Читать книгу Узкий коридор - Джеймс А. Робинсон, Дарон Асемоглу, Дарон Аджемоглу - Страница 19

В этой главе мы описали три вида Левиафана: Отсутствующий, Деспотический и Обузданный. В следующей главе мы излагаем основу нашей теории, затрагивающей эволюцию отношений между государством и обществом во времени. Мы объясняем, почему люди часто сопротивляются усилению государства (потому что опасаются деспотизма) и как общества используют свои нормы, традиции и обычаи не для уменьшения вероятности войны всех против всех, как мы видели на примере ашанти, а для противодействия государству и для установления общественного контроля над мощью государства. Мы сосредоточимся на том, как Обузданный Левиафан появляется в узком коридоре, в котором вмешательство общества в политику создает баланс сил, и проиллюстрируем такой путь развития на примере ранней истории древнегреческого города-государства Афины и образования США. Мы также сделаем некоторые выводы на основе нашей теории, особенно подчеркнув, каким именно образом различные исторические обстоятельства ведут к Отсутствующему, Деспотическому или Обузданному Левиафану. Далее мы покажем, что именно Обузданный Левиафан, а не Деспотический, является наиболее эффективным государством.

В главе 3 мы объясняем, почему Отсутствующие Левиафаны бывают нестабильными и легко сменяются политической иерархией под давлением «воли к власти» – желания некоторых акторов переформатировать общество и завладеть большей политической и экономической властью. Мы увидим, насколько неоднозначными для судеб свободы могут быть последствия таких транзитов от безгосударственного общества к государству. С одной стороны, такие процессы могут установить общественный порядок и ослабить клетку норм (особенно если эти нормы мешают процессу). С другой стороны, они открывают дорогу ничем не ограниченному деспотизму.

В главе 4 исследуется влияние Отсутствующего и Деспотического Левиафанов на экономическую и социальную жизнь граждан. Эта глава объясняет, почему экономическое благополучие более вероятно при Деспотическом Левиафане, нежели в анархическом состоянии Гоббсовой «войны всех против всех» или в тесном пространстве клетки норм. Но мы также увидим, что порождаемое Деспотическим Левиафаном благосостояние, во-первых, ограничено, а во-вторых, всегда сопряжено с неравенством.

В главе 5 мы описываем контраст между экономикой при Отсутствующем и Деспотическом Левиафанах с одной стороны – и экономической жизнью в коридоре свободы с другой стороны. Мы увидим, что Обузданный Левиафан порождает совсем другой тип экономических стимулов и возможностей и в гораздо большей степени допускает эксперименты и социальную мобильность. Мы сосредоточимся на итальянских городах-государствах и древней цивилизации сапотеков в Америке, которая поможет нам показать, что в Обузданном Левиафане нет ничего специфически европейского. Тем не менее большинство примеров Обузданного Левиафана мы все же видим в Европе. Почему так?

Глава 6 объясняет, почему ряд европейских стран смогли построить общества с широким представительством и дееспособные, но при этом обузданные государства. Наш ответ будет сосредочен на факторах, которые вели Европу в сторону коридора свободы уже в эпоху раннего Средневековья, начиная с момента, когда германские племена (прежде всего франки) захватили земли Западной Римской империи после крушения последней. Мы утверждаем, что сочетание построенных снизу вверх представительных институтов и норм германских племен с одной стороны и централизованного бюрократического аппарата и юридических традиций Римской империи с другой стороны образовали уникальный баланс сил между государством и обществом; этот баланс и сделал возможным появление Обузданного Левиафана. Важность такого баланса подчеркивает тот факт, что в тех частях Европы, где отсутствовали либо римские традиции, либо построенная снизу вверх иерархия германцев, образовались очень разные государства (например, Исландия и Византия). Затем мы отслеживаем путь развития свободы и эволюцию Обузданного Левиафана; на этом пути были и впечатляющие взлеты, и значительные падения, порой даже выводившие процесс за пределы узкого коридора.

В главе 7 сравнивается опыт Европы с историей Китая. Несмотря на некоторые исторические сходства, в результате раннего развития мощного государства в Китае социальная мобилизация и общественное представительство были полностью подавлены. Без этих уравновешивающих сил развитие Китая шло преимущественно по пути Деспотического Левиафана. Мы прослеживаем экономические последствия такого типа отношений между государством и обществом как на эпизодах китайской истории, так и на примерах из современной действительности КНР и рассуждаем о том, может ли в обозримом будущем в Китае возникнуть Обузданный Левиафан.

Глава 8 переносит нас в Индию. В отличие от Китая, эта страна имеет долгую историю политического представительства и подотчетности власти обществу. Но свобода и здесь не пустила глубоких корней. Мы утверждаем, что это произошло из-за очень тесной клетки норм в Индии, наиболее ярким воплощением которой служит кастовая система. Кастовые отношения не только замедлили развитие свободы, но и сделали невозможным для общества эффективное противостояние власти и наблюдение за нею. Кастовая система породила атомизированное общество и государство, которому не хватает дееспособности, но которое тем не менее неподотчетно этому атомизированному обществу; в результате последнее неспособно мобилизоваться и остается бессильным.

В главе 9 мы вновь возвращаемся к европейскому опыту, но на этот раз пытаемся понять, почему одни части Европы проложили свой путь к коридору свободы и смогли удержаться в нем, а другие нет. В процессе поиска ответа на этот вопрос мы развиваем еще один из центральных сюжетов книги: условный характер структурных факторов, влияющих на отношения между государством и обществом. Мы утверждаем, что влияние различных структурных факторов, таких как экономические условия, демографические потрясения и войны, на развитие государства и экономики зависит от преобладающего в данный момент баланса между государством и обществом. Таким образом, нельзя обозначить раз и навсегда идеальные для развития свободы условия и структурные факторы.

Эти идеи мы проиллюстрируем примерами из истории Швейцарии и Пруссии. Начав в похожих условиях и сталкиваясь со схожими внешними проблемами, Швейцария смогла построить Обузданного Левиафана, тогда как Пруссия подчинилась доминированию Деспотического Левиафана. Мы сравним оба эти случая с примером Черногории, где государство не играло особой роли ни в разрешении конфликтов, ни в организации экономической деятельности. Опираясь на эти же идеи, мы объясняем далее, почему Коста-Рика и Гватемала так резко разошлись в эпоху экономической глобализации XIX века и почему республики бывшего Советского Союза после его краха пошли столь разными политическими путями.

Глава 10 возвращает нас к эволюции американского Левиафана. Мы подчеркиваем тот факт, что, хотя Соединенным Штатам и удалось построить Обузданного Левиафана, но он был основан на фаустовской сделке: федералисты приняли конституцию, предусматривавшую изначальную слабость федерального государства, – как для того, чтобы удовлетворить общество, озабоченное угрозой деспотизма, так и для того, чтобы угодить рабовладельцам-южанам, боявшимся потерять своих рабов и свою собственность. Компромисс сработал, и США до сих пор находятся в коридоре свободы. Но этот компромисс также привел к несбалансированному развитию американского Левиафана, который, даже став поистине международным морским чудищем, до сих пор обладает ограниченной дееспособностью в некоторых сферах. Особенно это заметно в неспособности или нежелании американского Левиафана защитить своих граждан от насилия. Такое несбалансированное развитие также привело к неудачам в структурировании экономической политики и к тому, что не все американцы в равной степени получили выгоду от экономического роста. Мы рассмотрим, как неравномерное развитие государства привело к искажениям в эволюции мощи и дееспособности общества и как эта неравномерность парадоксальным образом предоставила государству возможность уйти от контроля и подотчетности в некоторых важных сферах (таких как национальная безопасность).

Глава 11 говорит о том, что государственные машины во многих развивающихся странах в принципе могли бы действовать деспотически, но им недостает дееспособности настоящего Деспотического Левиафана. Мы объясняем, как возникли такие «Бумажные Левиафаны» и почему они столь редко предпринимают попытки упрочить свою дееспособность. Наш ответ заключается в том, что такие государства, как правило, боятся мобилизации общества и того, что общество дестабилизирует контроль государства над ним. Одна из причин происхождения «Бумажных Левиафанов» – непрямое правление колониальных держав, которые, с одной стороны, установили внешне современные административные структуры, но, с другой стороны, предоставили местным элитам возможность править с мминимальными ограничениями и с ничтожным участием общества.

В главе 12 мы обращаем свой взор на Ближний Восток. Хотя строители местных государств подчас и ослабляли давление клетки норм (поскольку она ограничивала их возможности в переформатировании общества), при некоторых других обстоятельствах деспотические государства находили полезным укреплять или даже перестраивать по-новому эту клетку. Мы объясняем, как эта тенденция стала характерной для ближневосточной политики и какие исторические и социальные обстоятельства сделали ее привлекательной стратегией для потенциальных деспотов, а также описываем последствия такого пути развития для свободы, насилия и нестабильности.

В главе 13 мы рассуждаем о том, как Обузданный Левиафан может выходить из-под контроля, когда соперничество между государством и обществом превращается в игру с нулевой суммой, в которой каждая сторона пытается подорвать и уничтожить другую ради собственного выживания. Мы пишем о том, что такое развитие более вероятно в том случае, если общественные институты не выполняют задачи по беспристрастному разрешению конфликтов и теряют доверие некоторых сегментов общества. В качестве примеров такой динамики мы рассматриваем крах Веймарской республики в Германии, конец чилийской демократии в 1970-х годах и упадок средневековых итальянских коммун, а также определяем структурные факторы, которые делают такую игру с нулевой суммой более вероятной. Наконец мы связываем эти факторы с подъемом современного популизма.

В главе 14 обсуждается, как общества входят в коридор свободы и можно ли каким-то образом ускорить такое вхождение. Мы перечисляем несколько важных структурных факторов, уделяя особое внимание тем из них, которые расширяют коридор и облегчают переход в него. Мы объясняем роль широких коалиций в таких переходах и обсуждаем ряд случаев как успешного, так и неудачного перехода.

В главе 15 мы затрагиваем опасности и проблемы, подстерегающие страны в этом коридоре. Наш основной аргумент заключается в том, что по мере глобальных изменений государство должно расширяться и принимать на себя новые обязательства, но это в свою очередь требует от общества большей дееспособности и большей бдительности, иначе государство может выйти из коридора свободы. В увеличении дееспособности государства и в одновременном сохранении контроля над ним ключевую роль играют новые коалиции – такую возможность иллюстрирует реакция Швеции на социально-экономические проблемы, вызванные Великой депрессией, и последующее развитие скандинавской социальной демократии. Эта история не так уж отличается от ситуации наших дней, когда мы сталкиваемся с различными вызовами – от неравенства, безработицы и замедления экономического роста до комплексных угроз безопасности. Нам необходимо проследить за тем, чтобы государство принимало на себя новые обязательства и предоставило нам новые возможности, но только если мы сможем найти новые способы удержать его в узде и новые способы мобилизации общества и защиты наших свобод.