Читать книгу Смерть в стекле - Джесс Кидд - Страница 9

Брайди запирает на замок дверь гостевой комнаты и придвигает к ней сундук. Затем берет свой бесствольный револьвер, заряжает его и кладет под подушку. После медленно идет по периметру комнаты, простукивая стены и внимательно рассматривая стыки тисненых обоев.

Руби наблюдает за ней с насмешливым недоумением в лице.

– Брайди, вы что делаете?

– Ищу потайные двери, – бормочет она. – В библиотеке, как мы знаем, они есть.

– А баррикада зачем?

– Предосторожность, – объясняет Брайди, глянув на него. – В этом доме живет зло.

Руби садится на туалетный столик.

Сосуд, что Брайди прихватила из детской, накрыт тряпкой, и Руби благодарен ей за это. Ибо его содержимое способно перевернуть представления о реальности даже у мертвеца. Как и все жуткие диковинки, оно сначала повергает в шок, затем приводит в состояние гипнотической завороженности, потом вызывает дурноту. И так снова и снова: с одной стороны – глаз не оторвать, с другой – лучше бы вообще никогда этого не видеть.

Убедившись, что в комнате стены сплошные, Брайди придвигает стул к туалетному столику, садится рядом с Руби и сдергивает тряпку.

И вот оно. Отражается в зеркале туалетного столика, потрясая разум, взор и сердце.

Брайди наклоняется ближе к сосуду, кончиками пальцев трогая холодное стекло.

Заспиртованный ребенок! Подумать только!

Новорожденный младенец – само совершенство: со сложенными пальчиками и крошечными ноготочками, маленьким носом-пуговкой и миленькими изящными ушками, похожими на ракушки. Кожа в идеальной сохранности, на вид будто мраморная и в то же время пластичная, мягкая – человеческая. Это заметно по нежным пластинкам смеженных век младенца, по пухлому подбородку, по ямочкам на руках.

Младенец висит в жидкости на тонких проводах. Крепко спит в стеклянном чреве.

Брайди поворачивает сосуд, и картина меняется.

Сзади на головке, сразу же под невесомыми кудряшками на затылке – полоска чешуи. Поначалу едва заметная, она постепенно расширяется, образуя тонкий, как паутинка, спинной плавник, небольшой, но рельефный. Он тянется вдоль спинного хребта и заканчивается изогнутым хвостом. Хвост мускулистый, как у лосося: да, маленький, но сильный и гибкий. Есть в этом младенце что-то дьявольское: сразу же под подвздошной костью мягкий белый мрамор груди ребенка и живота обретает крапчатую зеленую окраску, которая ближе к хвостовой части темнеет и становится насыщенной и яркой, как нефрит. Плавники тонкие, как папиросная бумага, телесного цвета, на кончиках – малиновые.

Брайди снова поворачивает сосуд и сталкивается с существом лицом к лицу. Слава богу, его глаза плотно закрыты. Под веками проступает тень чернильных зрачков. Скулы заостренные, напоминают жабры. В открытом розовом ротике можно рассмотреть зубы – острые мелкие щеточки, как у щуки.

– Его называют Уинтеровой Русалкой.

– Он настоящий? – шепотом спрашивает Руби.

– Это проверить нельзя, – отвечает Брайди. – Согласно легенде, его сохранность зависит от того, насколько плотно запечатан сосуд.

– Давнишний? – любопытствует Руби.

– Ему, наверное, лет сто.

Русалка на плече Руби плывет мимо чернильного якоря к его запястью. Заглядывает в сосуд и резко отплывает, затем поднимается по его руке вверх и исчезает под мышкой.

– Я уже видела это существо, – натянуто улыбается Брайди. – Уникальный экземпляр.

– Расскажите, – просит Руби.

Она испускает вздох.

– Он принадлежал анатому и хирургу доктору Джону Имсу. Тогда я его и видела.

– Вы были знакомы с этим Джоном Имсом?

– Я была его ученицей. Меня продали ему за гинею, когда я была ребенком.

Руби ждет. Наблюдает за ней. Он догадывается, что с этим заспиртованным младенцем связана целая история, и знает, что Брайди пытается подобрать слова, чтобы поведать ее.

Ее глаза прикованы к сосуду.

– Руби, он абсолютно такой же, каким я увидела его в первый раз. И такой же невероятный, как и тогда. – Брайди поднимает глаза на покойника. – Он изменил мою жизнь.