Читать книгу Я, Эрл и умирающая девушка - Джесси Эндрюс - Страница 8

Я сидел, полностью парализованный вопросом, что сказать Рейчел. Что вообще можно сказать умирающему человеку? Который к тому же может и вообще не знать, что ты знаешь, что он умирает? Я составил список возможных опенингов (так мы говорим в мире кино) разговора, и ни один из них не показался хоть сколько-нибудь подходящим.

Опенинг:

– Привет, это Грег. Хочешь увидеться?

Возможный ответ:

Рейчел: С чего это ты вдруг решил со мной встретиться?

Грег: Потому у нас осталось не так много времени, чтобы встречаться.

Рейчел: То есть ты, типа, хочешь со мной увидеться, потому что я умираю.

Грег: Я просто хочу захватить немного эпохи Рейчел! Ты понимаешь: пока еще могу.

Рейчел: Ну ты и бесчувственная скотина!

Грег: Попробуем еще раз.

Опенинг:

– Привет, это Грег. Я слышал, у тебя лейкемия, и вот, звоню, чтобы тебе стало лучше.

Возможный ответ:

Рейчел: С чего это от твоего звонка мне станет лучше?

Грег: Потому что! Блин, не знаю.

Рейчел: Я просто вспомнила времена, когда ты не хотел встречаться со мной.

Грег: Елки-палки.

Рейчел: А теперь решил изгадить мои последние дни – вот что ты делаешь.

Грег:

Рейчел: Мне осталось всего несколько дней на этой земле, а ты засираешь их своим говном.

Грег: Черт, давай попробуем заново.

Опенинг:

– Привет, это Грег. Паста, ты и я – дружная семья.

Возможный ответ:

Рейчел: А?

Грег: Я зову тебя на свидание. В своем стиле.

Рейчел: Что?

Грег: Послушай. Дни, отпущенные нам, чтобы побыть вместе, коротки и бесценны. Давай наверстаем упущенное время! Побудем вместе.

Рейчел: О Боже мой, это так романтично!

Грег:

Грег: Черт!

На свете не существовало хорошего способа выполнить мамину просьбу: возобновить дружбу, которая никогда не была основана на честности, а закончилась в высшей степени неловко. Как это сделать? Да никак.

– Алло? Кто говорит? – спросил голос мамы Рейчел, агрессивный и лающий. Обычная манера миссис Кушнер.

– Э-э, здрасьте, это Грег, – представился я. И тут, вместо того чтобы попросить номер Рейчел, выпалил: – Как у вас дела?

– Гре-э-эг! – протянула миссис Кушнер. – У меня хорошо-о-о-о.

Бац – в одно мгновение ее тон полностью изменился. Эту ее сторону я никогда не видел и даже не надеялся увидеть.

– Прекрасно.

– Грег, а как ты-ы-ы-ы? – Теперь она говорила голосом, какой женщины обычно приберегают для котяток.

– Э-э, хорошо.

– А как дела в шко-о-о-о-ле?

– Да вот скоро заканчиваю, – похвастался я и тут же сообразил: как же глупо говорить так человеку, чья дочь больна раком, отчего чуть не повесил трубку. Но вдруг она сказала:

– Грег, ты такой забавный. Ты всегда был таким забавным мальчишкой.

Говорила она будто бы серьезно, но при этом не смеялась. Все оказалось даже еще страннее, чем я боялся.

– Я звоню попросить у вас номер Рейчел, – объяснил я.

– Она. С. Удовольствием. Поговорит с тобой.

– Ага, – согласился я.

– Рейчел сейчас у себя в комнате, ждет.

Я понятия не имел, как это понять. В своей комнате, ждет. Ждет меня? Или смерти? Бог ты мой, это как-то мрачновато. Выберем светлую сторону монетки.

– Кутит, – предположил я.

Это была уже вторая выносящая мозг бестактность, которую я умудрился сказать за последние полминуты, и мне снова захотелось отключить мобильник и съесть его. Но…

– Грег, у тебя потрясающее чувство юмора, – сообщила мне миссис Кушнер. – Ни в коем случае не позволяй им отобрать его у тебя, ладно? Навсегда сохрани свое чувство юмора.

– Им? – Я встревожился.

– Людям. Всему миру.

– А-а.

– Мир будет пытаться свалить тебя с ног, Грег, – обрисовала перспективу миссис Кушнер. – Они захотят выдавить из тебя жизнь. – Я не нашелся, что сказать в ответ на это, и она добавила: – Ой, я уже сама не знаю, что говорю.

Пока миссис Кушнер растерялась, нужно оседлывать волну или тонуть в море бреда окончательно.

– Аллилуйя, – воскликнул я, – прямо проповедь!

– Проповедь. – Она расхохоталась кудахчущим смехом, – Ой, Грег!

– Миссис Кушнер!

– Зови меня Дениз, – предложила она, напугав меня.

– Потрясно!

– Вот номер Рейчел. – Дениз продиктовала мне номер, и, хвала богу, на этом все кончилось. После беседы с Дениз я почти с облегчением думал о предстоящем разговоре со своей бывшей ненастоящей девушкой о ее неминуемой смерти.

– Алло, это Рейчел.

– Привет, это Грег.

– Привет.

– Ага.

– …

– Я тут звонил врачу, и он сказал, что прописывает тебе Грег-альгин.

– Что это?

– Это я.

– А.

– Угу, в удобной таблеточной форме.

– О.

– Да-а.

– Что ж, видимо, ты знаешь, что я больна.

– Да.

– Это моя мама сказала тебе?

– Э-э, моя мама сказала мне.

– О.

– Ну, вот.

– Что?

– Что?

– Что ты хотел сказать?

– Ну…

– Грег, что?

– Ну, я… это… звонил… узнать… не хочешь ли встретиться.

– Прямо сейчас?

– Ну да.

– Нет, спасибо.

– Э-э… ты не хочешь встречаться?

– Нет, но все равно спасибо.

– Ну, может, позже?

– Может, позже.

– Ладно, ну… пока.

– Пока.

Я отключил телефон, чувствуя себя распоследним самовлюбленным болваном в мире. В какой-то степени наш разговор был на сто процентов таким, каким я и ожидал, и все равно ему удалось ошеломить меня. Я вообще вечно влипаю в неудобные истории, заканчивающиеся постыдным фиаско, – из-за мамы, которая пытается управлять моей светской жизнью. Нет, это нормально, когда мама организует общение ребенка, пока он ходит в детский сад. Но моя мама планировала мои встречи с друзьями до девятого класса! Хуже всего то, что в двенадцать-тринадцать лет единственные, за кого мамы решали, с кем и когда им поиграть, были дети с явными нарушениями развития: умеренными или серьезными. Не буду вдаваться в детали – и так ясно, что эмоционально это ужасно меня ранило, и возможно, именно из-за этого я так часто взрывался или притворялся трупом.

В любом случае то, что вы видите здесь, – лишь часть большого маминого Проекта по Вмешательству в Жизнь Грега. Без сомнения, она стала единственным крупным препятствием между мною и жизнью, которую я пытался описать выше: жизнью без друзей, врагов и неловкости.

Чувствую, пора представить вам мою семью. Пожалуйста, простите, если вас затошнит.