Читать книгу Алая сова Инсолье 2 - Джейд Дэвлин, Литагент Лебедева И. Selfpub - Страница 10

Инсолье

– Напомни мне, кем ты там была до Имран? – Я лежал, ошеломленный, на мокрой от недавнего дождя траве и медленно приходил в себя от чересчур ярких и волнительных впечатлений. Это ж надо… вот так вот. Святая – и ртом. Прям туда. Да даже мне самому стыдно стало, но… все мертвые боги, как же приятно. Разве что в дурной голове сразу зародились подозрения: а собственно, где моя сова такому научилась? Неужели бордель? Никакого другого места, где учат таким извращениям, я бы даже не придумал. Но нет, для бордельной девки Имран, нет, Элле слишком хорошо воспитана. Значит, такое практикуют при дворе? Ну да, скучающие на балах аристократы идут на многое. И кем тогда была моя дурная святая?

– Учительницей музыки.

– Кем?! Кха… только не говори, что учила играть на флейте, – насторожился я. Нет, против шлю… бордельных я особо никаких претензий не имел. Девчонки в ту канитель редко когда по доброй воле впрягаются. И даже наша недавняя история с любительницей удушения не сильно повлияла на мое восприятие. С ума просто так не сходят.

Но одно лишь понимание, что кто-то когда-то с моей совой вот так вот развлекался, поднимало во мне давно уже притихшую было волну ненависти. Плевать, что это было в какой-то иной жизни. Плевать! Я разыщу их души в кольце перерождения и просто сотру в порошок. Я воскрешу их разум в самых низших червях и брошу в самую вонючую и большую сливную яму!

– На флейте тоже умею, но учила не этому. – Она усмехнулась, чуть поерзала и закинула на меня ногу, притираясь плотнее, хотя куда уж. – Не выдумывай всяких неприличностей. Я учила детей в музыкальной школе. У меня очень хороший слух и ловкие пальцы. Слепота обостряет другие чувства, так что было нетрудно. А еще я работала волонтером в хосписе.

– Э-э-э…

– Ухаживала за больными и умирающими в бесплатной лечебнице, – послушно перевела она. – Еще помогала освоиться тем, кто недавно потерял зрение. И немного подрабатывала в приюте для животных.

– То есть ты еще большая святая сволочь, чем прежняя Имран, – после долгой паузы озвучил я напрашивающийся вывод.

– Сам такой. – Она совершенно не стеснялась ни меня, ни своего странного рассказа, ни того, что творила со мной вот всего пять минут назад. – Хотя насчет сволочи я спорить не буду, тут мы с тобой немного одинаковые. Но святой я не была никогда. И не буду.

– Так где ты научилась такому блуду? – вроде как между делом спросил я. Спокойно и уравновешенно настолько, насколько вообще мог. Для стабилизации сознания представляя кишки Филиппа, фигурно развешанные на церковной люстре. Действительно успокаивающие мысли.

– Я твоя жена, – напомнила она и… укусила меня за ухо! – Что бы между нами ни случилось, блудом оно быть не может. А научилась дома. Я старше, чем это тело, хотя и не намного.

– У тебя был муж? – Кишки Филиппа и всего ордена для обрамления светильников. И красивый костер из священных книг посредине алтаря.

– Был, – легко согласилась она. – Бросил меня, когда наигрался в слепую жену. Впрочем, я не в обиде – я его по-настоящему не любила, оказывается. Я только теперь поняла…

– Хочешь, мы его призовем? Я надеюсь, он уже умер, да? Погиб от болезни и старости в страшных муках? – с надеждой спросил я.

– Да зачем он тут нужен? – Она искренне изумилась. – Нет, с чего бы ему умирать. Женился второй раз, детей завел, все у него хорошо. И пусть дальше так будет, нам-то какое дело? Я даже почти не помню его запах и каким было его лицо под пальцами.

– Жаль, – искренне ответил я, – что не умер. Искать его сейчас у нас нет времени. Легче было бы призвать.

– А, так это ревность? – сообразила святая сволочь и засмеялась. А меня накрыло такой волной щемящей нежности, что я в ней едва не захлебнулся и обреченно понял: все. Конец. Пропал.

– Вот ты все же святая. Сволочь. Самая натуральная, – посетовал я, на ощупь находя рядом плащ, в который укутался еще там, в темнице, ободрав его с заложника. Кроме плаща, на мне ничего не было, но хоть так задницу прикрыть. – Больных лечила, детей учила, кошек подбирала…

– Легко быть доброй, когда ты сыта и тебе больше нечем заняться. – Элле стала серьезной. – Это ровно такой же эгоизм, как любой другой. Я хотела себя хоть чем-то занять, хотела получить моральное удовлетворение от своих дел, и я его получала. А детей и вовсе учила за деньги. Это слишком по-человечески, знаешь ли, и совсем ничего общего не имеет со святостью.

– Живые боги просто так души в чужие тела не засовывают, так что не оправдывайся. Особенно после того, как с какого-то перепуга спасла меня – бандита, убийцу и черного мага в одном флаконе. Протянуть руку помощи подобному отбросу могла лишь глупая неоперившаяся святая, – сказал я, медленно вставая и чувствуя, как в очередной раз лопается кровавая корочка на спине. Зелья зельями, а отходил шаттов хмырь меня знатно, заживать будет минимум пару дней.

– Можешь помочь – помоги. – Она пожала плечами, поднимаясь следом и поддерживая меня. – Есть шанс, что и тебе помогут когда-нибудь. Это тоже не святость, это практичность с прицелом на будущее. Еще скажи, что я не получила выгоды от своей доброты. – Она потянулась к моим губам, и, конечно, конечно, я не мог не ответить. Дурак, а? Но мне голову сносит от нее, ничего не могу поделать…

– Я так испугалась. – Она прервала глубокий поцелуй и теперь быстро и коротко касалась меня губами, дышала прерывисто, словно вот-вот заплачет. – Мне никогда в жизни не было так страшно. Даже там, на площади, где я впервые осознала себя в этом теле. Даже на костре! Я думала, что потеряла тебя… Никогда не смей исчезать, слышишь? Никогда! Я тебя найду даже в другом мире, я тебя не отпущу…

– Вообще-то, это мои слова. – Меня шатало, как былинку ветром, от этого ее тихого бормотания, но я держался из последних сил. – Ну да ладно. Теперь ты хотя бы понимаешь, как болела моя голова и… – У меня аж голос просел от непривычного признания, но все же я добавил: – И сердце, когда ты вляпывалась в очередную дурную авантюру, рискуя спалить себе распущенный ради «справедливостей» хвост.

– Кто бы говорил. – Она все же всхлипнула и обняла меня еще крепче. И вдруг замерла, как окаменела. Я не успел испугаться, когда моя святая сволочь вдруг выругалась так грязно, что впору самому Пресветлого поминать.

– Как они посмели! – Элле шипела лучше настоящей змеи. Я понял, что она таки нащупала рубцы на спине. – Скоты… твари. Так, дай сюда, пожалуйста, плащ. И я сейчас… вот, ложись, давай я помогу.

– Ты что делаешь? – Логика последних событий окончательно помахала мне ручкой, когда эта ненормальная вдруг начала стаскивать с себя юбку. Нет, я… не против так-то, но…

– Я же собиралась украсть тебя и бежать. К тому же малышку надо было лучше прятать, а в пышных складках много места.

Под одной алой юбкой оказалась другая, точно такая же.

Так вот почему мне казалось, что сова вроде как чуточку поправилась. Мер на десять. Ага, как же, рано обрадовался. Она не поправилась, она орден обворовала! Потому что в этих юбках ненормальная женщина вытащила не только локтей десять всякого тряпья, но еще и какие-то снадобья, пирожки в промасленном пергаменте, новые вязаные носки, свернутые в тугой рулон непонятные бумаги, еще свертки… и несколько форменных совиных кинжалов. Да эта чокнутая даже в грудь себе умудрилась чего-то напихать.

– Серьезно? Бинты в декольте?

– Конечно. Сейчас и понадобятся. Тут еще вот, мазь. – Она вытащила узкий флакончик прямо из ложбинки, окончательно заставив меня закатить к небу глаза.

– Жаль только, что один, и тот неполный. Напоролась на угол стола, боялась пользоваться магическим зрением, вот Паоло и притащил его. Не знаю, как с ранами, но от синяков избавляет влет.

– Так, с этого места подробнее! – в очередной раз ошалел я.

– Про Паоло? – вдруг насторожилась святая.

– Нет, жена моя, про больную щенячью преданность этого идиота даже блохи на кухонном коте слышали. А вот про твое магическое зрение узнать будет гораздо интереснее.