Читать книгу Охотники - Джеймс Фелан - Страница 2

Вокруг была темнота. Я даже не мог понять, открыты ли у меня глаза. Это напоминало страшный сон, но я точно знал, что все произошло на самом деле. Мне было больно. Меня чем-то придавило. Казалось, я остался один во всем мире. Я ничего не слышал, но точно знал, что где-то там должны быть звуки. Должны быть другие люди.

Я почувствовал прикосновение пальцев к лицу – осторожное, но настойчивое, ищущее. Через мгновение осознал, что это моя собственная рука – мокрая и липкая. Левую бровь пронзила острая боль. Я попробовал поморгать, но темнота не рассеялась.

Свет рассыпался снопом искр как раз в тот момент, когда ощущение собственного тела вернулось ко мне. На языке чувствовался едкий металлический привкус. Пахло дымом. Я попытался встать и не смог – что-то тяжелое навалилось на спину. Пришлось, ощупывая вокруг себя пространство, выползать из-под придавившего меня предмета…

В глаза ударил свет. Поплыли разноцветные круги. Показалось, что голова вот-вот лопнет от такого обилия света. Постепенно зрение вернулось, и я увидел сплошное…

– Джесс!

Кто-то из наших девчонок позвал меня. Мне помогли подняться, и я окончательно пришел в себя: будто сердце вновь заработало, стало перегонять кровь по жилам, будто схлынуло страшное наваждение.

Я увидел Анну. Это она ослепила меня фонариком. Рядом с ней стояла Мини. Дейв прислонился к крыше вагона. Я сообразил, что поезд завалился набок. В вагоне было темно, как в брюхе гигантской рыбы. В слабом свете фонарика мои друзья казались бледными и очень напуганными, но, в общем и целом, с ними было все в порядке. Вспыхнул еще один сноп искр, раздался негромкий хлопок, и я увидел, что стало с другой частью нашего вагона.

– А остальные? – спросил я.

Дейв отрицательно покачал головой.

Я подавил приступ тошноты. Задрожал от внезапного озноба.

– А что?

– Наверное, авария, – тихо произнес Дейв. – Наверное, поезд с чем-то столкнулся и сошел с рельсов. Видимость ограничена, впереди почти ничего не видно.

– Но ведь был какой-то огонь, помните? У нас за спиной, сзади. А потом удар, нет, скорее хлопок. Вряд ли это просто авария. Больше похоже на взрыв, – сказала Анна.

Я прекрасно помнил этот звук – будто сильный сквозняк захлопнул тяжелую дверь где-то в дальнем конце дома. Я помнил огненный шар, который несся прямо на нас. Ерунда какая-то… Что могло загореться в бетонном тоннеле? Шар догнал вагон, лизнул дверь – и стало темно, мир перевернулся.

– Да это точно террористы, – сказала Мини. – Мне ребята говорили, что в Нью-Йорке такое запросто может случиться. Наверное, в поезде была бомба… или на одной из станций. Террористы, точно!

– Нет, не террористы… – еле слышно, будто самому себе, сказал Дейв и замолчал.

– У нас такое было в Лондоне. Надо выбираться отсюда, – решила Анна.

– Нет, не террористы, – громко повторил Дейв.

– Если это террористы, могут быть еще атаки, – сказала Анна. – Поэтому давайте выбираться отсюда. Надо предупредить остальных.

Послышалось чье-то дыхание: частое, тяжелое, прерывистое.

Я взял у Анны фонарик и посветил вокруг себя. Луч света изогнулся на крыше вагона и выхватил смешавшиеся в кучу ноги, затем головы – это были ребята из банды. На их лицах застыло бессмысленное, растерянное выражение.

– Давайте же выбираться! – резко, стараясь не сорваться на крик, выговорила Анна.

– А как же другие?

– Что другие? Будем сидеть рядом, пока они не умрут? Пока следующий поезд не размажет нас? – Анна сделала глубокий вдох и продолжила: – А вдруг будет еще один огненный шар? Нам нужно позвать на помощь. Нужно найти спасателей. Нужно уходить отсюда.

Все стояли молча и не двигались. Мы ждали – ждали, пока кто-то сам найдет нас. Хотя было ясно, что помощь не обязательно придет быстро. Особенно если в поезде есть другие выжившие. Анна была права.

Я посветил фонариком на заднюю дверь вагона. Саму дверь снесло – в проеме зиял чернотой тоннель. Но вдалеке, откуда-то сверху, сочился слабый свет.

– Ну что, как вы? Все могут идти? Мы сумеем добраться до света? – спросил я.

Остальные вслед за мной посмотрели вглубь тоннеля. А вдруг этот свет от приближающегося состава? Но свет не становился ярче, не двигался.

– Похоже на какой-то прожектор. Может, аварийное освещение… – сказал Дейв.

– А может, это с улицы, – предположил я. – Может, там люк или станция.

Я оперся рукой о перевернутую скамейку, повернулся и посветил фонариком в противоположный конец вагона. Луч был очень слабый – а чего еще было ждать от простенького динамо-фонарика: такие выдали всем «ооновцам» еще в первый день.

– Связи нет, – сказала Мини совсем рядом со мной.

– Мы же под землей…

– Тсс… – перебил я Дейва, и все замолчали.

Слышался какой-то шорох. Я сделал несколько шагов вперед, осветил фонариком тела ребят из банды. Мистера Лоусона нигде не было видно. За кучей спутанных тел вагон будто сплющило, будто придавило крышей тоннеля. Подступила тошнота. Нет уж, это точно не авария.

Один из членов банды пошевелился. Дернул ногой. Протянул руку к свету. Застонал.

– О боже! – выдохнула Мини и прижалась ко мне.

Я посветил на поднятую руку, затем на залитое кровью лицо, на глаза, смотрящие на меня. Парень моргнул, а потом медленно смежил веки.

– Стой здесь, – приказал я Мини. А сам, осторожно опираясь одной рукой о крышу перевернутого вагона, пошел вперед, переступая через искореженные тела парней из банды.

Я нагнулся, чтобы прощупать пульс, и одновременно посветил фонариком на ноги парня – на их месте была только кровь, много крови. Рядом лежал внушительного вида пистолет, блестящий, автоматический. Я пощупал холодную шею этого парня и как можно быстрее вернулся к своим друзьям.

– Надо идти на свет, – сказал я.

– А этот…

– Нет. Пошли.

– Пошли, – сказала Мини.

Дейв стал в дверном проеме и помог девчонкам спуститься на рельсы, практически ссадил их на руках, как маленьких. Интересно, это у него такой выброс адреналина и прилив силы, как бывает в экстремальных ситуациях? Когда, например, родители способны поднять целую машину, чтобы вытащить из-под нее ребенка. Я спускался последним и чуть не упал, споткнувшись о шпалу. Еле удержал фонарик.

Мы молча шли по путям, будто оглушенные. Все сильнее пахло дымом. Мы двигались цепочкой, положив руки друг другу на плечи. Оказывается, надпись «ООН» на куртках была сделана светоотражающей краской. Мы напоминали команду спасателей – спасателей, которые торопились убраться с места катастрофы. Перед глазами стоял взгляд того парня из банды – я постарался как можно быстрее отогнать это воспоминание.

– Пришли, – сказала Анна.

Прямо над нами был источник света: на высоте человеческого роста виднелся люк с отодвинутой крышкой, в который вытягивало дым. Серые зимние тучи казались неестественно яркими.

– Дай-ка мне фонарик, – попросил Дейв.

– Я посвечу, – ответил я и покрутил пластиковый колпачок на конце ручки: луч стал ярче. Я пошарил фонариком по стенам тоннеля, нашел скобы лестницы.

– Все смогут залезть? – спросил Дейв.

– Да! – Мы ответили быстро, почти одновременно.

Первым стал подниматься Дейв, заслонив собой почти весь свет из люка. За ним сразу полезла Анна. Я дождался, пока он поможет Анне выбраться наверх, и направил фонарик прямо на металлические скобы, чтобы Мини было виднее.

Когда она поднялась, я посветил на циферблат часов, выключил фонарик и спрятал его в карман. Было начало второго. Получается, целый час в вагоне я пролежал без сознания. Почему же они мне ничего не сказали? Тоже были без сознания?

– Джесс! Чего ты там застрял? – донесся голос Дейва.

Я схватился за первую пыльную скобу и полез наверх – скоба за скобой, скоба за скобой. Где-то на полпути мне стало нехорошо, пришлось остановиться. Уши заложило, в голове стучало, будто она вот-вот лопнет.

– Джесс! Ну что ты там возишься? – закричала сверху Анна.

Уже почти у самого выхода меня подхватили крепкие руки и вытянули из темноты. Вокруг был холодный зимний асфальт. Я стоял на коленях прямо посреди Манхэттена. Машин не было. Привычных звуков тоже не было. Только издалека доносился шум стройки – будто миллионы строителей одновременно решили возвести целый город.

Ребята сидели вокруг меня на корточках. Анна держала Мини за плечо. Шел снег – крупными мягкими хлопьями, – по такому как раз отлично кататься на лыжах. И одновременно шел дождь, превращая снег на асфальте в грязь. Я закрыл глаза, почувствовал, как на веки опускаются снежинки.

– Джесс!

Я открыл глаза – и вдруг понял, почему не было слышно машин. Они как попало стояли по всей улице, врезавшиеся одна в другую. У некоторых горели фары, у некоторых работал двигатель и дымили выхлопные трубы. Улица в обе стороны была перекрыта бесконечными пробками.

– Джесс! – повторила Мини.

Анна и Дейв смотрели вперед. Я проследил за их взглядом и увидел группу человек в тридцать – сорок.

– Пойдем к ним? – спросила Анна.

Дейв отрицательно мотнул головой.

– Посмотри на них. Внимательно.

Я присмотрелся к группе. У большинства были задраны вверх головы. Остальные стояли на коленях, будто что-то искали или молились.

– Что они делают? Они что… пъют? – изумилась Мини.

Люди в группе чуть сдвинулись, и стало видно, что они стоят вокруг сломанного пожарного гидранта, из которого фонтаном бьет вода. Раскрытыми ртами они пытались поймать воду. Некоторые пили прямо из луж на земле.

– Вон мистер Лоусон! – воскликнула Анна.

Анна не ошиблась. К нам действительно направлялся мистер Лоусон. Выглядел он странно. Рукав на куртке оторван, взгляд застывший, шаг неестественно ритмичный.

– Мистер Лоусон! – закричал я.

Он не ответил.

– Какой-то он странный, – сказала Мини.

Даже в десяти метрах мистер Лоусон не замечал нас – смотрел куда-то мимо.

– Мистер Лоусон!

Прямо перед нами он вдруг остановился, упал на колени и пригоршнями стал зачерпывать воду из лужи, уставившись в нее пустыми глазами.

– Мистер Лоусон! С вами все в порядке?

Анна хотела было нагнуться к нему, но Дейв ее резко остановил.

– Боже мой! – выговорил он. – Они… Они там…

Я глянул на Мини – она смотрела на людей у колонки – и оцепенел от ужаса. Все происходило как в замедленном кино.

Кроме людей, ловящих воду из гидранта, и тех, кто пил прямо с земли, была еще одна группа, поменьше: они склонились над телами на асфальте.

Как животные.

В ужасе я понял, что они впились губами прямо в тела погибших. Они пили! Они пили отовсюду! Они пили всё!

А потом они заметили нас.