Читать книгу Невозможная библиотека - Дж. Э. Уайт - Страница 7

На пиру, устроенном в честь Сафи, малышка рассказала капитану Клементу, что тайком пробралась на борт «Искателя», чтобы помочь Каре и Таффу преследовать Риготт. «Я знала, что им пригожусь, – сказала Сафи, – но я понимала, что папа меня никогда не отпустит. Так что это был единственный способ». Прочие взрослые, что были за столом, всё ещё находились под впечатлением того, как Сафи разделалась с Коралисом, и приняли эту историю за чистую монету. Кара их понимала. Всё это действительно звучало довольно убедительно и, как и любая стоящая ложь, содержало в себе зерно истины. Однако когда дети вечером вернулись к себе в каюту, Кара отправила Таффа за водой и лишними одеялами, а сама села напротив девочки.

– Ты готова рассказать мне всю правду? – спросила Кара.

Сафи успела заплести волосы в две косички, оттереть с себя грязь и обзавестись зелёным платьем – рукава ей были длинноваты, а так ничего.

– Правда в том, что ты украла мой гримуар.

– Это верно.

Кара ждала гнева. Обвинений. Не так давно женщина по имени Констанс Лэмб забрала гримуар у самой Кары. Она по опыту знала, что Сафи должна была воспринять это как предательство, и не ожидала ничего, кроме неприкрытой ненависти.

Вместо этого девочка бросилась ей на шею.

– Ой, спасибо! – говорила она, целуя Кару в щёки. – Спасибо-спасибо-спасибо!

– С ума сошла?

– Нет, конечно! – воскликнула Сафи, взяв её за руки. – Тебе ничего другого не оставалось! Это был единственный способ. Если бы ты сперва попыталась со мной об этом поговорить…

– Ты не стала бы слушать.

Сафи кивнула.

– Гримуар управлял мной, – сказала она, и добавила вполголоса: – Он заставил меня сделать кое-что, за что мне стыдно.

– Ну, расскажи.

Сафи потупилась и сделалась очень похожа на ту неуклюжую, застенчивую девчушку, с которой Кара впервые познакомилась в Кале-Мальте. «Хорошо всё-таки, что я Таффа отослала», – подумала Кара. В отличие от неё, братишка не был способен понять, каково это – очутиться во власти гримуара, и поэтому Сафи, скорее всего, не решилась бы открыть всю правду. Ей бы не захотелось, чтобы её лучший друг стал думать о ней плохо.

Однако даже при Каре Сафи сперва повернулась спиной, а потом уже заговорила.

– Извини, – объяснила она, – я лучше не буду на тебя смотреть, мне так проще.

– Ничего, не торопись. Потом станет легче.

– Честно-честно?

– Честно-честно.

Сафи перевела дух и начала:

– После битвы с Риготт я думала, что мой гримуар потерялся насовсем. Но через несколько дней я проснулась ночью и обнаружила, что стою в Чащобе с книгой в руках. Я испугалась, но и обрадовалась тоже, потому что мне ужасно не хватало всех этих заклинаний. Ты просто представить не можешь, каково это: обладать таким могуществом, а потом вдруг не мочь даже…

Сафи запнулась и оглянулась на Кару через плечо.

– Извини, – сказала она.

– Давай дальше.

– В ту ночь я сотворила множество заклинаний. Самых простых, безобидных, просто чтобы… наверное, просто потому, что мне это было очень нужно. Я дала себе слово, что утром всё расскажу тебе, но потом наступило утро, и я поняла, что если ты всё узнаешь, ты отберёшь у меня гримуар, а мне этого не хотелось. Мне хотелось отправиться в Мир с тобой и с Таффом. Я хотела помогать бороться с Риготт, а для этого нужно было тренироваться. По крайней мере, так я себе говорила. На самом-то деле мне просто хотелось творить всё новые и новые заклинания. Больше меня ничто не интересовало. Теперь я это понимаю. Я спрятала гримуар в лесу и возвращалась туда каждую ночь. Заклинания становились всё более и более странными. Это не всегда было то, что мне хотелось сделать. Я испепелила дерево. Сотворила чёрную воронку, которая затягивает под землю. По-моему, никому из лесных животных я зла не причинила, хотя… хотя…

– Хотя гримуар хотел от тебя именно этого.

Сафи кивнула.

– А потом однажды ночью папа увидел, чем я занимаюсь. Наверное, он пошёл за мной следом. На самом деле, даже удивительно, что он так долго не замечал, что я каждую ночь ухожу из дома. С тех пор, как произошла эта история с Риготт, он меня оберегал даже сильнее, чем раньше.

– Он же тебя любит, – сказала Кара.

Сафи кивнула. В глазах у неё стояли слёзы.

– Когда он увидел, что я делаю, он попытался вырвать гримуар у меня из рук, и тут… тут я сотворила заклинание. Я ни о чём не думала, просто колдовала, и всё. Папа на секунду застыл и ушёл. На следующее утро он ничего не помнил. Казалось бы, я должна была быть так довольна! Но каждый раз, как папа мне улыбался или целовал в щёчку, мне становилось не по себе. Как будто я ему вру целыми днями, с утра до вечера, даже когда мы и не разговариваем.

Сафи стёрла слёзы со щёк.

– Но это ещё не самое худшее! Какая-то часть меня при этом смеялась над ним. Над моим папой, от которого я никогда не видела ничего, кроме любви и доброты. Но я смотрела на него и видела только старого дурака, которого я никогда больше не буду слушаться.

– Это гримуар внушал тебе такие мысли.

– Да я знаю, – сказала Сафи, глядя куда-то вдаль. – Я иногда слышала его. Голос, шепчущий мне на ухо. Вот тут-то я и поняла, что надо это бросать, что если я и дальше стану пользоваться гримуаром, он меня изменит навсегда. И вот я пробралась на борт «Искателя» в ночь накануне отплытия. Я понимала, что без гримуара от меня большого проку не будет, но зато я окажусь вдали от его влияния. Я смогу снова стать хорошей девочкой.

У Кары засосало под ложечкой от холодного ужаса.

– Ты пробралась на корабль, потому что хотела очутиться подальше от гримуара, – сказала Кара. – А я притащила его на борт. Я всё погубила!

– Неправда! Теперь я знаю, что…

– Но почему же ты пряталась так долго? Ты могла бы сразу подойти ко мне…

– Я так и собиралась. А потом увидела, что гримуар у тебя, и испугалась. Я подумала, что ты его украла, хотя это, конечно, глупо, потому что ты… ну, знаешь… Не можешь его использовать.

– Но гримуар убедил тебя, что это так.

– Он хотел, чтобы я причинила тебе зло. Я слышала его постоянно. Этот шепоток на ухо. Я просто не доверяла себе, сама не знала, что я могу сделать. Поэтому я спряталась в грузовом трюме и стала ждать, когда станет лучше, когда я снова сделаюсь собой. Но тут на нас напал Коралис, и я поняла, что пора воспользоваться гримуаром, чтобы помочь. У меня просто не оставалось выбора.

– Прости меня, – сказала Кара. – Я же не знала. Если бы только я оставила гримуар в Де-Норане…

– Нас всех уже не было бы в живых! Как ты думаешь, за что я тебя благодарила?

– Ну, я думала, потому, что ты знала, что я пыталась тебе помочь…

Сафи улыбнулась.

– Да, конечно, и за это тоже. Но в первую очередь потому, что теперь я знаю: пытаться сбежать от гримуара вообще было глупо. Не использовать его могущество было бы чистым эгоизмом. Риготт собирает ведьм на свою сторону. Я видела.

Помимо владения гримуаром, у Сафи был ещё один особый дар: временами она провидела будущее. Она предсказала приход Кары в Калу-Мальту. И провидела те разрушения, которые принесёт Миру Риготт.

– Что ты видела? – спросила Кара.

– Высокое знамя, а на знамени – паук с двойными жвалами. Риготт шествует во главе длинной процессии ведьм, и у каждой в руках – гримуар из Калы-Мальты. Она собрала ещё не всех, но когда она их соберёт, никто перед ней не устоит. Остановить Риготт нужно прямо сейчас, и в одиночку тебе этого не сделать. Тебе нужна я.

– То есть ты так и будешь творить заклинания? Неужели ты до сих пор ничему не научилась? Неужели не понимаешь, как это опасно?

– Ну конечно! Вот почему я так рада, что ты будешь учить меня управляться с гримуаром!

Сафи засмеялась и захлопала в ладоши.

– Ты, наверное, шутишь, – сказала Кара.

– Ну, а кто же ещё? – спросила Сафи. – Пока ты не научилась владеть своим могуществом вексари, ты полностью контролировала свой гримуар.

– Ничего подобного. Я так и не смогла справиться с тем первым гримуаром, который у меня был – тем, что принадлежал тёте Эбби. И только когда мне попал в руки гримуар моей матери, я отчасти смогла…

– Вот именно! Лишняя причина тебе взяться учить меня. Ведь твоя мать могла годами контролировать свой гримуар.

Кара покачала головой.

– Я – не моя мать. Я теперь даже не ведьма.

Прежде, чем Сафи успела возразить, в дверь тихонько постучались.

– Ну что, вы уже закончили обсуждать свои девчачьи дела? – спросил Тафф, и Кара невольно улыбнулась, открыв дверь и обнаружив, что он стоит с пустыми руками. Её умненький братишка сразу сообразил, что дело не в воде и не в одеялах.

– Пошли на палубу! – потребовал он, волоча их за руки. – Люди поют и пляшут! Земля ещё далеко, но это точно земля! И она везде! Мир, Кара! Там Мир!

К тому времени, как они, наконец, причалили, уже взошло солнце, заливая светом гигантскую сушу, которая простиралась через весь горизонт, как поставленное на якорь небо. «Чащоба – просто рощица по сравнению с этим!» – думала Кара, вдруг почувствовавшая себя крохотной и незначительной. Она свела Тенепляску по сходням и замешкалась, прежде чем ступить на берег.

«Просто не верится, что я и правда здесь».

Все дети в Де-Норане гадали, какой он, этот Мир, и Кара не была исключением. Но попасть сюда на самом деле было смутной, несбыточной мечтой. Но вот она здесь! Она несмело сделала первый шаг по пляжу, опасаясь, что нога провалится в песок, будто в облако. Но песок был как песок, и деревья как деревья. На самом деле, населённый чайками пляж был почти такой же, как и в Де-Норане. И только оглядевшись повнимательней, Кара начала замечать разницу: голые зимние деревья с ветвями, сложенными вовнутрь, точно спицы зонтика, хрустящие под ногами ракушки странной формы, непривычный запах в воздухе – чуть слаще, чем аромат сосновых иголок.

Однако самая существенная разница состояла в очертаниях Мира. Он не был плоским, как Де-Норан, он вздымался и опадал во все стороны, насколько хватало глаз. Чащоба была ужасающей, потому что каждая тень там сулила мучительную смерть, но бескрайние просторы Мира выглядели пугающе сами по себе. Каре вспомнилось, как давным-давно, ещё до маминой смерти, она ушла далеко от дома и очутилась в совершенно незнакомой части острова – этот первобытный ужас заблудившегося ребёнка.

«Это место достаточно велико, чтобы проглотить нас с потрохами», – подумала она.

Тафф пронёсся мимо неё и прошёлся колесом по пляжу. Если он и разделял какие-то страхи Кары, по его сияющей мордашке это было совершенно не заметно.

– Доплыли! – сказал он, взяв горсть песка и глядя, как песчинки струятся сквозь пальцы. – Правда доплыли!

– Просто не верится, да? – сказала Кара, потрепав его по голове.

Она подумала о своём лучшем друге из Де-Норана, мальчике по имени Лукас, которого младенцем продали Детям Лона. Он жил практически в рабстве, работал Чистильщиком, расчищая и выжигая разрастающуюся Чащобу, чтобы заросли не захватили деревню, но всегда мечтал отправиться в Мир и отыскать свою настоящую семью. После гибели фен-де Стоуна Лукас воспользовался случаем и уплыл-таки в Мир. С тех пор миновало несколько месяцев, и Кара всё это время не переставала думать о нём. Утешительно было знать, что он где-то здесь – что у неё есть хотя бы один друг в Мире.

«Как знать, может, наши пути и пересекутся. Бывают вещи и постраннее».

Крепкие, небритые дядьки стаскивали по сходням ящики с припасами, капитан Клемент выкрикивал распоряжения откуда-то снизу. Сафи встала поздно и теперь догоняла их. Косички трепыхались на ходу, в сумке у неё на боку лежал белый гримуар.

– Мне и не снилось увидеть даже другие части Чащобы за пределами Калы-Мальты, – воскликнула она, – а теперь, гляди-ка, я попала в Мир! Вот здорово! Ну, и где эта школа, которую нам надо найти? Как она называется-то? Сейблторн?

– Тсс! – одёрнула Кара. «И как это Тафф сумел меня уговорить, чтобы я ей всё рассказала? Нет, она хорошая, но она же такая болтушка!» – У Риготт повсюду шпионы. Так она и узнала, что я плыву на этом корабле.

– Не беспокойся! – ответила Сафи, похлопав себя по сумке. – Я ещё утром сотворила заклинание, которое об этом позаботится. Если кому-нибудь вздумается подслушивать наши разговоры, он услышит сплошную чепуху.

– Ты сотворила заклинание? – переспросила Кара.

Сафи потупилась, будто школьница, которую застукали за тем, что она списывает ответы с соседкиной грифельной доски.

– Всего одно малюсенькое заклинаньице!

– Никаких заклинаний! Только в моём присутствии!

– Но оно же совершенно безобидное.

– На этот раз – да, – сказала Кара. – А потом, нужно беречь страницы. Они истратятся куда быстрее, чем тебе кажется. Поверь мне.

Сафи улыбнулась.

– А я думала, ты не собираешься меня учить! – лукаво сказала она.

– Не собираюсь, – ответила Кара. – Просто даю тебе полезный совет.

Они собрали свои пожитки. Кара взвалила на спину Тенепляске два больших мешка, набитых кастрюльками, одеялами и прочим скарбом, и помогла малышам сесть верхом.

– Тебе не тяжело, девочка? – шепнула она на ухо лошади. Тенепляска фыркнула, как будто само это предположение было оскорбительным.

Они зашагали прочь от занятых высадкой пассажиров корабля, в сторону деревьев, растущих на границе песчаного пляжа. Кое-кто с любопытством провожал их взглядом, но большинство людей были поглощены собственными заботами. Мир и для них был в новинку.

– Стойте! Стойте! – крикнули сзади.

Капитан Клемент, несколько запыхавшийся, бежал вдоль пляжа, догоняя ребят.

– Я вам хотел кое-что сказать, глядь, а вы собрались улизнуть втихомолку, – сказал он. – Тут городок есть, к западу отсюда. Меньше чем в двух днях пешего хода. Один из моих людей разглядел его в подзорную трубу, прежде чем мы пристали.

– А вы тоже туда собираетесь? – спросила Кара.

Капитан Клемент покачал головой.

– Если старые карты верны, точно на север отсюда должен находиться крупный город. До него дней девять пути, а может быть, десять. Всё зависит от того, есть ли тут дороги, где можно проехать на телеге. И насколько они безопасны.

– Однако без меня вам будет намного безопаснее, верно? Потому что так хотя бы Риготт оставит вас в покое.

– Именно так, – сказал капитан Клемент. – Вот почему нам с вами лучше разойтись.

Кара не была уверена, что этот дядька ей нравится, но он, по крайней мере, не кривил душой, и она это ценила.

– Я отвечаю за этих людей, Кара. И я обязан позаботиться прежде всего о них.

Клемент обернулся к Сафи.

– Было бы нехорошо с моей стороны по отношению к Бриму, если бы я не спросил тебя ещё раз: может, всё-таки отправишься с нами? Ты ведь из Калы-Мальты, дитя моё. Твоё место – с твоим народом. Быть может, и твой отец вскоре присоединится к нам. Он, небось, вне себя от тревоги.

Это заставило Сафи задуматься. Видимо, Клемент на это и рассчитывал. Девочка в самом деле очень скучала по Бриму и терзалась угрызениями совести за то, что бросила папу, даже не попрощавшись.

– Я ему письмо оставила. Я там всё объяснила, – тихо сказала она.

– Ему не нужны слова. Ему нужна его дочка.

– Мой путь лежит вместе с Карой и Таффом. Нас ждут ужасные события. Я это видела, и я должна сделать всё, что могу, чтобы это предотвратить. Папа поймёт.

Клемент фыркнул.

– Может, ты и немало знаешь о магии, но ты ничего не знаешь об отцах. Я ведь мог бы тебя и заставить, знаешь ли.

Рука Сафи потянулась к сумке.

– Попробуйте, – ответила она, и лицо её сделалось мрачным.

Капитан Клемент кашлянул в кулак и зашагал обратно к своим людям. Трое детей остались наедине с Миром.

Они брели вдоль пляжа. Тафф при любой возможности набивал карманы ракушками. И вот наконец они нашли каменную лестницу, грубо вырубленную в скале. Подъём был крутой (особенно для Тенепляски, которой не нравилось чувствовать под копытами что-то кроме земли), и к тому времени, как они взобрались наверх, ноги у Кары горели. Упёршись ладонями в колени, чтобы отдышаться, она окинула взглядом место, где они очутились: широкую дорогу, которая уходила вдаль в обе стороны, насколько хватало глаз.

– Давайте найдём этот Сейблторн, – сказала Кара.

Тафф полез в свой мешок и достал оттуда фарфорового кролика на велосипеде. Возможно, на его длинных ушках добавилась парочка новых трещин, но в целом кролик остался точно таким же, как в тот первый раз, когда он указал им путь через Чащобу.

– Господин Кролик! – воскликнула Сафи. – Какой славный!

– Господин Кролик? – переспросил Тафф.

– Ну, а как ты его зовёшь?

– Как угодно, только не «господин Кролик!»

Тафф поставил игрушку на землю, провёл чёрту на песке, чтобы можно было определить, насколько далеко кролик уехал от своего первоначального местоположения, а потом шепнул кролику на ушко: «Сейблторн!» Велосипед постоял-постоял, а потом затрясся. Его металлические детальки вибрировали, будто крылышки колибри. Одна из спиц со звоном вылетела со своего места.

– Что происходит? – спросила Кара.

– Не знаю! – ответил Тафф. – Такое впечатление, будто он пытается ехать, но его что-то не пускает.

Кара наклонилась поближе. И в самом деле: кролик, казалось, боролся с некой неодолимой силой – словно пытался закатить в гору валун. Велосипед чуть подвинулся вперёд – и правый сапожок кролика рассекла тонкая трещинка.

– Вели ему остановиться! – сказала Кара. – Скорее!

Тафф наклонился, собираясь шепнуть кролику на ухо, как вдруг игрушка разлетелась на фарфоровую пыль и огрызки проволочек.

– Нет! – воскликнул мальчик, упав на колени. Мимо него прокатилось колёсико, он поймал его двумя пальцами.

Сафи положила руку Таффу на плечо.

– Что это было?

– Сам не знаю, – ответил он, разглядывая крохотное колёсико у себя в руках. Он готов был разреветься, но сдерживал слёзы. – Если так подумать, я бы сказал, что кто-то очень не хочет, чтобы мы нашли Сейблторн.

После того, как Тафф смёл останки кролика и велосипеда обратно в свой мешок, ребята решили отправиться в городок, про который говорил капитан Клемент. Кара предположила, что эта идея ничем не хуже любой другой, и уж точно это намного лучше, чем просто брести наугад. Фен-де Стоун изо всех сил старался, чтобы его Дети знали о Мире как можно меньше, и немало в том преуспел, но если то немногое, что доводилось слышать Каре, было правдой, на то, чтобы пройти его из конца в конец, уйдут годы и годы. Тут были города размером в целую Чащобу, непреодолимые горы, и реки, и пустыни…

В общем, любое направление – даже подсказанное капитаном Клементом, – было лучше, чем никакого.

Ребята пошли на запад по дороге над утёсами. Песчаная почва хрустела под ногами. По пути Кара мало-помалу начала отмечать тонкие различия между Де-Нораном и этой таинственной новой страной. Цветы с сердцевидными лепестками, жёлтые птицы с голосами пронзительными, как сирена. Никакого волшебства, ничего похожего на Чащобу. Просто иное, и всё.

Другие вещи объяснить было труднее. Ложбина, наполненная солоноватой жидкостью, скользкой и трепещущей на ощупь. Куски металла странной формы, ржавеющие на солнце. И, самое странное, гибкая трубка, подвешенная на веренице равномерно расставленных металлических столбов, торчащих на уровне макушек деревьев. Прозрачная трубка выглядела так, словно внутри неё течёт вода. Она несколько часов шла параллельно дороге, а потом свернула в лес и исчезла из виду.

На одном из металлических столбов было выбито слово «СВУП».

– Что это? – спросила Сафи. Девочка ещё не привыкла ездить верхом и едва не сверзлась с Тенепляски, указывая на трубку.

Глаза у Таффа сверкали любопытством.

– Даже не знаю… Может, по ней воду перекачивают из одного места в другое?

– А зачем тогда она так высоко? – спросила Сафи.

– Чтобы уберечь воду от животных? – предположил Тафф. Он обернулся к Каре. – А ты как думаешь?

Кара шутливо ткнула братишку между лопаток, давая понять, чтобы ехал дальше.

– Думаю, если мы будем пытаться разгадать все загадки этого места, мы так никогда никуда не доберёмся, – сказала она. – Давайте-ка двигаться дальше.

Под вечер они нашли тропу, ведущую вниз, спустились на пляж и расстелили свои одеяла на песке. Кара очень устала, но стоило ей перестать двигаться, как возникла новая проблема: несмотря на плащ из Калы-Мальты, подбитый тёплым мехом какого-то злосчастного зверя из Чащобы, она вскоре принялась дрожать. Вечер и так был не особо тёплый, и чувствовалось, что ночью, пока они будут спать, станет намного холодней, поэтому это грозило сделаться опасным.

– Надо развести костёр, – сказала Кара.

Сафи уже раскрыла свой гримуар.

– Давайте я! – предложила она, улыбаясь заклинанию, которое могла видеть только она.

– Нет уж, – сказала Кара. Она наклонилась к девочке и захлопнула гримуар. – Помоги-ка мне лучше набрать хворосту.

– Но ведь заклинание же вот оно! Мне только и нужно, что его прочитать!

– И вот этих сухих водорослей насобирай. Они хорошо подходят на растопку.

Сафи разочарованно надулась и запихала гримуар обратно в сумку.

Пока девочки возились с костром, Тафф попытался изловить краба, который выполз из воды на берег. Но невидимый снаряд из его рогатки отскочил от панциря, и краб убежал обратно в море. Вместо этого пришлось ужинать сухарями и варёной овсянкой, запивая их горьким кофе. Кара, которая теперь не ела мясного, отдала Таффу и Сафи остатки вяленого мяса.

Поужинав, Кара помыла котелки в море и растянулась на одеяле. Она взглянула на Таффа. Мальчик уже спал и посапывал в такт шуму прибоя. «Хороших тебе снов, братик!» Кара достала письмо Сордуса, собираясь повнимательней перечитать его перед сном, но услышала тихий шелест песка – к ней подошла Сафи.

– А почему ты мне не разрешила воспользоваться магией, чтобы нас всех согреть? – спросила Сафи.

– Не стоит тратить страницу на такое пустяковое дело, которое запросто можно сделать и без магии. Это то, чего хочет от тебя гримуар. Чем больше заклинаний ты сотворишь, тем скорее доберёшься до своего Последнего Заклинания.

Сафи подёргала себя за косички: привычка, которой она обзавелась не так давно. Она делала это всякий раз, когда глубоко задумывалась.

– А всякая ведьма, которая использовала последнюю страницу, попадает в Колодец Ведьм, – сказала Сафи, вспоминая то, что рассказывала ей Кара ещё в Кале-Мальте. – Туда, где их души будут высосаны досуха, чтобы наделять силой другие гримуары.

– Именно так.

– А как ты думаешь, каково это? – спросила она, глядя в огонь.

Кара бережно спрятала письмо Сордуса и села, поджав под себя ноги. Море, чёрное и бескрайнее, катилось к горизонту чередой извилистых волн.

– Не знаю, – сказала она.

Кара не так много времени уделяла тому, чтобы вообразить себе Колодец Ведьм как реально существующее место. Мрачная сущность этого места была такова, что даже воображать его, казалось, означало накликать несчастье. Каре так же не хотелось его себе представлять, как не хотелось представлять себе смерть брата.

«Я ведь не собираюсь и в самом деле отправиться туда! Или всё-таки собираюсь?!»

– Кара? – окликнула её Сафи. Вид у неё сделался озабоченный.

– Тебе незачем переживать из-за того, каково там внутри, – сказала Кара, – если ты никогда не используешь Последнее Заклинание. А чтобы с тобой такого не случилось, тебе придётся отвыкнуть относиться к гримуару, как к удобному инструменту. Он тебе не инструмент. Он твой враг.

– Но он же помог нам на корабле!

– Да, и себе заодно. Сколько заклинаний ты использовала, чтобы остановить Коралиса? На сколько страниц ты продвинулась к Последнему Заклинанию?

Сафи неторопливо кивнула, всерьёз раздумывая над этим.

– Ему хочется, чтобы его использовали.

– Ему нужно, чтобы его использовали! – поправила Кара. – Ведьмы – его животворящая кровь. Все эти заклинания, всё могущество – не что иное, как огромная ловушка. Вот почему никогда не следует тратить заклинания впустую. Каждая страничка – великая ценность, и использовать её нужно лишь тогда, когда другого выхода не остаётся.

– Ты меня учишь! – улыбнулась Сафи.

– Да не учу я тебя. Просто объясняю кое-что из того, чему сама научилась.

– Ну да, это и называется «обучение».

Сафи расхихикалась, Тафф заворочался во сне и что-то недовольно забормотал.

Кара невольно улыбнулась.

– Ну так и быть, – сказала Кара. – Давай попробуем сделать одну вещь. Только одну.

– Это будет урок?

– Ну, если тебе так угодно.

Сафи радостно захлопала в ладоши.

– Ничего весёлого тут не будет! – предупредила Кара.

– Да-да, конечно!

Кара облокотилась на колени и потёрла виски. Не ей бы учить Сафи владеть гримуаром! Она ещё слишком молода, сама не очень-то опытна в обращении с книгой, и… она ведь теперь даже и не ведьма! Вот была бы тут Мэри-Котелок… А ещё лучше – мама…

«Но их нет. Придётся тебе».

Кара помолчала, тщательно обдумывая всё, что будет говорить – ей хотелось подобрать нужные слова.

– Моя мать владела гримуаром много-много лет, и так и не сделалась злой, – сказала Кара с чем-то вроде гордости. – К тому времени, как она погибла, у неё оставалось всего несколько заклинаний до конца книги, но у меня такое чувство, что ей бы этого хватило на всю оставшуюся жизнь. И она никогда никому не причиняла зла. Она каким-то образом сумела преодолеть влияние гримуара и жить так, как ей самой хотелось.

– А может, её гримуар был не такой, как другие? – спросила Сафи. – Может, одни бывают хорошие, а другие…

– Поначалу я и сама так думала. Но Мэри-Котелок говорит, что все гримуары по природе своей зло.

– Почему?

Этот вопрос был таким простым, что Кара даже удивилась, отчего он никогда не приходил в голову ей самой. И в самом деле, почему все гримуары – зло? Ведь самый первый гримуар был подарком злосчастной принцессе. Сордус, его создатель, вовсе не собирался приносить в мир некую тёмную силу.

«Так что же произошло?»

– И почему мальчики не могут их использовать? – спросила Сафи. – Мне это тоже всегда хотелось знать.

Она подобрала раковину и приложила её к уху.

– Нет, конечно, я не против! Девочки же лучше.

– Тафф может использовать игрушки Мэри. Это тоже магия своего рода.

– Ну, отчасти. Но настоящая-то магия в самих игрушках. А заклинания Тафф творить не может. Ни один мальчик не может.

– А как же Сордус? – возразила Кара. – Прежде, чем он лишился своего могущества, его магия ничем не уступала любой другой.

– Это потому, что он вексари. У них свои правила. Но даже при всём своём могуществе он всё равно не мог пользоваться гримуаром!

Сафи пальцем нарисовала на песке силуэт книги.

– Только девочки. А почему? Должна же быть какая-то причина.

Кара согласилась, что это и впрямь любопытно, однако прямо сейчас у них были другие неотложные дела. «Сафи стремится использовать гримуар. Как я могу помешать ей навредить себе самой?»

– Давай пока вернёмся к моей матери, – сказала Кара. – Я много думала об этом, и мне кажется, что она смогла контролировать гримуар благодаря двум вещам. Во-первых, она пользовалась им как можно реже, и только когда это было действительно необходимо. Вот почему его хватило так надолго. А во-вторых…

Кара помолчала, собираясь с мыслями.

– Помнишь, я рассказывала, что мама свой гримуар замаскировала?

– Ну да, сделав его похожим на обыкновенную школьную тетрадку. Кстати, блестящая идея: взять и заколдовать свой собственный гримуар!

Кара покраснела, как будто похвалили её саму.

– Да. И вряд ли сам гримуар мог хотеть, чтобы она сотворила такое заклинание. Ведь его главная цель – чтобы его использовали. Этим он и живёт. А значит, ему меньше всего хочется быть замаскированным. Наверное, мама силой заставила его сотворить такое заклинание! Она подчинила гримуар своей воле, и я уверена, что это был не единственный раз, когда она так поступила. Думаю, это-то и помогало ей сдерживать зло.

Сафи широко улыбнулась.

– Вроде как показать, кто тут главный!

– Да, именно. Как ты думаешь, ты так сумеешь?

– Заставить свой гримуар выглядеть иначе?

– Не обязательно, – сказала Кара. – Хотя, пожалуй, и это должно подействовать…

Она ткнула пальцем в раскрытую страницу гримуара.

– Заклинание, которое должно было нас согреть, по-прежнему здесь?

Сафи кивнула. Кара проглотила внезапно подступившую зависть: для неё страница выглядела совершенно чистой.

– Измени его, – сказала Кара.

– На что?

– Неважно. На что-нибудь. Просто покажи свою власть над гримуаром. Заставь его сделать то, чего хочешь ты.

– Ты же вроде говорила, чтобы я не тратила заклинаний впустую?

– Это не пустая трата. Это обучение.

Сафи улыбнулась.

– У меня есть хорошая идея!

Сафи растопырила свои тонкие пальчики над страницей и зажмурилась. Веки у неё трепетали, как будто она крепко спит.

Морские волны с шумом накатывали на берег. Шипело и трещало пламя.

– По-моему, не получается, – сказала Сафи. – Он не хочет, чтобы я…

– Старайся сильнее!

Хрупкие плечики Сафи судорожно вздымались от глубоких, резких вдохов. Девочка издавала негромкое, гортанное кряхтение. Поначалу Кара подумала, что это от напряжения, но потом сообразила, что это слова – но не на том языке, который предназначен для того, чтобы на нём говорили.

Сафи открыла глаза.

– Ну что, подействовало? – спросила она.

Кара посмотрела на неё вопросительно.

– Ну, магия твоя! – воскликнула Сафи. – Я сотворила заклинание, которое должно было вернуть тебе твоё могущество! Подействовало или нет? Что-то произошло, это точно.

В душе у Кары затеплилась слабая надежда.

«Неужели всё так просто?»

Сама Кара ничего особенного не почувствовала, но это ещё ничего не значит. Она же пока не пробовала колдовать! Она потянулась мыслями вовне, проверяя, есть ли вокруг животные, которые могли бы откликнуться на её зов.

Ничего.

«Но это же гримуар сотворил заклинание, – подумала Кара, пытаясь не дать разочарованию захлестнуть себя с головой. – Может быть, он мог вернуть мне только способность владеть гримуаром, а не могущество вексари?»

Кара взяла в руки гримуар Сафи и принялась листать страницы, ожидая увидеть чёрные водовороты, которые доказали бы, что она снова смотрит глазами ведьмы.

Чисто, чисто, чисто…

– Нет, не подействовало, – сказала Кара.

– Ты уверена? Потому что я точно что-то сделала!

Но тут они обе ощутили, что их костерок сделался жарче, и увидели, что пламя приобрело магический лиловый оттенок.

– Костёр! – сказала Сафи и, насупившись, посмотрела на книгу. – Я сотворила то самое заклинание, которое он от меня хотел. Сама того не зная…

Она разочарованно хмыкнула.

– Дай попробую ещё разок!

– Нет, пожалуй, на сегодня хватит.

– Ну всего один разик… Теперь точно получится! Я чувствую!

– Сафи! – сказала Кара.

Она хотела было забрать гримуар из рук Сафи, но девочка отдёрнула книгу.

– Это моё! – вскричала она.

Повисло молчание.

– Прости! – сказала Сафи и швырнула гримуар на песок. – Я… я просто забылась.

– Знаю, – сказала Кара. – Этого следовало ожидать. Со мной такое тоже было. Я только под конец научилась справляться с его властью.

Сафи подняла голову. Пляшущее пламя отражалось в её зелёных глазах, полных ужаса.

– А вдруг я не такая, как ты? – спросила она. – Вдруг я недостаточно сильная?

– Придётся тебе стать сильной, – Кара слегка улыбнулась. – Ведь другой ведьмы, кроме тебя, у нас нет.