Читать книгу Брачная ловушка - Дженнифер Пробст - Страница 4

– Возьми-ка ребенка.

Мэгги машинально подхватила младенца, а брат, сунув ей в руки неистово извивающийся сверток, стремительно удалился. Как всегда! Хитроумная игра Ника в «подержи ребеночка» была для Мэгги не внове, и она решительно не желала участвовать в этой игре в качестве болвана. Обычно такое происходило, когда ее племянница…

– А, черт!

В ноздри ударила недвусмысленная вонь. Племянница гордо заулыбалась, пуская слюну, и клейкие струйки брызнули на шелковые брюки Мэгги. Подгузник Лили раздулся от черт-те какой дряни, три прядки волос торчали дыбом, как у свихнувшегося Альфальфы[1].

– Извини, Лили, но тетя Мэгги не меняет подгузники. Вот когда подрастешь, я научу тебя ездить на мотоцикле, расскажу, как забить симпатичного парня на выпускной и купить свое первое фальшивое удостоверение личности. До тех пор на меня не рассчитывай.

Лили запихнула в беззубый ротик кулачок и с восторгом принялась его сосать.

Мэгги сдержала смешок и наскоро огляделась – не мелькнет ли поблизости какой-нибудь родственник, которому можно по-быстрому всучить Лили. Увы, большинство гостей теснились в кухне и столовой – в приятной близости от шведского стола. Мэгги вздохнула, поднялась с кушетки, вскинув Лили на бедро… и едва не врезалась в человека, который выводил ее из себя, как никто другой.

В Майкла Конте.

Его сильные руки подхватили Мэгги прежде, чем она успела покачнуться. Прикосновение обожгло, словно брызги раскаленного масла, но Мэгги и бровью не повела, твердо решив, что Майкл ни за что на свете не узнает, как он на нее действует. Он, по сути, украл ее лучшую подругу, втеревшись в семью Алексы с непринужденным обаянием, которое приводило Мэгги в бешенство. С тех пор как ее брат создал проект реконструкции береговой линии, Майкл обзавелся кругом обязанностей, который практически обеспечил ему место члена семьи. Мэгги натыкалась на него повсюду, и каждая такая встреча напоминала о том провальном свидании вслепую и о пережитом ею унижении.

– Что-то не так, cara?[2]

Ласкающий тембр его голоса вошел в солнечное сплетение, словно обтянутый бархатом кулак. Лили расплылась в беззубой улыбке и почти что вздохнула. Да и кто бы не вздохнул? Майкл все-таки потрясающий красавец.

Мэгги проанализировала его внешность с той безжалостностью, которая сделала ее одним из самых востребованных фотографов в модной индустрии. Длинные черные, как вороново крыло, волосы Майкла были зачесаны назад и стянуты на затылке в конский хвост. В лице его удивительным образом сочетались изящество и сила – выпуклый открытый лоб, высокие скулы, сильный подбородок, прямой нос с легкой горбинкой, которая лишь усиливала его обаяние. Оливково-смуглая кожа Майкла выдавала его итальянское происхождение.

Однако убийственнее всего действовали на Мэгги его глаза. Темные, проникновенные, миндалевидные, окаймленные густыми ресницами. Вечно искрящиеся веселым коварством и первобытной страстью, которой не мог скрыть налет цивилизованной утонченности.

Мэгги ощутила прилив раздражения. Почему Майкл так занимает ее мысли? По роду своих занятий ей постоянно приходилось иметь дело с полуголыми мужчинами, которым Майкл с точки зрения внешности в подметки не годился. Совершенство их напоминало античные мраморные статуи, и Мэгги крайне редко испытывала возбуждение, когда прикасалась к обнаженному телу натурщика, придавая ему нужную позу. На ее счету было несколько свиданий с натурщиками, но всякий раз она не допускала ни малейшего сближения, приятно проводила время в их компании – и уходила, ни разу не оглянувшись назад. Майкл – другое дело. Майкл пробуждал в ней глубинную потребность женского естества, которой она прежде никогда не испытывала.

Мэгги решительно отогнала эту неприятную мысль и, подвинув Лили, пристроила ее повыше на бедре.

– Привет, Граф, – бросила она, постаравшись, чтобы голос ее прозвучал как можно более равнодушно. – Как тебя сюда занесло?

Нижняя губа Майкла подозрительно дрогнула.

– Я ни за что на свете не позволил бы себе пропустить день рождения Алексы.

– Ну да, конечно. Ты ведь не пропускаешь ни единого события, которое касается Алексы.

– Cara, ты сомневаешься в моих побуждениях? – выразительно вскинул бровь Майкл.

Мэгги ненавидела этот голос с хрипотцой, обволакивавший сознание, словно жаркий дурманящий дым. Однако еще больше она ненавидела тело Майкла, литые мускулы, которые ладно облегал мягкий кожаный пиджак от Армани. Майкл был одет в васильково-синюю рубашку с пуговицами на воротнике, джинсы и черные туфли из крокодиловой кожи фирмы «Пачиотти». В добавление к гангстерскому стилю он источал мужественность, и эта сила, соединенная с непреодолимым обаянием, буквально сбивала ее с ног. Майкл искусно притворялся, что ему на все плевать, но Мэгги замечала, что под этой маской кроется острый ум, который поблескивал в глубине непроглядно-черных глаз.

В конце концов, она и сама скрывала от мира то же самое.

Мэгги одарила Майкла чарующей, отточенной до совершенства улыбкой:

– Конечно же нет. Просто намекаю на довольно тесные отношения, которые, судя по всему, ты установил с женой моего брата.

Майкл хихикнул и пощекотал Лили под подбородком. Малышка залилась смехом. Даже собственная племянница готова изменить Мэгги ради Майкла.

– Да, но ведь мы с Алексой друзья, так? И не будь твоего брата, моя мечта о пекарне никогда не обрела бы плоть. Его проект поистине великолепен.

– Какое удобное совпадение, – проворчала Мэгги.

Майкл, словно чувствуя, что раздражает ее, подался вперед. В ноздри ей ударил запах крепкого кофе и чистой кожи, смешанный с едва уловимым ароматом одеколона «Кристиан Диор». Взгляд Мэгги помимо воли оказался прикован к полным, скульптурно очерченным губам Майкла, от которых веяло сексом и грехом.

– Мэгги, ты хочешь что-то мне сказать? – вполголоса, вкрадчиво осведомился он. – Я ведь помню с того нашего ужина, что обычно ты более… откровенна.

Черт бы его побрал! Мэгги поборола приливающий к лицу жар и предостерегающе прищурилась:

– А я помню, что ты обычно более… честен.

Майкл отстранился, и она наконец-то смогла перевести дух.

– Да, возможно, мы оба тем вечером ошиблись.

Вместо ответа Мэгги подняла Лили и сунула ее в руки Майклу. Он принял малышку так бережно и непринужденно, что Мэгги тотчас пожалела о своем решении.

– Мне нужно поговорить с Алексой, а Лили – сменить подгузник. Окажи нам услугу, займись этим, хорошо? – сладко улыбнулась она. – В конце концов, ты почти член семьи. Где находится детская, ты знаешь.

И, круто развернувшись, ушла.

* * *

Мэгги пробиралась по роскошно отделанной в тосканском стиле кухне, исполненная решимости добыть бокал вина. И почему никто больше не замечает, что этот тип нацелился на ее лучшую подругу? Брат Мэгги всегда терпеть не мог Майкла, но теперь приглашает его на все семейные приемы и предоставляет полную возможность общаться со своей женой. Мэгги пару раз говорила об этом Алексе, но говорила не всерьез, сводя все к шутке и ничем не намекая на интимную подоплеку дела.

Бред!

Мэгги знала, что Алексе подобная возможность даже в голову не приходила – просто потому, что она была по уши влюблена в Ника и привыкла видеть людей с лучшей стороны. Мэгги безоговорочно доверяла Алексе.

Зато она ни капельки не доверяла обаятельному итальянцу, который так ловко втерся в их семью.

Весь минувший год она изучала Майкла, не сомневаясь, что обнаружит у него какую-нибудь постыдную слабость – на случай, если понадобится шантажировать его, чтобы вынудить держаться подальше от Алексы и Ника.

И не обнаружила ровным счетом ничего, кроме одного поразительного пункта.

Женщины.

Майкл был известным бабником. Мэгги могла побиться об заклад, что у него не было отбоя от женщин в Италии и с переездом в Нью-Йорк ничто не изменилось. В долине реки Гудзон Майкл считался одним из самых завидных женихов. Даже в колонках местных сплетен невозможно было обнаружить ни единого резкого слова о его поведении. И все же факт оставался фактом.

Он так и не обзавелся постоянной подругой.

Самая долгая его связь в прошедшем году продолжалась две недели. Мэгги подавила мрачноватый смешок. Можно сказать, что Майкл был точной копией ее самой, только мужского пола. Она могла представить себе лишь одну основательную причину, почему он чурается длительных отношений.

Алекса.

Майкл настолько влюблен в Алексу, что не желает связывать себя ни с какой другой женщиной. Благодарение Богу, что он ответил отказом, когда Мэгги предложила встретиться еще раз! Воспоминания об этой минуте до сих пор вгоняли ее в краску. Никогда прежде Мэгги не отвергал мужчина, особенно такой, к которому ее изначально влекло.

Мэгги налила себе бокал каберне и неспешно прошлась по элегантно обставленной столовой. Она заметила, что из столовой исчезли кое-какие антикварные безделушки, а также мебель с острыми углами, – дом ее брата начал готовиться к тому, что в нем будет жить ребенок.

Алекса с тарелкой, полной еды, налетела на нее, словно охотничий сокол на добычу:

– Ты почему ничего не ешь? Мне нужна поддержка! Я сейчас пытаюсь сбросить послеродовой вес… но эти закуски такие аппетитные – не устоять!

Мэгги одарила лучшую подругу веселой улыбкой:

– Да ты выглядишь потрясающе. Бог мой, до чего у тебя большая грудь! Я сейчас лопну от зависти.

Черное платье до колен, с круглым вырезом, выгодно облегало аппетитную фигуру Алексы.

– Вот он – плюс грудного кормления! – Подруга показала Мэгги язык. – Будем надеяться, что у меня не потечет молоко, не то конец моей потрясающей сексуальности. Где Лили?

– С Майклом. – Мэгги постаралась скрыть злорадную усмешку. – Он меняет ей подгузник.

– За что ты его так? – застонала Алекса. – Вечно ему от тебя достается! Надо пойти помочь.

С этими словами она отставила тарелку, но Мэгги поспешно схватила ее за руку:

– Ну хорошо, хорошо! Я схожу посмотрю, как он там. Уверена, он отдал Лили твоей маме. Он не дурак, Эл, и вдобавок мужчина. Мужчины не меняют младенцам подгузники.

– Ник меняет.

– Похоже, не всегда, – закатила глаза Мэгги. – Он отдал Лили мне, потому что знал, что она обделалась.

Алекса метнула убийственный взгляд на супруга, обретавшегося в другом конце столовой.

– И почему меня это удивляет? Как-то вечером он попросил меня взять Лили на одну минутку, а когда я пошла его искать – оказалось, что его нет. В буквальном смысле – нет дома. Сел в свою машину и уехал. Я вот к чему – ты это серьезно?

Мэгги кивнула:

– Как-нибудь на днях мы с тобой устроим поход по магазинам и заставим его заплатить за все. В буквальном смысле.

– Ну, иди спасай Майкла, – рассмеялась Алекса. – И ради всего святого, будь с ним полюбезней. Не знаю, какая кошка между вами пробежала. Вот уже почти год прошел с тех пор, как вы устроили то свидание вслепую. Или за это время случилось что-то еще, о чем ты мне не рассказала?

– Да нет, ничего, – пожала плечами Мэгги. – Я же говорила: думаю, что Майкл тайно влюблен в тебя. Только мне никто не верит.

– Ты опять о своем? – покачала головой Алекса. – Мэг, мы с Майклом просто друзья. Он все равно что член семьи. Поверь мне, даже Ник уже убедился, что между нами ничего такого нет. И никогда не было.

– Ну да, конечно.

Мэгги смотрела на подругу, которую любила, как собственную сестру. Алекса даже не понимала, насколько она прекрасна – и душой, и телом. Ник в конце концов завоевал ее сердце, и Мэгги ни за что не хотела, чтобы эти двое позабыли о том, как много они значат друг для друга. Они прошли трудный путь, но она не знала более счастливой семейной пары. Ее брат, подобно героям сказок, наконец обрел свое «долго и счастливо». Он не допустил, чтобы их никудышное детство испортило его будущее, и Мэгги гордилась его достижением.

По крайней мере один человек из их семьи отыскал душевный покой.

– Приятного тебе аппетита, именинница, и ни о чем не беспокойся. – Мэгги обняла подругу. – Пойду спасать Майкла.

Она не спешила, втайне надеясь, что обнаружит Майкла, мирно попивающего виски и не обремененного младенцем. Мэгги поднялась по винтовой лестнице и, бесшумно ступая, двинулась по коридору. До слуха ее донесся тихий смех, а затем – негромкое пение. Она заглянула в детскую – и наконец увидела, что там происходит.

Майкл укачивал Лили, держа ее на руках. Он напевал колыбельную на итальянском языке, и Мэгги лишь сейчас сообразила, что это «Twinkle, Twinkle Little Star». Лили взирала на певца с неподдельным обожанием, счастливо воркуя в такт песне. Атмосфера детской – потолок, расписанный звездами и лунами, ярко-желтые, словно залитые солнцем стены – придавала этому зрелищу почти мистический оттенок.

Сердце Мэгги замерло. Безудержное желание захлестнуло ее с головой, и она опустила веки, отчаянно сопротивляясь этому напору. Майкл снял пиджак и аккуратно повесил его на спинке стула. Лили была переодета в платьице с желтыми розочками, крохотные колготки и желтые, в тон платью, туфельки были избавлены от пятен слюны и блистали безупречной чистотой. Детскую наполнял аромат лаванды.

Мэгги судорожно сглотнула и стиснула кулаки.

Майкл поднял голову.

Взгляды их встретились. На долю секунды между ними словно проскочила обжигающая искра. Затем это ощущение бесследно исчезло, и Мэгги оставалось лишь гадать, не почудилось ли ей желание, вспыхнувшее в глазах Майкла.

– Что ты делаешь? – резко спросила она.

На этот обвиняющий тон Майкл лишь склонил голову к плечу:

– Пою.

Мэгги раздраженно вздохнула и ткнула пальцем в пеленальный столик:

– Я не это имела в виду! Ты сменил Лили подгузник? И почему она так одета?

Майкла явно позабавили ее вопросы.

– Ну разумеется, сменил, как ты и просила, cara. Платьице у нее тоже оказалось испачканным, так что я нашел другое. Почему у тебя такой удивленный вид?

– Я думала, тебя воспитали в дедовском духе: мужчина – главный в доме, он не готовит еду, не делает уборку и не меняет младенцам подгузники.

Майкл откинул голову назад и разразился хохотом. Лили оторопело моргнула и заворковала в ответ.

– Просто ты не знакома с моей мамой. Я рос с тремя младшими сестрами. Обязанность менять им подгузники возложили на меня, и ни о какой игре в «подержи ребеночка» не могло быть и речи. Один раз я попробовал проделать нечто подобное – и мне влетело по первое число.

– Вот как! – Мэгги прислонилась к белому комоду. – Твои родные остались в Италии?

– Да. «Ла дольче фамилиа» появилась на свет в Бергамо, там, где живет наша семья. Потом мы открыли филиал в Милане и не пожалели об этом. Я решил заняться освоением рынка в США, а моя сестра ведает делами фирмы на родине.

– А чем занимается твой папа?

Чеканные черты Майкла на миг исказила неприкрытая боль.

– Мой отец умер несколько лет назад.

– Прости, – негромко произнесла Мэгги. – Наверное, вы с ним были очень близки.

– Si[3]. Я каждый день вспоминаю его. – Майкл с любопытством взглянул на нее. – А что скажешь о себе? Должно быть, тебе никогда в жизни не доводилось менять подгузники?

Мэгги улыбнулась, стараясь не замечать гнетущей пустоты в душе:

– Я легко отделалась. Ник старше меня, так что мне не довелось возиться с младшими братиками или сестричками. И вообще не приходилось даже пальцем шевельнуть, поскольку мы жили в большом доме, где были горничная, кухарка и нянька. Я росла крайне избалованной.

Воцарилось недолгое молчание. Мэгги неловко поежилась под испытующим взглядом Майкла. Он всматривался в нее так, словно выискивал нечто, непостижимое для нее самой.

– Нет, cara, – наконец сказал он. – Думаю, тебе пришлось тяжелее, чем большинству из нас.

Мэгги, раздраженная этой попыткой залезть к ней в душу, промолчала. Как будто Майкл и так уже подозревает, что ей есть что скрывать.

– Думай что хочешь, – нарочито небрежным тоном отозвалась она. – Главное – перестань звать меня «дорогой».

В ответ Майкл озорно подмигнул, окинув долгим взглядом ее туго обтянутую люрексом грудь. Словно размышлял о том, как бы задрать блузку и, наклонив голову, припасть губами к соскам. При мысли об этом груди Мэгги сладостно заныли в предвкушении ласки. И почему только Майкл ухитряется так ее заводить?

– Хорошо, la mia tigrotta[4]. – Низкий мелодичный голос Майкла словно проникал под одежду, обволакивая нагое тело вкрадчиво мягким бархатом.

Мэгги мысленно ругнулась.

– Очень смешно, – процедила она.

– У меня и в мыслях не было тебя рассмешить. – Майкл изогнул бровь. – Ты с первой нашей встречи показалась мне похожей на тигрицу.

Мэгги решительно не желала вступать с ним в спор по такому нелепому поводу. Усилием воли сбросив чары, которые источал Майкл, она решительно направилась к двери:

– Незачем тут рассиживаться. Алекса уже искала Лили.

Майкл, бережно держа на руках малышку, двинулся следом – и тут же они наткнулись на мать Алексы.

– Мэгги, дорогая, я как раз тебя искала! – С этими словами Мария Маккензи расцеловала подругу дочери в обе щеки и взглянула на нее с теплотой, от которой у Мэгги неизменно замирало сердце. – А вот и моя красавица-внучка! Иди к бабушке, милая. – Мария приняла Лили на руки и расцеловалась уже с Майклом. – Мне сказали, что Лили нужно переодеть, но, похоже, вы на пару отменно с этим справились.

И почему только вся семья так цепляется за ошибочное убеждение, что они были бы идеальной парой? Мэгги подавила вздох, а Майкл рассмеялся:

– Знаете, миссис Маккензи, Мэгги просто виртуоз в уходе за своей племянницей. Мне только и оставалось, что сидеть и любоваться.

Мэгги охватили угрызения совести. Она улыбнулась, но исподтишка одарила Майкла неприязненным взглядом. И отчего это он вечно ухитряется выставить себя воплощенной добродетелью?

– В пятницу я устраиваю небольшой ужин и настоятельно желаю видеть там вас обоих! – объявила Мария.

На этих семейных ужинах обычно присутствовали только Мэгги и Алекса с Ником. У нее едва не подкосились ноги от облегчения, когда она вспомнила свой рабочий график.

– Мне очень жаль, миссис Маккензи, но на этой неделе я лечу в Милан. Улетаю через два дня на фотосъемки.

– Тогда я перенесу ужин и дождусь твоего возвращения. А теперь давайте-ка заберу малышку к гостям. Увидимся позже.

Мать Алексы скрылась в конце коридора, а Мэгги вдруг заметила, что на лице Майкла появилось странное выражение.

– Ты летишь в Милан? Надолго?

– Вероятно, на неделю, – пожала плечами она. – Задержусь там ненадолго, только чтобы завести новые деловые знакомства да побегать по магазинам.

– Хм…

Этот неопределенный звук отчего-то показался Мэгги зловещим. Майкл вглядывался в нее так, будто впервые увидел ее в новом свете: изучал лицо, затем скользнул взглядом по телу, словно что-то выискивал под модным нарядом.

– Эй, ты что на меня так уставился?

Мэгги неловко переступила с ноги на ногу, чувствуя, как внизу живота нарастает сладостный жар. Ну уж дудки! Если и есть в мире мужчина, с которым она нипочем не станет спать, так это Майкл Конте – даже если бы землю захватили зомби и он остался единственной мужской особью, пригодной для размножения.

– Возможно, у меня найдется, что тебе предложить, – пробормотал он.

Мэгги отогнала воспоминание об их первой встрече и старательно изобразила ухмылку:

– Извини, малыш, но этот поезд ушел. – И, ни разу не оглянувшись, ушла.

* * *

Потягивая коньяк, Майкл наблюдал за тем, как вечеринка мало-помалу подходит к концу. Гостям подали изумительные пирожные канноли с шоколадной крошкой и крепчайшим кофе, и в атмосфере непринужденного довольства, которая воцарилась в комнатах, друзья и родственники начали один за другим прощаться с хозяевами.

Приятное тепло алкоголя не могло совладать с тяжестью камня, который лежал на душе у Майкла. На сей раз он вляпался. Здорово вляпался.

После телефонных разговоров с Венецией и Домиником Майкл решил укротить мамино упрямство с помощью хорошо продуманной стратегии. Он понимал, что исполнение семейной традиции для него немыслимо. Сознавал он также, что мама стойко привержена установленным правилам и крайне редко соглашается от них отойти. Майкл измыслил план, который ему самому казался блестящим. Он сообщит маме, что у него имеется постоянная подружка и что они в самом скором будущем намерены пожениться, и даже пообещает как-нибудь приехать вместе с ней в гости. Затем он уже без помех настоит на том, чтобы Венеция – ради нее и Доминика – вышла замуж первой, и заверит маму, что отец благословляет с небес этот брак. Чтобы усыпить мамины сомнения, можно будет даже сказать, что Майкл видел отцовское благословение во сне.

Вот только Джульетта, другая сестра Майкла, несколькими словами разнесла этот великолепный план вдребезги.

Ему снова припомнился их недавний разговор.

– Майкл, не знаю, что тебе наговорили, но, пользуясь одним из твоих любимых американских выражений, здесь вот-вот все пойдет вразнос. – Джульетта никогда не поддавалась эмоциям, не закатывала театральных сцен, но всегда поступала обдуманно. Именно потому она идеально подходила для управления делами «Ла дольче фамилиа». – Когда отец был уже на смертном одре, мама поклялась ему никогда не отходить от семейных традиций. К несчастью, это подразумевало и то, что ты должен жениться первым, как бы нелепо это сейчас ни звучало.

– Я уверен, что смогу ее переубедить, – заявил Майкл, отгоняя закопошившиеся в душе сомнения.

– Не выйдет. Я подозреваю, что Венеция замышляет сбежать из дома и тайно обвенчаться. Сказать, что это будет катастрофа, – значит не сказать ничего. Мы насмерть поссоримся с семьей Доминика, а мама уже грозила лишить Венецию наследства. У Карины сейчас нелегкий период, и она все время плачет при мысли, что семейный мир летит в тартарары. Мама вызвала доктора и сказала, что у нее сердечный приступ, но он установил несварение желудка в тяжелой форме и прописал ей постельный режим. Dios[5], скажи, что у тебя есть кто-то на примете и что ты сможешь все уладить! Чертово патриархальное общество! Просто не верится, чтобы отец мог всерьез цепляться за такую чушь.

Беспощадная истина поразила Майкла точно громом. Против клятвы у смертного одра ему не выстоять. Собственный отец заманил его в западню, собственная мать захлопнула за ним дверь клетки. Если он хочет расхлебать эту кашу, ему нужна жена, причем немедленно. По крайней мере временная жена.

Что же делать? Разум Майкла заработал с убийственной мощностью, и наконец перед его мысленным взором ярко вспыхнуло единственно возможное решение. Дать маме удостовериться, что он женат, позаботиться о том, чтобы Венеция поскорей устроила собственную свадьбу, а через пару месяцев огласить печальную весть: его брак, дескать, оказался неудачным. С тем, что за этим последует, он как-нибудь разберется. Сейчас важно одно – предотвратить семейную трагедию. В конце концов, именно этим он всегда и занимался.

– В конце этой недели я женюсь, – вслух сказал Майкл. И услышал, как его сестра шумно втянула воздух сквозь стиснутые зубы. – Передай Венеции, чтобы воздержалась от поспешных решений. Позже я позвоню маме и сообщу эту новость.

– Ты не шутишь? Ты и в самом деле женишься или это надувательство?

Майкл закрыл глаза. Для того чтобы его план сработал, все должны поверить, что его брак не выдумка. И прежде всего надо убедить в этом Джульетту.

– Я уже некоторое время встречаюсь с одной женщиной и ждал только подходящего случая, чтобы оформить наши отношения. Она не любит шумихи и не хочет официальной свадьбы, так что мы, скорее всего, посетим мирового судью, а потом уж я поведаю всем о свершившемся факте.

– Майкл, ты говоришь правду? Слушай, положение, конечно, аховое, но тебе вовсе незачем торопиться с браком только ради того, чтобы успокоить Венецию. Ты не обязан вечно улаживать наши дела.

– Нет, обязан, – тихо произнес он. Тяжесть ответственности навалилась на его плечи, едва не вышибая дух. Майкл без тени колебаний принял это бремя и продолжил: – Я сообщу тебе все подробности после того, как поговорю со своей невестой.

– Мама потребует, чтобы ты их познакомил. Она нипочем не поверит тебе на слово.

Реплика сестры стала окончательным щелчком замка, которым заперли клетку.

– Знаю. Я привезу ее погостить где-нибудь к концу лета.

– Правда? Кто она такая? Как ее зовут?

– Мне пора. Перезвоню тебе позже. – С этими словами Майкл прервал разговор.

Выбор у него был невелик, а уж времени не оставалось и вовсе. Надо будет подыскать элитное эскорт-агентство – из тех, что предоставляют наемных спутников для светских мероприятий. Возможно, ему повезет найти там девушку, которая согласится изображать его жену. Придется, конечно же, немало поломать голову, чтобы оттянуть знакомство «жены» с его мамой… а если учесть, что в скором времени состоится открытие реконструированного прибрежного участка, то как бы Майклу к концу недели не заработать язву.

Разве что…

Взгляд Майкла, без труда пронизав толпу гостей, скрестился со взглядом зеленых кошачьих глаз. Тело помимо воли отозвалось на этот безмолвный поединок вспышкой желания. Мэгги выгнула точеную бровь и, пренебрежительно тряхнув головой, повернулась к нему спиной. Майкл подавил смешок. Поистине, эта женщина – колкая смесь сексуальности и сарказма. Если в глубине ее души и таится нежная роза, то ее окружает барьер колючих шипов, способный отпугнуть любого принца на белом коне.

Мэгги Райан идеально подходит для его замысла.

Что, если он попал в яблочко – или как там говорят американцы? – и одним махом нашел единственно верное решение? Где еще ему найти знакомую женщину, которая собирается на неделю лететь в Милан? Мэгги Майкл доверял. По крайней мере чуть-чуть. Если она согласится, можно будет по-быстрому устроить ее встречу с родней, потом уехать пораньше, сославшись на занятость, и устроить так, чтобы Венеция смогла уже этим летом выйти замуж. Неприязнь, которую питает к нему Мэгги, в данном случае только плюс – во всяком случае, пока она будет изображать перед родными Майкла его жену, у нее не возникнет никаких нелепых романтических фантазий. Мама, конечно, будет не слишком довольна его выбором. Она, скорее всего, ожидала, что Майкл найдет себе более патриархальную, безобидную супругу… И однако же он был уверен, что добьется своего.

Если только Мэгги согласится.

Майкл встречался со многими женщинами, но именно Мэгги обладала тем загадочным свойством, которое поражает мужчину, как удар под дых. Ее блестящие рыжевато-каштановые волосы шелковистым крылом накрывали щеку и, подстриженные по последней моде, касались плеча. Челка выразительно подчеркивала экзотические раскосые глаза, напоминавшие Майклу бескрайнюю зыбкую зелень тосканских полей – зелень, которая поглотит мужчину с головой и бросит его, беспомощного, блуждать в тумане. Черты лица ее были резки и чеканны – сильный заостренный подбородок, высокие скулы и изящный нос. Эластичная ткань блузки плотно облегала красиво очерченные плечи и высокую, дерзко приподнятую грудь. Серебристо-серый шелк ее брюк мерцал и переливался при каждом шаге, выгодно подчеркивая идеально круглую попку и длинные ноги, при виде которых всякий мужчина неизбежно представлял, как они обвиваются вокруг его талии. Запах ее духов, в котором смешивались густые пряные оттенки сандала и амбры, вкрадчиво завладевал мужским обонянием и сулил все прелести земного рая.

Мэгги никак нельзя было назвать робкой скромницей. Скорей она держалась агрессивно. Каждый ее шаг, каждый вздох, каждое слово источали сексуальность, и всякий мужчина, оказавшийся рядом с ней, не мог не учуять этого аромата. Майкл наблюдал за тем, как Мэгги откинула голову и расхохоталась. Лицо ее светилось неприкрытым счастьем – такое выражение Майкл замечал у нее редко, лишь в присутствии Алексы или Ника. Даже на их первом свидании она укрывала за незримой, но прочной стеной подлинные чувства, о которых так ясно говорили ее острый ум, ореол сексуальной притягательности и отрешенный взгляд.

Мэгги была именно такова, какой хотела быть, и не искала этому оправданий. Подобные женщины неизменно восхищали Майкла, и он высоко ценил их, поскольку они были наперечет. И все-таки что-то в Мэгги подталкивало его присмотреться ближе и копнуть глубже. Застарелая боль и неутоленная жажда потаенно мерцали в глубине этих зеленых глаз, подзадоривая мужчину сразиться с драконом и завоевать руку и сердце принцессы.

Майкл вздрогнул, застигнутый врасплох этой мыслью. Он тут же высмеял этот нелепый образ, но туго натянувшиеся на бедрах джинсы все так же безжалостно выдавали его возбуждение. Боже милостивый, только этого ему и не хватало: переиначенной на современный лад фантазии о принцессе, которую надо спасти. Принца на белом коне из него не выйдет, да ему эта должность и даром не нужна. Особенно ради женщины, которая, скорей всего, украла бы его коня и спаслась бы самостоятельно.

И тем не менее сейчас Мэгги ему нужна. Остается лишь убедить ее принять участие в этой авантюре.

– Хотела бы я знать, на что ты смотришь с таким выражением лица. Или, вернее сказать, на кого.

Майкл, сидевший на стуле, поднял голову – и встретился со взглядом смеющихся голубых глаз. Как всегда, от улыбки Алексы у него потеплело на душе, и он, поднявшись, легко, по-дружески обнял ее.

– Buon giorno, signora bella[6]. Как тебе вечеринка?

Кудрявые волосы Алексы, стянутые в конский хвост, выбились из прически и непокорными завитками падали на лицо. Вся она излучала довольство.

– Потрясающе! Я говорила Нику, что не хочу никаких гостей, но ты же знаешь, какой он упрямый.

– Именно потому он так хорошо справляется со своей работой.

Алекса выразительно закатила глаза:

– О да, в делах его упрямство только на пользу, зато дома он сущее наказание. – И добавила, проказливо усмехнувшись: – Иногда.

– Как это вы, американцы, любите говорить? «Мне этого лучше не знать»? – рассмеялся Майкл. Алекса мило покраснела, и он шаловливо дернул ее за локон. – Извини, не удержался. У меня есть для тебя подарок.

– Майкл, пирожных было более чем достаточно, – нахмурилась она. – Они такие вкусные, что я чуть не лопнула от обжорства.

– Это совсем небольшой подарок. В прошедшем году ты сделала для меня очень много, и мне нравится смотреть, как ты радуешься. – Майкл извлек из кармана пиджака крохотную коробочку. – Открой.

Алекса вздохнула, явно разрываясь между любопытством и скромностью. Наконец любопытство победило, и она открыла подарок. Внутри на мягкой подушечке лежал простенький амулет в виде детского башмачка, украшенный сверкающим изумрудом. Алекса ахнула, и выражение ее лица доставило Майклу истинное наслаждение.

– Камень соответствует месяцу рождения Лили, – пояснил он. – Ник рассказал, что купил тебе новую золотую цепочку, так что эта безделушка будет для нее в самый раз. Тебе нравится?

Алекса прикусила нижнюю губу, и глаза ее влажно блеснули.

– Очень, – сказала она внезапно охрипшим голосом. Подавшись вперед, она поцеловала Майкла в щеку, и он в ответ сжал ее руку. – Просто прелесть. Спасибо.

– Prego, cara[7].

Волна обожания и тепла накрыла Майкла с головой. Едва познакомившись с Алексой на деловом ужине, он сразу понял, что она исключительная женщина. К счастью, после того, как он узнал, что Алекса замужем, между ними не возникало и намека на сексуальное влечение. Сердце Алексы всецело принадлежало Нику. Тем не менее Майкл был убежден, что они с Алексой родственные души, то есть созданы для того, чтобы стать добрыми друзьями, но ни в коем случае не любовниками. Ник вначале относился к их дружбе крайне неодобрительно, но даже он со временем стал Майклу другом, а заодно и деловым партнером. С тех пор как родилась Лили, Майкл наслаждался статусом почетного дядюшки, что помогало ему выдерживать приступы ностальгии.

Мэгги, однако, все это крайне не нравилось.

Сейчас она внезапно возникла рядом с ними, словно нюхом чуяла всякий раз, когда Алекса окажется в опасной близости от Майкла. И тут же метнула на него убийственный взгляд.

– Подарки, Эл? – осведомилась она. – Как мило.

От ее голоса веяло таким арктическим холодом, что Майкл зябко поежился. Его всегда восхищало то, как ревностно и преданно Мэгги оберегает Алексу. И как только женщина, способная так глубоко и страстно любить, до сих пор остается в одиночестве? Хотя… может быть, у нее имеется постоянный любовник, которого она тщательно скрывает? Не было ни одного случая, чтобы на каком-нибудь официальном мероприятии Мэгги появилась в обществе мужчины. Сколько Майкл ни всматривался в нее, он не обнаружил никаких признаков расслабленности или довольства. Мэгги, как всегда, излучала сдержанную энергичность, но не более того.

Он вернулся мыслями в тот день – почти год назад, – когда они впервые встретились. Алекса уговорила его пойти на свидание с Мэгги, ссылаясь на загадочное женское чутье, которое подсказывало ей, что они идеально подойдут друг другу. С первой минуты, едва взгляды их встретились, Майкл понял, что с сексуальным влечением у них проблем не будет. Мэгги, казалось, была не меньше его ошеломлена тем, как их тотчас потянуло друг к другу, но ловко маскировала свое ошеломление, покуда Майкл не понял, что в ней борются противоречивые чувства, как в тигрице, которая вдруг оказалась неспособна грозно зарычать. Возбуждающе колкий обмен репликами лишь усилил желание, охватившее Майкла, однако он понимал, что Мэгги никогда не будет для него «приключением на одну ночь», как бы усердно она ни старалась изобразить, что только на такой исход они и могут рассчитывать.

На краткий миг Майклу отчаянно захотелось стать именно тем мужчиной, который не отступит перед этими ограничениями и предложит ей больше, нежели мимолетный секс… но дружба с Алексой и опасение, что один неверный шаг может привести к полному разрыву, помешали ему решиться на новую встречу с Мэгги. Он искал для себя женщину, которая без проблем войдет в дружную семью Конте и не станет чуждаться его родных. Мэгги была полной противоположностью всему, что, по мнению Майкла, он стремился найти в будущей супруге. Да, скучной ее не назовешь… но она сплошной клубок противоречий, эмоций и честолюбивых устремлений. Если они рассорятся, от этого пострадают Алекса и Ник, а поскольку Майкл относился к ним как к членам своей семьи, то ни за что не свете не поставил бы под угрозу благополучие тех, кто ему дорог. Тем более ради собственных эгоистичных желаний.

Именно так Майкл поступал почти всю сознательную жизнь.

И все же он ухитрился все испортить. Когда Мэгги почти застенчиво предположила, что они могли бы встретиться снова, он испытал такой страх, какого никогда не пробуждала в нем женщина.

Майкла поразило, каким по-детски беззащитным сделалось лицо Мэгги, когда она услышала его отказ. Впрочем, Мэгги Райан никогда уже не даст ему возможности исправить свой промах. Никогда больше она не позволит себе оказаться в подобном положении… и ей доставляет безмерное удовольствие постоянно напоминать ему об этом.

Алекса подняла выше ладонь, на которой покоился амулет.

– Вот, смотри! Правда же, красивый?

– Угу, миленький.

Майкл подавил смешок, перехватив предостерегающий взгляд Алексы. Мэгги, надувшись, как ребенок, отступила на шаг.

– Солнышко, мне пора, – сказала она. – Скоро лететь в Милан, а у меня еще гора дел.

– Боже, – завистливо вздохнула Алекса, – на что я бы только не пошла, чтобы отправиться в Милан и обзавестись новым гардеробом! – Она окинула взглядом свое модное платье и критически поморщилась.

– Лили стоила несколько лишних фунтов веса, – твердо сказала Мэгги. – Я привезу тебе пару туфель на сексапильных шпильках. Будешь в них сводить Ника с ума. – Говоря это, она в упор взглянула на Майкла, словно искала в его лице подтверждения своим догадкам. – Впрочем, ты его и так заводишь с пол-оборота, судя по вашей ненасытности.

– О какой ненасытности речь? – осведомился Ник, появляясь рядом с ними, и тут же обвил руками бедра своей жены.

– Не важно, – резко бросила Алекса.

– О сексуальной, – пояснила Мэгги. – Я лечу в Милан и собираюсь привезти Алексе какие-нибудь сексуальные туфли.

Ник принял заинтересованный вид:

– Может, заодно прихватишь для нее шелковую ночную рубашечку?

– Ник!

Брат Мэгги ухмыльнулся, пропустив мимо ушей смущенное шипение супруги.

– Да ладно тебе! Мэгги отправляется в столицу моды, а ты не хочешь, чтобы она привезла тебе классного белья? Ну так я этого хочу. Ты в нем выглядишь так… аппетитно.

– Решено! – расхохоталась Мэгги. – В красном шелке она будет просто неотразима.

– Я вас ненавижу!

Ник запечатлел поцелуй на шее Алексы. Майкл на мгновение повернул голову – и успел заметить выражение, мелькнувшее на лице Мэгги.

Зависть.

У него перехватило дыхание от того, с какой тоскливой завистью Мэгги смотрела на своего брата. Это длилось лишь долю секунды, а затем створки раковины, в которой она прятала себя, с едва слышным стуком захлопнулись.

Майкл расправил плечи, набравшись решимости действовать.

– Мэгги, – сказал он, – можно тебя на минутку, прежде чем уйдешь?

– Да, конечно, – пожала она плечами. – В чем дело?

– Если ты не против, с глазу на глаз.

Алекса и Ник переглянулись. Мэгги, заметив это, выразительно закатила глаза:

– Господи, да не парьтесь! Вряд ли он собирается предложить мне руку и сердце.

Майкл невольно вздрогнул. Ник укоризненно покачал головой, но Мэгги лишь показала ему язык и повела Майкла по коридору к одной из спален. Войдя, она сразу забралась на высокую кровать с цоколем и вытянула перед собой ноги. При этом она оперлась на отведенные назад руки, и оттого ее грудь так туго натянула серебристую ткань блузки, словно умоляла освободить ее из этого плена. Господи, да носит ли она вообще бюстгальтер?

Стараясь сохранить непринужденный вид, Майкл облокотился о перекладину увенчанной балдахином кровати. Его любопытство оказалось вполне удовлетворено, когда тонкая ткань на груди Мэгги обрисовала пару острых и твердых бугорков. В поисках удобной позы Майкл переступил с ноги на ногу, мысленно досадуя на то, что Мэгги не выбрала для разговора более официальную обстановку. Слишком уж легко было вообразить, как она, раскинувшись, лежит на этом кремовом одеяле, а он, прихватив зубами край блузки, тянет ее вверх, чтобы обнажить грудь. Майкл мог бы поклясться, что соски у нее рубиново-алые и чрезвычайно чувствительные. Как будто они возбуждались уже оттого, что терлись о люрексовую ткань. Майкл подавил дрожь и стиснул зубы, стараясь взять себя в руки.

– Я хочу тебе кое-что предложить.

Мэгги откинула голову и расхохоталась. Смех этот завораживал и манил, словно заклинание ведьмы.

– Что ж, в таком случае ты обратился по адресу. – Она нарочито медленно облизала губы, и они влажно блеснули в свете лампы. – Выкладывай свое предложение.

Майкл проглотил проклятие и решил, что нет смысла ходить вокруг да около.

– Мне нужна поддельная жена.

У Мэгги округлились глаза.

– Поддельная?!

– Si. – Злясь на то, что эти нелепые слова вогнали его в краску, Майкл напористо продолжил: – Я столкнулся с кое-какими семейными осложнениями, и так вышло, что мне требуется жениться. Мне нужна женщина, которая на неделю отправится со мной в Италию, сыграет роль моей жены, пробудет какое-то время с моей родней, а потом уедет.

– Ого, похоже, я угодила в еженедельный сериал «Лайфтайм»?[8]

– Что такое «Лайфтайм»?

– Забудь, это только для девочек, – отмахнулась от его вопроса Мэгги. – Погоди, дай-ка подумать. Тебе нужно, чтобы я изобразила твою жену, пообщалась с твоей famiglia, пожила в доме твоих родных, а потом вернулась в Штаты как ни в чем не бывало?

– Именно так.

– Нет, спасибо.

Мэгги грациозно соскочила с кровати и направилась к выходу. Майкл быстро заступил ей дорогу и пинком захлопнул дверь.

Мэгги выразительно вскинула брови:

– Извини, но замашки мачо на меня не действуют.

– Ради бога, Мэгги, выслушай меня.

– Ну уж дудки! Хватит с меня и того, что я уже услышала. Во-первых, я еду в Милан работать, а не изображать невесту на заказ. Во-вторых, мы с тобой никаких нежных чувств друг к другу не питаем, и твои родные моментально нас раскусят. В-третьих, мы даже не близкие друзья, что избавляет меня от обязанности оказывать тебе одолжение. Наверняка же у тебя имеется юная красотка, которая согласится душу продать, только бы блеснуть в роли твоей жены?

Майкл сдержал стон. Неужели он и впрямь полагал, что это будет легко?

– На самом деле именно потому для этой роли идеально подходишь ты. Мне нужна женщина, которой не придут в голову какие-нибудь романтические бредни. Да и в любом случае у меня сейчас никого нет.

– А если у меня есть?

– Это правда?

Мэгги отступила на шаг. Искушение солгать на миг промелькнуло в ее глазах, но тут же исчезло.

– Нет, – призналась она нехотя, – но я все равно не соглашусь.

– Я тебе заплачу.

– Мне не нужны твои деньги, Граф, – пренебрежительно фыркнула Мэгги. – Я и сама способна заработать себе на жизнь.

– Но ведь наверняка есть что-то, о чем мы могли бы поторговаться. То, чего ты хочешь.

– Извини, но у меня есть все, чего я хочу. Впрочем, спасибо за предложение. – С этими словами Мэгги потянулась к дверной ручке.

Другой кандидатуры у Майкла не было, и он сильно сомневался, что в Америке имеется магазин по продаже фальшивых невест. Оставалось только одно. Конечно, у него ничего не выйдет, да и Ник на такое в жизни не согласится… но если только Мэгги поверит, что это возможно, она сама упадет ему в руки, точно спелое яблоко. Майкл заглушил голос совести и пустил в ход свою козырную карту:

– Что ж, тогда мне, видимо, придется попросить Алексу.

Мэгги застыла как вкопанная. Волосы ее взметнулись и плавно опустились на место, когда она резко повернула голову и впилась в него взглядом, точно боксер на ринге.

– Что ты сказал?

Майкл вздохнул с притворным сожалением:

– Мне не хотелось бы вынуждать Алексу так рано покидать Лили, однако я уверен, что она не откажется мне помочь.

Всем своим существом Мэгги источала неприкрытое бешенство.

– И думать об этом не смей! – процедила она сквозь стиснутые зубы. – Оставь в покое Алексу и Ника. Решай свои дурацкие проблемы сам.

– Именно это я и пытаюсь сделать.

Мэгги приподнялась на цыпочки и оказалась лицом к лицу с Майклом. Губы его обожгло теплом ее дыхания – головокружительное сочетание кофе, коньяка и возбуждения.

– Богом клянусь, если ты посмеешь хотя бы словом заикнуться им об этой безумной идее, я…

– И что ты сделаешь? Когда Ник услышит, как обстоят дела, он меня поймет. Алексе всегда хотелось съездить в Италию, к тому же поездка займет всего несколько дней. Обычное дело, когда речь идет о семье.

– Ты им не семья! – Неистовый выдох Мэгги хлестнул Майкла по лицу, словно порыв ветра. В голосе ее звенела ненависть. – Прекрати лезть в их личную жизнь и займись собственной!

– Как ты сердишься, la mia tigrotta! – поцокал языком Майкл. – Неужели ревнуешь?

Мэгги вдруг схватила его за плечи. Ногти ее впились сквозь ткань рубашки в кожу Майкла, но эта боль лишь усилила накал вибрирующего между ними притяжения.

– Нет, меня бесит то, как ты вертишься вокруг Алексы, точно бездомный щенок, а мой собственный брат этого даже не замечает! Что бы я ни отдала, только бы избавиться от тебя! Что бы я ни сделала… – Мэгги осеклась на полуслове и закрыла рот.

Очень медленно она убрала руки с плеч Майкла и отступила на шаг. Помимо воли его плоть охватило острое сожаление об утраченной близости ее тепла. Майкл с трепетом наблюдал за тем, как глаза Мэгги заблестели ярче. Отчего-то он подозревал, что этот блеск не сулит ему ничего хорошего, а выражение лица Мэгги внушало ему смутные опасения.

– Если я соглашусь на этот безумный план, ты дашь мне все, чего я ни захочу?

От такой резкой смены курса Майкл едва удержался на ногах.

– Да.

Губы Мэгги изогнулись в улыбке – алые, безупречно очерченные. Майкл беспомощно смотрел на этот чувственный рот, созданный для наслаждений, которые он был бессилен вообразить и в самых смелых фантазиях. Dios, он так возбудился, что не в состоянии поддерживать связный разговор! Майкл вспо мнил католических монахинь, которых привык видеть с детства, и отчасти сумел усмирить разгорячившуюся кровь.

– Хорошо, я согласна.

Он не спешил ликовать, но лишь воззрился на нее с подозрением:

– Чего ты хочешь взамен?

Торжество, сверкнувшее в глазах Мэгги, предварило ее ответ.

– Я хочу, чтобы ты держался подальше от Алексы.

Майкл вздрогнул. Его хитроумный ход каким-то образом обернулся против него самого. Мысленно он выругал себя за то, что подставился под эту коварную контратаку. Упорная убежденность Мэгги в том, что Майкл тайно влюблен в Алексу, всегда забавляла его, но теперь ситуация выглядела далеко не забавно. Он решил притвориться, будто неверно истолковал ее требование.

– Хорошо, – согласился он вслух. – Если ты так хочешь, я к ней близко не подойду.

Глаза Мэгги опасно сузились.

– Граф, ты не понял сути моего требования. Если Алекса пригласит тебя на воскресный обед – ты будешь занят. Ты больше не будешь навещать Лили. Не будешь появляться на семейных приемах. Можешь сколько угодно общаться с Ником по деловым вопросам, но близким другом Алексы ты отныне не будешь. Capisce?[9]

О да, конечно. Майкл прекрасно все понял. Его раздражение усилилось оттого, что Мэгги не в состоянии была обращаться к нему по имени. Его аристократический титул в ее устах звучал откровенной насмешкой, и он вдруг ощутил настоятельную потребность силой вынудить Мэгги назвать его именем, данным при рождении. Лучше всего, если бы при этом она лежала на спине, раздвинув бедра, и изнывала от желания отдаться ему. Майкл сделал непроницаемое лицо и молился лишь о том, чтобы Мэгги не заметила его натянувшиеся джинсы.

– Чего ты так опасаешься, cara? Что, по-твоему, может произойти между мной и Алексой?

Мэгги воинственно вздернула подбородок.

– Мне доводилось видеть, как легко разрушается хорошее, – сказала она, и в голосе ее прозвучала горечь. – Алекса и Ник счастливы. Ей ни к чему, чтобы за ней по пятам шнырял кто-то третий. Они, может, и доверяют тебе, но я – нет. – Мэгги сделала паузу и добавила хриплым шепотом: – Я же вижу, как ты на нее смотришь.

Майкл задохнулся, словно откровенность Мэгги ударила его под дых. Она и впрямь считает его способным на такую низость? Как это обидно – воображать, будто он стремится разрушить чужой брак, предать чье-то доверие. И все же, как бы Майкл ни злился, как бы глубоко ни уязвили его домыслы Мэгги, он восхищался ее напористой решимостью. Если кто-то ей по-настоящему дорог, она всегда будет предана ему. Быть может, именно поэтому она и чуждается постоянных отношений?

– Мне осточертело, что все считают, будто я свихнулась! – продолжала Мэгги, дрожа всем телом от переполнявших ее эмоций. – Хоть один раз, хотя бы сейчас признайся, что ты любишь Алексу. Скажи мне правду, дай слово оставить ее в покое – и я соглашусь изображать твою жену.

Майкл вглядывался в нее, храня угрюмое молчание. Спорить было бессмысленно. Алекса напоминала ему сестер, оставшихся в Италии, утоляла потребность в утешении, посещавшую Майкла, когда ему становилось одиноко. Она обладала импульсивностью Венеции, надежностью Джульетты и добротой Карины. Очевидно, нежность, которая отражалась на лице Майкла всякий раз, когда он смотрел на Алексу, и была неверно истолкована ее лучшей подругой.

Впрочем, может, оно и к лучшему.

Его и так уже неудержимо влекли обольстительное тело и острый ум Мэгги. Не хватало еще, чтобы в итоге они оказались в одной постели и… перешли пределы допустимого. По крайней мере когда они будут изображать перед его родней супружескую пару. Если Мэгги останется убеждена, что Майкл влюблен в ее лучшую подругу, эта убежденность станет дополнительной преградой, охраняющей их от опрометчивых действий. Конечно, Майклу придется пойти на куда бо льшие жертвы, нежели он предполагал. Он лишится дружбы с Алексой, которая ему чрезвычайно дорога, и разрыв этот, вполне вероятно, даже причинит ей боль.

Пора делать выбор. Майкл представил себе, что не сможет больше держать на руках Лили, никогда не услышит, как она назовет его дядей… а потом подумал о Венеции, о ее страданиях и горе, о ее страстном желании зажить собственной жизнью. Его долг – сделать все, чтобы родные и близкие были счастливы. Майкл выучил этот урок с юных лет и не намерен был когда-либо о нем забывать. В известном смысле у него и выбора-то нет.

И Майкл вынудил себя произнести ложь, которую так нужно было услышать Мэгги:

– Я люблю Алексу как друга, но… соглашусь на твои условия, если ты согласишься выполнить мою просьбу.

Мэгги передернуло, но она не отвела взгляда и лишь коротко кивнула, подтверждая свое согласие. Странная боль мелькнула на долю секунды в ее глазах, но тут же исчезла. Чутье подсказывало Майклу, что когда-то ей довелось пережить непоправимое предательство. Кто же ее предал – старинный любовник, бывший жених? Охваченный любопытством, Майкл изнывал от желания копнуть поглубже… но Мэгги уже обрела обычное самообладание.

– Отлично. Поклянись, что, когда мы вернемся, ты станешь держаться подальше от Алексы. И никаких исключений.

– Как, по-твоему, я смогу исчезнуть из ее жизни и при этом ее не обидеть?

Мэгги пожала плечами:

– Мы пробудем в Италии неделю, а по возвращении ты будешь занят. Притворишься, будто у тебя новая пассия и ты всецело ею увлечен. Через некоторое время Алекса перестанет недоумевать, куда ты исчез.

На этот счет Майкл сомневался, но предполагал, что уж об этом Мэгги позаботится сама. На миг его пронзила острая боль утраты, а затем он твердо проговорил:

– Я принимаю твои условия. – И добавил, шагнув к Мэгги: – А теперь – выслушай мои.

Он испытал удовольствие, заметив, как ее глаза едва заметно расширились, когда он навис над ней. Близость Майкла явно выводила ее из равновесия. И все же она не дрогнула, не отступила.

– Погоди! Откуда мне знать, что ты не нарушишь своего слова?

Майкл протянул руку и крепко ухватил ее пальцами за подбородок. Вопрос Мэгги уязвил самую суть его личности, и потому в ответе Майкла прозвучал леденящий холод.

– Потому что я всегда выполняю то, что обещал. Capisce?

– Да, – кивнула Мэгги.

Майкл отпустил ее, но прежде, не удержавшись, украдкой провел пальцем по ее щеке. Нежная, шелковистая на ощупь кожа дразнила и искушала не прерывать ласку. Майкл неловко кашлянул и продолжил:

– Правила просты. Сегодня вечером я позвоню своей маме и сообщу о нас, но эта история все равно вызовет подозрения, если только я не буду заранее готов их отмести. Мне нужно будет согласиться на заключение брака в Италии.

– Что?! Ну уж дудки! Я не собираюсь по-настоящему выходить за тебя замуж!

Майкл взмахом руки отмел ее возмущение:

– Разумеется, никакого брака мы заключать не станем. Нам нужно будет притвориться, только и всего. Мама очень проницательна и станет подозревать неладное, пока мы не изъявим готовности произнести свои брачные клятвы перед ней и священником. Я скажу ей, что мы сочетались законным браком в Штатах, но хотим получить лицензию на брак в Италии, чтобы она могла принять участие во втором бракосочетании.

– А что будет, если священник скажет, что готов сразу нас обвенчать?

Губы Майкла подозрительно дрогнули от прозвучавшей в этом вопросе паники.

– Священник, как правило, далеко не сразу соглашается венчать пару, если невеста ему незнакома и в особенности если она не католичка. За время нашего визита этого точно не произойдет. Я скажу маме, что мы пробудем в Италии две недели, но уедем мы через неделю, сославшись на срочные дела.

Мэгги вздохнула с облегчением и снова стала собой – язвительной и уверенной в своих силах.

– Ты так и не объяснил, почему тебе внезапно понадобилась жена. Что, Ромео, не можешь найти свою Джульетту?

Майкл вкратце изложил историю своей семьи и рассказал о сестре, мечтающей выйти замуж. Он приготовился к тому, что Мэгги станет насмехаться над таким старомодным укладом, но она лишь кивнула, как будто все поняла, и тем самым ухитрилась ввергнуть его в растерянность.

– Восхищаюсь твоей мамой, – наконец сказала она. – Нелегко придерживаться своих взглядов, когда другие над тобой потешаются. По крайней мере у вашей семьи имеются собственные убеждения. Вы верите в традиции, в исполнение обещаний, в ответственность. – Завороженный этой речью, Майкл следил за тем, как по лицу ее пробежала тень… но Мэгги тут же отогнала непрошеные воспоминания. – Надеюсь только, что твой план сработает именно так, как ты задумал.

– Что ты имеешь в виду?

Она выразительно пожала изящно очерченными плечами:

– Возможно, я придусь не по нраву твоим родным. Я зарабатываю на жизнь тем, что фотографирую манекенщиков в нижнем белье. И к тому же не собираюсь перед тобой пресмыкаться, так что можешь сразу оставить бесплодные надежды.

– Разве я не говорил, что жене полагается безоговорочно подчиняться мужу? – ухмыльнулся Майкл. – Часть нашего уговора состоит в том, что ты будешь обхаживать меня, как особу королевской крови. Готовить мне ужин, всячески меня ублажать и безоговорочно подчиняться моим желаниям. Не беспокойся – это всего лишь на неделю.

Неприкрытый ужас, отразившийся на лице Мэгги, испортил ему весь розыгрыш. Он рассмеялся – и она тут же опустила руку, уже сжатую в кулак. Интересно, в постели она так же легко входит в раж? И если да – что остается наутро от ее партнера, кроме бессмысленной ухмылки и страстной мечты о продолжении?

– Очень смешно, Граф, – скривила губы Мэгги. – Приятно знать, что у тебя есть чувство юмора. Легче будет пережить эту неделю.

– Рад, что тебе понравилось. Я займусь приготовлениями, а завтра вечером – вылетаем. В пути я расскажу тебе о своих родных, а ты вкратце опишешь своих.

Мэгги кивнула и направилась к двери. То, что рядом с ним она явно испытывала неловкость, успокоило Майкла. По крайней мере он не единственный, кого бросает в жар, когда они оказываются рядом. Мэгги, судя по всему, твердо решила не поддаваться влечению, а стало быть, тем легче будет ему не заводиться от каждого прикосновения и благополучно пережить предстоящую неделю.

Пускай Мэгги Райан и ходячая бомба, но уж семь дней он как-нибудь продержится.

Это не проблема.