Читать книгу Родительский парадокс. Море радости в океане проблем. Как быть счастливым на все 100, когда у тебя дети - Дженнифер Сениор - Страница 2

Жизнь родителя бывает разной. Одна существует в наших фантазиях, другая же – это банальная, приземленная повседневная реальность. Совершенно понятно, какую из них ведет Анджелина Холдер. Ее трехлетний сын Эли объявляет, что намочил свои шорты.

– Хорошо, – говорит Энджи, почти не глядя на сына. Она занята другим делом – готовит курицу на обед. Вечерняя смена в больнице у нее начинается в три часа. – Поднимись к себе и переоденься.

Эли стоит на кухонном стуле и поедает чернику.

– Я не могу, – отвечает он.

– Почему не можешь?

– Я не могу.

– Думаю, ты все можешь. Ты уже большой мальчик.

– Я не могу.

Энджи снимает с рук силиконовые перчатки.

– Что делает мамочка? – спрашивает она.

– Переодевает меня, – отвечает Эли.

– Нет, я готовлю. Так что попробуй справиться сам.

Эли начинает хныкать. Энджи бросает свои дела. Она раздражена, недовольна, но ей ничего не остается. В книгах о родительстве должны быть советы для подобных случаев, но у нее нет времени на книги. Ей нужно приготовить обед, помыть посуду и найти, во что переодеть Эли.

– Почему ты не можешь переодеться сам? – спрашивает она. – Я хочу выслушать твои доводы.

– Я не могу.

Энджи смотрит на сына. Я буквально вижу, как она мысленно ведет те же самые расчеты, что и все остальные родители в подобных ситуациях. Она хочет понять, стоит ли настаивать. Эли вполне в состоянии переодеться сам.

В отличие от большинства трехлеток, он обычно делает это с первого захода – надевает правильно рубашку и для каждой ноги находит свою штанину. Теоретически Энджи могла бы и дальше настаивать.

– Может быть, ты поднимешься и найдешь себе новую одежду, – говорит она, немного подумав. – Может быть, ты найдешь себе зеленые трусики? На твоей полке для белья?

С точки зрения взрослого, подобное предложение – хороший компромисс, позволяющий сторонам сохранить лицо. Оно выгодно для обоих участников.

Но трехлетний Эли не принимает такой ответ. Он роется в сумке Энджи.

– Зай хочет это, – говорит он, вытаскивая батончик с хлопьями. Зай – его младший брат по имени Хавьер.

– Нет, не хочет, – спокойно, но твердо отвечает Энджи. Она выбрала курс и строго его придерживается. – Я хочу, чтобы ты сделал то, о чем я тебя просила. Ты меня не слушаешь.

Эли продолжает рыться в сумке. Энджи подходит и указывает ему на лестницу.

– Ты должна мне помочь! – возмущается Эли.

– Нет, не должна, – отвечает мама. – Я кладу твою одежду в отведенное для нее место. Поднимись и возьми себе новые трусики.

На пару секунд воцаряется напряженная тишина. Как же уломать трехлетку? Энджи заговорщически смотрит на Зая и говорит:

– Ведь твой брат – неглупый мальчик, правда? Что мы с ним сделаем?

Эли недоволен, но капитулирует. Он медленно поднимается по лестнице.

Примерно через минуту он появляется на верхней площадке, обнаженный, как купидон, и швыряет вниз чистые зеленые трусики.

– Ты нашел свои зеленые трусики! – восклицает Энджи. – Молодец!

Энджи подхватывает трусики, словно свадебный букет.

До появления детей Энджи и подумать не могла, что будет с радостью смотреть, как малыш швыряет трусы с лестницы. Она наверняка даже не представляла, какие сложные и длительные переговоры придется провести, чтобы добиться такого результата. Вряд ли она рассчитывала, что подобные переговоры – часто надоедливые и раздражающие – станут неотъемлемой частью ее жизни по утрам и вечерам.

Раньше Энджи по вечерам работала медсестрой в психиатрическом отделении, а в свободное время каталась на велосипеде и рисовала. В выходные они с мужем уезжали в горы, к водопаду Миннеаха. Ее жизнь была только ее жизнью.

Даже самые организованные люди не могут подготовиться к тому, какой станет их жизнь после появления детей. Они могут скупить все книги по родительству, изучить опыт друзей и родственников, порыться в памяти и вспомнить собственное детство. Но разрыв между подобными представлениями и реальностью измеряется световыми годами.

Будущие родители не знают, какими будут их дети. Они не представляют, каково это – постоянно умирать от тревоги за них. Они не догадываются, что означает каждый раз пересматривать самые простые решения или заниматься несколькими делами одновременно даже во время чистки зубов. А что они скажут о списке поручений, который непрерывно крутится у них в голове? Появление ребенка – это одна из самых внезапных и резких перемен в жизни взрослого человека.

В 1968 году социолог Элис Росси опубликовала статью, в которой подробно анализировала эту резкую перемену, назвав ее «Переход к родительству». Она писала, что появление ребенка нельзя сравнить ни с периодом ухаживания, предшествующим браку, ни с профессиональной подготовкой, которую человек проходит, чтобы стать, например, медсестрой. Ребенок просто появляется – «хрупкий и таинственный» и «полностью зависящий от родителей».

Для того времени этот взгляд был очень радикальным. Тогда ученые больше интересовались влиянием родителей на детей. Росси повернула телескоп в обратном направлении. Она задала тот же вопрос с обратной точки зрения: «Какое влияние родительство оказывает на взрослых? Как дети влияют на жизнь матерей и отцов?» Прошло сорок пять лет, а мы так и не нашли четкого ответа на эти вопросы.

Впервые этот вопрос пришел мне в голову вечером 3 января 2008 года, когда родился мой сын. Но по-настоящему я задумалась над ним спустя два года. Тогда я писала статью для журнала «New York» о последних открытиях социологов.

Ученые заявили, что родители вовсе не счастливее бездетных супругов, а зачастую и значительно менее счастливы.

Это заключение идет вразрез с нашими устоявшимися убеждениями, но исследования продолжались почти шестьдесят лет – они начались еще до работ Росси. Первые результаты были получены в 1957 году, когда нуклеарная семья находилась в большом почете. Тогда статья называлась «Кризис родительства». Всего на четырех страницах автор сумел полностью разрушить существующие взгляды и заявил, что появление младенца ослабляет брак, а не спасает его.

В статье приводятся слова одной из мам: «Мы знали, откуда берутся дети, но мы не знали, какими они будут». А дальше автор переходит к описанию жалоб участниц опроса.

«Недосып (особенно в первые месяцы); хроническая усталость и утомление; постоянная привязанность к дому и ограничение социальных контактов; отсутствие удовлетворенности и доходов от внешней занятости; дополнительная стирка и глажка; чувство вины за невозможность быть «идеальной» матерью; круглосуточная забота о младенце; вечный беспорядок в доме; беспокойство из-за внешности (увеличение веса после беременности и т. п.)».

Отцы испытывают повышенное экономическое давление, они лишаются секса и чувствуют «общее разочарование в роли родителя».

В 1975 году появилась еще одна важная статья, в которой говорилось, что после того, как «гнездо опустеет», мамы вовсе не впадают в отчаяние, как считалось ранее, но становятся счастливее тех, чьи дети продолжают жить дома. В 1980-e годы, когда женщины начали активно работать вне дома, социологи убедились: хотя работа благотворно сказывается на ощущении благополучия женщины, наличие детей этот позитивный эффект заметно снижает.

В течение следующих двух десятилетий эта картина прояснилась еще больше. Исследования показали, что из-за детей психологическое здоровье матерей ухудшается в большей степени, чем отцов, а у одиноких родителей больше, чем у тех, что состоят в браке.

Психологи и экономисты стали получать сходные результаты даже тогда, когда к ним не стремились. В 2004 году пять ученых, в том числе нобелевский лауреат, экономист Дэниел Канеман, провели исследование того, какие занятия приносят работающим женщинам наибольшее удовольствие. Они опросили 909 работающих женщин из Техаса.

Дети заняли в списке шестнадцатое место из девятнадцати – после приготовления пищи, просмотра телевизора, дневного сна, шопинга и даже после работы по дому.

Психолог из университетов Беркли и Сан-Франциско Мэтью Киллингсворт выяснил, что дети занимают далеко не первое место в списке тех, чье общество доставляет удовольствие их родителям. В телефонном разговоре Мэтью сказал мне: «Общение с друзьями приятнее общения с супругом. Общение с супругом приятнее общения с другими родственниками. Общение с родственниками приятнее общения со знакомыми. А общение со знакомыми приятнее общения с родителями. И даже родители для человека приятнее детей. Согласно опросу, общение с детьми практически не отличается от общения с незнакомцами».

Подобные исследования весьма провокационны. Но их результаты рисуют неполную картину. Когда ученые пытаются измерить конкретные эмоции родителей, то получают совершенно иные – и гораздо более тонкие – ответы.

Даже самые организованные люди не могут подготовиться к тому, какой станет их жизнь после появления детей.

Проанализировав 1,7 миллиона ответов, полученных Институтом Гэллапа, психологи Энгус Дитон и Артур Стоун выяснили, что родители, живущие вместе с детьми в возрасте до пятнадцати лет, чаще радуются и чаще огорчаются, чем бездетные пары. (Ученые только что передали полученные результаты для публикации.) Когда исследователи задавали более глубокие и сущностные вопросы, то оказывалось, что родители гораздо чаще говорят о значимости и осмысленности своей жизни.

Другими словами, дети осложняют нашу повседневную жизнь, но в то же время придают ей глубокий смысл. «Сплошная радость и никакого веселья» – так сказала мне моя подруга, у которой двое маленьких детей.

Вы можете ошибочно заключить, что исследования социологов можно подытожить весьма мрачным образом: «Дети делают людей несчастными». Но, думаю, более точно назвать родительство термином, предложенным социологом Уильямом Доэрти, – «высокозатратное занятие, приносящее высокую награду». А высокая степень затрат объясняется тем, что современное родительство резко отличается от того, каким было когда-то.

Самые тяжелые стороны родительства никогда не меняются – например, недосып, который, по оценкам исследователей из университета Онтарио, в определенных отношениях влияет на человека так же, как употребление алкоголя. (Какая восхитительная аналогия!) Мы обязательно проанализируем и обсудим эти временные трудности. Но меня интересуют и новые особенности современного родительства.

Невозможно отрицать, что жизнь современных мам и пап стала гораздо более сложной, а готовых сценариев, которые помогали бы справляться с этими сложностями, не появилось. Отсутствие норм еще больше осложняет жизнь и почти гарантированно приводит к явному личному и культурному стрессу.

Совершенно ясно, что за последние десятилетия опыт родительства кардинально изменился. Но в целом я бы выделила три основных аспекта, которые приводят к наибольшим сложностям. Первый – это возможность выбора. Еще недавно мамы и папы не могли контролировать состав семьи и решать, когда появятся дети. Дети появлялись в силу социальных условностей, экономической необходимости или моральных обязательств перед семьей и обществом (а порой по всем трем причинам).

Сегодня же взрослые считают детей высшим достижением жизни и к их воспитанию относятся с тем же чувством независимости и индивидуальности, как и к любому другому амбициозному жизненному проекту. Люди заводят детей в соответствии с собственными потребностями и воспитывают их в соответствии с собственными представлениями. Действительно, многие взрослые не заводят детей, пока не почувствуют себя полностью готовыми. В 2008 году 72 процента женщин в возрасте от 25 до 29 лет, имеющих высшее образование, не имели детей.

Поскольку многие из нас сегодня воспринимают этот «проект» как дело добровольное, а не обязательное, как было раньше, у нас сформировались повышенные ожидания. Мы хотим, чтобы дети стали для нас источником экзистенциальной самореализации, а не рядовой частью повседневной жизни.

Дети осложняют нашу повседневную жизнь, но в то же время придают ей глубокий смысл. Сплошная радость и никакого веселья!

Вступает в действие принцип дефицита – мы выше ценим то, что является редким и к получению чего были приложены серьезные усилия. (В прошлом году более 61 500 детей появились на свет в результате новых репродуктивных технологий.) Как пишет психолог Джером Каган, столь тщательное планирование семьи «неизбежно придает младенцу значение намного большее, чем прежде, когда у родителей было полдюжины детей, причем все они появлялись на свет абсолютно случайно».

Это изменение можно истолковать популярным, хотя и довольно нелестным образом: сегодня воспитание детей стало занятием нарциссическим. Но можно подойти к этому и по-другому: откладывая рождение детей, современные родители гораздо более четко представляют себе свободы, от которых готовы отказаться.

Вторая причина, осложняющая современное родительство, это изменение к худшему рабочего графика. Сегодня работа не заканчивается после окончания рабочего дня. Смартфоны продолжают звонить, экран ноутбука гаснет поздней ночью. Еще более значимую роль играет занятость женщин – большинство современных мам сегодня работают. И это привело к решительному изменению правил домашней жизни. В 1975 году работали всего 34 процента женщин, имеющих детей в возрасте до трех лет. Сегодня это количество возросло до 61 процента.

Эти женщины приносят домой бекон, жарят его, подают на завтрак и используют жир для того, чтобы сделать свечи для детского школьного проекта. Такое положение дел не новость. Но распределение родительских обязанностей в этих условиях остается неопределенным. Ни правительство, ни частный бизнес к этому все еще не готовы и перекладывают довольно тяжелый груз на плечи самих родителей.

Хотя современные отцы вовлечены в воспитание детей в гораздо большей степени, чем отцы из прошлых поколений, они двигаются вслепую, действуя методом проб и неизбежных ошибок.

Многие женщины не могут понять, следует ли им быть благодарными за полученную помощь или нужно высказать неудовольствие за помощь, которой им не оказывают. А многие мужчины точно так же относятся к собственным женам. В результате в доме возникает напряженность. Не случайно современные последователи юмористки Эрмы Бомбек, которая едко рассказывала о домашней жизни поколения наших мам, бывают не только женщинами, но и мужчинами.

Именно мужчина написал книгу «К черту сон!». Луис Си Кей стал настоящей культовой фигурой для современных мамочек и папочек. На концерте в честь Дня отца в 2011 году он заявил: «Когда мои дети были маленькими, я старался их избегать. Знаете, почему ваш папа так долго сидит в туалете? Потому что он не уверен, хочет ли быть папой».

Лично я считаю, что в самой большой степени опыт родительства изменила третья перемена – полная трансформация роли ребенка и дома, и в обществе. За время, прошедшее с конца Второй мировой войны, детство стало совершенно другим.

Сегодня мы изо всех сил стараемся оградить детей от трудностей жизни. Но на протяжении всей истории человечества дело обстояло не так. Дети работали. На заре нашей цивилизации дети заботились о братьях и сестрах или трудились в поле. Когда произошла промышленная революция, дети стали работать в шахтах и на текстильных фабриках, на заводах и рыбоперерабатывающих предприятиях или просто торговали на улицах. Со временем реформаторы стали запрещать детский труд, но процесс этот шел медленно.

Лишь когда наши солдаты вернулись со Второй мировой войны, детство стало приобретать те черты, которые знакомы нам сегодня. Семейная экономика перестала быть делом взаимным, когда родители обеспечивали детям кров и пищу, а дети в ответ вносили свой вклад в семейное благосостояние. Отношения стали асимметричными. Дети перестали работать, а родители стали трудиться вдвое напряженнее. Дети из подчиненных превратились в начальников.

Большинство историков пишут о том, что дети из «полезных» превратились в «защищаемых». Но социолог Вивана Зелизер нашла еще более пронзительное определение. Современного ребенка она называет «экономически бесполезным, но эмоционально бесценным» существом.

Сегодня родители вкладывают в детей гораздо больший капитал – и эмоциональный, и материальный, чем когда бы то ни было в прошлом. Они проводят с детьми гораздо больше значимого времени, чем в те времена, когда рабочий день заканчивался в пять часов, а большинство женщин все же оставались дома. И все же родители не знают, что именно им нужно делать на своей новой работе. «Родительство» стало самостоятельным занятием (можно даже сказать, самостоятельной профессией), но цели его пока неясны.

Дети более не являются экономическим активом, поэтому, чтобы подвести баланс, их можно считать активами будущих периодов, требующими значительных инвестиций – не говоря уже о вере. Поскольку дети драгоценны эмоционально, современные родители озабочены психологическим благополучием сыновей и дочерей, что само по себе является целью достойной. Но одновременно с этим подобная цель расплывчата и не всегда реалистична: вселить уверенность в ребенка – это не то же самое, что научить его читать или менять колеса у автомобиля.

В этой книге мы рассмотрим родительство в комплексе, часть за частью, этап за этапом. Мы попытаемся выяснить – а в некоторых случаях и оценить, – что именно современным родителям дается с таким трудом.

Приведу хотя бы один пример. Вспомните мучительный и раздражающий диалог между Энджи и Эли. Исследователи изучают подобное общение более сорока лет. В 1971 году три гарвардских психолога изучили девяносто пар мама – малыш. Они наблюдали за каждой такой парой в течение пяти часов и выяснили, что в среднем мать каждые три минуты отдает ребенку приказ, говорит ему «нет» или высказывает просьбу (часто «неразумную» или «сюсюкающим тоном»). Дети же в среднем подчинялись лишь в 60 процентах случаев. Вряд ли это можно считать формулой идеального психического здоровья.

Существует множество исследований, которые объясняют, почему современные родители чувствуют себя именно так. Я попыталась собрать их воедино, использовав максимум доступных источников. Я изучила опросы по поводу секса и таблицы продолжительности сна, книги о внимании и статьи об отвлечении, истории браков и хроники детства. Я проанализировала массу интереснейших исследований самых разных явлений – например, почему подростки (8–10-й классы) так ссорятся с родителями и кто испытывает самое большое давление на работе (отцы).

Я попыталась показать, как результаты этих исследований проявляются в жизни обычных людей, в их кухнях и спальнях, в пробках, домашней работе и в повседневной жизни.