Читать книгу Исчезнувший - Джеффри Дивер, Нельсон Демилль - Страница 14

– Это ужасно, Райм, – стоя в дверях квартиры 1J, сказала в микрофон Амелия Сакс.

Рано утром Лон Селитто поручил диспетчерам Центральной докладывать ему обо всех убийствах в Нью-Йорке. Когда пришло сообщение именно об этом убийстве, они сразу решили, что работал Кудесник: прежде всего об этом свидетельствовала та загадочная легкость, с какой он проник в квартиру жертвы. Однако главным доводом в пользу такой версии были разбитые наручные часы – точно так же убийца поступил тогда с часами студентки.

Смерть тем не менее наступила по другой причине. Именно это и потрясло Сакс. Пока Селитто в подъезде отдавал указания детективам и патрульным, Сакс осматривала несчастную жертву – молодого человека по имени Энтони Калверт.

Он лежал на спине, распростертый на стоящем в гостиной кофейном столике, руки и ноги его были раскинуты в стороны и привязаны к ножкам стола. Живот был распилен до самого позвоночника.

Сейчас Сакс описывала это Райму.

– Что ж, – без всяких эмоций заметил Линкольн Райм, – убийца довольно последователен.

– Последователен?

– Я бы сказал, что он продолжает магическую тему. Веревки в первом случае. Распиливание человека пополам – во втором. – Райм повысил голос, вероятно обращаясь к Каре: – Это ведь магический трюк, верно? Когда кого-то распиливают пополам. – Пауза, потом он снова обратился к Сакс: – По ее словам, это классический трюк иллюзионистов.

Райм прав, поняла Амелия. Потрясенная увиденным, она не заметила связи между двумя убийствами.

Трюк иллюзионистов…

Хотя термин «убийство с расчленением» определяет это точнее.

«Будь бесстрастной, – сказала она себе. – Сержант должен быть бесстрастным».

Но тут ей в голову пришла одна мысль.

– Райм, ты не думаешь…

– Что?

– Ты не думаешь, что он был жив, когда преступник начал его пилить? Его руки раскинуты и привязаны к ножкам стола.

– О, так ты имеешь в виду, что он оставил что-нибудь для нас, какой-то намек на личность убийцы? Что ж, хорошо.

– Нет, – тихо возразила Сакс. – Я имею в виду боль.

– Ах вот оно что!

Ах вот оно что…

Но тут она заметила на виске у Калверта большую рану. Крови там было немного, значит сердце остановилось вскоре после того, как убийца проломил жертве череп.

– Нет, Райм, похоже, расчленение было посмертным.

Она смутно слышала, как криминалист разговаривает со своим помощником, приказывая Тому записать все это. Он говорил что-то еще, но Сакс не обратила на это никакого внимания. Вид жертвы привел ее в состояние шока, и она еще не оправилась. Но ведь именно этого Амелия и добивалась. Да, уже через мгновение она начнет осмотр места преступления – как ей и положено по службе. Однако смерть, считала Сакс, требует хотя бы нескольких секунд полного покоя. Эта мысль не была связана с религиозными соображениями, нет, это нужно было ей самой, чтобы не зачерстветь душой, а такое происходит со слишком многими представителями ее профессии.

Сакс вдруг осознала, что Райм что-то ей говорит.

– Что? – переспросила она.

– Я спрашиваю – оружие есть?

– Пока никаких признаков. Но я еще не провела осмотр.

В дверях появились сержант и еще один полицейский в форме.

– Мы поговорили с соседями, – сказал один из них, кивнув в сторону и тут же отводя взгляд. Сакс догадалась, что он еще не видел подобных зрелищ. – Погибший был тихим, славным парнем. Все его любили. Гей, но никакого крутого секса или чего-нибудь подобного. К нему давно никто не заходил.

– Непохоже, чтобы он знал убийцу, Райм, – произнесла в микрофон Сакс.

– Мы ведь не предполагали, что все произойдет именно так, правда? – отозвался криминалист. – Но у Кудесника своя программа – какова бы она ни была.

– Чем убитый занимался? – спросила Сакс полицейских.

– Гример и стилист в одном из театров на Бродвее. В проходе мы нашли его сумку. Лак для волос, грим, кисточки. Он шел на работу.

Интересно, работал ли Калверт в коммерческой фотографии, и если да, не сталкивалась ли она с ним, когда сама подвизалась в модельном агентстве «Шантель» на Медисон-авеню? В отличие от многих фотографов и распорядителей гримеры обращались с моделями как с человеческими существами. Так, если распорядитель мог предложить: «Ну-ка давайте покрасим ее и посмотрим, что получится», гример иногда громко возражал: «Прошу прощения, но я не знал, что это изгородь».

В дверях, держа в руках сотовый телефон, появился детектив-азиат из Девятого участка, в который входил этот район.

– Ну, как тут дела? – беззаботно осведомился он.

– Дела идут, – пробормотал Селитто. – Есть идея, как он сюда попал? Жертва сама вызвала девять-один-один. Твои офицеры должны были оказаться на месте за десять минут.

– За шесть, – уточнил детектив.

– Мы подъехали без сирены и перекрыли все двери и окна, – сообщил сержант. – Когда вошли, тело было еще теплым. Мы осмотрели все вокруг, но нигде никаких признаков убийцы.

– Свидетелей нет?

Сержант кивнул.

– В подъезде мы встретили только старую леди. Она и впустила нас. Когда вернется, мы с ней поговорим. Может, она видела его.

– Она ушла? – спросил Селитто.

– Да.

Райм слышал все это.

– Ну что, ты ведь знаешь, кто это был, не так ли?

– Черт возьми! – воскликнул полицейский.

– Да нет, все в порядке, – сказал детектив. – Мы оставили свои карточки под каждой дверью. Одна из них ведет в ее квартиру. Она нам позвонит.

– Не позвонит! – заявила Сакс. – Она и была убийцей.

– Она? – засмеялся сержант.

– Это была вовсе не она, – пояснила Сакс. – Он только выглядел как старая леди.

– Эй, офицер, – прервал ее Селитто, – не впадайте в паранойю. Не мог же этот парень так быстро сменить пол.

– Мог. Вспомните, что нам говорила Кара. Это был он, лейтенант. Спорим?

– На это я не стал бы делать ставку, Сакс, – тихо сказал ей Райм.

– Ей же было лет семьдесят, – защищался сержант. – И она тащила большую сумку. Ананас…

– Вот смотрите. – Сакс указала на кухонный стол, где лежали два узких листа, а рядом с ними небольшая карточка с рецептами приготовления всяких вкусных вещей из ананасов.

Черт! Он был у них в руках – и ушел.

– К тому же, – продолжал Райм, – в хозяйственной сумке у него, вероятно, были орудия убийства.

Сакс сразу повторила это помрачневшему детективу из Девятого.

– Вы ведь не видели ее лица? – спросила она сержанта.

– В общем-то, не видел. Лишь мельком взглянул. Она была вся раскрашена. Лицо… как же это называется? Моя бабушка этим пользовалась.

– Румяна? – подсказала Сакс.

– Ну да. И брови были подведены… Ну, теперь мы ее разыщем. Она… он не мог далеко уйти.

– Он снова переоделся, Сакс, – сказал Райм. – И вероятно, выбросил одежду неподалеку.

– Сейчас на нем что-то другое, – обратилась Сакс к детективу. – Но сержант может дать описание одежды. Надо послать наряд проверить здешние мусорные ящики и проулки. Он должен был сбросить все, чем пользовался, и как можно скорее.

Детектив холодно оглядел ее с головы до пят. Предостерегающий взгляд Селитто напомнил Сакс о том, что, готовясь стать сержантом, не следует вести себя так, будто ты им уже стала. Он, однако, подтвердил распоряжение Сакс, и детектив тут же отдал соответствующий приказ.

Надев комбинезон, Сакс начала осматривать место преступления – квартиру, подъезд и проулок (где нашла самую странную улику из всех, с какими встречалась, – игрушечную черную кошку). После этого она осмотрела тело жертвы и собрала возле него вещественные доказательства.

Сакс уже направлялась к машине, когда Селитто остановил ее.

– Эй, подождите, офицер! – В руке толстый детектив держал телефон. Судя по выражению его лица, у Селитто только что состоялся неприятный разговор. – По делу Кудесника я должен встретиться с капитаном и заместителем комиссара. Но мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала. В бригаду придется кого-то добавить. Я хочу, чтобы ты съездила за этим парнем.

– Нет проблем. Но зачем нам кто-то еще?

– За четыре часа мы имеем два трупа и ни одного подозреваемого! – отрезал он. – А это значит, что начальство волнуется. И вот тебе первый урок, объясняющий задачи сержанта: если начальство волнуется, ты тоже не останешься равнодушной.

Мост Вздохов.

Так называется надземный переход, связывающий уголовный суд с Центром предварительного заключения для мужчин, находящимся на Сентрал-стрит в Нижнем Манхэттене.

По этому переходу шествуют величественные мафиози, на совести которых сотни оплаченных убийств. Идут замученные юноши, виновные лишь в том, что каждый из них всадил бейсбольную биту в задницу негодяю, обрюхатившему его сестру или кузину. Идут нервные придурки, убивающие туристов за какие-то сорок два доллара, – «потому что мне нужен был крэк[13], очень нужен, ребята…»

Теперь по этому мосту шла Амелия Сакс, тоже направляясь в это учреждение, неофициально известное как Гробницы – название, унаследованное от прежней городской тюрьмы[14], находившейся на другой стороне улицы. Назвав свое имя охраннику, Амелия сдала «глок» (пружинный нож Сакс оставила в «камаро») и вошла в находящуюся по ту сторону тяжелой двери зону безопасности. Дверь тут же с лязгом захлопнулась. Через несколько минут из комнаты для допросов вышел тот человек, за которым она и приехала, – элегантный мужчина лет сорока, с редеющими каштановыми волосами и слабой улыбкой, словно отпечатавшейся на его добродушном лице. Поверх синей рубашки и джинсов на нем была черная спортивная куртка.

– А, привет, Амелия! – по-южному растягивая слова, сказал он. – Стало быть, ты приехала, чтобы доставить меня к Линкольну.

– Привет, Рол!

Детектив Роланд Белл расстегнул куртку, и Амелия мельком увидела, что у него на поясе. В полном соответствии с правилами сейчас он тоже был без оружия, но под курткой у детектива висело целых две пустых кобуры. Работая вместе, они часто делились историями о том, как «забивают гвозди» – так на Юге называют стрельбу. Для Белла это было своего рода хобби, а для Сакс – настоящим увлечением.

К ним присоединились еще двое мужчин, тоже находившихся в комнате для допросов. С одним из них Амелия уже встречалась раньше. Этого невозмутимого детектива с внимательным взглядом звали Луис Мартинес. Сейчас он был в деловом костюме.

На втором были брюки цвета хаки и черная рубашка под немного выцветшей ветровкой. Сакс он представился как Чарльз Грейди, но Амелия и так знала его в лицо: среди нью-йоркских служителей правопорядка помощник прокурора округа был знаменитостью. Этот худой, среднего возраста выпускник Гарвардского университета все еще оставался в прокуратуре, хотя его сверстники давно уже перешли в более прибыльные места. Пресса регулярно писала о мертвой хватке Грейди, называя его бультерьером. Помощника прокурора сравнивали с Рудольфом Джулиани, но, в отличие от бывшего мэра, Грейди не имел политических амбиций. Его вполне устраивало то, что он остается в прокуратуре и удовлетворяет свое чувство справедливости, «отправляя плохих парней в тюрьму».

А делать это он умел очень неплохо. Список осужденных им злодеев был одним из наиболее внушительных за всю историю города.

Белл оказался здесь благодаря тому делу, которое вел Грейди. Штат возбудил обвинение против сорокапятилетнего страхового агента, проживавшего в небольшом поселке к северу от Нью-Йорка. Там Эндрю Констебля знали не только как страховщика, но как одного из предводителей местного ополчения[15], организации под названием «Ассамблея патриотов». Его обвинили в заговоре с целью совершения убийств и разжигания ненависти, и дело для большей объективности передали в Нью-Йорк.

По мере приближения судебного заседания Грейди начали угрожать физической расправой, а несколько дней назад ему позвонили от Фреда Деллрея, агента ФБР, часто работавшего вместе с Раймом и Селитто. Сейчас сам Деллрей вплотную не занимался секретной антитеррористической деятельностью, однако его коллеги получили информацию о том, что на жизнь Грейди готовится покушение. В ночь со среды на четверг на офис Грейди был совершен налет, и тогда обратились за помощью к Роланду Беллу.

Официально этот любезный и учтивый уроженец Северной Каролины работал вместе с Лоном Селитто по делам об убийствах и прочих тяжких преступлениях. Но неофициально он также возглавлял подразделение нью-йоркских детективов, известное как спецназ. Только вот это «специальное назначение» заключалось в заботе о безопасности свидетелей.

Как выражался Белл, он обладал «особым умением сохранять жизнь тем, кого другие хотят убить».

В результате Белл нес двойную ношу, занимаясь, кроме обычных расследований, еще и охраной свидетелей.

Но теперь охрана Грейди была на месте и начальство – взволнованное начальство – решило направить усилия Белла исключительно на поимку Кудесника. Бригаде следовало нарастить мускулы.

– Так вот он какой, Эндрю Констебль. – Обращаясь к Беллу, Грейди кивнул в сторону грязного окошка, за которым находилась комната для допросов.

Приблизившись к окну, Сакс увидела стройного, приличного вида заключенного в оранжевом комбинезоне. Он сидел за столом, опустив голову, и слабо кивал.

– Вы этого ожидали? – продолжал Грейди.

– Даже не знаю, – протянул Белл. – Я думал, что он настоящая деревенщина. Такой, знаете ли, закоренелый фанатик. А этот парень умеет себя вести. Должен сказать, Чарльз, он не выглядит виновным – и это факт.

– Конечно нет, – поморщился Грейди. – Будет трудно добиться его осуждения. – Он сухо засмеялся. – Но ведь именно за это мне и платят такие громадные деньги! – Зарплата Грейди была меньше, чем у младшего сотрудника юридической фирмы где-нибудь на Уолл-стрит в первый год работы.

– Что-нибудь еще известно о налете на ваш офис? – спросил Белл. – Предварительный отчет с места преступления еще не готов? Мне нужно взглянуть.

– Отчет сейчас готовят. Мы обязательно получим экземпляр.

– В данный момент нам придется заняться другим делом, – сообщил Белл. – Я оставлю с вами и вашей семьей своих парней и девочек. Но вы всегда можете позвонить мне.