и полиции придется взламывать дверь и применять слезоточивый газ и наручники?

Лора была одновременно растерянна и оскорблена.

– Конечно, можете. Я не маленькая. Все будет в порядке.

– Ладно… хорошо. Сегодня ты будешь ночевать одна, а завтра мы что-нибудь придумаем.

Покинув многоцветный кабинет миссис Боумен и очутившись в сером коридоре, Лора стала подниматься по лестнице на третий этаж, и вдруг ее осенило: «А как же Бледный Угорь?» Шинер обязательно узнает, что сегодня она ночует одна. Он знал обо всем происходившем в приюте, и у него были свои ключи, он мог войти в приют даже ночью. Ее комната была рядом с лестницей, он мог прокрасться незамеченным и в одно мгновение справиться с нею. Он мог сделать с ней что угодно, обезвредить ее ударом по голове или наркотиком, запихнуть в мешок, утащить с собой, запереть в подвале, и никто не догадается, что с ней произошло.

Она повернула обратно, прыгая через две ступеньки, чтобы застать миссис Боумен, но в холле на первом этаже чуть не столкнулась с Угрем. Он был вооружен шваброй и катил оснащенный выжималкой бак на колесах, распространявший хвойный запах дезинфекции.

Он ухмыльнулся. Может, это была игра ее воображения, но она не сомневалась: он знает, что сегодня она ночует одна.

Ей следовало пройти мимо, дальше, к миссис Боумен, и просить, чтобы ее не оставляли на ночь одну. Но она не могла обвинить Шинера, иначе бы ее ждала участь Денни Дженкинса – неверие воспитателей, погубленная жизнь, – ей нужно было найти вескую причину для перемены своего решения.

Ей пришло в голову, а не наброситься ли ей на Угря, толкнуть его в бак с водой, поддать под зад, одним словом, показать, что она не такая слабая и что ему лучше с нею не связываться. Но Угорь был не из породы Тигелей. Майк, Флора и Хэйзел были узколобыми, несносными, невежественными, но сравнительно нормальными людьми. Угорь был ненормальным, и его реакция на нападение была непредсказуемой.

Пока она раздумывала, он все шире улыбался, обнажая кривые желтые зубы.

На его бледных щеках выступил румянец, и Лора, преодолевая тошноту, поняла, что его душит желание.

Она пошла прочь, вверх по лестнице, не решаясь бежать, пока не скрылась у него из виду. Тогда она что было мочи помчалась в комнату двойняшек.

– Сегодня ты будешь спать у нас, – сказала Рут.

– Правда, тебе придется побыть у себя, пока не кончится вечерняя поверка, – продолжала Тельма, – а потом тихонечко спустишься сюда.

Из своего угла, где она, сидя на кровати, делала домашнее задание по математике, Ребекка Богнер сказала:

– У нас только четыре кровати.

– Я буду спать на полу, – сказала Лора.

– Это нарушение правил, – отрезала Ребекка. – Я ведь не сказала, что я против. Я только сказала, что это нарушение правил.

Лора думала, что Тамми тоже будет протестовать, но девочка лежала на кровати поверх покрывала, уставившись в потолок, явно погруженная в свои собственные мысли, и не обращала на остальных никакого внимания.

Когда они сидели в облицованной дубом столовой за несъедобным ужином из свиных отбивных, клейкого картофельного пюре и жесткой зеленой фасоли, Тельма сказала:

– Хочешь знать, почему Боумен боялась оставить тебя одну? Она боится, что ты покончишь с собой.

Лора не могла поверить своим ушам.

– Тут были такие случаи, – грустно подтвердила Рут. – Вот отчего они запихивают нас по двое даже в самую тесную комнатушку. Когда слишком часто остаешься одна… от этого все и происходит.

Тельма сказала:

– Они не разрешили нам жить вдвоем в маленькой комнате, потому что мы близнецы, для них мы как бы один человек. Они думают, стоит нас оставить на минуту одних, как мы тут же повесимся.

– Какая чепуха, – сказала Лора.

– Конечно, чепуха, – согласилась Тельма. – Подумаешь, повеситься. Удивительные сестры Аккерсон – это мы вдвоем – вынашивают более грандиозные планы. Например, стащить кухонный нож и сделать себе харакири, а вот если достать дисковую пилу…

Разговоры велись пониженными голосами, так как по столовой прохаживались дежурные воспитатели. Когда мисс Кейст, главная воспитательница на третьем этаже, постоянно проживающая в приюте, прошла мимо их стола, Тельма прошептала:

– Гестапо.

Когда мисс Кейст удалилась, Рут сказала:

– Миссис Боумен желает нам добра, но она здесь не на своем месте. Если бы она постаралась разузнать, какой у тебя характер, Лора, она бы не беспокоилась, что ты пойдешь на самоубийство. Ты стойкая.

Тельма ковыряла вилкой несъедобное месиво.

– Тамми Хинсен как-то застали в умывальной с пачкой лезвий, но она так и не решилась перерезать себе вены.

Лора вдруг ощутила странность сочетания смешного и трагичного, нелепого и мрачного, пронизывающих их жизнь в приюте Макилрой. То они весело шутили друг с другом, то через секунду обсуждали, кто из девочек способен на самоубийство. Лора отметила, что подобная глубокая мысль не соответствует ее возрасту, решила записать ее в тетрадь, недавно заведенную специально для этого, как только вернется к себе в комнату.

Рут наконец проглотила кусок пищи.

– Через месяц после случая с Тамми Хинсен они неожиданно провели внеочередной обыск у нас в комнатах, искали опасные предметы. Они нашли у Тамми банку с бензином для зажигалок и спички. Она хотела запереться в душевой, облиться бензином и поджечь себя.

– Господи. – Лора представила себе худую беловолосую девочку с землистым лицом и темными кругами под глазами и подумала, что с помощью самосожжения Тамми только хотела ускорить процесс: медленный огонь уже давно сжигал ее изнутри.

– Они на два месяца отправили ее в больницу для интенсивного лечения, – сказала Рут.

– А когда она вернулась, – подхватила Тельма, – все взрослые твердили, что ей стало лучше, а мы решили, что она такая, как прежде.

Лора встала с постели через десять минут после ночного обхода мисс Кейст. В пижаме, с подушкой и одеялом под мышкой она босиком направилась в комнату сестер.

Горела только одна лампа у изголовья Рут. Рут прошептала:

– Лора, ты будешь спать на моей кровати. Я уже устроилась на полу.

– Давай собирай все с пола и иди обратно на кровать, – откликнулась Лора.

Она в несколько раз сложила свое одеяло, расстелила этот самодельный матрац рядом с постелью Рут и устроилась на нем, подложив под голову подушку.

Со своей кровати Ребекка Богнер сказала:

– Вот увидите, мы нарвемся на неприятность.

– Чего ты боишься? – спросила Тельма. – Что они в наказание привяжут нас к столбам во дворе, обмажут медом и оставят на съедение термитам?

Тамми уже спала или притворялась спящей.

Рут выключила лампу, и наступила тишина.

Внезапно дверь со стуком открылась настежь, и загорелся верхний свет. Мисс Кейст в красном халате и с грозным выражением лица влетела в комнату.

– Вот оно что! Интересно, что ты тут делаешь, Лора?

Ребекка Богнер простонала:

– Я же говорила, что мы нарвемся на неприятность.

– Вы, мисс, немедленно возвращайтесь к себе в комнату.

Быстрота появления мисс Кейст казалась подозрительной, и Лора взглянула на Тамми Хинсен. Беловолосая девочка больше не притворялась спящей. Опершись на локоть, она улыбалась бледной улыбкой. Она явно решила помочь Угрю в его борьбе за Лору, возможно, в надежде вернуть себе его расположение.

Мисс Кейст проводила Лору обратно в ее комнату. Лора легла в кровать, и мисс Кейст с минуту смотрела на нее.

– Тут жарко. Я открою окно. – Вернувшись к постели, она опять пристально посмотрела на Лору. – Может быть, ты хочешь мне что-нибудь сказать? У тебя все в порядке?

Лора подумала, не рассказать ли ей об Угре. А что, если мисс Кейст устроит засаду на Угря, а он вдруг не покажется? Никогда больше Лора не посмеет сказать что-нибудь против Угря, потому что один раз она его уже напрасно обвинила, и тогда никто не станет принимать ее всерьез. Даже если Шинер изнасилует ее, это ему сойдет с рук.

– Нет-нет, все в порядке, – сказала она.

Мисс Кейст продолжала:

– Тельма слишком самоуверенна для девочки ее возраста, она хочет казаться старше своих лет. А если ты такая глупая, чтобы снова нарушить правила ради ночной болтовни, то выбирай себе друзей понадежней.

– Да, мэм, – согласилась Лора, только чтобы избавиться от мисс Кейст; как она могла, обманутая мимолетным сочувствием, подумать о том, чтобы довериться этой женщине.

Мисс Кейст ушла, но Лора продолжала лежать в кровати и не думала никуда бежать. Она лежала в темноте, уверенная, что через полчаса последует еще одна проверка. Наверняка Угорь до полуночи не выползет из норы, а сейчас было всего десять, так что у нее достаточно времени между следующим посещением мисс Кейст и появлением Угря, чтобы найти для себя безопасное укрытие.

Где-то в ночной дали заворчал гром. Лора села на кровати. Ее личный хранитель! Отбросив одеяло, она подбежала к окну. Никакой молнии. Отдаленный грохот стих. А может быть, она ослышалась? Она подождала еще минут десять, но все было тихо. Разочарованная, она вернулась в кровать.

Вскоре после десяти тридцати скрипнула дверная ручка. Лора закрыла глаза и глубоко задышала, притворяясь спящей.

Кто-то неслышно пересек комнату, остановился возле кровати.

Лора дышала медленно, ровно, глубоко, но сердце что есть силы колотилось у нее в груди.

Это Шинер. Она знала, что это он. Господи, как она могла забыть, что он ненормальный, что он непредсказуем, и вот теперь он здесь, раньше, чем она ожидала, а в руке у него шприц со снотворным. Он засунет ее в мешок и унесет с собой, словно безумный Санта-Клаус, ворующий детей, вместо того чтобы приносить им подарки.

Тикали часы. Прохладный ветерок шевелил занавески.

Наконец человек у кровати пошел обратно к двери. Дверь закрылась. Значит, все-таки это была мисс Кейст.

Дрожа всем телом, Лора вскочила с кровати, надела халат. Перекинула одеяло через руку и босиком, чтобы не делать лишнего шума, выбежала из комнаты.

Она не могла вернуться в комнату Аккерсон. Лора направилась к лестнице, осторожно открыла дверь и вышла на освещенную площадку. Она прислушалась, не слышно ли шагов Угря. Она спускалась с опаской, каждую секунду ожидая встретить Шинера, но благополучно добралась до первого этажа. Продрогнув от холода кафельных плит под босыми ногами, Лора спряталась в комнате для игр. Она не стала зажигать света, ей было достаточно неяркого сияния уличных фонарей, проникавшего через окна и освещавшего контуры мебели. Она прошла между столами и стульями, добралась до дивана и улеглась позади на свернутом одеяле. Она спала урывками, без конца просыпаясь от кошмаров. Ночью старый дом был полон таинственных звуков: скрип половиц наверху, бульканье в ржавых водопроводных трубах.