Читать книгу Его дикое проклятие. Царство теней. Книга 2 - Дженнифер Бенкау - Страница 5

ЛЭЙРА

Как всегда, когда приходили в таверну, мы с Викой сначала выпили слабого эля, затем вместе отправились в уборную и на обратном пути проскользнули в дверь с табличкой «Не входить». Если бы мы сразу прошли в задние комнаты, которые Десмонд арендовал для наших встреч у хозяина таверны, а по совместительству своего друга, это выглядело бы слишком подозрительно.

Мне всегда казалось, что я хорошо знаю Десмонда, но к этому моменту стало ясно, что вряд ли кто-то еще скрывает столько тайн, сколько он. Наверное, Кадиз был его самой большой тайной – и уж точно самой красивой. С тех пор, как отец наложил на Десмонда проклятье, они с Кадизом стали еще осторожнее. Ведь теперь было ясно: верховный министр не остановился бы и перед убийством собственного сына.

Сам Десмонд всегда попадал в комнату через второй вход, который вел в частные помещения, принадлежавшие хозяину таверны, а Кадиз перелезал через стену замка, на которой он в своей одежде гвардейца ничем не выделялся среди других патрульных. С внутреннего уступа крепостной стены он спускался на крышу таверны, а затем пробирался в окно.

По ним обоим было заметно, как они привыкли прятаться – это было частью их жизни. У нас с Викой, напротив, каждый раз сердца колотились от волнения.

– Ключ у меня, – сказал Кадиз, ловко усаживаясь на лавку рядом с Десмондом, словно огромный кот. Он положил перед нами на стол коричневатый полупрозрачный кусок застывшей смолы размером с кулак. – По меньшей мере, его слепок. И это уже было достаточно сложно.

Я провела кончиками пальцев по очертаниям бородки ключа:

– Наш кузнец сможет сделать ключ по этой форме. Он не станет задавать вопросов. – По крайней мере, я надеялась, что он уже достаточно мне доверяет. Ключ, который мы хотели изготовить с помощью этого слепка, открывал узкую железную дверцу, ведущую на карниз под окном, где Аларик был прикован к стене. Я должна была наконец подобраться к нему достаточно близко, чтобы разбить цепи с помощью магии. И это являлось самой большой проблемой.

Успех всего плана зависел от моей магии.

Наклонившись вперед, Десмонд оперся локтями о стол:

– В День солнечного поцелуя горняки хотят устроить перед кабинетом верховного министра протест против ухудшения условий труда. Это наш шанс, они отвлекут внимание. Время ожидания кончилось.

От этого внутренности словно завязались в узел. День солнечного поцелуя – чуть больше чем через неделю. Аларик должен продержаться еще несколько суток, день и ночь стоя в цепях, не отдыхая ни секунды. Несколько дней, в течение которых люди будут бросать в него камни, а иногда и пускать стрелы. Несколько дней там, где даже одно мгновение – слишком много. Мне стало дурно.

Несколько дней, за которые мне нужно научиться использовать магию целенаправленно, чтобы я смогла с ее помощью разрушить кандалы, скрепленные мощным колдовством. Оковы, с которыми ничего не мог сделать сам Аларик.

Времени было слишком много и слишком мало одновременно. Я чувствовала себя ужасно беспомощной. Ответственность подавляла меня.

Вика под столом взяла меня за руку, и только когда она слегка сжала пальцы, я ощутила, насколько замерзли и вспотели мои собственные.

– Я поговорил с человеком, которому доверяю, – продолжал Кадиз. – Нам будет совсем несложно подтолкнуть протестующих, чтобы митинги переросли в восстания и бунты. Настроения среди рабочих настолько разогреты, что достаточно одного слова, чтобы котел взорвался. Все стражники будут заняты тем, чтобы подавить бунт и не дать городским жителям разобраться в происходящем. Экстренный протокол предписывает оттеснять людей в разные стороны. Для этого понадобится много гвардейцев, и поэтому мы получим то, что нам нужно, чтобы Лэйра пробралась к Аларику: на несколько секунд все отвлекутся, и у нас будет немного времени.

Зеленые глаза Десмонда посмотрели на меня. Однако энтузиазм, который еще горел в них, погас, когда он понял, что я могу предложить ему в ответ лишь страх и беспомощность.

– Лэйра. – Десмонд вытянул обе руки над столом и положил их мне на плечи. – Сейчас тебе нельзя сомневаться в себе. От тебя зависит, сможем ли мы…

– Так, не дави на нее! – Вика вскочила, ее стул проскрежетал по полу, и она рассерженно прошлась по комнате взад и вперед. – Весь этот план на самом деле смехотворный. Он держится только на том, что Лэйра… – ее голос опустился до шепота, – что Лэйра сможет разогнуть эти железные оковы одной лишь силой воли.

– Магией, – спокойно поправил Кадиз. – Я бы сказал, что тут есть некоторое отличие.

Лицо Десмонда дернулось. Его не в меньшей степени, чем меня, впечатлило, как спокойно Кадиз принял то, что перевернуло всю его картину мира, словно домик, выстроенный из карт для игры в «элементы». Еще несколько недель назад он боялся магии и испытывал отвращение к ней, как и любой прилично воспитанный немиец.

– Но что, если магии Лэйры окажется недостаточно? – задала Вика вопрос, который крутился и в моей голове. – Что, если колдовство, держащее Аларика в цепях, сильнее ее?

– Нам нельзя опускать руки сейчас, а если мы этого испугаемся, то сдадимся. Покоримся.

Все в Кадизе казалось мягким. Его голос, каштановые кудрявые волосы и выразительные глаза, которые в зависимости от угла зрения казались зелеными или карими. И при этом он мог глубоко тронуть собеседника единственным спокойно произнесенным словом. Раньше я никогда не знала его по-настоящему и считала поверхностным человеком. Теперь я понимала, что он просто специально старался не производить ни на кого сильное впечатление. Он был хитрым и умным, как его гора-защитница Иста, и я очень не любила ему возражать. Но сейчас я понимала, что права.

– Игнорировать этот страх было бы глупостью. Сейчас я едва ли смогу согнуть с помощью магии даже проволоку. Было бы безумием верить, что через несколько дней я смогу снять с тела Аларика мощные оковы.

Десмонд подпер лоб кулаком:

– А если ты будешь еще больше тренироваться до Дня солнечного поцелуя? В ближайшее время у нас не появится другой такой возможности отвлечь гвардейцев.

Я покачала головой:

– Десмонд, магия – это не боевое искусство. Магия как время. Она возникает из другой магии. А если использовать ее всю – ей конец.

– Тогда тебе нужно успокоиться, – произнес Кадиз. – И больше не тренироваться начиная с этого момента. Собери столько магии, сколько сможешь.

А если ее не хватит?

Мне не нужно было произносить этот вопрос – друзья почувствовали, как он витает в воздухе.

– Ты просто боишься, – сказал Десмонд. – Я понимаю. Мы все боимся.

Он совершенно не понимал меня в этом плане. Разумеется, я боялась, но к этому уже привыкла. Я боялась всегда – моя жизнь состояла из страха и его преодоления, снова и снова, каждое утро, когда я открывала глаза и была Лэйрой. Лэйрой, внутри которой жила магия. Страх и его преодоление.

А теперь добавилось многотонное чувство вины не только перед Алариком и моими друзьями, но и перед горняками. Гвардия встретит давно назревший протест, который мы собираемся использовать в качестве отвлекающего маневра, явно не дружескими словами. Если будут арестованные или раненые, это наша вина. Горняки не ждут такого отпора. Кто мы, если используем их точно так же, как это делают князь и верховный министр?

Но ведь и Аларик тоже не виноват. Он принес в жертву жизнь и свободу, чтобы спасти Немию от дэмов. Страну, которая теперь приковала его цепями к своим стенам, истязала его, издевалась над ним.

– Я боюсь, что мы совершаем ошибку, – тихо произнесла я.

– О чем ты думаешь? – В голосе Десмонда прозвучало нетерпение. Он уже давно знал ответ. Он хорошо понимал меня, и, в отличие от Вики, он без колебаний это демонстрировал. – И только не начинай о том, что ты хочешь рассказать отцу всю правду.

– Десмонд… Если кто-то нам и поверит…

Десмонд с грохотом ударил обоими кулаками по столу, и я в ужасе отшатнулась.

– Ты не скажешь ни слова! Слышишь меня, Лэйра? Ни одного! Чертова! Слова!

Я отпрыгнула, чуть не опрокинув стул, и бросилась к двери. Я больше не могла все это выносить. Это бездействие. Эту безнадежность. Непонимание друзей, которые словно не хотели видеть, что я могу лишь испортить план. Саму себя.

Но, прежде чем я успела добраться до двери, Десмонд уже заслонил мне путь и схватил за плечи:

– Лэйра, пожалуйста. Прости. Я не хотел тебя пугать. Мне жаль.

– Отпусти меня! – Я ударила его в грудь и попыталась оттолкнуть, но он крепко меня держал.

– Лэйра, он прав, – прошептала Вика у меня за спиной, но я не хотела этого слушать и продолжала колотить кулаками лучшего друга, который стоически сносил удары, хотя его лицо исказилось от боли. В какой-то момент он, видимо, решил, что с него хватит, и просто прижал меня к себе, так что мне оставалось только беспомощно дергаться.

– Успокойся, – произнес Десмонд. Он повторял это бесчисленное множество раз. – Успокойся, Лэйра!

Но как я должна успокоиться? Наверное, они могли вынести страдания Аларика. Они могли убедить себя, что он такой сильный, что у него много магии и ничто не сможет его сломать. Вот только они ошибались. Они очень сильно ошибались. Они понятия не имели, кем Аларик был на самом деле. Они не знали, как легко было причинить ему боль. Они понятия не имели, сколько слабых мест он прятал за своими шутками. Что он даже не смог убить девочку-дэма, хотя все в тот момент воспринимали ее как угрозу. Что он еще ребенком десятикратно продал свою жизнь за ничтожный шанс спасти сестру. Каждый раз, когда я думала о нем, я думала и о ней. О Калейе.

В моем воображении она была похожа на него – изящная юная женщина с отливающими алым черными волосами и синими глазами. Оставило ли заключение следы на ее теле? И что осталось от ее души?

Я не смогла исполнить обещание, данное Аларику, и сломать последнюю долговую печать. Из-за этого Калейя оставалась неизвестно где – неизвестно, в чьих руках, – а Аларик должен был нести в себе эти страдания, пока мой отец держал его в плену, наказывая за то, в чем он не был виноват.

Когда я успокоилась и лишь тяжело дышала, уткнувшись лбом в плечо Десмонда, а его рубашка промокла от слез, он подтолкнул меня к столу и усадил на лавку. Кадиз поставил рядом со мной стакан и налил из глиняного кувшина воды, но я смогла отпить лишь чуть-чуть. Внутри все словно стянуло веревками, и мне казалось, будто я беспомощно тону, не в силах выплыть.

– Я должна что-то сделать, – прошептала я. – Аларик больше не выдержит.

Десмонд взял меня за руки и заглянул в глаза, дожидаясь, пока я найду в себе силы ответить на его взгляд:

– Он Повелитель дэмов. Разве может что-то извне причинить ему вред?

Если бы только я могла поверить в его слова. Но я видела Аларика, видела, как он висел на цепях, едва способный удержаться на ногах. Я знала магию, которую он теперь носил в себе. Она давала силу, но и имела свою цену.

– Это они так называют его, – слабо возразила я. – Вот только это Аларик. Но как долго он еще им останется?

– И именно поэтому ты, во имя всей защиты, которую дают нам горы, ни в коем случае не должна совершать эту глупость. Ты не поможешь Аларику, если тебя саму заточат в тюрьму или убьют. А именно это произойдет, если твой отец узнает, что на самом деле случилось в Царстве дэмов. Ты же не рассчитываешь, что он проявит к тебе милость?

Кадиз снова сел рядом с Десмондом:

– Лэйра, Дес прав. Мы ведь пытались объяснить князю, что новый Повелитель дэмов – вовсе не монстр, которым все его считают. Ему все равно. Он просто использует его, чтобы продемонстрировать свое превосходство и укрепить свою покачнувшуюся власть. Больше его ничего не интересует.

Десмонд мрачно кивнул:

– Твоего отца не волнует истина. Так же, как и моего. Даже если бы они все знали правду, они бы все равно использовали Аларика Колэ ради собственной выгоды.

Кадиз положил руку на плечо возлюбленного, и напряженная складка у его рта немного разгладилась. Десмонд даже едва заметно благодарно улыбнулся в ответ.

После нашего возвращения я снова и снова спрашивала себя, как я могла не заметить столь сильные чувства между ними. Даже когда они просто находились в одной комнате, воздух будто искрился.

– Наши отцы, – произнес Кадиз и перевел взгляд с Десмонда на меня, а затем снова на него, – использовали бы все и всех, чтобы получить преимущество. И народ Немии им верит.

Отец Десмонда сам отправил Кадиза в Царство дэмов, чтобы тот потребовал от Повелителя освобождения сына. По крайней мере, это было правдой, которую хотела услышать Немия. То, что верховный министр сам проклял своего отпрыска, не знал никто, кроме нас. И Десмонд хотел, чтобы так это и оставалось. Ведь кто нам поверит? Они арестуют нас, если мы озвучим свои подозрения.

Все произошло совсем иначе, чем планировал отец Десмонда, потому что фемаршал Сана Филлес убила Повелителя дэмов Риана Циру, тем самым разрушив границы Алсьяна-Дэра и отправив дэмов в ужасный разрушительный набег. В конце концов, мы смогли спасти Немию и остальные страны только благодаря тому, что я короновала нового Повелителя дэмов, который снова восстановил границы. Но по эту сторону никто не должен был об этом узнать. В Немии было чересчур много правил и законов, и ни один не был настолько беспощаден, как закон об использовании магии.

Дес и Кадиз были правы. Никто не поверит ни единому нашему слову, а меня убьют, забросав камнями, просто за то, что я ношу в себе магию. Мое чувство вины уже давно стало таким тяжелым, что я без сожалений согласилась бы на эту смерть и приняла ее, если бы только это хоть чем-то помогло Аларику.

– Если ты принесешь себя в жертву, – произнес Десмонд, словно прочитав мои мысли, – Аларика это точно сломает, Лэйра. Не отнимай у него надежду. Он верит в тебя и готов ждать столько, сколько понадобится.

У меня выступили слезы:

– Он это сказал? – Десмонду и Кадизу иногда удавалось прокричать Аларику пару слов через железную решетку, и время от времени он им отвечал.

– Он держится, – уклончиво ответил Кадиз.

Я перевела взгляд на Вику. Она была бледной и неподвижной. Мне не нравилось видеть ее настолько испуганной. Такой она не была никогда – и не должна становиться такой. Вика была девушкой с мечом – воительницей, которая поклялась прогнать войну за горы, если только она снова придет на нашу землю. Каждое слово правды, которое я бы произнесла, могло навлечь опасность и на нее. Никто не знал, что она побывала в Царстве дэмов – все считали, что она путешествовала в Лиаскай, чтобы посетить храмы. Она рассказывала, что наткнулась там на ядовитый кустарник, объясняя этим следы шрамов, которые испещряли все ее лицо, шею и руки. Ей станут задавать и другие вопросы – опасные вопросы, – если кто-то что-то заподозрит. И если окажется, что во мне, ее лучшей подруге, есть магия, это возбудит еще больше подозрений.

– Вы правы. Я это знаю. – Я крепко сжала стакан. На поверхности воды колебались крошечные волны, потому что у меня дрожали руки.

– Магия придет к тебе, когда будет нужно, – подбодрил меня Кадиз. – В замке Повелителя дэмов все так и было. Она пришла в самый подходящий момент.

Я снова вспомнила, что сказал мне Аларик после того, как я потратила все частицы, которые были в рассекателе времени.

«Время не появляется из ничего. Оно приумножается, возникая из других частиц. Если растратить время до последней крупицы, все кончено».

Жизнь очень похожа на время. Магия, быть может, тоже.