Читать книгу Несущая смерть - Джей Кристофф - Страница 21

В городе Данро мятежный гильдиец выходит на Рыночную площадь и часть за частью снимает металлическую кожу. И, сидя обнаженным перед изумленной толпой, обливается чи из резервуаров и спокойно поджигает себя.

В тот же день две лже-особи заражают систему подачи питания капитула Данро токсином черносна. Тринадцать сятеев и два кёдая погибают, но никто не сумеет выяснить причину их смерти. В результате попытки ареста лже-особи убивают троих чистильщиков, прежде чем погибают сами.

Бутоны высших эшелонов капитула Кигена созывают экстренное совещание, чтобы обсудить покушение на Второго Бутона Кенсая. Спустя десять минут после начала обсуждения в Зал Совета входит лотосмен и приводит в действие самодельное взрывное устройство, спрятанное внутри резервуаров с чи, уничтожив почти всех высокопоставленных кёдаев мегаполиса.

В новостях, поступающих из города Кава, говорится об орде гайдзинов, напавшей с моря. Вражеская армия несет знамена с двенадцатью красными звездами. В небесах стрекочут винтокрылые топтеры, на тротуарах ревут голубоглазые дьяволы в звериных шкурах, на улицах – бойня.

В сводках Главдома теперь звучат стальные голоса, а руководство Гильдии требует, чтобы флот Тора немедленно отправился на максимальной скорости в полет для объединения с Земле-крушителем. Мятеж, который Танцующая с бурей подняла в Йаме, должен быть подавлен. Затем Землекрушителю необходимо двинуться на восток, прежде чем гайдзины успеют прочно закрепиться в Шиме. Лотос должен цвести.

Каналы связи с Йамой до сих пор трещат от постоянных помех. Гулы мехабаков окрашены страхом.

Маска из латуни полностью скрывает выражение его лица.

Когда Кин был моложе, ему казалось странным, что облакоходы говорят о неболётах, как о женщинах. Мальчиком он видел только схемы кораблей и в реальности никогда не замечал в чертежах или конструкциях ничего женственного. Но когда капитаны экипажей облакоходов приходили в Гильдию, чтобы им назначили сопровождающего инспектора-гильдийца, Кин слышал, что они всегда говорили про свои суда «она» или «ее».

И ему всегда было интересно – почему. То ли потому, что облакоходы проводили много времени вдали от семей, то ли потому, что они начинали думать о кораблях как о вторых невестах. Возможно, столкнувшись с яростью шторма, любой моряк вспоминал время, когда все, что им было нужно, дабы прогнать страх, – это тепло материнских рук.

Кин не стал притворяться, что понимает. У него никогда не было ни жены, ни дочери, ни матери. Он мог только представить, на что похожи подобные ощущения. Вероятно, именно поэтому Гильдия называла корабли объектами. Но на самом деле никто не знал – почему. Совсем никто.

Стоя на носу флагманского корабля даймё, Кин наблюдал, как флот Гильдии, ныряя и кренясь из стороны в сторону, несется по железно-красному небу. Даже для того, кто проходил обучение на таком красавце, как «Сын грома», зрелище оказалось впечатляющим: четыре неуклюжих броненосца и дюжина изящных корветов наполняют пространство металлическим грохотом, оставляя за собой иссиня-черные клубы выхлопов.

На носу каждого судна широкими жирными мазками были начертаны иероглифы, но не дань уважения матерям, дочерям или женам, а названия, рожденные одержимостью травой, составляющей основу Империи. «Алый бутон» и «Зимний урожай». «Благодатный свет» и «Запах лотоса».

Огромная грохочущая крепость, на которой летел Кин, была единственным неболётом Торы, избежавшим гибели в момент нападения Кагэ на Доктаун и оставшимся относительно невредимым. При правлении Йоритомо судно называлась «Красная тигрица», но гордость флотилии Тигров отремонтировали и перекрасили непосредственно перед отплытием из Кигена, и теперь на носу сияли свежей краской другие иероглифы, гордо провозглашая миру новое имя.

«Почетная смерть».

Земля смахивала на изрытую оспинами пустошь, по который змеился ржавеющий остов чипровода, убегавший вдаль сквозь испарения мертвых земель. Кин посмотрел на «Зимний урожай», чернеющий в небесах в четырехстах ярдах от кормы «Почетной смерти». Он не думал о человеке, который прежде доверял ему, а теперь был заперт в трюме того корабля. И не размышлял о памятной ночи на «Сыне грома», когда они стояли рядом, держась за руки, и смеялись, радуясь чистому дождю. Он давно отогнал мысли о ее губах, прижатых к его губам в Йиши, о каплях дождя, отражающихся в ее глазах, как драгоценные камни.

Мир Кина медленно рушился: росло и ширилось восстание, убивали и грабили гайдзины, всеобщая война становилась все ближе.

И среди хаоса Кин не думал ни о чем. Вообще ни о чем.

Так безопаснее.

– Я тебя знаю.

Кин оторвал взгляд от флотилии и повернулся к человеку, материализовавшемуся рядом с ним. Когда он двигался, доспехи издавали легкий шум, выплевывая чи, шипя поршнями, скрежеща зубьями механизмов. Броня была окрашена в белый цвет смерти, как и пепел, размазанный по лицу. Глава дзайбацу Тигра. Тот, кто приведет армию Тора к окончательной победе. Труп, который жаждал попасть в могилу.

– Даймё Хиро, – ответил Кин.

– Я тебя знаю, – повторил Хиро.

– Думаю, не знаете.

– Это ты, – кивнул даймё Тора. – Ты дал грозовому тигру металлические крылья, а он забрал у меня руку. – Он качнул головой, зашипели поршни. – На плацдарм направляются несколько кораблей, но тебя посадили именно сюда?

Кин не услышал гнева в голосе Хиро. Просто горькая покорность человека, уже по уши погрузившегося в унижение, тихо страдающего в ожидании, когда его засыплет по самую макушку.

– Второй Бутон Кенсай… нездоров, – сказал Кин. – Я его заменяю. Прошу прощения, если это доставляет вам неудобства, достопочтенный даймё.

– Она называла тебя Кином. Да?

Не называйте меня Кином. Это не мое имя.

– Хай.

Зовите меня Первым Бутоном.

– Значит, как я уже говорил, я тебя знаю.

– Прошу прощения, но, вероятно, не знаете, достопочтенный даймё.

– Тигр не настолько слеп, как ты считаешь. Шпионская сеть моего дяди до сих пор кое-что мне нашептывает. И вроде бы какой-то гильдиец присоединился к Кагэ лишь для того, чтобы предать мятежников. Продал предводителя во время восстания в Кигене, выдал взамен на безопасную гавань для себя. – Хиро внимательно оглядел новый атмоскафандр Кина. – И похоже, получил повышение по службе.

– К величайшему моему сожалению, достопочтенный даймё, вы и тут ничего не знаете.

– Неправда. Я знаю, что мы с тобой одинаковые, ты и я. Сначала я тоже думал, что люблю ее.

Кин дернулся, из атмоскафандра с шипением вырвался сине-черный шлейф. В глубине сознания раздавался постоянный стук мехабака. Успокаивающий. Заставляющий замолчать.

– Пока не узнал, кто она такая, – продолжал Хиро. – Пока она не предала меня. Любопытно, что она сделала с тобой, если история закончилась тем, что ты сейчас стоишь рядом со мной?

– Дело не в Юкико.

Хиро рассмеялся, как человек, который не умеет радоваться и читал об этом только в книгах.

– Все, что мы делаем, связано с ней. Разве ты не видишь, Кин-сан? Мы оба падаем, ты и я. А Юкико? Она – наша сила притяжения.

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь шумом пропеллеров и воем голодного ветра. Кин считал промежутки между ровными вдохами, его мехи мерно поднимались и опускались. Секунда. Еще одна. И еще.

– Лидер Кагэ, которого ты передал Гильдии, раньше был железным самураем. Ты в курсе? – На губах Хиро появилась жуткая улыбка, как будто они обменялись шуткой только для посвященных. – Что ты почувствовал, когда передал Даичи старым хозяевам?

Кин взглянул на мертвенно-бледное лицо даймё.

Ответ он знал наизусть.

– Это было похоже на правосудие.

– Полагаю, если бы тебя передали Кагэ, они бы тоже назвали подобное деяние правосудием?

– Разве то, что они говорят, имеет значение?

– Нет, вряд ли. – Хиро покачал головой. – Но не я предал всех, кого знал, чтобы присоединиться к ним. Я – мертвый самурай. Погибший сёгун. Клан разорван в клочья, страна – в руинах. Ты когда-нибудь задумывался о том, что ничего вышеупомянутого не произошло бы, если бы не ты, Кин-сан? Если бы ты просто оставил грозового тигра на милость Йоритомо и не тешил себя мечтами о любви? Ты когда-нибудь размышлял о таком? Назойливые мысли не будят тебя по ночам?

Кин, отвернувшись, молчал, наблюдая за грохочущей вдали бурей.

– И все зря, да? – Хиро задумался. – Ибо ты опять стоишь там, где и начинал когда-то. Она хотя бы угостила тебя, прежде чем отшвырнуть в сторону? Это ее обычный способ оплаты.

Кин продолжил считать промежутки между вдохами. Ни о чем не думая.

В принципе ни о чем.

Хиро похлопал Кина по плечу, как старший брат, заводные пальцы заскрежетали по новой латуни.

– Не стыдись, что она использовала тебя, Кин-сан. У нее дар выставлять мужчин дураками.

– Мне кажется, именно мужчины обладают таким даром, великий даймё, – наконец проговорил Кин. – Женщины тихо отходят в сторону и оставляют нас одних со своими проблемами.

– Ах, какая мудрость…

– Для некоторых, возможно.

Хиро шагнул к Кину. Теперь их лица находились в паре дюймов друг от друга.

Между ними, как помехи в эфире, стоял гул двигателей, приправленный вонью чи и обещанием черного дождя.

– Но кем же ты станешь, когда все будет сказано и сделано? – пробормотал Хиро. – Когда она, я и прочие участники драмы сгинут. Когда не останется никого, кроме фермеров, копающихся в умирающей почве, и марионеток на тронах дзайбацу, и Гильдии, торжествующей, когда земля с каждым днем сотрясается все сильнее. Интересно, будешь ли ты ощущать вкус крови во рту?

– Мне тоже кое-что интересно…

– В самом деле?

– Почему вы столь сильно ее ненавидите?

– Ты забыл, что мой сёгун убит ее рукой? – Хиро сплюнул. – Речь идет о чести. Мысль может показаться странной, но такова жизнь самурая.

– Конечно, – проронил Кин. – Вы считаете, что ваша славная смерть неким образом улучшит ситуацию. Но я рассуждаю по-другому. К примеру, вместо того чтобы тратить силы на ненависть к ней, вы бы лучше поблагодарили ее. Все вы. Прямо перед тем, как вонзите лезвия в животы.

– Поблагодарить? – Хиро отшатнулся. – Что за безумие?

– Вы – воин, и она дала вам войну. Вы ищете смерти, и она даровала вам то, за что стоит умереть. Почему же вы ее до сих пор ненавидите?

– Это не имеет никакого значения…

– Если бы я сомневался в тебе, я бы заподозрил, что ты не хочешь умирать за Империю, Хиро-сан. Возможно, ты предпочел бы продолжать жить. Найти женщину, которую можно полюбить по-настоящему. Создать семью… Начать все заново в тихом уголке и, пожалуй, обрести счастье. Допускаю, что такой поворот был бы лучше, чем умирать за Империю, которая уже близка к гибели.