Читать книгу Герцогиня-охотница - Дженнифер Хеймор - Страница 3

Прошло шестнадцать лет

– Добро пожаловать домой, ваша светлость.

Саймон посмотрел сверху вниз на конюха, который принял у него поводья.

– Благодарю тебя, Таннер. Мои братья приехали?

– Да, сэр. Все, кроме лорда Лукаса.

Саймон спешился и выслушал этот ответ, сжав зубы. Впрочем, этого следовало ожидать. Нет ничего удивительного в том, что Люк проигнорировал его. Вот проклятье! Саймон послал записку в резиденцию брата в Лондоне, даже не зная, там ли он сейчас. Он запросто мог в это время кутить в каком-нибудь публичном доме или на одной из своих бесконечных попоек. Вполне возможно, что письмо Саймона так и не попало в руки брата.

Таннер повел взмыленное животное в сторону конюшни, а Саймон подошел к огромной колонне возле парадных дверей особняка. Он не приезжал в отчий дом почти три года, но Айронвуд-Парк совсем не изменился. Саймон и не ожидал каких-то перемен. Айронвуд-Парк не менялся никогда.

И миссис Хоуп тоже не изменилась. Она стояла на лестнице, чтобы поприветствовать его, и ее лицо светилось от удовольствия. Она выглядела как всегда: бледная кожа, розовые щеки и седые волосы, уложенные высоко на голове.

Саймон почувствовал спокойствие и умиротворенность. Так было всегда. Не сам Айронвуд-Парк, а именно люди, населяющие его, всегда вселяли в него это чувство. Чувство, что он наконец-то дома.

– Ваша светлость, – сказала миссис Хоуп с теплотой, – добро пожаловать домой!

Но закончив приветствие, она вновь нахмурилась. Саймон все понимал. Он тоже сожалел, что его возвращение домой было обусловлено такими ужасными обстоятельствами.

Саймон действительно был очень занят все последнее время, и единственное, что смогло заставить его приехать домой, это чрезвычайная ситуация.

Он сжал мягкие руки миссис Хоуп в своих и сказал:

– Спасибо вам!

И тут за спиной экономки появилась Эзме. Она была одета в какое-то унылое платье, темное, как ее волосы. Саймон повернулся, чтобы поприветствовать ее.

– Эзме! Ты хорошо выглядишь.

И он не соврал. Саймон вдруг осознал, что не видел сестру почти год, этот факт неприятно поразил его. С тех пор она немного выросла и стала еще более женственной.

– Спасибо, – пробормотала она, потупившись. – Ты тоже.

– Проходите, ваша светлость, – привычно начала распоряжаться миссис Хоуп. – Не хотите ли переодеться перед тем, как увидитесь с братьями? Они запланировали встречу в гостиной перед ужином. Ужин будет подан в… – Она взглянула на часы. – Примерно через час.

Сумерки только начали окутывать дом, словно мягким одеялом – ужин в Айронвуд-Парке всегда подавали раньше, чем в Лондоне.

– Отлично, – сказал Саймон и, повернувшись к сестре, добавил: – Я хотел бы видеть в гостиной и тебя. Я буду через несколько минут.

Эзме подняла голову, и он увидел влажный блеск в глазах сестры. Саймон чувствовал, как она напряжена, и, поддавшись внезапному порыву, положил руку ей на плечо. Он хотел хоть как-то утешить ее. Но Эзме не привыкла к прикосновениям брата, и сейчас, как показалось Саймону, ей было неприятно. Он убрал руку и тихо сказал:

– Не волнуйся. Мы найдем ее.

Эзме молча кивнула и отвернулась, быстро моргая, чтобы удержать слезы.

В этот момент в сводчатом проходе, ведущем к парадной лестнице, появился Фредерикс. После того как Саймон обменялся приветствиями со стюардом, миссис Хоуп проводила герцога вверх по лестнице в гардеробную. Там его уже ждал таз с горячей водой и стопка свежей отглаженной одежды.

Он умылся и побрился. После Лондона и бесконечной болтовни Бартона тишина, царившая вокруг, просто оглушала его.

В связи с тем, что выехать пришлось срочно, Саймон оставил своего камердинера в Лондоне. Вероятно, тот сейчас, пользуясь отсутствием герцога, был погружен в радостные хлопоты, заказывая для него новый гардероб.

Саймон, уже одетый в панталоны, полосатый жилет винного цвета на пуговицах и темный фрак, перед тем как причесаться, долго рассматривал мрачное лицо, смотрящее на него из зеркала. Гусиные лапки в уголках глаз говорили о его усталости. Буквально вчера он ездил из Лондона на закрытое заседание парламента. Меняя по пути лошадей и ни разу не остановившись, чтобы поспать. Обычный блеск его зеленых глаз потускнел, они потемнели, словно подернулись пеленой. Саймон сделал медленный и глубокий вдох.

Настало время встретиться с братьями и сестрой и изложить им свой план. Жаль, что он не сможет сделать все сам.

Покинув гардеробную, Саймон медленно, задумавшись, спустился вниз по лестнице. Подойдя к дверям гостиной, он уже не колебался, решительно шагнул внутрь и закрыл их за собой. Осмотрев комнату, он убедился, что присутствуют все, кроме Люка.

В дальнем конце помещения, оперевшись на подоконник огромного прямоугольного застекленного окна, стоял Самсон, старший сводный брат Саймона. Мать родила Сэма вне брака за год до того, как вышла замуж за герцога Трента. Одним из условий ее согласия на брак с герцогом было разрешение оставить Сэма с ней и растить его вместе с их будущими детьми.

По неизвестным Саймону причинам отец согласился и даже дал Самсону свою фамилию – Хокинз. Отец никогда не нарушал данного обещания, но все же не смог относиться к Сэму как к сыну.

Сэм задумчиво смотрел в окно, но обернулся, когда вошел Саймон. За последние пять лет он впервые был дома, но, несмотря на постоянную занятость на королевской службе, иногда виделся с Саймоном в Лондоне. Сэм всегда был очень серьезным. Но армейская служба еще больше ожесточила его, наложив на лицо отпечаток холодной отчужденности. И это выражение теперь ни на миг не покидало Сэма. Саймон знал, что брат за свою жизнь повидал и пережил очень многое.

Младшие братья Саймона Теодор и Маркус сидели бок о бок на диванчике, обитом шелком сливового цвета, и их светлые с песочными волосами головы были так похожи, что люди всегда принимали их за двойняшек. Но они имели совершенно разный характер. Тео был тихий и прилежный, как Эзме. А Марк, пожалуй, единственный человек в семье, ко всему относился легкомысленно и мог свести к шутке любой разговор. Но сегодня и его лицо было угрюмым и сосредоточенным. Его обычная жизнерадостность отступила перед серьезностью ситуации.

Саймон повернулся к столу, стоящему в центре комнаты, где Эзме разливала чай, и его взгляд, наконец, остановился на Саре Осборн, которая стояла рядом с сестрой и помогала ей.

Его измученное тело словно ожило, когда он увидел ее. Страсть. Желание. Животный инстинкт. Все это мгновенно накрыло его горячей волной. Проклятье! Спустя все эти годы Сара стала еще прекраснее.

В свой прошлый приезд в Айронвуд-Парк он просто не мог сдержаться, находясь рядом с ней. Бог свидетель, он пытался!

Целовать ее, чувствовать ее тело под своими руками… Это продолжалось три года. Он надеялся, что сможет забыть ее. Но как?! Как забыть губы, которые слаще всего на свете? Как забыть изгиб ее бедер и мягкую, упругую грудь в его руках?

Он помнил, как когда-то воспользовался ее невинностью. Он знал, что добьется своего, потому что она работала в его доме, она зависела от него. Он не мог простить себя за то, что переступил черту, которую не должен был переступать никогда.

Сара обернулась, и широкая, открытая, полная радости улыбка озарила ее лицо. Затем, опомнившись, она почтительно опустила голову и присела в реверансе.

– Ваша светлость.

– Добрый вечер, Сара.

Саймон смотрел и не мог оторвать глаз от ее темных волос, от голубых глаз, обрамленных черными длинными ресницами, от ее хрупкой фигурки, стройной, как ива. Эти мгновения превратились в вечность. И только сделав над собой гигантское усилие, он смог снова вернуться в реальность и, повернувшись к братьям, сказал:

– Я рад, что все вы прибыли так быстро.

– А где Люк? – спросил Тео. – Ты ведь написал ему?

Саймон поблагодарил Сару, которая поставила перед ним чашку из китайского фарфора и блюдце, затем, шагнув вперед, ответил:

– Да, я написал ему. Но, как видите, реакции от него не последовало.

Все были поражены, и в комнате повисла тишина. Нарушил ее Сэм, подавший голос в защиту брата из дальнего конца комнаты:

– Возможно, он просто не получил твое письмо. Мы все знаем, как Люк относится к матери.

– Может, и не получил, – признал Саймон. Действительно, несмотря на все недостатки, Люк просто обожал мать. – Я не знал точно, где его искать. Вы же знаете, Люк может быть где угодно.

Тео тихонько присвистнул, когда Сара подала им с Марком чай.

– Спасибо, Сара. Ну что ж, давайте приступим без него, хотя, я думаю, Люк очень расстроится, когда узнает, что пропустил такую встречу.

Саймон посмотрел на младшего из братьев, недовольно приподняв бровь.

– Ему следовало бы почаще появляться дома или хотя бы давать нам знать, в какой точке мира он находится, если хочет участвовать в важных семейных делах.

Тео поднял свою чашку, как кубок, и провозгласил:

– Истинно, брат!

Тео сделал маленький глоток, затем поставил чашку и блюдце на маленький овальный столик из резного тикового дерева и присел на корточки перед диваном.

Саймон же не спеша опустился в шикарное кресло, выполненное в египетском стиле и украшенное бронзой и дамасским шелком, напротив Тео и Марка. Он посмотрел на свою сестру и жестом указал на такое же кресло рядом с ним.

– Пожалуйста, Эзме, сядь.

Когда Эзме направилась к своему креслу, Сара поставила чайник и повернулась чтобы выйти из комнаты.

– Нет, Сара, ты тоже останься, – велел герцог резко, тоном, не терпящим возражений.

Саймон взглянул на братьев, но они молчали. Никто не возражал против присутствия Сары, а это значило, что они понимали, почему Саймон велел ей остаться.

Конечно, это было семейным делом. Любую другую горничную сразу выгнали бы за дверь, как только она закончила с чаем. Но не эту. Она вот уже много лет принимала участие во всем, что происходило в Айронвуд-Парке, и была так глубоко погружена во все семейные дела, что ей самой иногда казалось, что она член этой семьи. Братья Саймона так же, как и он сам, понимали, что ее присутствие может оказаться полезным.

Плюс… да, черт возьми! Саймон просто хотел, чтобы она была рядом. Но его братья не должны знать об этом.

– Да, ваша светлость, – ответила она и присела в реверансе.

Сара осталась стоять там, где была, за серебряным чайным сервизом, внимательная и молчаливая.

Когда все приготовились слушать, Саймон обратился к сестре:

– Расскажи нам, Эзме, что случилось. Мы должны знать каждую деталь, с самого начала.

Она кивнула и глубоко вздохнула. Остановив свой взгляд на резном тиковом столике и вцепившись руками в обивку подлокотников кресла, Эзме начала рассказ:

– Я больше не видела маму каждый день, с тех пор как она решила, что надо соблюдать наши традиции и переехала в свой маленький вдовий домик. Поэтому я не могу сказать, когда точно это случилось, но… но… я должна была… я должна была заметить. Она же моя мать. Мне следовало посещать ее каждый день, чтобы убедиться, что все в порядке.

– Когда ты видела ее в последний раз? – Голос Сэма, как всегда, звучал холодно и отстраненно.

В глазах Эзме стояли слезы.

– Неделю назад.

– Продолжай, – велел Саймон, задумчиво кивая.

– Ну вот… Позавчера я заметила, что не видела маму уже несколько дней, и отправилась к ней. И…

– И? – нетерпеливо спросил Тео.

Облокотившись на колени, он подался всем телом вперед. Глаза его были прищурены.

Эзме перевела взгляд на Тео.

– Там никого не было. Ни Бинни, ни Джеймса, ни мамы. Все они просто исчезли.

Саймон нахмурился. Бинни и Джеймс были слугами его матери, которые переехали, как предписывала традиция, вместе с ней в этот отдельный дом для вдовы. Он не знал, что они тоже исчезли.

– Я долго стучала. Потом попробовала открыть дверь, но она оказалась заперта. Вы же знаете, что мама редко закрывала дверь на замок. Я побежала обратно в дом и попросила ключ у миссис Хоуп. Сара пошла со мной. Мы вошли внутрь, но никого там не нашли.

– Почему вы сразу не обратились к констеблю? – спросил Марк, нахмурившись, на его гладком лбу образовалась глубокая складка.

– Я… Я… – Эзме замолчала и послала беспомощный взгляд в направлении Сары.

– Мы подумали, что нужно сообщить его светлости, прежде чем вовлекать в это кого-либо постороннего, – объяснила Сара. – Как только мы сообщим властям, все, кому не лень, начнут обсуждать это и выдвигать свои версии. Мы решили, что более разумно предоставить решать его светлости, стоит привлекать полицию или нет.

– Вы приняли правильное решение, – сказал Саймон.

Он не хотел афишировать это происшествие, даже если бы власти могли чем-то помочь. Сара знала его достаточно хорошо, чтобы понимать, что он предпочтет сохранять в тайне все, что касается частной жизни членов семьи. Потому что, если речь шла о Хокинзах, сплетники тут же начинали перевирать и приукрашивать все события и факты, добавляя ложных пикантных подробностей. В любом случае Саймон располагал большими возможностями и ресурсами для поисков матери, чем любой констебль.

Сэм оттолкнулся от подоконника и сделал шаг вперед. Его холодный пристальный взгляд был сосредоточен на Эзме.

– А в каком состоянии был мамин дом? Там чисто? Нет ли следов обыска? Все ее вещи на месте?

– Все было на своих местах, – прошептала Эзме.

– Насколько мы могли заметить, – добавила Сара, – все ее вещи остались нетронуты. То есть почти все. Ее сейф был открыт и пуст. Все деньги пропали. И драгоценности тоже.

Вот проклятье! У его матери было достаточно драгоценностей, чтобы обеспечить жизнь небольшой деревни в полной роскоши на долгие годы.

Марк нахмурился.

– Ограбление?

Если кто-то захотел поживиться в Айронвуд-Парке, то маленький вдовий домик был бы лучшим местом для начала. Он стоял уединенно, скрытый в роще деревьев, на северной окраине герцогских владений и охранялся не слишком хорошо. Да и каждый, кто был знаком с герцогиней, мог бы подтвердить, что она была из тех людей, которые не обращают слишком много внимания на такие мелочи, как замки.

Но если кто-то проник во вдовий домик за драгоценностями, то что стало с матерью и слугами? От этой мысли у Саймона вдруг пересохло во рту.

– Возможно, – ответил Саймон, но в его голосе чувствовалось сомнение.

– Кто тогда осматривал мамин дом? – спросил Сэм у Сары.

– Миссис Хоуп, леди Эзме и я, сэр. Мы побывали там снова сегодня утром, пока ждали вашего приезда.

– Мы еще раз все тщательно обыщем. Заглянем под каждый камень, – заявил Сэм, глядя на Саймона.

– И не только дом, – добавил Саймон, – но и лес, и все прилегающие территории. И еще… – он остановился, чтобы успокоить сбившееся дыхание, – надо будет также организовать поиски в озере.

Эзме всхлипнула. Ей было страшно даже думать о том, что их мать могла утонуть в этом небольшом живописном озере, рядом с которым так близко располагался вдовий дом.

Повернувшись к сестре, Саймон увидел, как вздрогнули ее плечи, а слезы начали медленно струиться по щекам. Вот черт! Он был воспитан с братьями. Эзме еще не родилась, когда его, десятилетнего мальчика уже, совсем одного отправили в Итон. А герцогиня всегда была воплощением силы и мужества и никогда бы не позволила себе плакать в присутствии кого-либо. Поэтому Саймон понятия не имел, как надо успокаивать плачущих женщин.

Подняв голову, он понял, что остальные тоже в растерянности и не знают, как поступить. Его братья застыли на месте и смотрели почти безучастно на всхлипывающую сестру.

Сара, наконец, прервала эту немую сцену. Она поспешила к Эзме, опустилась на колени рядом с ней и предложила свой носовой платок. Она обняла девушку, и та разрыдалась, уткнувшись в ее плечо. Сара смотрела на Саймона поверх головы его сестры и гладила рукой ее темные волосы, пытаясь хоть как-то успокоить. От сострадания к Эзме и беспокойства за ее мать голубые глаза Сары утратили свой обычный живой и теплый блеск. Она любила герцогиню как мать.

– Ну тише, тише. – Сара нежно гладила Эзме по спине. – Если кто и сможет найти герцогиню, так это его светлость.

Но плечи Эзме продолжали вздрагивать. Когда Сара вновь подняла глаза на Саймона, он уже знал, что должен сказать.

– Эзме, мы обязательно найдем ее. Я тебе обещаю.

Он оглядел своих братьев, и те кивнули в знак согласия.

Эзме сделала глубокий вдох и, не отрываясь от плеча Сары, глухо проговорила:

– А что, если она… Если она не… Если вдруг…

– Пока рано делать выводы. Ведь нет никаких доказательств, что ее светлости причинили какой-либо вред, – продолжала успокаивать ее Сара.

– Так и есть, Эзме, – подтвердил Сэм, и обычный лед в его голосе немного треснул и оттаял. – Вместе мы обязательно что-нибудь придумаем.

– Мама бы не… – Тео осекся, нахмурившись.

– «Мама бы не…» что? – спросил брата Саймон.

Тео посмотрел на него холодными глазами.

– Она ведь не могла сама убежать? Правда?

Все уставились на Тео. Даже Сара замерла с открытым ртом.

– Зачем ей убегать? – наконец спросил Марк.

– Я не знаю. – Тео покачал головой и пожал плечами. – Просто мысли вслух.

– Если бы мама решила сама покинуть Айронвуд-Парк, я думаю, она обязательно сообщила бы кому-нибудь об этом, – сказал Марк. – И о своем местонахождении тоже.

Саймон посмотрел на Эзме. Она уже не плакала. Сара все так же сидела рядом с ней и обнимала ее, продолжая успокаивать. Он был рад, что велел ей остаться.

– Вы считаете, наша мама могла поступить так… странно?

Марк фыркнул.

– О чем ты говоришь? Она же герцогиня Трент! Она всегда отличалась эксцентричностью.

– Сейчас речь идет не просто об эксцентричности. Это не похоже на нее.

Эзме грустно покачала головой.

– Нет. Она не могла так поступить. Она с нетерпением ждала обед для дам, который собиралась устроить на следующей неделе. И даже сама вышивала платочки, чтобы подарить их каждой приглашенной леди.

– Выходит, она не планировала никуда сбегать, – задумчиво констатировал Тео.

– Да, но вы же ее знаете! Она запросто могла поменять все планы, если появилась новая блажь, – заметил Марк.

– Верно, – согласился Сэм. – Нужно проверить ее дом на озере Уиндермир и апартаменты в Лондоне.

– И еще дома ее сестер. Вдруг она неожиданно решила навестить кого-то из них, – добавил Саймон.

Тео покачал головой.

– Если у нашей матери появился новый каприз и она решила вдруг куда-то уехать, то она может быть сейчас где угодно.

– Даже если это так, то все равно кто-то где-то должен был ее видеть, – продолжил рассуждать Марк. – Вместе мы сможем вспомнить все ее любимые места и маршруты, куда она могла бы направиться.

– Мы проверим все, – сказал Саймон.

В дверь постучали. Вошел лакей и доложил, что ужин подан и все приглашаются к столу. Саймон поблагодарил его и отпустил. Только сейчас, когда желудок заурчал в предвкушении горячей еды, он понял, как сильно проголодался. Он ничего не ел со вчерашнего дня. Обернувшись к братьям, Саймон объявил:

– Хорошо, мы обсудим подробности после ужина. – А затем, обратившись к Саре, добавил: – Спасибо, что осталась. Надеюсь, я увижу тебя вновь в девять часов?

– Конечно. Если ваша светлость пожелает.

– Пожелает.

Она наклонила голову и посмотрела на него своими большими серо-голубыми глазами.

– Тогда я останусь и буду ждать вас здесь.