Читать книгу Берегитесь Ченов - Джесси К. Сутанто - Страница 6

Несмотря на невероятно мягкие сиденья, я не могу уснуть весь полет, потому что мысль о том, что моя семья встретится с семьей Нейтана, нагоняет на меня дикую панику. Два раза, когда я уже почти засыпаю, кто-то из них снова начинает говорить со своим убогим акцентом что-то вроде: «Эх, сан мэй, вай, я не отказалась бы от чашечки хорошего чая, а ты?» После этих фраз я моментально чувствую пульсацию в висках. Господи, когда же до них дойдет, что они звучат просто нелепо. Я и подумать не могла, что когда-нибудь буду скучать по их обычной речи.

Пока все остальные спят, я пялюсь на Нейтана, как какая-то маньячка, и просто молюсь, чтобы он не разлюбил меня, даже если его родители все-таки не одобрят мою семью. Чем не пример самых здоровых, достойных и ни капли не жалких отношений.

– Я знаю, что ты пялишься на меня, – бормочет он все еще с закрытыми глазами.

– Ага, размечтался. – Быстро отворачиваюсь, достаю из кармана переднего сиденья меню и притворяюсь увлеченной чтением.

Он берет меня за руку и слегка улыбается.

– Не волнуйся, все будет хорошо. Эй, помнишь, когда мы в прошлый раз так же летели вместе?

Как я могу такое забыть?

– Я заснула на твоем плече, а когда проснулась, у меня защемило шею.

На его лице появляется широкая улыбка.

– Ты была такой милой. Я не мог оторвать от тебя глаз.

– Вот дурак. Засыпай уже.

Я целую его в щеку и, пользуясь возможностью, вдыхаю его запах – такой приятный, родной и в некоторой мере успокаивающий, – а затем снова возвращаюсь к меню. Когда я поворачиваюсь к нему через пару минут, он уже крепко спит. Так же, как и все остальные в самолете. И только я продолжаю нервно грызть ногти и продумывать все варианты плохого развития событий.

Когда мы приземляемся в Хитроу, я чувствую себя совершенно разбитой. Все происходит как в тумане: выход из самолета, встреча со Стафани и ее семьей, прохождение таможни, длинная вереница поддельных чемоданов Vuitton, после чего мы, наконец, рассаживаемся в забронированные частные такси и отправляемся в Оксфорд. В машине меня совсем размаривает, и я засыпаю, положив голову на плечо Нейтана. Спустя полтора часа водитель объявляет:

– Мы на месте.

Я подскакиваю и, к своему ужасу, обнаруживаю, что у меня снова защемило шею.

– НЕ-Е-ЕТ! – Серьезно? Опять? Именно тогда, когда я снова встречаюсь с семьей Нейтана?

Выйдя из машины, моя семья собирается вокруг меня.

– Мэдди, дорогуша, что у тебя с шеей? Что случилось? – интересуется ма.

– Все в порядке, дорогуша? – спрашивает вторая тетя.

– Перестаньте говорить «дорогуша», – кряхчу я.

– Но эта фраза демонстрирует любовь и заботу, – говорит старшая тетя. – Тебя называют дорогушей, потому что ты дорога людям, они любят тебя. Британцы же очень любвеобильные.

– Я знаю, что значит эта фраза, просто меня… ауч.

– Айя, тебе нужен теплый компресс, – говорит ма, массируя мою шею. – Нейтан, тебе нужно будет массировать ей шею, у нее постоянно ее защемляет, совсем как у меня, представляешь? Каждый день нужно делать массаж, айя, да и не только массаж, тебе нужно во всем ухаживать за моей доченькой.

– Простите, ма, – виновато произносит Нейтан. Мама буквально заставила называть ее «ма» после того, как мы обручились, и, что удивительно, Нейтан добродушно согласился так ее называть, без каких-либо жалоб или претензий. – Я хорошо о ней позабочусь.

– Тебе нужно сделать массаж керроком, – вдруг выпаливает ама.

– О да, точно, керроком! – добавляет старшая тетя.

– Что такое керрок? Это кирка какая-то? – интересуется Нейтан.

– Нет, не кирка. Я думаю, что на английском это будет что-то вроде скребка, – подхватывает Стафани.

– В общем, наносишь на кожу тигровый бальзам, берешь какую-нибудь монетку или крышку и начинаешь скрести кожу. Или массировать, проще говоря. Кожа из-за этого начинает краснеть и разогреваться.

– А, типа гуаша, – выпаливает Нейтан. – Да, мой отец делал мне такой массаж, когда я простужался или плохо себя чувствовал. Это правда помогало!

– Я привез с собой тигровый бальзам, – говорит второй дядя.

– Вау, вот настоящий помощник, – хихикает вторая тетя, бесстыдно хлопая ресницами. – Может, я заеду к вам в отель попозже за тигровым бальзамом для Мэдди?

– Не будет никакого массажа, – выпаливаю я. – Следы после такого массажа неделями проходят. А я не хочу прийти на собственную свадьбу с красными пятнами на шее.

– Да, точно, они не совсем впишутся в твой невинный свадебный образ, мало ли что подумают, – произносит Стафани, смеясь.

Вторая тетя выглядит такой разочарованной, что мне приходится добавить:

– Но ты все равно захвати тигровый бальзам у второго дяди на всякий случай.

Услышав эти слова, она чуть не подпрыгивает от радости, но эта радость длится ровно до того момента, как старшая тетя бормочет:

– Фу, позоришь нас, бесстыдница. – Она произносит это достаточно громко, чтобы услышала вторая тетя, но не услышала семья Стафани. Вторая тетя тут же краснеет, но продолжает улыбаться второму дяде.

– Кстати, об отелях, – торопливо говорю я. – Я правда устала. Давайте все пойдем по номерам и хорошенько отдохнем.

– Вы, ребята, идите, – говорит Стафани. – Мы с семьей будем жить в здании колледжа, так что сразу туда и поедем, встретимся с тобой позже, хорошо?

– Договорились. – Я обнимаю Стаф, и мы вместе с семьей отправляемся в наш отель.

«Рэндольф» – самый модный отель в Оксфорде, который представляет собой величественное кирпичное здание, построенное в стиле викторианской готики. Очень впечатляет. На самом деле, любое здание в Оксфорде впечатляет. Архитектура в Англии так сильно отличается от архитектуры Лос-Анджелеса.

Лос-Анджелес – это сплошь низкие, растянутые здания, в то время как Оксфорд – высокие, величественные здания из кирпича и песчаника, украшенные резным камнем и мрамором, зубцами, колоннами и шпилями. Внутри отель выглядит так же поразительно, как и снаружи: полы из темного дерева, с потолка свисают невероятные канделябры, и все отделано золотом и дорогой кожей. Это такое место, где люди говорят тихими, приглушенными голосами.

– Вау, это местечко небось очень дорогое, да? – практически орет мама. Она в принципе разговаривает очень громко, но сейчас, в такой тихой обстановке ее голос звучит просто оглушительно. Мы тут же оказываемся в центре всеобщего внимания. Все пялятся только на нас.

– Ага, нехилое местечко, – произносит вторая тетя так же громко. – Тебе хоть скидку какую-то дали, Мэдди? Если нет, может, надо попросить, а?

Я поворачиваюсь к старшей тете и смотрю на нее глазами, молящими о помощи. Потому что не могу сказать маме и второй тете, чтобы они говорили тихо или не выбивали нам скидку, а она может. Старшая тетя – разумная женщина, сразу все поймет. Видя отчаянное выражение на моем лице, она успокаивающе хлопает меня по плечу, и я выдыхаю. Будем надеяться, она убедит их избавиться от этого нелепого акцента и намекнет, что ни о какой скидке не может быть и речи.

– Вы, детишки, постарались на славу, – горделиво говорит она. – Не нужна нам никакая скидка. – О, слава богу. – Этот отель… – Она вежливо кивает администраторам, которые пялятся на нас, и громко произносит, четко выговаривая каждое слово: – Этот отель – просто письданешься.

Я не могу взглянуть в глаза портье, когда тот приносит наш багаж. Зная, что все в этом здании, должно быть, думают о них. О нас. Твою ж.

– Все еще думаешь о том, что произошло внизу? – спрашивает Нейтан, выходя из ванной и протирая свои волосы полотенцем. Обычно в такой момент я бы не упустила возможность полюбоваться его прессом, особенно когда он только в одном полотенце, но сейчас слишком переживаю из-за поведения моей семьи.

– Как будто я вообще когда-нибудь смогу это забыть. «Письданешься»? Что это, мать вашу? Что старшая тетя вообще пыталась этим сказать?

Нейтан смеется.

– Ну, честно говоря, «письданешься» означает «потрясающе», так что в целом она не ошиблась. Этот отель реально потрясающий.

– Ты прекрасно знаешь, о чем я, – ворчу я, падая на кровать и утыкаясь лицом в мягкие подушки.

– Знаю, – мягко произносит он, присаживаясь рядом со мной, и начинает гладить меня по спине, а я просто таю от его прикосновений. – Они просто такие, какие есть. Никого из себя не строят. Да и обычно ты на них так не реагируешь. Что тебя на самом деле беспокоит? Мои родители?

Его родители, Энни и Крис, очень сильно отличаются от мамы и тетушек, ну просто небо и земля. Иногда я даже забываю, что Крис родом из Гонконга. Его семья переехала в Англию, когда ему было всего три года. Он посещал лучшие английские школы-интернаты и теперь, по сути, как современный мистер Дарси, все при нем: и манеры, и красноречие. Крошечной частичке меня, возможно, тоже хотелось, чтобы в свое время моя семья так же влилась в культуру страны, как это сделал Крис.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Нейтана.

– Ну, да. Естественно, я нервничаю из-за твоих родителей. Они такие вежливые и воспитанные, и…

– Как занозы в заднице? Вечно все хотят знать и контролировать всех.

– Нет! – смеюсь я. – Они классные. Уверена, они никогда не ставили тебя в неловкое положение на школьных мероприятиях и не употребляли в своей речи что-то вроде «письданешься». Почему вообще «письданешься» – это «потрясающе»? Что с вами, британцами, не так?

– Хм. Хороший вопрос. Что ж, я уверен, твои тети скажут это снова за ужином, чтобы, например, сделать комплимент маминой еде или типа того. Вот тогда мы сможем все вместе подискутировать об этимологии и философском значении фразы «письданешься».

Я снова со стоном утыкаюсь в подушки.

– Все будет хорошо, – смеется Нейтан. – Они прекрасно поладят.

– Моя семья обычно никогда и ни с кем не ладит.

– Но они отлично поладят с моей семьей.

Я могу только позавидовать его безнадежному оптимизму. Мы имеем дело с двумя абсолютно разными азиатскими диаспорами, и это первое, что меня беспокоит. Второе – финансовое положение: его родители гораздо богаче моей семьи. Эстетика старых денег, одним словом. Бабушка и дедушка Нейтана еще до переезда в Англию сделали кучу денег на бизнесе в Гонконге. И их изысканное воспитание видно просто за версту. У них даже разные бокалы для белого и красного вина, прости господи. Что вы, что вы, изыски, да и только. В моей семье в принципе редко пьют, за исключением разве что четвертой тети, та пьет от души. Но только зачем ей сдались все эти фужеры и бокалы, она пользуется красными стаканчиками для вечеринок, потому что якобы своя в доску.

Затем я спускаюсь взглядом от чертовски прекрасного лица Нейтана вниз к его чертовски прекрасной груди, а затем к его чертовски прекрасному прессу.

– На что ты смотришь с таким похотливым выражением лица?

Я притягиваю его к себе.

– Да просто любуюсь подарком, который после свадьбы станет моим навсегда.

Он нежно убирает мне за ухо выбившуюся прядь волос, а затем начинает медленно и страстно целовать меня, и примерно на час я абсолютно забываю про свою семью, их несуразные выходки и нелепый британский акцент.