Читать книгу Запрещенные записки кавказца - Джабраил Алиев - Страница 11

Отобрал несколько рассказов и отправился в Союз писателей, в русскую секцию.

Встретила меня писатель Владимир Носов (ему под шестьдесят).

Он оставил рассказы у себя и попросил, чтобы я пришел через два дня. Оказывается, заседание по каким-то причинам перенесли.

– Смотри обязательно приходи. Поговорим о твоих рассказах, – сказал Владимир Георгиевич.

Я удивился:

– Почему обязательно. Я ведь не член Союза писателей.

– Все равно. Посидишь, осмотришься, увидишь, как проходят заседания.

Через два дня я был снова в Союзе писателей. Приехал за полчаса до начала. Литераторы сновали по коридору, курили, шумно переговаривались.

В это время ко мне подошла поэтесса и переводчица Марина Ахмедова и сказала, что мои рассказы будут обсуждать после собрания.

Ждали Расула Гамзатова. Через некоторое время он приехал. Так получилось, что все писатели выстроились вдоль стены. Мне ничего другого не оставалось, как тоже встать в «строй».

Расул Гамзатов поочередно поздоровался с каждым за руку. Он напоминал умудренного в сражениях полководца, который совершает обход своей армии. Во всяком случае на ум пришло почему- то именно это сравнение.

На заседании обсуждали обычные насущные проблемы. Невыплаты гонораров, резкое сокращение печатной продукции, низкие зарплаты литераторов. Старейший еврейский писатель Хизгил Авшалумов грустно проговорил:

– За публикацию последней книги я получил гонорар 3 тысячи рублей, столько стоят туфли, которые мне понравились вчера в магазине. Сегодня пойду их покупать.

Наступило тягостное молчание. Еще три года назад за хороший гонорар можно было купить автомобиль «Москвич».

Потом Муталиб Митаров (старейший поэт, ветеран войны) сказал, что хотя коммунистическая партия и распалась, но он до конца останется в душе коммунистом. Его приветствовали дружными аплодисментами. Но Митаров никак на них не среагировал. Выражение его лица оставалось каменным.

– Пять лет лежит в издательстве моя рукопись, – раздраженно воскликнул

он. – Видимо, еще пять лет будет пылиться.

Опять наступило молчание. Как я заметил, тягостные паузы во время заседания наступали часто.

В конце его Расул Гамзатов предложил выбрать пять человек на какой-то московский форум. Кого именно выбрали, не помню.

Это действо проходило грустно и тихо. На мой взгляд, наступала великая ломка. Ломка в умах, в душах, в идеологии. Также грустно и безмолвно все разошлись после заседания. Только я и писатель Владимир Носов задержались ненадолго, чтобы обсудить мои рассказы. Очень понравился Носову мой рассказ «Как Иван свою жену на машину променял».

Он отобрал некоторые произведения, которые потом были опубликованы в газете «Литературный родник».

Правда денег больших так я и не получил. В стране быстрыми темпами шла инфляция. Самый большой гонорар получил в размере 25 рублей. Такова была стоимость одной буханки хлеба в 1992 году.

* * *

Недавно на Краснофлотской улице случайно столкнулся с поэтом Муталибом Митаровым. Поздоровались. Он внимательно посмотрел на меня.

– Вы кажется были на заседании в Союзе писателей?

– Да.

Он наклонился к моему уху и тихо сказал:

– Вы еще слишком молодой и вам, наверное, не понять то, что происходит. Все рушится. Понимаете – все. Это уже не тот Союз писателей.

– Понимаю…

– Беда в том, что и Расул Гамзатов уже ничего не может сделать…

Я снова кивнул:

А Митаров вдруг не выдержал и крикнул:

– Нет, кажется не понимаете!

И тихо добавил:

– Мало кто понимает.

Поднял трость и повертел высоко над собой. Указывая, на небо объяснил:

– Там вся, правда. Но никто этого не знает. Ничего будет Божий суд. Мне 72 года. А такого безобразия в стране еще не было.