Читать книгу Заблудшее сердце - Джен Алин - Страница 6

Англия, Лондон,

август 1815 года.

– Дорогая, хватит смотреть в окно. От твоего мечтательного взгляда оно скоро непременно растает, – улыбнулась Фиона, с интересом наблюдая за девушкой, которая вот уже полчаса глядела в одну точку. – Кого ты там выглядываешь?

– Никого я не выглядываю, – смущенно возразила Эмми. – Я просто любуюсь чудесной погодой.

В гостиной, где сидели невестка и сестры Эмми, Кэтрин и Шейла, раздался тихий смех. Дамы перебросились заинтересованными взглядами.

– Как же, и впрямь прекрасная погода! Да я такого ливня за весь год не видела, а ты говоришь, чудесная погода! – воскликнула Шейла.

Широко открыв глаза, Эмми глянула в окно.

– Действительно, дождь, – вынырнув из глубокой задумчивости по принуждению сестер, рассеянно проговорила девушка. Она так ушла в свои мысли, что совершенно не замечала ничего вокруг. – А может, я люблю дождь? – прошептала, слегка недовольная тем, что ее тревожат.

– Не хочешь поделиться с нами, о чем ты так замечталась? Это, наверно, какой-то молодой джентльмен, они же тебе проходу не дают после твоего выхода в свет, —произнесла Кэтрин, ласково глядя на младшую сестру.

– Ты только скажи, кто это, и наш отец позаботится о предложении руки и сердца.

Эмми перевела взгляд на Шейлу, та весело улыбалась.

– Это вовсе не из-за мужчины! – запальчиво отпарировала. – И я совсем не хочу замуж.

– Боже! – воскликнула невестка. – Хорошо, что здесь нет отца, его от этих слов хватил бы удар! Он так печется, чтобы ты сделала хорошую партию, а ты даешь от ворот поворот всем кандидатам. К тому же мне хорошо известен этот взгляд – это точно любовная меланхолия. Я, когда влюбилась в вашего брата, тоже ходила вся в мечтах.

Эмми посмотрела на хрупкую молодую женщину, которая играла с сыном, двухлетним Перси. Фиона выглядела счастливой. Было удивительно видеть ее опять жизнерадостной. Когда Логан погиб, бедняжка не находила себе места, как, впрочем, и сама Эмми. Год прошел как в страшном сне. Ей казалось, что ее жизнь разлетелась на осколки и никогда в ней не будет прежнего счастья. И в этом беспросветном состоянии была лишь одна слабая ниточка, связывающая ее с реальностью, – Джеймс.

Может, в каком-то смысле именно любовь к Джеймсу помогла ей пережить потерю любимого брата.

Прошло два года с тех пор, как Эмми видела виконта в последний раз. Она жадно ловила каждый мимолетный слух о нем. Война была у всех на устах, и о его подвигах много говорили в обществе. Капитан Уайт был награжден медалью за отвагу – это не могло не радовать. Но были поводы для тревоги: поговаривали об излишней отчаянности Джеймса и его нежелании ценить собственную жизнь. Догадывалась о причине такого поведения. Смерть Логана оставила неизгладимый отпечаток на его душе, она была уверена в этом. Для нее потеря брата тоже навсегда осталась открытой раной. Ничто не могло до конца заполнить эту пустоту. И теперь потерять Джеймса – ее истинную любовь – означало бы утратить всякий смысл существования.

Последние известия, дошедшие до Эмми чуть больше двух месяцев назад, окончательно лишили ее душу покоя. Она случайно подслушала разговор отца с его старым другом, сэром Мэрилом:

«Великую победу мы одержали, как вы полагаете, Кингстон? Несомненно, битва при Ватерлоо войдет в историю, как величайшее из сражений!» – потягивая отменную мадеру из лучших запасов отца, высокопарно разглагольствовал сэр Мэрил.

«После того, как Веллингтона разгромили у Катр-Бра, трудно было предугадать исход сражения», – возразил граф.

«Да, но вы же знаете, что история помнит победы».

«Победы и победителей», – тихо добавил граф, и на мгновение его лицо исказила гримаса боли, но тут же оно приняло привычный отстраненный вид.

«Кстати, о победителях! Вы слышали о капитане Уайте? Сыне графа Хоукстона? Он, кажется, служил вместе с вашим сыном».

«Да, так оно и есть, они воевали в одном полку. И что с ним?»

«О нем много говорят. Отчаянный парень. Он был ранен в этом сражении у Катр-Бра2. Рассказывают, что он навел на врага страху. Но, к сожалению, после последнего сражения никто не знает, выжил он или нет. Сам черт не разберется в этой послевоенной суматохе. Но, если он выжил, его, несомненно, могут повысить в звании».

«Не хотелось бы узнать, что в жертву принесена еще одна жизнь. Знаю его отца, для него это будет сильным ударом…»

С тех пор как стало известно, что Джеймс ранен, она не могла ни о чем другом думать. Вестей не было, и при мысли, что он, возможно, мертв, ей не хотелось жить.

– Милая, ну хватит грустить. Лучше иди отдохни, подготовься к сегодняшнему балу, а то у тебя усталый вид.

Голос сестры вернул Эмми в реальность.

– Да, да! – подержала Фиона. – Сегодня ты будешь блистать и непременно встретишь свою вторую половинку.

Спорить было бесполезно, и девушка натянуто улыбнулась.

– Я вовсе не устала, но, раз вы настаиваете, пойду готовиться. Правда, я уверена, Фиона, что сегодня, как и в прошлый, и в позапрошлый раз, я встречу одни и те же лица. И я точно знаю, что моей половинки среди них, увы, нет. Не понимаю, зачем мне нужно туда идти? Это так утомляет.

– Брось, Эмми! Все девушки твоего возраста с нетерпением ждут балов. Вот увидишь, сегодня ты обязательно встретишь свою судьбу. У меня предчувствие, – не унималась Шейла, как будто не замечая подавленности младшей сестренки.

– Мне бы твою уверенность, Шейла, – покидая комнату, на ходу проронила Эмми.

Девушка вошла в комнату и в отчаянии бросилась на кровать. Чувства, одно страшнее другого, терзали ее, неизвестность сводила с ума. Сестры хотят, чтобы она веселилась, в то время как она с ужасом ждет известия, что его больше нет. Если бы она могла выплакать огромный ком в горле, который перехватывал дыхание, ей стало бы легче, но слез уже не было. Она перевернулась на спину, пытаясь как можно глубже вдохнуть, но в комнате, казалось, совершенно не осталось воздуха.

Быстро подбежав к окну, Эмми открыла его настежь и начала жадно глотать ворвавшийся в помещение свежий воздух, пьянящий после прекратившегося дождя. Это принесло небольшое облегчение. Когда сознание понемногу прояснилось, девушка почувствовала непреодолимое желание прокатиться верхом. Это всегда отвлекало от дурных мыслей. Нужно было только незаметно выскользнуть из дома и, главное, не попасться на глаза миссис Бигли, иначе о прогулке можно будет забыть. Набросив плащ, Эмми тихо выскользнула в холл и быстро выбралась из дома. Выйдя во двор, она направилась к конюшне.

Эмми была хорошей наездницей, и, когда никто ее не видел, ездила по-мужски. Этому, кстати, как и многому другому из того, чего не нужно знать девушке, ее научил брат. Кроме того, она часто украдкой наблюдала, как Логан и Джеймс упражнялись в фехтовальном классе.

Однажды брат поймал ее, когда она подглядывала за ними. Разгоряченные тренировкой мужчины имели весьма неподобающий вид. После нескольких удачных выпадов Логана рубашка его соперника изрядно попортилась. Они сражались без наконечников, поэтому Джеймс просто снял испорченную одежду и сражался с голым торсом. Эмми смотрела на него с таким восхищением, что не заметила, как ее укрытие было обнаружено. Но вместо того, чтобы отругать сестру, брат предложил ей поупражняться, уверен, именно фехтование привлекло столь пристальное внимание младшенькой сестренки. Ей тогда было десять. Мужчины оказались хорошими учителями и научили девочку управляться с рапирой не хуже любого мальчишки. А еще – паре дерзких словечек. Парни не всегда могли контролировать себя во время боя. Именно с тех пор Джеймс стал для Эмми каким-то особенным: стремительный и грациозный, всегда с улыбкой и задорным огоньком в прекрасных синих глазах. Он терпеливо объяснял ей секреты фехтования и нередко утешал, когда у нее что-то не получалось. Странная симпатия маленькой девочки становилась с каждым днем все сильнее. В четырнадцать она уже твердо решила для себя, что он эталон мужчины и что только с ним она хочет связать свою жизнь. Он был и остался для нее самым красивым мужчиной из всех, кого она встречала в своей жизни. Но даже тогда понимала, что он смотрел на нее только как на ребенка или как на младшую сестренку. Втайне она мечтала поскорее стать взрослой, чтобы изменить столь несносное положение вещей. И вот теперь она выросла. Перемены, которые произошли с ее телом, радовали. В душе появилась надежда, что, может, и Джеймс посмотрит на нее другими глазами. К сожалению, Эмми не могла и предположить, что судьба уведет его так далеко от нее. Едва ли не каждый день он был рядом – Джеймс и Логан были неразлучны, виконт часто гостил у них в доме, и Эмми привыкла к тому, что могла видеть его почти каждый день. Но потом оба ушли на войну. С тех пор вот уже несколько лет жила в грезах и воспоминаниях.

Оказавшись в конюшне, девушка заметила конюха – мужчину средних лет по имени Генри, который ухаживал за лошадьми в поместье уже много лет. Эмми быстро направилась к нему, вооружившись самой очаровательной улыбкой из своего арсенала.

– Здравствуйте, Генри! Чудесная погода, не правда ли? Мне бы хотелось проехаться верхом, оседлайте, пожалуйста, мою лошадь.

– Добрый день, леди Эмми, – обернувшись, удивленно ответил тот, почтительно стянув шляпу.

Завидев ее улыбку, он смущенно опустил глаза.

– Вы, конечно, простите меня за прямоту, леди Эммили, но мне кажется, это не самая хорошая идея. К тому же дождь скоро опять начнется, это точно. А может, и гроза разразиться. Если его сиятельство узнает, что я пустил вас на лошадь в грозу, то мне не сносить головы.

– Да ладно вам, Генри! Я немножечко, буквально на полчаса – и сразу же вернусь. К тому же вам прекрасно известно, что моего отца нет дома, так что он вряд ли об этом узнает. Не беспокойтесь, вашей голове ничего не грозит.

Слуга почесал затылок, размышляя над просьбой юной госпожи. Ее маленькое личико приняло настойчивое выражение. Сопротивляться такой очаровательной девушке было неподвластно мужчине.

– Ну, как прикажете, мисс. Только я бы на вашем месте вернулся до того, как дождь начнется.

– Непременно вернусь, – буквально взлетев в седло, пообещала Эмми.

Пустив лошадь в галоп, она почувствовала восторг от скорости и свежего воздуха. Проскакав так некоторое расстояние, девушка отпустила удила, дав Элеоноре – кобыле мышастого цвета – отдохнуть. Под размеренный шаг лошади Эмми продолжила размышлять, не боясь, что ее опять потревожат.

Два года, подумать только! Все это время ее бесконечно мучил один-единственный вопрос: сообщил ли Логан Джеймсу о ее чувствах? Тогда, сидя в кабинете отца, он так странно смотрел на нее… Угораздило же ее открыться брату в своих чувствах! Хотя он и сам практически догадался, а лгать Эмми никогда не умела. Это случилось тем последним летом, когда Логан был в отпуске. Ее назойливые вопросы о Джеймсе вызвали у брата подозрение, а стоило ему задать прямой вопрос, выдала себя с потрохами.

Приехав домой, брат поражался тому, как сестренка выросла, твердил, что она превратилась в настоящую красавицу. Эмми недоверчиво только краснела, считала себя совершенно заурядной. Все, чего ей хотелось, – узнать как можно больше о Джеймсе. Тогда-то ее и раскусили. Отрицаниям брат не поверил. К тому же вселил надежду, что, когда они вернутся, возможно, Джеймс ответит ей взаимностью. Удивительно, но он не счел ее симпатию к своему лучшему другу абсурдом. Эмми отнеслась к этому с недоверием, так как не верила и в саму возможность того, что Джеймс когда-нибудь ответит на ее чувства. Да и вряд ли ей хватит мужества рассказать ему обо всем. Она боялась, что так и умрет со своей неразделенной любовью, несмотря на уверения брата, что она стала красавицей, перед которой никто из мужчин не устоит. Брат любил ее и явно преувеличивал, расхваливая. По крайней мере, так казалось. Как же его не хватает! Вот кто смог бы утешить…

От нахлынувших чувств вновь захотелось плакать, и на этот раз Эмми дала себе волю. Хотя у нее были Кэтрин и Шейла, без Логана она ощущала себя совершенно одинокой. Он всегда был ей опорой. Знала, что бы ни случилось, он всегда будет ее оберегать. Но Логан покинул этот мир. Покинул ее…

Слезы потоками хлынули из глаз. Эмми оплакивала брата, свою несчастную любовь и в какой-то мере Джеймса. Мысленно она молилась, чтобы Господь не забирал его к себе. Пусть он не будет с ней, лишь бы остался жив. Большего она для себя не желала.

Погруженная в свои мысли, ехала не глядя, пока не почувствовала долгожданное облегчение в истерзанной неизвестностью души. Как будто очнувшись, Эмми остановила лошадь. Оглядевшись, она попыталась сориентироваться – оказалось, что она находится далеко за пределами поместья.

– Вот незадача! – посетовала сама на себя.

А когда она подняла глаза к небу, сделала еще одно открытие: над ее головой нависла огромная туча, угрожая разразиться громом, молнией и ливнем в любую минуту.

Эмми оглянулась в поисках укрытия. Однако зеленая поляна вокруг, была совершенно пустой. Ни дерева, ни даже кустика. Правда, недалеко виднелось озеро, но проку от него?

Лошадь проявляла беспокойство, явно чувствуя приближение грозы. Девушка погладила ее по гриве, пытаясь успокоить. Надо быстро возвращаться, решила. Хорошо, что в этот раз Генри не стал настаивать на женском седле, а то пришлось бы тащиться, словно улитка. Вонзив каблуки в бока лошади, она понеслась в обратном направлении.

Но девушка не проехала и полумили, как внезапно прямо перед Элеонорой ударила молния. Во все стороны полетели искры. Грохот почти оглушил. Лошадь громко заржала и встала на дыбы. В ту же секунду дождь хлынул с неба. Эмми пыталась удержаться, но испуганное животное не слушалось. Элеонора взбрыкнула, и наездница слетела с нее, зацепившись при этом ногой за стремена.

Лошадь понеслась по поляне, не замечая несчастную деву, которая изо всех сил пыталась освободиться. В конце концов нога выскользнула из туфли, и Эмми с размаху ударилась о землю.

Последнее, что она почувствовала, – вспышку боли в голове от удара, а затем все погрузилось во мрак…

Глава V

Прокатиться по округе оказалось не лучшей затеей. Джеймсу, промокнувшему до нитки под этим проклятым дождем, так и не удалось добраться до своего нового поместья. Зло чертыхнувшись, он хотел поторопить коня, но вдруг резко его остановил и развернул на девяносто градусов. Ему показалось, что где-то позади раздался чей-то крик и ржание лошади. Дождь становился все сильнее, капли ручьем стекали со шляпы. Это ограничивало видимость и не давало возможности разобраться, откуда исходил звук. Он заставил лошадь прошагать еще несколько футов, но звук больше не повторялся. Может, показалось?..

И в этот же миг мимо него пронеслась серая лошадь без всадника. Джеймс сразу понял, что, кто бы на ней ни ехал, он в беде. Пришпорив своего коня, он поскакал в ту сторону, откуда бежало животное, и, проехав совсем немного, он, наконец, увидел несчастного всадника, а точнее, всадницу – как выяснилось, когда виконт приблизился вплотную. Судя по всему, девушка лежала без сознания.

Спрыгнув с коня, виконт поспешил на помощь. Он осторожно развернул незадачливую всадницу лицом к себе и оторопел от ужаса. Страх стиснул сердце, словно стальным обручем. Девушка лежала на земле неподвижно и не подавала признаков жизни. Ее платье кремового цвета промокло насквозь и облепило стройное тело, словно вторая кожа. Это была она – та, о ком он обещал позаботиться Логану, малышка Эмми.

Быстро наклонившись, он подхватил девушку на руки и прислушался: равномерное дыхание Эмми вернуло Джеймсу присутствие духа. Облегченно вздохнув, он продолжил обследование. На ее голове он нащупал небольшую шишку, лодыжка, покрытая свежими ссадинами, сильно опухла.

Джеймс руками прошелся по ее телу, убеждаясь, нет ли других повреждений. Травм он не обнаружил, зато был совершенно сбит с толку реакцией своего тела на это невинное прикосновение. «Кровь Господня! – удивился Джеймс, мысленно и ругая себя, и оправдывая: – Это все длительное воздержание».

В последнее время у него не было ни времени для женщин, ни желания. К тому же он лишь недавно оправился от ранения, после чего его отправили в отставку, дав очередную медаль за отвагу. Джеймс не был этому рад, он хотел остаться в безумии войны, где не было времени на душевные терзания или на любые другие человеческие чувства. Смерть его не пугала, он боялся остаться один на один с горечью утраты. Эта рана вряд ли когда-то затянется, к тому же вот – он держит на руках живое напоминание о прошлом.

«Отправляйся домой, – отвечал на все протесты Джеймса полковник Денерсон. – Это я тебе как друг говорю, а не как твой командир. Я не знаю, что с тобой происходит. Боюсь, если ты останешься, то очень скоро поймаешь пулю, а меня может не оказаться рядом. Мы военные, и в нашей профессии риск – обычное дело, но ты рискуешь там, где можно этого не делать. Черт возьми, ты что, смерти ищешь?! Радуйся, что остался жив, ты и так одной ногой был на том свете! Не стоит спешить туда. Возвращайся домой и найди, ради чего стоит жить!»

«Через месяц я буду в порядке, это просто царапина», – возразил тогда он полковнику.

«Это не была царапина, и ты это знаешь».

«Мое место здесь…»

«Ты не сможешь вечно убегать от себя. Ты же не трус? Умереть легко. Чтобы выжить, нужно мужество».

Конечно, это была не царапина, Денерсон был прав. Он действительно спас ему жизнь в прошлый раз, за что Джеймс был ему в некоторой мере благодарен. Он уважал его как человека и как офицера. Однако полковнику никогда не понять, что движет Джеймсом. Во всяком случае, так думал виконт. Он не имел ни одной стоящей причины, чтобы жить, зато была одна веская для того, чтобы умереть, пытаясь отомстить. Чувство вины за смерть друга лежало на его душе тяжелым бременем и тянуло ко дну.

Как бы там ни было, он оказался в отставке, а через несколько дней объявили о победе над французами. Война была окончена не только для него, так что ему волей-неволей пришлось возвращаться домой. И вот теперь он очутился здесь.

Сев на лошадь, Джеймс прислонил находившуюся по-прежнему в глубоком обмороке Эмми к своей груди, укутав ее своим плащом, чтобы она не промокла окончательно. Голову девушки он пристроил у себя на плече.

Ее лицо было так расслабленно и так прекрасно, что Джеймс залюбовался. Рука невольно потянулась поправить прядь мокрых золотистых волос, облепивших ее личико. Как же она выросла! Держать ее в объятиях оказалось так упоительно, что это даже немного напугало. В свое время Джеймс обнимал многих девушек, но ничего подобного до сегодняшнего дня никогда не ощущал.

Двинув своего жеребца в бока, он понесся так быстро, как только мог. Погода стояла хуже некуда, Эмми вымокла до нитки, к тому же находилась все еще без чувств. У нее и так завтра будут болеть голова и нога, не хватало еще и простуды.

Спустя минут двадцать, которые показались Джеймсу вечностью, он оказался возле поместья Кингстонов. Быстро спешившись и подхватив Эмми на руки, он стремительно направился к дому. Руки были заняты, поэтому пришлось грубо пнуть дверь носком ботфорта. Появившийся на пороге через несколько секунд дворецкий оторопел и не сразу смог адекватно отреагировать на увиденное. Впрочем, годы тренировок быстро привели его в чувство, он уже было открыл рот, чтобы что-то сказать, но Джеймс, не церемонясь, прошел мимо.

Он был в этом доме сотни раз, так что без труда нашел путь в гостиную в надежде на то, что там, как обычно, будет кто-нибудь из членов семьи. Конечно, это было наглостью с его стороны, но кто упрекнет в данной ситуации? И он не ошибся – в гостиной сидели две старшие сестры и невестка. Кэтрин и Шейла, обе замужние дамы, все еще опекали младшую сестренку, что было характерно для членов этой семьи, поэтому виконт не удивился, застав их здесь.

Негромко кашлянув, Джеймс поздоровался:

– Добрый вечер, леди!

Как и ожидалось, женщины онемели от изумления, увидев Джеймса, державшего на руках бесчувственную Эмми в промокшем насквозь платье. Да и с его одежды вода капала, образовывая на полу небольшие лужицы.

– Я нашел вашу сестру без сознания за пределами поместья. Думаю, вам следует послать за врачом. Я почти уверен, что с ней все в порядке, но все же лучше доктору осмотреть ее. Она упала с лошади и довольно сильно ударилась головой.

По-военному четкое объяснение произошедшего заставило девушек опомниться, и они тут же хором начали задавать вопросы. Но в этой какофонии голосов Джеймс едва ли мог что-то разобрать.

– Леди, можно продолжить разговор, но мне кажется, ей это вряд ли поможет, – немного горячась, заметил виконт. – Вы пошлете за врачом?

Он не говорил грубо или громко, но тон был таким, при котором дальнейшие возражения становились неуместными. Этот тон заставлял взрослых мужчин беспрекословно выполнять приказания. Само собой разумеется, на девушек он тем более подействовал.

Кэтрин метнулась в холл, на ходу что-то ворча о манерах Джеймса.

– Где вы ее нашли, лорд Уэкингфилд? Мы были уверены, что она у себя наверху отдыхает перед балом! – недоумевала Шейла.

– Думаю, бал ей сегодня не светит, конкурентки могут радоваться, – следуя за ней в спальню Эмми, ответил Джеймс.

– А вы, милорд, я вижу, не потеряли свое обаяние и все такой же душка. Как обычно презрительно относитесь к естественному желанию девушек найти себе пару.

– Титулованных самцов, не более. Балы больше всего напоминают ярмарки невест, где каждая хочет продать себя подороже, а купить подешевле.

– Эмми не любит балы, – загадочно улыбнувшись, ответила Шейла.

Джеймс мельком взглянул на Эмми и пожал плечами.

– Она много времени провела не в том обществе.

– Да уж, влияние не самое лучшее, – поняв его намек, хмыкнула Шейла.

Тем временем они уже оказались в комнате Эмми. Осторожно положив девушку на кровать, Джеймс опять поймал себя на том, что слишком пристально смотрит на нее. Шейла тоже это заметила, и, поняв это, Джеймс решил быстро ретироваться.

– Ну… пожалуй, подожду внизу, здесь моя помощь больше не понадобится.

Шейла внимательно посмотрела на виконта, но в двери появилась Кэтрин, за которой следовал старый доктор, и это отвлекло ее внимание. Воспользовавшись случаем, Джеймс выскользнул из комнаты.

Эмми открыла глаза и не сразу поняла, что происходит. Оглядевшись, она обнаружила, что находится на кровати в своей комнате. Рядом стояли сестры и Фиона, все они обеспокоенно беседовали с каким-то седым человеком. Приглядевшись, она узнала мистера Лапертона, личного врача отца. В голове замелькали обрывки воспоминаний, что вызвало приступ резкой боли, от которой Эмми негромко застонала.

– Что происходит? Как я здесь оказалась? – делая усилие, выговорила девушка.

– О! Слава Богу! – радостно воскликнула Кэтрин. – Ты пришла в себя. Как ты себя чувствуешь? Ты нас всех до смерти напугала.

– Я… я не понимаю. Что случилось?

– Милая, ты упала с лошади, помнишь? Доктор тебя осмотрел, у тебя на голове шишка размером с орех и вывих лодыжки. Недельку придется полежать, – ласково сказала Шейла.

– Значит, никакого бала сегодня? – хитро улыбнулась Эмми.

– Похоже на то.

– Но как я сюда попала? Я помню, что возвращалась домой с прогулки. Разразилась гроза, молния ударила прямо перед Элеонорой, она испугалась и сбросила меня. Больше я ничего не помню…

– Не переживай, тебя нашел капитан Уайт, – объяснила Кэт, – лорд Уэкингфилд. Ты же помнишь его?

– Джеймс?! – вырвалось у Эмми по привычке. Ведь именно так когда-то она могла его называть. Но удивленные взгляды заставили ее вспомнить, что больше не следует допускать такой фамильярности, ведь она уже не маленькая девочка, да и он титулованный лорд. – Ты говоришь о лорде Уэкингфилде?! – широко открыв глаза, вскрикнула Эмми. Мысли вихрем понеслись в голове. Джеймс принес ее сюда? О Господи! А она ничего не помнит!

– Именно, дорогая! Похоже, ты сильно ушиблась и ничего не помнишь.

– Но откуда он там взялся? Я думала… – Эмми запнулась.

– Да, мы все думали. Как бы там ни было, мы еще не успели выяснить все подробности. Лорд Уэкингфилд ждет в гостиной, хочет убедиться, что с тобой все в порядке, – заметила Фиона.

– Пока я не вижу причин для беспокойства, – прервал их разговор доктор.

– Большое спасибо, доктор Лапертон, – лицо Кэтрин озарила благодарная улыбка.

– Но я настоятельно рекомендую юной мисс полежать несколько дней, и никаких конных прогулок, по крайней мере, месяц.

– Месяц? – воскликнула Эмми.

Доктор деловито нахмурился.

– Никаких возражений, – строго сказала Шейла. – Я прослежу за этим, доктор.

– В таком случае, я проведаю леди Эмми в конце недели. До свидания, леди!

– До свидания! – ответили девушки хором.

– Позвольте, я вас провожу, – предложила Фиона, выходя следом.

Проводив доктора Лапертона, Фиона вошла в гостиную. Виконт стоял у камина, как и в тот последний раз, когда был в Кингстон-холле.