Читать книгу Восстание мертвых - Джефф Нортон - Страница 7

В шикарном ресторане манхэттенского Верхнего Ист-Сайда Мэтью Грейнджер никак не мог справиться с одним из самых вкусных блюд, которое он когда-либо пробовал.

Президент Вайсберг заказала полукруглую кабинку на пятерых в дальнем углу заведения. Над столом висела знаменитая картина «Манхэттен навсегда», изображавшая сепаратиста на мотоцикле, который перепрыгивал через американский танк.

Грейнджер не слишком любил бывать в обществе и специально сел с краю, на случай, если чаша его терпения переполнится. Он не очень хорошо умел поддерживать беседу, особенно с людьми, которых едва знал, а уважал и того меньше.

Однако он прекрасно понимал, как важно для бизнеса установление контактов, ведь в последнее время союзников было днем с огнем не сыскать. А на острове Манхэттен контакты устанавливались и поддерживались именно таким образом.

Поэтому Грейнджер улыбался и кивал, пока остальные четверо сидящих за столом обсуждали всякие глупости вроде оперы и благотворительного фонда для помощи детям Флориды. Он утешал себя тем, что стейк из окорока в медовой корочке был приготовлен просто превосходно.

Он понимал, что большинство людей во всем мире имели сегодня на ужин синтетические протеиновые батончики. Вкусная еда превратилась в эксклюзивную привилегию самых богатых и влиятельных людей, оплотом которых стал Манхэттен.

И если президент Манхэттена Лори Вайсберг знала, о чем говорила, Грейнджер вот-вот должен был к этим людям присоединиться.

– Купив недвижимость на Манхэттене, Мэтью, вы не пожалеете, – сказала Лори. – Наше общество создано для таких, как вы. Выходя из состава союза, мы боролись за место, которое самые важные и влиятельные люди мира могли бы назвать своим домом. Еще у нас, конечно же, самые низкие налоги в Западном мире и практически нулевой уровень преступности.

Манхэттенская революция была кровавой, но Грейнджер не мог поспорить с тем, что она увенчалась успехом. Манхэттен стал островом стабильности и спокойствия в подверженном всем штормам мире. Он управлялся как огромный жилой кооператив, во главе которого стоял совет директоров. Чем больше была доля острова, выкупленная человеком, тем большее количество мест он получал в совете кооператива. А совет уже назначал президента.

– Может, она и молода, Мэтти, но все говорит верно, – сказал Люк Векслер, по-техасски растягивая слова, что действовало Грейнджеру на нервы.

Когда-то Векслер работал программистом в корпорации Миллениалов, принадлежащей Грейнджеру, а теперь стал ведущим разработчиком игр в мире. Он имел профиль киноартиста и самомнение рок-звезды. Грейнджер его презирал.

– Ты же знаешь, Мэтти, в душе я техасец, но переезд сюда стал лучшим решением в моей жизни, – продолжал Векслер, махнув своей фирменной ковбойской шляпой в сторону молодой хозяйки. – Ну, не считая решения покинуть корпорацию Миллениалов, конечно.

– Насколько я помню, все произошло не совсем так, – заметил Грейнджер. Он помнил, как уволил Люка за кражу кода Метасферы и использование его в ролевой игре с эффектом присутствия. – «Покинуть корпорацию» и «уйти оттуда в сопровождении полиции после кражи данных» – это разные вещи.

– Что ж, история – забавная штука, Мэтти. Важно то, что теперь мы оба сидим здесь, являясь… Как вы нас назвали, госпожа президент? «Самыми важными и влиятельными людьми мира»? Мне нравится, как это звучит.

– У мистера Векслера были проблемы с чересчур возбужденными фанатами, – сказала Лори, чувствуя напряжение. – Я заверила его, что мы сможем предоставить такой уровень защиты, который ему необходим. Два месяца назад сюда по тем же причинам переехал мистер Касл.

Элиас Касл, повеселевший после трех выпитых мартини, сидел напротив Грейнджера на другом конце кабинки и согласно кивал. Грейнджер не встречался с ним раньше, но слышал о нем. Касл был молодым рисковым финансистом, он вел дела из Сити-Тауэр в Лондоне, пока небоскреб не разрушили террористы. На самом деле именно Грейнджер заказал атаку на это здание, чтобы убить Джейсона Делакруа, – предателя, которого, как он считал, отследил до небоскреба.

Грейнджер улыбнулся Лори:

– У меня есть личная армия.

– Должно быть, она вам необходима, – заметила Брайони, пятая и последняя участница ужина, сидевшая справа от Грейнджера. Брайони – без фамилии – была яркой женщиной, высокой, с точеной фигурой и обритой наголо головой, кожа которой блестела в свете крошечных ламп ресторана. Приглядевшись, Грейнджер заметил вокруг прекрасного лица Брайони предательские шрамы от множества косметических операций.

Она была популярнейшим и самым дерзким видеоблогером в мире. Миллионы людей ловили каждое ее слово. Они позволяли ей диктовать им, какие покупать игры, какие смотреть фильмы и за жизнью каких знаменитостей следить.

– Само собой, у меня есть недоброжелатели, – сказал Грейнджер. – Человек моего положения…

– Вас назвали самым ненавидимым человеком в мире, – заметила Брайони.

– Да, и этим я обязан вам, – отрезал Грейнджер. – Я посмотрел ту запись в видеоблоге. Спасибо.

– Вам стоит попробовать работать на Мэтти, – улыбнулся Векслер. – Не, я просто пошутил. Не стоит.

Грейнджер ненавидел, когда Векслер называл его «Мэтти», и нисколько не сомневался, что сам Векслер это знал.

– Мэтью пришел сюда не для того, чтобы обсуждать рабочие вопросы. Уверена, он предпочтет поговорить о…

– Нет, – перебил Грейнджер, отложив вилку и нож. – Нет, все в порядке, Лори. Вряд ли кто-то еще не знает, что Метасфера вступила в переходный период.

– Да это настоящая катастрофа, а не переходный период! – воскликнул Векслер.

– Потеря Гейм-Кона, – заметила Брайони, – должно быть, стала сильным ударом.

– Должен признать, – начал Элиас, махнув официантке пустым бокалом, чтобы ему принесли еще мартини, – я только что перенес весь свой портфель виртуальной собственности в Чангосферу. Я всегда стремлюсь первым разведывать новые места.

– Чангосфера – это не более чем временное увлечение, – сказал Грейнджер. – Как только она перестанет быть чем-то новым, люди вернутся в единственный виртуальный мир, который они знают и которому доверяют.

Он не сомневался, что Брайони записывала каждое его слово.

– Прекрасная реклама, Мэтти, – вставил Векслер. – Но мне сдается, что ты просто пускаешь пыль в глаза. Метасфера – технологии вчерашнего дня. Пока ты томился в заключении, юный Чанг тебя обскакал!

– Технологии развиваются очень быстро, Люк, – ответил Грейнджер. – И простого везения недостаточно, чтобы оставаться в авангарде. Поэтому я и работаю над усовершенствованием операционной системы Метасферы, которая…

– А как же эти Стражи? – спросил Касл. – Они захватили ваш Южный Угол. Отобрали у вас четверть Метасферы!

– И в процессе убили множество невинных работников! Стражи глупы, но при этом представляют собой очень опасное крыло анархистов, – сказал Грейнджер. – Они твердят, что хотят свободы, но понятия не имеют, в чем заключается истинная свобода. Не понимают, что обществу нужны структуры, институты, законы и лидеры. Я не переживаю из-за Стражей. Они скоро пойдут по пути правительств реального мира.

– Это правительство, – вставила Лори, – невероятно стабильно. И полностью капитализировано.

– Само собой, госпожа президент, – сразу поддакнул Грейнджер. – В этом нет сомнений.

– Что ж, я при любой возможности хватаю удачу за хвост. И прямо сейчас возможности кроются в Чангосфере. Быть может, вам, Брайони, полезно будет включить это в репортаж, ведь я впервые делаю такое заявление. Счастливчик Люк Векслер собирается запустить «Зомби – пожиратели мозгов – 4» на Гейм-Коне в Чангосфере.

– Люк Векслер покидает Метасферу, – сказала Брайони. – Вот это новость.

Лори наклонилась к Брайони и выразительно посмотрела на нее.

– Брайони, вы же понимаете, что этот ужин проходит за закрытыми дверями?

Откинувшись обратно, она бросила белую льняную салфетку на пустую тарелку и отодвинула ее от себя.

– Почему бы нам не подняться наверх? – предложила Лори. – Я сняла бар только для нас. Мистер Грейнджер, быть может, мне представится шанс подробнее рассказать вам о нашем светском календаре?

Грейнджер кивнул, благодарный ей за дипломатичное вмешательство.

– Кое-кто из твоих вояк пытается привлечь к себе внимание, Мэтти, – сказал Векслер, указав на дверь.

Обернувшись, Грейнджер увидел одного из Миллениалов, жилистого молодого парня со шрамом на лице и в черной одежде. Грейнджер одновременно почувствовал облегчение и тревогу.

Ужин закончился. «Для поддержания контактов, – подумал Грейнджер, – это было уж чересчур».

– Мы нашли одного, сэр, – сказал молодой Миллениал.

– Уже? – удивился Грейнджер.

Они сели в желтый автокеб – автоматическое средство передвижения в электрической смарт-сети. Дверь за ними захлопнулась с мягким шипением. Миллениал передал Грейнджеру планшет.

– Стюарт, – сказал он. – Меня зовут Стюарт, я из отдела быстрого реагирования.

– Я не спрашивал, – отрезал Грейнджер.

– Так точно, сэр, прошу прощения, сэр. Но, кажется, что ваши подозрения были верны.

– И вас это удивляет?

Миллениал замер под взглядом Грейнджера. Он был не таким крепким, каким казался.

– Здесь два потока кода, – заметил Грейнджер.

– Видите, код-паразит использован для того, чтобы переписать код аватара пользователя.

– Да, да, – подтвердил Грейнджер, – вижу. Вы отследили положение этого пользователя в реальном мире? Как скоро вы сможете доставить его сюда?

Беспилотный кеб дернулся и заскользил вдоль Центрального парка по направлению к югу. На тротуарах не было ни души, лишь изредка появлялись охранные патрули – все это не шло ни в какое сравнение с многолюдными улицами других крупнейших мировых городов.

– Сделано, сэр. Он уже здесь. Это Дэвид. Дэвид Фостер.

Грейнджер понятия не имел, кто такой Дэвид Фостер, но тут же принялся строить предположения. Заметив его замешательство, Миллениал объяснил:

– Из подразделения антивирусов. Дэвид один из нас, сэр. Он Миллениал. Дэвид подключился в башне Свободы, отправился в Чангосферу, а когда вышел…

– Что?

– Он был сам не свой.

– Похоже, ты не ожидал меня увидеть, Дэвид, – заметил Грейнджер, и это было еще мягко сказано.

Дэвид Фостер сидел на полу в маленьком чулане, прикованный наручниками к стеллажу. Рот его раскрылся, когда в комнату вошел Грейнджер.

Теперь он его закрыл.

– Н-нет, сэр, – пробормотал он. – Ну, может, немного. Я не понимаю, что происходит. Почему я в наручниках?

Грейнджер установил складной стул и уселся на него. Теперь он вспомнил Дэвида. Он был одним из его программистов – толстым парнем с белой, как мел, жирной кожей.

– Сколько ты работаешь на меня, Дэвид? – спросил он.

– Не знаю. Может, пару лет.

– Ты понимаешь, где ты?

– Да, конечно, понимаю. А… А о чем вы?

– Скажи мне, – настаивал Грейнджер. – Скажи мне, где мы.

Дэвид посмотрел на Грейнджера, а затем на охранявших его Миллениалов, словно решив, что его разыгрывают.

– В Центре всемирной торговли. В Нью-Йорке… Я имею в виду, на Манхэттене. В Республике Манхэттен.

Грейнджер оглянулся и щелкнул пальцами. Лакей передал ему планшет с нужной информацией – личным делом Дэвида Фостера.

Грейнджер пролистал данные.

– Здесь говорится, что ты работаешь на корпорацию Миллениалов уже больше трех лет.

– Пару лет… Три года… – Дэвид пожал плечами. – Какая разница?

– А до этого ты был…

– Никем, – ответил Дэвид. – Это моя первая… Если, конечно, не считать тех денег, которые я получил, играя в ролевые игры онлайн. Это моя первая работа. И единственная, о которой я мог мечтать. Мой брат…

– Твой брат тоже на меня работает, да? Как его зовут?

– Его зовут Гарет. Но зачем?..

– А девичья фамилия твоей матери?

Это, видимо, был самый сложный вопрос, поскольку Дэвид задумался. Впрочем, когда Грейнджер поторопил его, он дал верный ответ, как и на следующие три вопроса. И все же Грейнджер остался недоволен.

– Пожалуйста, сэр, – сказал Дэвид, – если я сделал что-то не так…

– Ты был в Чангосфере, – перебил его Грейнджер.

– Да, сэр. Это вы меня туда послали.

– Ты помнишь, для чего?

– Чтобы шпионить. Чтобы разузнать больше о самой Чангосфере и о Перенесенных и взбаламутить воду при возможности.

– И что ты узнал?

– Я пытался, сэр, – объяснил Дэвид. – Я старался изо всех сил. Там тяжело отличить Перенесенных от живых аватаров. Они не различаются, как раньше.

– И все же, – сказал Грейнджер, – думаю, ты видел хотя бы одного Перенесенного аватара. И он, полагаю, что-то с тобой сделал.

– Нет, сэр, – покачал головой Дэвид.

– Ты программист, Дэвид. Скажи мне, что ты об этом думаешь? – Грейнджер показал парню планшет и вывел на экран данные, с которыми сам ознакомился в кебе. Из них вытекало, что, пока Дэвид Фостер пребывал в Чангосфере, рисунок его мозговых волн внезапно изменился до неузнаваемости.

– Не знаю, сэр, – сказал Дэвид. – Не знаю, что это. Может, ошибка. В конце концов, Чангосфера еще совсем новая, а мистер Чанг… Знаете, он далеко не так умен, как вы, сэр. Думаю, в его программах полно глюков.

Сам того не желая, Грейнджер улыбнулся в ответ на комплимент.

– А ты хорош, – сказал он. – Ты очень хорош. И у тебя явно есть доступ к поверхностным воспоминаниям Дэвида Фостера. Но интересно, что мы обнаружим, если копнем глубже?

Грейнджер откинулся на спинку складного стула, который скрипнул под его весом.

– Подключите мистера Фостера, – приказал он телохранителям, – и принесите мне переносной монитор.

На лице Дэвида отразился испуг.

– Что вы делаете?

– Расскажи мне, Дэвид, какой у тебя аватар? – сказал Грейнджер. – Расскажи мне, какую форму ты принимаешь в Метасфере?

Двое Миллениалов взяли Дэвида за плечи, наклонили его и задрали на нем рубашку, открывая пластиковое кольцо вокруг розетки на спине. Один из них держал в руках кабель локальной сети, который шел из чулана к расположенному снаружи терминалу. Другой распечатал новый, стерильный пакет с адаптером «Прямого интерфейса».

– Ты не ответил, Дэвид, – заметил Грейнджер. – В твоем личном деле значится, что твой аватар – пингвин. Ну, разве не мило? Но не думаю, что мы увидим пингвина, когда подключим тебя.

Дэвид угрюмо молчал. На лбу у него выступили капли пота.

– Нет, не думаю, – повторил Грейнджер и сделал Миллениалам знак остановиться. Нужды больше не было.

Он подался вперед, снова улыбаясь, но в этот раз это была улыбка хищника, загнавшего в угол свою жертву.

– Кто ты? И что ты сделал с Дэвидом Фостером?